Теоретические проблемы становления и формирования правового государства в Республике Казахстан

     В обществе  сначала наметилось, а затем по мере разделения труда быстро усилилось имущественное расслоение, появились богатые и бедные. В елях получения остаточного продукта стал широко использоваться труд не только военнопленных, но и своих сородичей. Имущественное неравенство повлекло за собой социальное неравенство. Общество постепенно, в течение многих тысячелетий расслаивалось на различные, со своими собственными интересами и своим собственным, далеко не одинаковым статусом, устойчивые группы, классы, социальные прослойки.³

      Естественно-правовая  теория происхождения государства  и права, или теория естественного права, как ее нередко называют в научной литературе, является одной из старейших и в то же время одной из наиболее распространенных правовых доктрин.

    Вопрос о естественном праве и его теории, писал еще в начале XX в. известный российский юрист Е.Н. Трубецкой, «есть центральный, жизненный вопрос философии права, о котором философы и ученые спорят с самого момента его зарождения»⁴. Таким же в значительной мере этот вопрос остается и поныне.

Нескончаемые споры, в  частности, велись и ведутся вокруг самого понятия и содержания естественного  права, его реальности или надуманности, его практической значимости и применимости.

   Характерными развития государственно-правовой мысли в Древней Греции являлись споры относительно ■того, коренится ли право как таковое, безотносительно его видов и характера, в самой природе вещей, «в вечном, неизменном порядке мироздания», или же оно выступает как результат добровольного соглашения людей, как «человеческое установление», возникшее на определенном отрезке времени.

  Софисты в своих учениях исходили из того, что в основе образования права нет ничего вечного, неизменного. Все, что называется «правом или правдой», составляет результат соглашения людей, искусственное изобретение человеческого ума. Люди, по их мнению, первоначально жившие врозь и не придерживавшиеся во взаимных отношениях никаких правил, позднее вынуждены были в интересах безопасности всех и каждого объединиться между собой и «установить законы — нормы права и правды», которыми они устраняли царивший беспредел, защищали слабых и «сковывали произвол сильных».

       Против  подобного рода учений и взглядов  софистов решительно выступали  величайшие мыслители античности, греческие философы Сократ, Платон и Аристотель. Общая позиция, которая разделялась и отстаивалась ими, заключалась в том, что не все законы и не все право являются «искусственным изобретением людей». Наряду с письменными законами, порожденными людьми, существуют вечные, неписаные законы, «вложенные в сердца людей самим божественным разумом». Иными словами, наряду с законами, зависящими от воли людей и порождаемыми людьми через создаваемое ими государство, существуют также законы, не зависящие от воли людей и составляющие естественное право. В основе этих законов лежит вечный, незыблемый божественный порядок, который господствует не только в человеческих отношениях, но и «во всем строе мироздания».

      Подобные  взгляды особенно четко прослеживались в учении Аристотеля. Все право он рассматривал как право политическое, означающее невозможность его существования в неполитических (деспотических — по автору) формах правления, и делил его на две составные части, а именно— на естественное и условное (волеустановленное) право.

      Разнобой  во мнениях римских юристов  по поводу сущности и характера естественного права был связан также с разным пониманием и толкованием «природы», лежащей в основе естественного права. Согласно множеству указаний римских юристов наличие юридических норм, якобы не зависящих от воли человека и порожденных самой природой, последняя трактовалась далеко не одинаково. В одних случаях она воспринимается как природа самого человека. В других— как природа вещей, служащих объектом его прав. В третьих же случаях она трактуется как природа возникающих в обществе правовых отношений.

      Применительно  к каждому из этих случаев  понимания «природы» вырабатывались свои соответствующие нормы, формировались свои соответствующие естественно-правовые отношения.

Например, основываясь  на природе человека, римские юристы указывали на необходимость выработки норм права, признающих недействительными обязательства несовершеннолетних, а также на необходимость установления над ними опеки или попечительства.

     Со ссылкой  на природу вещей доказывалась  необходимость общего пользования проточной водой, воздухом, морем. Последовательно проводилась мысль о важности использования «природы вещей» как источника права и отдельных юридических положений.

      Наконец,  апеллируя к природе отношений,  римские юристы обосновывали важность и незыблемость права собственности как «наиболее абсолютного права», доказывали необходимость установления и строгого соблюдения правила, согласно которому правовые отношения прекращались бы в таком же порядке и таким способом, каким они устанавливались, и т.д.

     В оппозицию  к естественному праву в Англии  встала утилитарная школа И.  Бентама, положившая в свою  основу не природу человека  и общества, а пользу, выгоду как критерии нравственности и движущую силу всех поступков человека. При этом все природные и социальные явления рассматривались только с точки зрения их полезности (принцип оценки) и возможности быть использованными для достижения каких-либо целей.

      В Германии  школу естественного права стала  напористо теснить появившаяся на свет историческая школа права. Тесная связь школы естественного права с революционными тенденциями XVIII века вызвала неприязнь к ней и гонения со стороны самых различных реакционных сил, поднявшихся по всей Европе в этот период на защиту старого, исторически отжившего строя.

Однако самый сильный  удар по идее естественного права, по мнению исследователей, был нанесен научным духом XIX в., его исторической социологической и эволюционной точкой зрения. «Все давало основание думать, что естественное право окончательно умерло. Уже готовились ставить ему надгробный памятник, когда «совершенно неожиданно, на исходе XIX столетия, оно вдруг проявило все признаки жизни». Это оживление обнаружилось одновременно в разных местах Западной Европы и с особенной яркостью в России.

  С конца XIX в. и вплоть до настоящего времени теория естественного права переживает новый период в своем развитии — так называемый период возрожденного естественного права.

   С помощью различных  положений теории естественного  права в 30 — 40-е годы XX в. в некоторых странах (Германия, Италия, Португалия и др.) сначала оправдывался, а затем, после победы над фашизмом, повсеместно осуждался фашизм и тоталитаризм. Используя теорию естественного права, официальная политика и идеология стран Запада всячески осуждала и осуждает как несоответствующий природе и характеру человека коммунизм и, наоборот, повсеместно в прямой и косвенной форме утверждала и утверждает как естественный, адекватно отражающий природу и чаяния человека капитализм.

      Данный  мотив достаточно четко различается  и в современной российской официальной и полуофициальной политической жизни и идеологии. Вполне естественными, соответствующими природе человека в прямой или косвенной форме провозглашаются и отчасти проводятся в жизнь идеи элитарности, а значит, заведомо признаваемого неравенства людей. Подспудно естественным феноменом жизни признается безработица как источник конкуренции на рынке труда и состязательности. Практической политикой в сфере экономики и социальной жизни поощряется материальное, а вместе с тем и социальное расслоение общества на имущих и неимущих, на частных работодателей и работопо-лучателей, на собственников — владельцев огромных дворцов и состояний и нищих или полунищих.

     Само собою  разумеется, и это было множество  раз доказано самой жизнью, что  глубокое материальное и иное  неравенство людей является основой  и залогом реально возникающего на этой почве юридического неравенства, в различной степени реализующихся в отношении разных по материальной обеспеченности граждан конституционных прав и свобод. Чем глубже расслоение общества по материальному признаку, чем больше разрыв между богатыми и бедными в российском или любом ином обществе, тем бессмысленнее и бессодержательнее становятся конституционные положения о равенстве, равноправии, одинаковых гарантиях прав и свобод граждан и иные им подобные декларации.

В прежнем, советском  государстве степень обеспеченности прав и свобод граждан во многом зависела от степени вовлеченности их в государственно-правовые или иные официальные (в особенности в высшие партийные эшелоны) структуры, а также — от имеющихся «полезных» связей в чиновном и партийном мире. В постсоветской России в дополнение к названным факторам добавляется еще финансово-экономический, материальный фактор. В ряде случаев он все чаще играет решающую роль. В особенности это касается таких конституционных прав и свобод граждан, как свобода слова и печати, право граждан на образование, реальное (качественное) медицинское и социальное обеспечение, право на труд, на отдых и др. Слабая материальная, социальная и иная обеспеченность конституционных прав и свобод граждан в значительной степени выхолащивает их смысл и содержание.

   Наиболее видными   представителями договорной теории  были Г. Гроций, Д. Локк, Д. Дидро,  П. Гольбах, А. Радищев, Ж.-Ж.  Руссо и другие ученые энциклопедического уровня, просветители.

    В работах  многих отечественных и зарубежных авторов договорная теория рассматривается как естественная теория происхождения государства и права и отождествляется с ней. В таком рассмотрении договорной теории, несомненно, есть свой резон. Дело в том, что она, как и естественная теория, развивалась по общему правилу, одними и теми же авторами, содержала одни и те же или весьма сходные положения. Из теории договорного и естественного права, наконец, делались, и вполне оправданно, одни и те же выводы.

     Необходимость  же их отдельного рассмотрения обусловливается прежде всего тем, что при всей их общности договорная теория и теория естественного права имеют определенные различия. Первая акцентирует основное свое внимание на государстве, тогда как вторая— на праве. Отнюдь не случайно теорию естественного права называют, как правило, теорией происхождения права, тогда как договорную теорию — теорией происхождения государства.

Разумеется, имея в виду неразрывную связь государства  и права, четкое разумение теории происхождения государства и теории происхождения права весьма проблематично, условно. Тем не менее оно проводится и должно проводиться, поскольку для этого есть объективные причины (необходимость их более глубокого и разностороннего исследования не только во взаимосвязи и взаимодействии, но и самих по себе) и обстоятельства. Нельзя, в частности, не учитывать тот факт, что договорная теория происхождения права возникла и развилась на основе теории естественного права. Это следует из содержания на-

ручных исследований и трактатов как отечественных, так и зарубежных ^авторов, в особенности А. Радищева, Дж. Локка и Ж.-Ж. Руссо.

    Оспаривая  идеи божественного происхождения  государства и права А. Радищев (1749—1802) считал, например, что государство возникает не как результат некоего божественного провидения, а как следствие молчаливого договора членов общества в целях совместной защиты слабых и угнетенных. Государство, по его мнению, «есть великая махина, коея цель есть блаженство граждан».⁵

      Так  же как и другие просветители, в частности Ж.-Ж. Руссо, А. Радищев связывал образование государства с возникновением частной собственности. Он писал: «Как скоро сказал человек: сия пядь земли моя — он пригвоздил себя к земле и отверз путь зверообразному самовластию, когда человек повелевает человеком».

     Вопросы,  что собою представляет Общественный  договор, каковым должно быть  его содержание и назначение, равно как и многие другие  аналогичные им вопросы, получили наиболее яркое и основательное освещение в ряде трактатов Ж.-Ж. Руссо, и особенно в его знаменитом труде «Об общественном договоре, или принципы политического права». Основная задача, которую призван решать Общественный договор, состоит в том, по мнению Руссо, чтобы найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде.

    Основные положения и статьи Договора должны быть настолько определенны и зависимы от его природы, чтобы их малейшее видоизменение сделало бы их пустыми и недействительными. Поэтому, согласно Руссо, не будучи никогда в формальном плане отдельно выражены, они везде одинаковы, везде молчаливо допускаются и признаются. Так продолжается вплоть до момента нарушения Общественного договора. Если таковое совершается, то каждый человек «вновь вступает в свои первоначальные права и возвращает себе вновь свою естественную свободу, утратив свободу условную, для которой он отказался от

     Государство рассматривается  Руссо как «условная личность»,  жизнь которой заключается в  союзе ее членов. Главной его  заботой, наряду с самосохранением, должна быть забота об общем благе, о благе всего общества, народа. Огромную роль при этом играют издаваемые законы, право.

    Руссо выдвигает  и развивает идею прямого народного правления. Ибо, согласно Общественному договору, «только общая воля может управлять силами государства и в соответствии с целью его установления, каковая есть общее благо».

Народ, рассуждает мыслитель, не может лишить самого себя неотчуждаемого права издавать законы, даже если бы он этого и захотел. Законы всегда являются актами общей воли. И никто, даже государь, не может быть выше их. Законами являются лишь такие акты, которые непосредственно принимаются или утверждаются путем проведения референдума самим народом.