О специфике философского мировоззрения

Однако критика Гегелем Канта есть критика «справа», критика последовательным идеалистом непоследовательного идеалиста, допускающего элементы материализма. «Кант принижает знание, чтобы очистить место вере: Гегель возвышает знание, уверяя, что знание есть знание бога»3.

У Гегеля познание есть односторонне раздутое логическое познание, которое абсолютизируется и отрывается от чувственного познания. Оно есть движение чистых мыслей, содержание которых принадлежит мышлению и произошло от него. Оно есть саморазвитие понятия, или разума, идеи. Понятия, категории являются не отражением действительных вещей и процессов в голове человека, а, напротив, вещи являются лишь «воплотившимися» отражениями мистической идеи. Мысль есть душа, сущность вещей. Вещи и мысли о них «совпадают в себе и для себя». Объективное понятие вещей, пишет он, составляет .самое вещь. Вещь не может быть для нас ничем иным, кроме как нашим понятием о ней. Если мы хотим говорить о вещах, то мы равным образом называем их природу, или сущность, их понятием, а последнее существует только для мышления. Нечто имеет действительность лишь в своем понятии. Отрешение от понятия есть недействительность и уничтожение. Так, для того, чтобы быть содержанием, требуется нечто большее, чем один лишь чувственный материал. А что же такое это большее? Не что иное, как мысли, а в данном случае прежде всего категории.

Но постижение вещи не может быть истинным, когда отрицается ее объективное бытие, когда вещи извне навязывается нечто субъективное, приписывается субъективное мнение, ничего общего -не имеющее с ней. В этом случае к вещи в самой себе примешивается нечто субъективное, что нарушает объективность ее рассмотрения.

Объективный идеализм исходит из того, что вещь сама по себе (а также вся материя) сотворена абсолютной идеей или каким-то внечеловеческим духовным началом. Например, Гегель считал, что объективный мир (следовательно, и вещь в себе) является вторичным, инобытием абсолютной идеи, творением последней. Суть этой «спекулятивной конструкции» состоит в том, что Гегель человеческое понятие, отражающее действительность, отрывает от последней и от человека, превращает его в самостоятельную сущность, субстанцию, в абсолютную идею, существующую вечно до мира и человека.

И вот эта вымышленная идея, по Гегелю, есть истина, сущность явлений природы и общества, есть источник и основа всего сущего. В отличие от субъективного идеализма Гегель допускает существование материального мира без человека и до человека, но он его считает «отчуждением», «инобытием» абсолютной идеи, как бы ее деградацией. Природа и общество есть ее постоянное осуществление и моменты ее проявления. Она не только предшествует по времени материи, но и при обнаружении себя в природе «чистые мысли» воплощаются в телесные формы. Гегель, таким образом, выводит реальный мир из мистической идеи, отрицает его вечность и несотворимость,  вместе с тем лишает его диалектического развития. По Гегелю, диалектические законы развития действуют только в мысли, идее. Природа же неспособна к развитию во времени, она может лишь развертывать свое многообразие в пространстве. Гносеологическими корнями идеализма Гегеля является абсолютизация логического познания, отрыв его от чувственного познания, а через это - и отрыв от практики, от материи.

Из этого следует, что у Гегеля мистификации подвергается не только объективная действительность, но и человеческое мышление. Последнее у него отнюдь не является функцией общественно-исторического человека, продуктом общественного развития, действительный источник которого - общественно-историческая практика, материально-производственная деятельность людей, а представляет собою функцию вымышленной абсолютной идеи.

Классики марксизма, диалектико - материалистически переосмыслив завоевания прошлой философии, преодолели ее ограниченность. В особенности всесторонней критике они подвергли агностицизм. «Постигающее в понятиях мышление, - писал Карл Маркс, - есть действительный человек и поэтому только постигнутый в понятиях мир как таковой есть действительный мир»4.

Ф. Энгельс и Плеханов подвергали всесторонней критике агностицизм Канта и неокантианцев. Энгельс писал: «Но тут является неокантианский агностик и говорит: возможно, что мы в состоянии правильно воспринять свойства вещи, но самой вещи мы никаким, ни чувственным, ни мыслительным процессом постичь не можем. Эта «вещь в себе» находится по ту сторону нашего познания. На это уже Гегель давно дал ответ: если вы знаете все свойства вещи, то вы знаете и самую вещь; тогда остается только голый факт, что названная вещь существует вне нас и, как только ваши чувства удостоверили и этот факт, вы постигли всю без остатка эту «вещь в себе», - знаменитую кантовскую непознаваемую «Ding an sich». В настоящее время мы можем к этому только прибавить, что во времена Канта наше знание природных вещей было еще настолько отрывочным, что за тем немногим, что мы знали о каждой из них, можно было еще допускать существование особой таинственной «вещи в себе». Но с того времени эти непостижимые вещи одна за другой, вследствие гигантского прогресса науки, уже постигнуты, проанализированы и даже более того - воспроизведены. А то, что мы сами можем сделать, мы уж, конечно, не можем назвать непознаваемым»5.

В. И. Ленин, вскрыв научную несостоятельность агностицизма в его махистской разновидности, делает следующие выводы :

«1) Существуют вещи независимо от нашего сознания, независимо от нашего ощущения, вне нас, ибо несомненно, что ализарин существовал вчера в каменноугольном дегте, и так же несомненно, что мы вчера ничего не знали об этом существовании, никаких ощущений от этого ализарина не получали.

2) Решительно никакой принципиальной разницы между явлением и вещью в себе нет и быть не может. Различие есть просто между тем, что познано, и тем, что еще не познано, а философские измышления насчет особых граней между тем и другим, насчет того, что вещь в себе находится «по ту сторону» явлений (Кант), или что .можно и должно отгородиться какой-то философской перегородкой от вопроса о непознанном еще в той или иной части, но существующем вне нас мире (Юм), - все это пустой вздор, Schrulle, выверт, выдумка.

3) В теории познания, как и во всех других областях науки, следует рассуждать диалектически, т. е. не предполагать готовым и неизменным наше познание, а разбирать, каким образом из незнания является знание, каким образом неполное, неточное знание становится более полным и более  точным»6.

Говоря об исторической ограниченности домарксистской философии в решении рассматриваемой проблемы, следует подчеркнуть, что как сенсуалисты (Локк, французские материалисты XVIII века, Фейербах), считавшие истиной содержание ощущений, так и рационалисты (Декарт, Спиноза, Гегель), считавшие источником истины разум, - много внимания уделяли проблеме истины: старались внести крупицу в ее решение; одни подчеркивали роль ощущений, восприятий,  другие роль рассудка, разума в постижении истины. Но этого нельзя утверждать о некоторых современных философских школах.

Так, экзистенциалисты считают, что истина является формой психического состояния личности, выражением ее психических потребностей, эмоций и т. д. Объективность истины они понимают как общепринятость и противопоставляют личной истине, постигаемой личностью интуитивно. Основная линия всего современного субъективного идеализма по проблеме (Рассел, Шлик и др.) состоит в том, что истина отождествляется с ощущениями, -оторванными от их объективного источника, или понимается как соответствие мышления ощущениям. Так или иначе субъективный идеализм запирает незнание в скорлупу психологического, идеального, вообще не допуская его выхода в действительность. Даже критерием истины он считает либо непосредственную очевидность ощущений, либо согласованность понятий и суждений с ощущениями.

Напомним, что такое понимание не оригинально. Оно по сути дела повторение задов субъективного идеализма (Беркли, Юм, Мах, Авенариус), который в истории философии подвергался критике со стороны материалистов прошлого. Так, Л. Фейербах, саркастически .высмеивая субъективных идеалистов, считавших вещь комплексом ощущений, спрашивал: почему же кошка впивается своими когтями в мышь, а не в собственные свои глаза, если мышь, которую она видит, существует только в ее глазах? И отвечал: потому, что кошка не хочет умереть с голоду ради любви к идеалистам. Известно, что последовательное развитие субъективно-идеалистического взгляда на мир неизбежно приводит к солипсизму - к абсурдному утверждению, что реально существую «Я» один, а остальной мир и остальные люди - это проявление моих переживаний.

Вот как высмеивал Генрих Гейне солипсизм Фихте. Эта операция напоминает нам обезьяну, которая, сидя у очага, варит в медной кастрюле свой собственный хвост. Ибо, по мнению Фихте, истинное поварское искусство заключается не в том, чтобы только варить объективно, но в том, чтобы также субъективно осознавать процесс варки... Толпа ведь полагала, что фихтевское «Я» есть «Я» Иоганна Готлиба Фихте и что это индивидуальное «Я» отрицает все прочие существования.

«Какое бесстыдство! - восклицали добрые люди. - Этот человек не верит, что мы существуем, мы, которые гораздо толще его и в качестве бургомистров и судейских делопроизводителей даже приходимся ему начальством». Дамы спрашивали: «Верит ли он хотя бы в существование своей жены? Нет? И это спокойно терпит мадам Фихте?»7.

Что касается современного объективного идеализма (Сантаяна, Маритен, Гартман, Уайтхед, Флюэллинг и др.), то в сущности все его разновидности совпадают в том, что истина понимается как свойство сверхчувственного, трансцендентного, вечного, непременно идеального объекта. Разумеется, и концепции объективных идеалистов отличаются друг от друга. Но это отличие касается внешней формы выражения одного и того же содержания.

Однако более подробно, чем другие направления современной буржуазной философии, проблему истины рассматривают представители прагматизма. Основные принципы теории прагматизма об истине разработаны Ч. Пирсом. В его понимании, истина - это то, во что мы верим, - это верование. Каждое верование является -истинным. То, во что вы никак не можете не верить, строго говоря, не есть ошибочное верование. Другими словами, для вас оно есть абсолютная истина. Вместе с тем истина выступает как такое верование, которое позволяет действовать успешно. В этом смысле истина означает лишь способ достигнуть чьих-либо целей. Прагматизм, по Пирсу, и есть учение о том, что истина состоит в будущей полезности для наших целей.

Если Ч. Пирс наметил контуры учения об истине, как полезности, то другие представители прагматизма, в особенности Б. Джемс и Дж. Дьюи, более полно и подробно развивают его. По мнению Джемса, хотя представления могут .копировать чувственные вещи, но копирование не всегда возможно, а если и возможно, то не существенно. Сходство с реальностью бывает случайным. Одним словом, копирование - бессмысленное занятие. Для прагматистов истина становится названием класса всех видов определенных рабочих ценностей в опыте. Работоспособность составляет все значение понятия истины. Нельзя что-либо сказать об истине без обращения к понятию о работе данного утверждения. Если эти теории работают удовлетворительно, они будут истинны. Истина - это разновидность благого. Она есть выгодное, полезное, удобное в образе нашего мышления, подобно тому, как справедливое - это лишь удобное в образе нашего поведения.

Диалектический материализм, вскрывая научную несостоятельность современных идеалистических и метафизических концепций истины, дает свое решение проблемы, суть которого состоит в следующем.

1. Истина есть адекватно верное отражение предмета, или. что то же самое, - адекватное совпадение форм сознания с предметом, адекватное воспроизведение в формах сознания форм объективной действительности.

Объективная истина. Сказанное означает, что истина есть единство объективного и субъективного: она объективна в источнике по своему внешнему материальному содержанию, но субъективна по своему внутреннему идеальному содержанию и идеальной форме. Истина объективна, это означает, что предмет, слепком, копией с которого является истина, существует объективно, независимо от познающего субъекта. Иными словами, истина есть не предмет вне познания, а предмет, пересаженный в голову и преобразованный в ней, т. е. идеальное - отражение предмета, существующего независимо от познающего субъекта.

Однако в литературе существует и другое мнение, согласно которому объективная истина - это такое знание, которое не зависит от человека. При этом нередко ссылаются на критику В. И. Лениным Богданова, отрицавшего объективную истину. Но подобная ссылка абсолютно беспочвенна. Весь 4-й параграф главы II «Материализма и эмпириокритицизма» «Существует ли объективная истина?» свидетельствует об этом.

Сторонники же указанного мнения, делая вид, что они В. И. Ленина понимают правильно, искажают суть дела. В качестве аргумента они, как правило, приводят пример: истина «Земля существовала до человечества» объективна, ибо не зависит от людей. Но подобное суждение не есть аргумент в их пользу. Во-первых, эта истина есть знание, которое является непосредственно продуктом головы общественно-исторического человека, стало быть, утверждать, что знание не зависит от человека, значит открыть двери настежь в мистику. Ясно, раз знание человеческое, оно не может существовать вне человека, следовательно, утверждать, что данное истинное знание объективно в том смысле, что оно не зависит от людей, значит утверждать абсурд. Во-вторых, В. И. Ленин впервые ввел понятие «объективная истина» только в одном значении, однозначно и с одной целью: разоблачить субъективизм махизма вообще, богдановщину - в частности в понимании истины, поскольку этот субъективизм, как и любой другой, отрицает объективную реальность и всю действительность объявляет ощущениями, комплексами, комбинациями ощущений, «Я», сознание и т. д. Об этом совершенно ясно пишет В. И. Ленин: «Отрицание объективной истины Богдановым есть агностицизм и субъективизм. Нелепость этого отрицания очевидна хотя бы из вышеприведенного примера одной естественноисторической истины. Естествознание не позволяет сомневаться в том, что его утверждение существования земли до человечества есть истина. С материалистической теорией познания это вполне совместимо: существование независимого от отражающих отражаемого (независимость от сознания внешнего мира) выделено нами. - А. М.) есть основная посылка материализма»8.

Это однозначное высказывание В. И. Ленина исключает возможность всяких кривотолков.