Компенсация морального вреда

Таким образом, лицо может требовать защиты абсолютного  неимущественного субъективного права  способом, совместимым с видом  этого лица. 

Юридическим лицам  свойственно вступать только в различные  деловые отношения, поэтому правовое и экономическое значение для  них может иметь из рассматриваемых  нематериальных благ лишь деловая репутация. 

Остановимся на данном суждении подробнее. 

Понятие "достоинство" вряд ли уместно применять к юридическому лицу – искусственному образованию, не обладающему собственным сознанием  и психикой. Что же касается чести  юридического лица, то представляется, что это понятие полностью  охватывается понятием "деловая  репутация", понимаемым в широком  смысле, т.е. оценка обществом поведения  юридического лица не только в гражданско-правовых, но и в любых других, свойственных природе юридического лица отношениях. 

Рассмотрим вопрос о том, существовали ли основания  для особого понимания содержания морального вреда применительно  к юридическим лицам. Вышеизложенные суждения базировались на предположении, что понятие "моральный вред" являлось единым во всех случаях употребления его в Основах. Допустим обратное и предположим, что законодатель в ст.131 определил моральный вред только применительно к гражданину, но имел в виду, что есть иная разновидность морального вреда, применимая к юридическим лицам. Такая возможность подтверждается грамматическим толкованием п.6 ст.7 Основ, где право требовать возмещения морального вреда можно отнести как к физическим, так и к юридическим лицам. 

Статья 7 Основ предусматривала  три вида гражданско-правовой ответственности  за правонарушение, выразившееся в  опорочении чести, достоинства и  деловой репутации гражданина или  юридического лица: 

1) опровержение распространенных  сведений; 

2) возмещение убытков; 

3) возмещение морального  вреда. 

Условия ответственности  первого вида были установлены в  п.2 ст.7 Основ. Порядок дачи опровержения устанавливался в этой же статье. Что  касается двух остальных видов ответственности, то, учитывая, что ст.7 не содержала  каких-либо специальных условий  или порядка возмещения убытков  и морального вреда, а также наличие  в данном случае внедоговорной ответственности, возмещение убытков и морального вреда должно было регулироваться гл.19 Основ. Но эта глава не предусматривала  возникновения обязательств из причинения морального вреда юридическому лицу. Статья 127 предусматривала возмещение вреда, причиненного имуществу юридического лица, а ст.131 регулировала отношения  по возмещению морального вреда, причиненного гражданину. 

Таким образом, допущение  применения понятия "моральный вред" к юридическому лицу приводило бы к следующим выводам: 

а) содержание этого  понятия применительно к юридическому лицу в Основах не определено; 

б) возникновение  обязательств из причинения этого вида вреда Основы не предусматривают, т.е. возмещение такого вреда находится  вне правового регулирования  Основ. 

Однако наличие  подобных намерений у законодателя не представляется вероятным. В законодательстве стран с англосаксонской и  континентальной системами права  понятие "моральный вред" или  аналогичное ему в отношении  юридических лиц также не применяется. 

Устранены ли отмеченные противоречия в действующем ГК РФ? В ст.152 ГК РФ сняты противоречия, связанные с вопросом о применимости понятий "честь, достоинство" к  юридическому лицу. Пункт 7 ст.152 ГК РФ полностью  устраняет эти понятия из области  правового регулирования ГК РФ, предусматривая гражданско-правовую защиту только деловой  репутации юридического лица. Однако, формулируя п.5 ст.152 ГК РФ, законодатель допустил, как представляется, неточность, по-прежнему могущую дать повод для  разных подходов к вопросу о применимости понятия "моральный вред" к  юридическим лицам, а также вызвать  иные осложнения. 

В п.5 ст.152 ГК РФ установлено, что гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие  его деловую репутацию, вправе требовать "возмещения убытков и морального вреда", а в п.7 той же статьи предусмотрено, что правила этой статьи о защите деловой репутации  гражданина соответственно применяются  к защите деловой репутации юридического лица. 

Таким образом, по-прежнему остается неясным, имеет ли юридическое  лицо право требовать компенсации  морального вреда [63]. 

Вывод о неприменимости понятия морального вреда к юридическому лицу, сделанный в результате проведенного выше анализа, применительно к ГК РФ подкрепляется еще и тем  обстоятельством, что в п.7 ст.152 ГК РФ указывается, что правила о  защите деловой репутации гражданина применяются к защите деловой  репутации юридического лица "соответственно", что следует понимать как требование соответствия подлежащих применению норм правовой природе юридического лица. 

К сожалению, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении N 11 от 18 августа 1992г. выразил противоположный  взгляд на эту проблему, указав, что  правила, регулирующие компенсацию  морального вреда в связи с  распространением сведений, порочащих  деловую репутацию гражданина, применяются  и в случае распространения таких  сведений в отношении юридического лица [20]. 

Несостоятельность этой позиции очевидна, как и то, что Пленум совершенно необоснованно  проигнорировал слова "применяются  соответственно", не дав им должной  оценки. Такое толкование провоцирует  предъявление исков о компенсации  морального вреда юридическими лицами, однако суды, как представляется, будут  постоянно отказывать в удовлетворении таких исков, основываясь при  этом, например, на п.1 того же постановления  Пленума, так как истец - юридическое  лицо не сможет доказать факт претерпевания  им физических или нравственных страданий. 

В практике применения судами ст.152 ГК РФ при рассмотрении дел о защите чести, достоинства  и деловой репутации граждан  и организаций зачастую существенные затруднения вызывает вопрос о содержании тех сведений, распространение которых  порождает право потерпевшего на защиту своих личных неимущественных  прав предусмотренным в этой правовой норме способом. Этот вопрос был  частично затронут в п.2 постановления  Пленума Верховного Суда РФ N 11 (в  действующей редакции), где указывается, что "порочащими являются также не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о  нарушении гражданином или юридическим  лицом действующего законодательства или моральных принципов (о совершении нечестного поступка, неправильном поведении  в трудовом коллективе, быту и другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную  и общественную деятельность, деловую  репутацию и т.п.), которые умаляют  честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица". 

Таким образом, Пленум определил необходимое для признания  сведений порочащими условие: их содержанием  должно являться утверждение о нарушении  лицом законодательства или моральных  принципов. Правда, нельзя не обратить внимание на не вполне удачное включение  в процитированный фрагмент постановления  слова "также", так как нигде  больше постановление не касается вопроса  о содержании порочащих сведений. 

Вряд ли Пленум имел здесь в виду более широкую  трактовку термина "порочащие  сведения", хотя в принципе она  действительно может быть более  широкой. Например, не только нарушение  моральных принципов может умалить  репутацию человека в глазах его  окружения. В каждом обществе существует писаный или неписаный стандарт требований к морали и нравственности. Однако никто не вправе воспрепятствовать  человеку поддерживать свою репутацию  в глазах окружающих на более высоком, по сравнению с существующим стандартом, уровне и защищать ее предусмотренными законом способами. 

Анализ судебной практики показывает, что решение  вопроса о признании сведений порочащими вызывает трудности и  приводит иногда к неправильной оценке фактических обстоятельств дела. 

Большую актуальность приобретает вопрос о том, подпадает  ли под действие ст.152 ГК РФ распространение  лицом своего мнения о событиях и  явлениях окружающей действительности, который все чаще оказывается  в поле зрения российских правоведов. Правильное решение этого вопроса, несомненно, имеет весьма большое  значение, поскольку он тесно связан с важнейшими конституционными правами  и свободами человека и гражданина и пределами их осуществления. В  числе этих прав и свобод следует  назвать свободу иметь и распространять собственные убеждения и действовать  в соответствии с ними, свободу  мысли и слова, свободную передачу и распространение информации любым  законным способом. 

Поставленный вопрос тесно связан и со свободой массовой информации (ст.28, 29 Конституции РФ). Напомним, что Пленум Верховного Суда РФ, определяя содержание порочащих  сведений, упоминает лишь сообщения  о фактах ненадлежащего поведения  лица. 

Пункт 1 ст.152 ГК РФ устанавливает  способ защиты чести, достоинства и  деловой репутации гражданина в  случае, если вред этим неимущественным  благам причинен путем распространения  не соответствующих действительности порочащих сведений. Анализ этой нормы  показывает, что она применима  в отношении таких сведений, которые  содержат сообщения о фактах. Только сообщение о факте может соответствовать  либо полностью или частично не соответствовать  действительности, поскольку факт либо наступил в соответствии с сообщением о нем, либо не вполне соответствует  этому сообщению, либо не наступал вообще. 

Иначе обстоит дело с выражением мнения [63]. Если исходить из предположения о применимости п.1 ст.152 ГК РФ в отношении мнения, то под несоответствием действительности в этом случае следовало бы понимать несовпадение выраженного мнения с  действительным, т.е. с мыслями субъекта по определенному вопросу. Обычное  начало выражения мнения: "Я полагаю, что...", "Я считаю, что...", "По моему мнению..." По существу, единственный факт, о котором при этом сообщается, это факт наличия у лица выраженного  им мнения. 

Предположим, выраженное мнение не соответствует действительному. Как могло бы выглядеть его  опровержение? Вероятно, так: "В действительности я не считаю, что..." Представляется, что возложение судом на ответчика  такой обязанности противоречило  бы ч.3 ст.29 Конституции РФ, из которой  следует, что никто не может быть принужден к выражению своих  мнений и убеждений или отказу от них, в том числе и путем  опровержения. Более того, этой норме  Конституции противоречило бы и  применение правила п.1 ст.152 ГК РФ о  возложении на ответчика бремени  доказывания соответствия выраженного  мнения действительному, так как  это являлось бы скрытой формой принуждения  его к выражению своего действительного  мнения. 

В большинстве случаев  сообщенное в цивилизованной форме  мнение (например, об ошибочной позиции  или взглядах лица) не может умалить  честь и достоинство гражданина в глазах здравомыслящих членов общества. Humanum est errare - человеку свойственно ошибаться, как говорили древние римляне. Тем  не менее иногда выражение мнения может нанести вред чести, достоинству  или деловой репутации лица или  затронуть его иные охраняемые законом  права и интересы. Это возможно прежде всего в случаях, когда  выраженное мнение содержит в себе сообщение о порочащих фактах или позволяет сделать вывод  о их наличии. Могут возникнуть и  иные ситуации. Поясним сказанное  на примерах гипотетического распространения  в средствах массовой информации нескольких однотипных сообщений. 

Сообщение 1: Гражданин  А систематически уклоняется от уплаты налогов. 

Здесь налицо сообщение  об объективно существующем факте (систематическом  уклонении гражданина А. от уплаты налогов). Порочащий характер этих сведений несомненен, поскольку каждый обязан платить  законно установленные налоги и  сборы (ст.57 Конституции РФ). Гражданин  А. вправе требовать опровержения этих сведений, возмещения убытков и компенсации  морального вреда (п.2, 5 ст.152 ГК РФ). Возможно также возбуждение уголовного дела по признакам клеветы, содержащейся в средстве массовой информации (ч.2 ст.129 УК РФ). 

Сообщение 2: Гражданина А оштрафовала налоговая инспекция  за несвоевременное представление  налоговой декларации, что вряд ли свидетельствует о его горячем  желании поскорее объявить о своих  доходах. 

Допустим, первая часть  этого сообщения соответствует  действительности. Вторая часть является умозаключением, содержащим в себе мнение (язвительное) о возможной  причине несвоевременного представления  декларации. Вряд ли кто-либо испытывает горячее желание представить  налоговую декларацию. Но любому здравомыслящему  человеку понятно, что задержка подачи декларации может произойти вследствие ряда причин, как уважительных, так  и неуважительных. Вполне возможно, что причина задержки была уважительной, вины гражданина А. в задержке не было, а действия налоговой инспекции  по наложению штрафа были незаконными  либо этот гражданин просто забыл  вовремя представить декларацию. В этом случае ситуация непростая - ведь содержание сообщения не исключает  вывода, что вторая часть является завуалированным утверждением об умышленном уклонении гражданина А. от декларирования своих доходов, т.е. содержит сообщение  о порочащем факте.