Уголовно-правовой анализ террористического акта

Хотя вменяемость как признак субъекта преступления имеет самостоятельное значение, но вместе с тем находится в тесной взаимозависимости от факта достижения лицом возраста уголовной ответственности. Лишь при достижении лицом определенного возраста уголовной ответственности может ставиться вопрос о вменяемости как предпосылке вины и наличия в действиях лица состава преступления.

В соответствии со статьей 20 УК РФ ответственность за террористический акт подлежат лица, которым до совершения преступления исполнилось четырнадцать лет. До принятия нового Уголовного кодекса теория и практика уголовного права исходила из того, что в этом возрасте лицо по своему уровню развития не только понимает фактические обстоятельства своих действий, но и способно сознавать их общественную опасность и способно руководить этими действиями, имеющими социальный смысл.

Познание явлений окружающего нас мира, внутренней их связи обнаруживается не вдруг, с проявлением умственной жизни человека, а вместе с постепенным развитием способности вникать и запоминать. Эта постепенность развития относится как к познанию сущности и взаимных отношений явлений окружающего ребенка мира физического, так и к выделению из этих явлений его собственной деятельности, к познанию самого себя и своего отношении к внешнему миру и, наконец, к разумению явлений общественной и государственной жизни. Чем сложнее явление, тем позднее обнаруживается в ребенке способность к его пониманию. Аналогично развивается в человеке и другое условие уголовной ответственности - способность давать оценку осознанному, делать выбор между различными побуждениями, превращающимися в мотивы деятельности. Притом обе эти способности развиваются не одновременно и далеко не всегда параллельно. Следовательно, уголовная ответственность для подростка наступает со времени проявления в нем сознания общественных обязанностей и понимания несоответствия своих поступков с этими обязанностями. По общему правилу такое понимание и осознание приходит к шестнадцати годам, а по некоторым составам, определенным в части 2 ст.20, в перечень которых входит и состав статьи 205 УК, с 14 лет.

Установленные для уголовной ответственности возрастные пределы -14 и 16 лет - носят всеобщий и обязательный характер для всех субъектов преступлений. Однако это не означает, что из этого правила не могут быть исключения. Данные психологии, да и жизненный опыт показывают, что переход от детства к отрочеству, от отрочества к юности, от юности к возмужалости носит индивидуальный характер. Он обусловливается, с одной стороны, особенностями развития ребенка (одни дети растут и физически и умственно быстрее, другие развиваются медленно, запаздывают). С другой стороны, на это развитие влияет среда, в которой находится ребенок, болезни, которые ему пришлось перенести, климат, условия жизни и т.п.

Действительно, в жизни, а, следовательно, и в уголовной практике встречаются ситуации, когда лицо, пройдя пределы возрастной невменяемости, тем не менее, по своему развитию отстает от сверстников на несколько лет, хотя никаких психических расстройств не наблюдается. Это случаи, когда, например, уровень мышления шестнадцатилетнего юноши соответствует уровню мышления двенадцатилетнего. И факты уголовного преследования таких лиц противоречат логике, возмущают общественную совесть и привлечение их к ответственности причиняет непоправимый вред нравственному становлению подростка. Этим и объясняется необходимость введения такой новеллы, как возрастная невменяемость в российское уголовное право.

Часть 3 статьи 20 УК РФ оговаривает условия, при которых виновный в совершении преступления, достигший уголовно наказуемого возраста, не подлежит уголовной ответственности. То есть уголовная ответственность не наступает, если несовершеннолетний формально достиг возраста, определенного частями 1 и 2 статьи 20 УК, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, не мог во время совершения общественно опасного деяния в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействий) и руководить ими.

Поскольку постановка террористических целей является результатом интеллектуальной деятельности субъекта, то необходимо установить, способен ли он по уровню развития интеллекта ставить перед собой террористические цели. В литературе по этому поводу встречаются сомнения. Так, О.Качмазов считает, что вряд ли несовершеннолетние в возрасте от 14 до 16 лет могут преследовать террористические цели, указанные в диспозиции ст. 205 УК. Если несовершеннолетний в возрасте от 14 до 16 лет, по мнению законодателя, не может иметь очевидного представления об общественной опасности посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК), диверсии (ст. 281 УК), посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст.317 УК), не может ставить перед собой указанные в диспозициях этих статей цели прекращения государственной или иной политической деятельности государственного или общественного деятеля (ст.277), подрыва экономической безопасности и обороноспособ­ности РФ (ст.281), воспрепятствования законной деятельности и обеспечению общественного порядка и общественной безопасности (ст.317), то его умыслом не может охватываться и цель нарушения общественной безопасности, устрашения населения и оказания воздействия на принятие решений органами власти[28].

Устанавливая пониженный возраст уголовной ответственности за
преступление, предусмотренное ст. 205 УК, законодатель учитывал целый ряд обстоятельств. В первую очередь, это высокая степень общественной опасности данных, преступлений, их распространенность среди подростков, специфичность развития подростков, их способность понимать общественную значимость этих деяний и обязанность понести наказание в случае их совершения. Наверное, законодателем учтено и то обстоятельство, что в национальном и религиозном терроризме, как показывает практика, принимает участие довольно много подростков, в силу своего возраста легко попадающих под влияние взрослых и совершающих террористические акты..

Думается, что преступная сущность террористических действий, в особенности, действий, ставящих под реальную угрозу жизнь, здоровье людей, вполне очевидна для подростков, достигших 14 лет. В этом возрасте они уже достаточно хорошо разбираются в понятиях дозволенного и запрещенного. Следовательно, способность несовершеннолетних по достижении 14 лет принимать решения, осознавать смысл, значение и последствия своих действий, оценивать применяемые к ним меры воздействия является основанием установления для них уголовной ответственности за совершение террористического акта.

Таким образом, субъектом террористического акта может быть любое вменяемое лицо, достигшее четырнадцатилетнего возраста, виновно совершившее взрыв, поджог или иные действия, устрашающие население и создающие опасность гибели человека, причинения значительного  имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий в террористических целях, либо угрожающее совершить вышеуказанные действия в тех же целях.

2. 2. Субъективная сторона преступления

В отличие от его объективных признаков, определяющих внешнюю сторону преступления, субъективная сторона преступления раскрывает внутреннее, психическое отношение виновного к совершенному деянию. Из такого общепринятого в теории уголовного права понимания субъективной стороны вытекает тесная связь объективного и субъективного, так как субъективное - это внутреннее, психическое отношение лица к объективному. В свою очередь, и объективное (деяние и последствие) позволяет правильно определить субъективные признаки преступления.

Структура объективной стороны ст.205 УК указывает на то, что это деяние предполагает только прямой умысел. Об этом говорит наличие в диспозиции ст.205 УК специального признака, цели, постановка и достижение которой возможно только при наличии и тесном взаимодействии сознания и воли. Являясь субъективной причиной преступного поведения при совершении этих деяний, умысел виновного содержит в себе предвидение общественной опасности замышляемого деяния еще до того, как оно практически осуществлено.

Следовательно, чтобы признать лицо виновным в совершении террористического акта, необходимо установить, что оно, прежде всего, осознавало фактическую сторону своих действий (бездействия), так как эти действия создают    реальную    угрозу    общественной    безопасности    Например, организатор для совершения террористического акта незаконно приобретает взрывное устройство у другого лица, который так же, как и покупатель, не имеет права на хранение, ношение и сбыт оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств. При этом продавца ставят в известность, что взрывное устройство приобретается именно в террористических целях. Соглашаясь на такую незаконную сделку, сознанием продавца взрывного устройства охватывается не только общественно опасный характер предмета сделки и преступность характера своих действий, но преступность настоящих и будущих действий террориста. Поскольку лицу, реализовавшему взрывное устройство до момента окончания преступной сделки, т.е. до фактического перехода взрывного устройства во владение покупателя, становятся известны его конечные цели, то действия сбытчика должны квалифицироваться по статьям 222 и 205 УК. Конечно, автору могут возразить, что в данном случае соучастие не образуется ввиду отсутствия таких признаков, как совместность действий, единство цели и желанность ее достижения. При этом отсутствие совместности действий, наверное, будет объяснено тем, что преступная деятельность торговца взрывным устройством ограничена лишь выполнением состава ст.222 УК и к последующим преступным действиям лица, использовавшего это взрывное устройство, отношения не имеет. Отсутствие единой террористической цели объяснят тем, что у торговца взрывным устройством наличествует только корыстная цель, и прямой умысел его направлен на достижение только этой цели. Такое суждение возможно, если объективные и субъективные признаки соучастия рассматривать изолированно друг от друга.

Соучастие предполагает такую совместную деятельность, при которой самостоятельный характер действий присоединившейся силы (в нашем примере, торговец оружием) должна была бы прервать связь причинности дальнейших событий. Откажись торговец, узнав о целях покупателя, от преступной сделки, связь причинности событий прервалась бы, и террорист не смог бы реализовать свой умысел. Торговец взрывным устройством своими действиями, хотя и имеющими самостоятельное уголовно-правовое значение, способствовал террористу, заведомо зная, для достижения каких целей оно приобретается. Интеллектуальный момент умысла виновного в этих случаях определяется тем, что он осознает общественно опасный характер своего деяния. А именно, во-первых, понимает фактические обстоятельства содеянного (что он незаконно сбывает взрывное устройство), во-вторых, и это главное, сознает общественную опасность и социальную сущность не только своего деяния, по и будущих деяний террористов с использованием данного взрывного устройства.

Обязательность совпадения результатов интеллектуальной деятельности соучастников не всегда свидетельствует и не всегда предполагает   обязательность совпадения волевых признаков. Так, в приведенном примере торговец взрывным устройством, возможно, и не желает, чтобы взрывное устройство использовалось при совершении террористического акта, но, тем не менее, не препятствуя, способствует своим безразличным отношением к последующим действиям террориста и возможным последствиям. Следовательно, пособничество в террористическом акте возможно и с косвенным умыслом.

«Не существует единого террористического сознания», - считает американский исследователь Дж. Поуст. Не ясно, что Поуст в данном случае понимает под сознанием, но в одном единство есть и состоит оно, - как пишет Ю.М.Антонян, в признании насилия главным и даже единственным способом решения проблемы. Тем же, конечно, отличаются очень многие убийцы, но террористы, в своем подавляющем большинстве, как раз и есть убийцы. Во всем остальном единого террористического сознания действительно не существует, но его и не может быть, поскольку терроризм многолик[29].

Осознание опасности действий или бездействий общественным интересам означает также и осознание объекта посягательства, которое, как отмечает П.С.Дагель, «нередко происходит опосредованно, через сознание других признаков состава»[30]. Например, покупатель сообщает торговцу о том, что взрывное устройство необходимо ему для «глушения» рыбы. В этом случае взрывное устройство, как средство посягательства на предмет, определяет экологическую безопасность как объект посягательства.

Виновный сознательно совершает указанные в диспозиции ст. 205 УК действия, отдавая себе отчет в том, что они ставят под реальную угрозу множество объектов, охраняемых другими статьями УК (жизнь, здоровье, имущественные интересы, экологическую безопасность и т.д.). Следовательно, сознание возможного вреда для окружающих есть сознание создаваемой самим лицом угрозы общественной безопасности. Понимание этой угрозы может содержать как общее представление о вредности совершаемых террористических действий для безопасности общества, для ого спокойствия, так и отображать определенные элементы общественной безопасности - угроза для жизни и здоровья граждан, их имущественным интересам, нормальное функционирование органов власти и т.д.

Таким образом, виновный сознает, что он осуществляет взрыв, поджог или иные действия, создающие угрозу общественной безопасности и желает совершить эти действия.

Интеллектуальный и волевой признаки тесно взаимосвязаны. Воля не только взаимодействует с сознанием, но и опирается на него, является его исходным. Взаимодействуя, оба эти признака всегда содержатся в умысле в том или ином сочетании. Вместе с тем им присущи и специфические различия. Если интеллектуальные признаки умысла определяют, какие фактические обстоятельства, относящиеся к составу преступления, были осознаны, и какие последствия предвиделись виновному, то волевой признак умысла указывает на то, что он желает наступления задуманного им общественно опасного результата. Желание - это воля, мобилизованная на достижение конкретно поставленной интеллектом цели, стремление достигнуть определенного результата[31].

Террористический акт может совершаться только с прямым умыслом, поскольку террорист осознает общественную опасность своих поступков, предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желает их наступления. Прямой умысел террориста направлен на совершение взрыва или иного действия, создающего реальную опасность возникновения указанных последствий ради достижения определенных целей. Речь идет о специальной цели как конечном итоге усилий субъекта. Террористический акт может преследовать цели совершения действий серийных или разовых, осуществляться глобально или локально. Он может быть ориентирован на изменение политического строя, на свержение руководства страны (региона), на нарушение территориальной целостности, навязывание в качестве официальной идеологии определенных социальных, религиозных, этнических стандартов и вытекающих из них го­сударственных решений, на иное существенное изменение политики государства, на освобождение арестованных террористов, «расшатывание» стабильности и запугивание общества, отдельных групп населения, причинение ущерба межгосударственным отношениям и провоцирование боевых действий (войны).

Часто средствами массовой информации и пресс-службами силовых структур делаются поспешные выводы, когда те или иные действия преступников расцениваются как террористические, тогда как определить, являются ли  они таковыми  или нет,  можно только  при  обнаружении преступников и установлении, какую цель они преследовали. Например, убийство коммерсанта путем взрыва его автомобиля можно расценить как террористический акт только в том случае, если преступник преследовал цель принуждения органов власти к принятию нужного ему решения. Если же указанное деяние совершено на почве личных неприязненных отношений, то такие действия следует расценивать как убийство, совершенное общеопасным способом (п. «е» ч.2 ст. 105 УК).