Лекции по "Социально культурной деятельности"

поздравлениями и с  добрыми пожеланиями — действие преимущественно новогоднее, рождественское, а рядом весенний, земледельческий  обряд плугшорул; группы с колокольчиками и свистками — их шутки и  куплеты сатирического и юморного характера вполне карнавальные; общий жок в центре села, где девушки-подростки вводятся в общий круг и как бы посвящаются во взрослое состояние; бал, на котором выбирают князя и княгиню (королеву бала). Вот описание Науруза, данное этнографом М.Б. Руденко (Руденко М.Б. Новогодние обрядовые празднества у курдов//Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. — Л., 1974. — С.118—124).

1. Канун Науруза. Отмечается  праздник в честь покровителя скота и растительности сродни нашему Егорию. Совершается обряд типа колядования: дети и молодежь ходят по домам с мешочками, славят хозяев, желают благополучия и т.п., есть здесь и темы благословения огня и солнца. Дети с помощью взрослых готовят бумажные игрушки, хлопушки. Хозяин тщательно чистит, обновляет жилище. Отцы семейств готовят подарки. Молодые собирают цветы и украшают ими дом.

2. Вечер в канун  Науруза. Люди поднимаются на  крыши домов (они плоские, глиняные) или на близлежащие холмы, возвышенности, где зажигают ночью костры, желая усилить мощь ослабевшего за зиму солнца. Здесь же весело с треском сжигают бумажные поделки и хлопушки.

3. В день Науруза  все одевают лучшие, желательно  новые одежды. Старшие одаривают младших. Ходят друг к другу в гости. Дни Науруза — дни равенства сословий, полов, возрастов, подобно римским Сатурналиям.

Допускались некоторые  вольности. Из поэтического описания:

Нарядно разодетые

Все привольно  веселились, отдаваясь стремлениям

сердца,

И это не вызывало подозрений и нареканий,

Ибо все это  дозволялось законом и обычаем.

В день  Науруза  оба побратима  Мам  и   Тадждин

нарядились  в девичье платье...

4. Выборы ложного Эмира.  Настоящий Эмир объявлялся смещенным, а распоряжения избранного безоговорочно исполнялись. Правда, полномочия его состояли в раздаче наград, наложении штрафов, разборе шуточных жалоб и тяжб. В помощь Эмиру выбирали шута, задача которого — забавлять толпу выходками и проказами, стимулировать смеховые действия. Один Эмир не имел права смеяться. Если он не выдерживал, его осмеивали, развенчивали и прогоняли. Игра в Эмира продолжалась до тех пор, пока Эмир не рассмеется или не иссякнет интерес и запас юмора. Тогда Эмир объявляет указ всем разойтись и сам переодевается в обычный наряд. Игре в Эмира сопутствуют и другие карнавальные ряжения.

5. Основное событие  Науруза: молодежные хороводы, игры, возможность общения парней и девушек, которое в обычные дни было редким и мимолетным.

Чем больше в празднике  народного, тем больше в нем родства  с праздниками других народов, ибо  философия и психология народной жизни примерно одна. Другой источник сходства —влияние греко-римской культуры, которая на Востоке распространилась до юга Средней Азии включительно и до границ Индии.

Из простонародных праздников эпохи XIV—XVI вв. хочу обратить внимание на два.

1. Праздник стрелков  в Швейцарии. Он привлекает внимание чистотой помыслов, организацией и популярностью. К концу XV в. швейцарцы практически добились независимости. Легендарный стрелок Вильгельм Телль имеет швейцарские истоки. Швейцарские стрелки, отстояв независимость, были желанными наемниками европейских королей. Швейцарии было чем гордиться, и праздник стрелков превратился в один из компонентов национальной гордости. Праздник стал популярен и в Германии и в некоторых землях проводился ежегодно. Итак, о празднике:

за городом приводили  в порядок стрельбище (в городе побогаче имелось особое здание), готовили мишени (около двухсот мишеней разной меры сложности, во многих экземплярах);

к традиционной дате праздника  из других городов и стран сходились  и съезжались стрелки (и одиночки, и общества стрелков); на месте расположения они вывешивали свои знаки и знамена (как на рыцарских турнирах); участвовать мог каждый;

вокруг места стрельбищ  торговцы устраивали палатки, циркачи  и бродячие актеры развертывали свою "сцену"; тут же зверинец, качели и т.п.;

торжественное шествие  стрелков со своими знаками и развернутыми знаменами к месту стрельб, следом идут зрители. По прибытии на место  гости устанавливают рядом со знаменем Швейцарии знамена своих стран или городов. Обилие знамен — предмет гордости устроителей праздника;

состязанием руководят  выборные старейшины (судьи); начинают с простейших мишеней. Можно предположить, что мастера, как в современном  спорте, пропускают их, ожидая более  достойные своего мастерства мишени (планки для прыгунов, вес штанги для современных спортсменов);

по окончании стрельб  награждают грамотами с указанием их качества и чествуют всех участников. В описании праздника нет упоминания о материальной форме поощрения победителей. Самоутверждение призера и уважение окружающих были достаточной наградой (как и в состязаниях хоров на Великих Дионисиях). Грамоту победителя и пораженную мишень нередко можно было видеть на домах призеров (вроде современной мемориальной доски).

В Англии столь же популярными  были игры в мяч, состязания гребцов, конные скачки. Лошадь имел каждый крестьянин, лодки делали или покупали вскладчину группы друзей, а погонять мяч мог каждый житель деревни. Это был, конечно, не современный футбольный мяч. Он был большего размера, тряпичный и обшит кожей. Игра в мяч шла между деревнями на значительном пространстве. Победителями были те, кто загонит мяч в соседнюю Деревню. Популярный, но дорогой современный гольф немного напоминает стародавние английские игры в мяч.

Традиции досуга Великобритании почти столь же устойчивы, как и традиции парламентаризма. Самый популярный в современном западном мире праздник Рождества Христова с его Санта-Клаусами и подарками берет начало в буйном языческом праздновании этого события в Англии. Настолько языческом, что власти, например, в 1644 г. даже запретили праздновать Рождество.

В Испании основным событием социализированного досуга была коррида. На кровавое зрелище собирались мужчины, женщины, дети. Она мало изменилась со временем. В те годы это была молодеческая забава, состязание в удали. На арену для поединка с быком не гнушались выходить и гранды, не рассчитывая на призы и гонорар. Сегодняшние матадоры, пикадоры, тореадоры — простолюдины, для которых выступление на арене стало работой, профессией.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Тема 7. Досуг  в Европе XVIII-XIX вв. Праздники Великой французской революции

 

В этот период в Европе складываются почти аналогичные современным формы досуга. Считается, что клубы возникли в конце XVI в. в Англии. Но они в ту пору еще не стали образом жизни сословий, классов.

В образ жизни аристократов (а только они имели право и средства на объединение в клубы) клубы устойчиво входят в XVIII в. На манер английских устраивали подобные заведения для общественного досуга аристократы других западноевропейских стран. В период Великой французской революции в условиях сословного равенства образовывались клубы разных сословий, но партийно-политическая доминанта в их деятельности не позволяет причислить их к формам социализированного досуга.

XVII  в. — век салонов, досуговая жизнь аристократов главным образом сосредоточивается в салонах. Что такое салон?! Незаурядные или просто богатые люди желали окружить себя ради общественного признания наиболее интересными людьми: политиками, военачальниками, учеными, литераторами, музыкантами и т.п., собирающимися у них по определенным дням. Общение, угощение, чтение пьес, романов, стихов, исполнение музыкальных произведений — вот основное содержание салонных вечеров.

По инициативе кардинала  Ришелье в 20-х годах XVII в. был реабилитирован театр. Это означает, что посещать театр не зазорно. Театр, таким образом, вписывается в образ досуга аристократов, и в Европе начинают строить театральные здания (с достаточной степенью Комфорта) для высших слоев общества. Презренные прежде актеры и драматурги могли быть гостями салонов.

Поскольку для театральных  представлений стали сооружать достойные помещения, во дворцах аристократов главным оставались угощения и танцы. Балы. Это уже известно: наемные музыканты, танцы, угощения. Появляется родственная нам фигура распорядителя бала: он определяет репертуар, последовательность танцев, работает среди публики.

Клубы возникли как ответ  на потребность аристократов встречаться по своему желанию, а не по Приглашению на бал или держателей салонов. Последние больше пленили женщин, поэтому скучающие мужчины изобрели для себя клуб. Здесь люди одного круга (интересы пока не принимаются в расчет) собирались для общего досуга: еда, питье, игра, позднее — чтение книг, газет и обмен мнениями.

Но клубы были привилегией  аристократов. Социальный статус и деньги позволяли объединяться в клубы. В XIX в. стало достаточно только денег. Образуются буржуазные, по видам деятельности, и политические клубы. Изначальный политический интерес, однако, перерастал, трансформировался в чисто клубный интерес общения с друзьями. И досуг политизировался, и политику "разбавлялась" пивом и бильярдом. Эта тенденция сохранилась и в объединениях социалистов, о чем свидетельствует К. Маркс в своих "Экономическо-философских рукописях 1857—1859 гг." (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. — Т. 46. - С.607.)

В XVIII—XIX вв. в связи с развитием буржуазных отношений и урбанизацией возникает исключительный класс — пролетарий — категория людей без собственности и корней, но достаточно многочисленная, чтобы влиять на политическую жизнь государства. От Деревни и традиций пролетарии оторвались, а в городе ничего, кроме рабочего места и казармы, не обрели. Как заметное явление этот класс существовал с XVIII до середины XX в. В отсталых странах в размытом виде он существует и сейчас. Досуг их однообразен и до слез знаком: церковь по воскресеньям и кабак в остальные дни недели. Нет оснований сомневаться в правдивости наблюдений Ф. Энгельса ("Положение рабочего класса в Англии") и М. Горького (роман "Мать"), где рисуются сходные картины образа жизни пролетариев.

"Их лишают всех  наслаждений, кроме полового наслаждения и пьянства, — пишет Ф. Энгельс, — и, выматывая из них ежедневно на работе все духовные и физические силы, тем самым постоянно толкают их на самые безудержные излишества в двух единственно доступных им областях" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. — Т.2. — С.332). "Его, рабочего, — пишет далее Ф. Энгельс, — потребность в обществе может быть удовлетворена только в трактире, так как нет другого места, где он мог встретить друзей" (Там же. — С.336). Более живописно эта картина представлена на первых страницах упомянутого романа М. Горького "Мать".

Или у Дж. Лондона: "Кабак  — это клуб бедняков, кабак — место их сборищ... В кабаке мы праздновали успех, в кабаке оплакивали неудачи, в кабаке заводили новые знакомства" (Лондон Дж. Собр. соч. В 14 т. — М., 1961. — Т.П. — С.47). И далее: "Кабак был клубом бедняков и только туда мне был открыт доступ... Там можно было подойти к стойке и заговорить с первым встречным... переступив порог кабака, я уже не чувствовал себя одиноким" (Там же. — С.61). Английские пивнушки — пабы и кафе у французов и немцев и по сей день остаются наиболее массовыми заведениями ежедневного общественного досуга по месту жительства. Некоторые из них обзавелись периодикой, настольными играми, музыкальными и игровыми автоматами, бильярдом, а по вечерам предоставляют помещение любителям музицирования или коллективного пения. Ну, чем не клубы?!

Но я забежал вперед. Следует порассуждать о деградации праздничных форм социализированного досуга.

1. Урбанизация и индустриализация  разрушили традиционные сообщества (сельские, ремесленные, сословные) с их устоявшимся образом жизни, в том числе досуга. Удельный вес сельского населения — основного носителя праздничных традиций — уменьшается, сельские праздники "тускнеют" и "съеживаются". В городах, куда стекаются представители различных региональных и этнических культур, ни у одной из которых недостаточно сил для утверждения своего приоритета и традиций, люди оказываются анонимными и безликими, как муравьи. Я уже упоминал о численно значительной части горожан XVIII—XIX вв. — пролетариях с присущей им безнормностью (аномией). Впрочем, это свойственно и современным новым городам, образующимся вокруг гигантского градообразующего производства (Набережные Челны, Тольятти и т.п.).

2. И названное выше  обстоятельство, и рост образования разрушают традиционно-мифологическое народное сознание. На смену эмоциям, вере в мистику, чудеса, магию, иллюзию, религиозные и прочие мифы приходит проза рассудочности, прагматизма, буржуазной (копеечно-центовой) целесообразности. Традиционный сельский праздник в сознании новых поколений видится как наивная детская игра, которую забавно наблюдать, но нельзя воспринимать всерьез. А без этой наивной веры в выдуманную реальность праздник невозможен. Останутся театр и зрелище. Именно в этом направлении трансформируется часть традиционных народных местных праздников. Впрочем, любителей поиграть в этот театр (не бескорыстно) и любителей посмотреть его (не бесплатно) пока достаточно. Это положительный фактор сохранения традиционных форм народной культуры в изменившихся социально-психологических условиях.

3. В малых городах  люди были более знакомы, структурированы, их отношения — более открытыми. Махалля в кавказских и среднеазиатских городах, как и итальянский квартал (в фильмах неореализма), уходят в прошлое, уступая место нарастающему отчуждению с его стандартно-улыбчивым равнодушием. Общенародный праздник, слегка и ненадолго сверкнув публичностью, уходит в частный быт. Тяжелая, машинизированная, непрерывная производственная жизнь города пугает его.