Уголовно-правовая характеристика кражи по УК РФ

К сожалению, высшая судебная инстанция Российской Федерации  на сегодняшний день никаких разъяснений  по данному вопросу не дает. При  этом Верховный Суд Российской Федерации  указал, что отсутствие квалифицирующего признака «проникновение» имеет место в случаях, когда лицо оказалось в жилище, помещении или ином хранилище с согласия потерпевшего (п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. № 29). А если согласие потерпевшего на свободный доступ в его жилище было продиктовано обманными действиями, например, лицо представилось сотрудником полиции, сантехником, сотрудником телефонной компании и т.д.? Убеждены, что подобные акты также следует классифицировать как незаконное проникновение, поскольку потерпевший или лицо, под охраной которых находилось имущество, были введены злоумышленником в заблуждение, что само по себе нивелирует данное потерпевшим согласие. Кстати, подобный подход использовался Верховным Судом СССР, который специально указывал на возможность квалификации действий виновного как проникновение, в случаях, когда оно совершается обманными действиями, т.е. введением потерпевшего в заблуждение путем предъявления подложных документов либо иным подобным способом⁷⁴.

Вероятно, существующее несоответствие между разъяснениями высшей судебной инстанции и обыденным пониманием термина «проникновение» приводит к тому, что одни ученые в своих работах оспаривают целесообразность использования данного способа при конструировании составов хищений⁷⁵, другие предлагают ограничить проникновение только случаями преодоления препятствий или сопротивления людей⁷⁶.

При решении вопроса о  законности или незаконности проникновения  следует учитывать, что законным проникновение может быть признано:

• при наличии согласия самого потерпевшего или иного лица, под охраной которого находилось имущество;
• в силу родственных отношений либо знакомства;
• при нахождении в торговом зале магазина, в офисе или других помещениях, открытых для посещения гражданами;
• в рамках крайней необходимости (ст. 39 УК РФ);
• в случаях, специально предусмотренных законодательством Российской Федерации (например, Федеральный закон «О полиции»⁷⁷, Закон РФ «Об оперативно-розыскной деятельности»⁷⁸ и т.д.).

При квалификации второго  случая следует помнить, что если преступное намерение совершить  хищение из жилища возникло после  того, как обвиняемый в него попал, то в его действиях признак  незаконного проникновения будет  отсутствовать. Например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, исключая из приговора осуждение виновного по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, указала, что Дядюшенко совершил кражу двух золотых колец после того, как потерпевшая, будучи изнасилованной им, вырвалась и убежала из квартиры. Таким образом, проникновение в жилище совершено осужденным в иных целях, а не с целью совершения кражи⁷⁹.

Проблема заключается  в том, что, ставя проникновение  в зависимость от субъективных факторов, законодатель устанавливает перед  правоохранительными органами сложную  задачу определения направленности и момента возникновения умысла обвиняемого и подсудимого во время совершения преступления. И  если в случае с вторжением, когда  виновный преодолевает препятствия (взламывает замки, двери, стены), умысел на совершение хищения можно доказать, то в других случаях, особенно при совершении обманных действий, сделать это будет довольно затруднительно. Кроме того, на практике нередко встречаются случаи, когда  хищение совершается из помещения, к которому доступ был свободным  и открытым (например, открытая гримерная). При этом в отличие от Верховного Суда СССР, который под проникновением предлагал понимать вторжение в незакрытое (незапертое) помещение или иное хранилище помимо воли лиц, работающих либо в силу иных обстоятельств законно находящихся или в данное время отсутствующих в указанных местах, даже в случае если эти лица оставили помещение незакрытым, без охраны⁸⁰, Верховный Суд РФ опять оставляет подобные действия без соответствующего комментария.

В основной массе изученных нами уголовных дел момент возникновения умысла на совершение кражи из жилища или помещения устанавливался только лишь на основании показаний обвиняемых. Совершенно естественно, что они использовали все возможные способы для своей защиты и утверждали, что умысел на совершение кражи у них возник уже после того, как они проникли в помещение или жилище.

Особенностью следующей ситуации выступает не только момент возникновения преступного умысла, но и факт незаконного проникновения без намерения совершить хищение.

Так, 2 января 2009 г. К. решил  пойти к М., чтобы поговорить по личному вопросу. В этот же день около 13 часов 30 минут К. подошел ко двору усадьбы М. Увидев, что входная дверь коридорной пристройки дома открыта, К. вошел через коридорную пристройку в квартиру. Пройдя по квартире, К. никого не обнаружил. Войдя в спальню, он увидел стоявшие на столе DVD-плеер и MP-3 проигрыватель, в зале на столе он обнаружил сотовый телефон «Nokia», указанные вещи были им похищены. К. был осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ⁸¹. Учитывая то обстоятельство, что мы не можем квалифицировать как «проникновение» случаи, когда умысел на завладение чужим имуществом возник после того, как лицо уже попало в помещение, а сам факт незаконного проникновения в жилище нельзя оставить без соответствующей юридической оценки, наиболее целесообразной выглядит квалификация подобных действий по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 139 и соответствующей частью ст. 158 УК РФ. Исключение же из квалификации ссылки на ст. 139 УК РФ может привести к нарушению законных прав потерпевшего.

Следующая ситуация еще более сложна в плане доказывания, поскольку умысел на совершение хищения может быть и заранее обдуманным, а обвиняемый - направляться в помещение со строго определенной преступной целью, однако сам факт нахождения в помещении на законных основаниях исключает возможность квалификации действий виновного по п. «б» ч. 2 или п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ. Подобный вывод подтверждается анализом судебной практики⁸². Вместе с тем исключением из данного правила могут выступать случаи нахождения в помещениях, в которых установленный режим законного доступа ограничен определенными временными рамками (например, правомерное нахождение лица в помещении магазина ограничено временем его работы). И если хищение совершено, когда магазин открыт, то момент возникновения преступного умысла никакого значения для квалификации иметь не будет, так как будет отсутствовать само незаконное проникновение. Однако если обвиняемый предпринял все действия, направленные на свое сокрытие от рабочего персонала до момента закрытия магазина и после этого совершил хищение, думаем, подобные действия можно признать совершенными с незаконным проникновением. Аналогичную позицию занимают и другие авторы⁸³.

Следующий квалифицирующий признак кражи - «с причинением значительного ущерба гражданину» (п. «в» п. 2 ст. 158 УК РФ).

Смысл существования такого признака хищения, как значительный ущерб, не вызывает сомнения: наличие  значительного ущерба в имущественной  сфере потерпевшего, безусловно, должно влечь более строгую ответственность.

Прежде всего, определимся, какой смысл вкладывал законодатель в уголовно-правовую категорию «значительный ущерб». Единственная подсказка - это примечание 2 к ст. 158 УК РФ, в котором указано, что ущерб определяется с учетом имущественного положения гражданина, но не может составлять менее 2500 руб.

Таким образом, есть два критерия, которые в совокупности позволяют  признать кражу совершенной с  причинением значительного ущерба: ухудшение имущественного положения  индивида и нижний предел стоимости  похищенного. Строго говоря, критерием  выступает лишь первое из перечисленных  обстоятельств, второе является необходимым  условием, но никак не выражает существо рассматриваемого квалифицирующего признака.

Указание нижнего предела  денежной суммы при определении  признака «значительности», безусловно, - положительный момент статьи 158 УК РФ, но зачастую правоприменители пытаются манипулировать приведенной в законе суммой: если стоимость похищенного предмета оказывается равной или превышает 2500 руб., действия виновных квалифицируются по ч. 2 ст. 158 УК РФ. Однако подобная квалификация основана на неверном толковании закона.

Следует признать, что причинение значительного ущерба - это не просто имущественная потеря, а существенное ухудшение экономического положения  потерпевшего, выразившееся в лишении  материальных благ, которое определенное время не позволяет индивиду обеспечивать материальные условия жизнедеятельности  на прежнем уровне. Проще говоря, если у вас похитили телевизор, но, потратив часть зарплаты на приобретение другого, вы не изменили привычный уклад  жизни, то значительный ущерб не причинен. Но если украден телевизор (стоимостью не менее 2500 руб.) и вам приходится копить в течение более или  менее продолжительного времени  денежные средства на его приобретение (при условии, что другого нет), то преступные действия должны быть квалифицированы  именно по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Таким образом, законодатель имел в виду, что, какой бы значительный ущерб фактически не был причинен потерпевшему (например, малоимущему), при сумме ущерба менее указанной преступное деяние ни при каких условиях не может быть квалифицировано как хищение по признаку значительности.

Поэтому полагаем, что при  установлении факта причинения потерпевшему значительного ущерба необходимо сосредоточиться  не на определении стоимости похищенного, а на выяснении, насколько ухудшилось имущественное положение лица в  результате преступных действий.

Приведенный вывод находит  свое подтверждение в санкциях ч. ч. 1 и 2 ст. 158 УК РФ. Так, простая кража предусматривает наказание в виде лишения свободы сроком до 2 лет, квалифицированный состав тайного хищения - тот же вид наказания сроком до 5 лет лишения свободы. То есть, в переводе на математический язык, общественная опасность кражи с причинением значительного ущерба в 2,5 раза превышает опасность кражи без квалифицирующих признаков. Если же руководствоваться логикой органов уголовного преследования, то в результате получается, что при двух аналогичных кражах, незначительно отличающихся по стоимости похищенного имущества (например, 2400 и 2600 руб.), уголовное наказание за второе деяние должно быть гораздо строже, чем за первое, что, конечно же, не отвечает принципам справедливости и экономии мер уголовной репрессии.

Срок лишения свободы  с верхним пределом в 5 лет - такое  суровое наказание может быть обусловлено лишь значительной общественной опасностью преступления, что исключается  при имущественном ущербе от хищения  в размере, близком к сумме  в 2500 руб.

Кроме того, с учетом ныне установленной границы между  административным правонарушением  и преступлением (1000 руб.) необоснованно  сужаются пределы действия нормы, предусматривающей  ответственность за неквалифицированную  кражу, поскольку для того, чтобы  уложиться в ч. 1 ст. 158 УК РФ, необходимо тайно похитить имущество на сумму от 1000 до 2500 руб.

В связи с этим возникает  еще один момент: в условиях роста  прожиточного минимума, МРОТ, благосостояния населения, с учетом инфляционных процессов и изменений, связанных с гуманизацией и либерализацией уголовного законодательства (увеличение по некоторым составам преступлений экономической направленности размера ущерба, при наличии которого наступает уголовная ответственность), назрела необходимость увеличить и сумму ущерба, предусмотренную примечанием 2 к ст. 158 УК РФ. Как вариант - до 10 тыс. руб. (справедливо, если указанная сумма будет превышать МРОТ примерно в 2 раза).

Для уяснения сущности анализируемого признака показательно сравнение его  с другим особо квалифицированным  признаком тайного хищения - «в крупном размере» (п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ). Разница между двумя этими признаками, как необоснованно полагают многие правоприменители, состоит не только и не столько в стоимости похищенного (2500 и 250000 руб. соответственно), сколько в наступивших последствиях: п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ предусмотрен формальный состав преступления - при квалификации важно установить стоимость похищенного, которая должна превышать 250 тыс. руб.; вменяя признак значительного ущерба, необходимо сосредоточиться не на денежной оценке похищенного, а на степени отрицательного изменения экономического положения потерпевшего - указанное общественно опасное последствие преобразует формальный состав хищения в материальный.

При квалификации преступления также большое значение имеет  субъективное отношение преступника  к общественно опасным последствиям деяния в виде значительного ущерба в имущественной сфере потерпевшего. Представляется, что необходимо установить умышленную форму вины. Это означает, что, совершая хищение, лицо должно сознавать, что утрата собственником похищенного  имущества вызовет значительное ухудшение его материального  положения.

Другими словами, если преступник забрался в особняк, где висят  картины известных художников, а  затем похитил в одной из комнат борсетку, в которой было 10 тыс. руб., то п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ вменять не стоит, даже если окажется, что владельцем борсетки является не очень обеспеченный гражданин, для которого 10 тыс. руб. - значительная сумма, поскольку вор не мог предположить исходя из обстановки места хищения, что причиняет значительный ущерб.

В основе высказанного суждения лежит принцип субъективного  вменения, исключающий возможность  привлечения к уголовной ответственности  за наступление последствий, которые  индивид предвидеть не мог. Кроме  того, в соответствии с ч. 2 ст. 24 УК РФ деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса. Таким образом, если в диспозиции статьи не упоминается неосторожная форма вины, то совершение деяния по неосторожности не образует состава преступления. Это в полной мере относится и к квалифицирующим признакам преступления.