Эти установки, именуемые «решением женского вопроса», в реальности не освобождали женщин, но лишь усложняли их жизнь, хотя в  общественных обсуждениях того времени  это не признавалось. Эмоциональные  связи семьи разрушались (экономическая  база ее пошатнулась вместе ликвидацией частной собственности). Семейная нестабильность ложилась на плечи женщин и делала их партнеров еще более далекими от ответственности за близких. Ослабление семейных устоев, порожденное ориентацией женщин на включенность в производственную и общественно-политическую жизнь, вело к снижению рождаемости (не более 1 ребенка на семью). К 1930 ситуация стала критической, и в политике семейно-брачных отношений начался традиционалистский откат. Концепция материнского и супружеского долга женщины вошла в оборот идеологического и политического манипулирования (постоянно готовящейся к войне стране нужна была высокая рождаемость). Сексуальность оказалась тесно увязана с репродуктивностью (в 1935 в СССР прекратилось производство контрацептивов). В 1936 был принят закон, затруднявший развод; через 8 лет разводиться разрешили вообще только через суд. В том же 1936 были запрещены аборты (кроме т.наз. «медицинских показаний»), что явилось поражением женщин в их репродуктивных правах. Провалившее курс на «революцию быта» государство взвалило на плечи «свободных и равноправных» женщин двойную нагрузку, откупаясь от возможных упреков мелкими подачками (введением в 1944 почетного нагрудного знака «Мать-героиня», мизерной платой за содержание детей в яслях и садах). Традиционные функции разделения труда между полами успешно возродились и оказались мобилизованы в условиях постоянного дефицита потребительских товаров как до, так и после Великой Отечественной войны. В годы ее российские женщины начали заниматься теми видами деятельности, в которых ранее были представлены только или преимущественно мужчины (начальники цехов, руководители предприятий). Эти изменения прошли незамеченными со стороны государства, которое видело в женщинах лишь матерей и работниц. После окончания войны женщины оказались легко вытесненными из своего вынужденного положения лидеров в связи с возрастанием символической «ценности» мужчин.

В эпоху политической «оттепели» и последовавшей за ней  стагнации (середина 50-х – середина 80-х), отмеченных сомнениями в решенности ряда социальных вопросов, в том числе женского, советское государство отказалось от попыток жесткого контроля и регулирования женских жизней и жизненных установок. Это время отмечено кампаниями массового жилищного строительства, частичной реабилитацией личной жизни, большей автономностью семьи. В 1955 была отменена криминализация абортов; женщинам и их семьям вернули функции контроля над деторождением. Но эта политика не подкреплялась сексуальным образованием, доступностью надежных контрацептивных средств, что способствовало превращению аборта в СССР в основной способ контроля репродукции. В общественных обсуждениях, в печати это замалчивалось.

Облегчение процедуры  развода (1965), право на получение  фиксированной доли алиментов – 25% от заработка ушедшего из семьи супруга (1967), введение оплаченных отпусков по беременности и родам, пособий на детей матерям-одиночкам и разведенным женщинам (Кодекс о браке 1968 года) объективно способствовало улучшению положения женщин. Но их бытовое неравенство с мужчинами, меньшие возможности для профессионального роста, высоких зарплат, полноценного досуга замалчивались так же, как и тема абортов. О том, каким должно быть отцовство (в отличие от материнства) не говорилось; равенство мужчин и женщин понималось как тождество их правового статуса, а не возможностей для раскрытия личностного и гражданского потенциала. Предложение дополнить норму о равных правах мужчин и женщин в Конституции 1977 словами о «равных обязанностях» не нашло поддержки.

Идеология настойчиво отождествляла «правильную женственность» с материнством, образ и статус «работающей матери» был объявлен достижимым идеалом, чему способствовала и живучесть патриархатных установок  в воспитании девочек как обязанных  обслуживать мужчин в доме, заботиться об их здоровье. Осознание сложности проблемы совмещения ролей матери и работницы к концу 70-х привело к констатации «чрезмерной маскулинизации» женщин, которую решено было преодолеть через возврат женщины в семью. Неопатриархатные установки официальных властей привели к ограничению присутствия женщин в публичной сфере или формализации этого присутствия (единственно дозволенной женской организацией был Комитет советских женщин, бывший марионеткой в руках идеологического отдела ЦК КПСС. В самих партийных рядах к началу 80-х было около 20% женщин, но в руководящем эшелоне ее женщин было лишь 2,8%, а в самом ЦК КПСС – ни одной. Схожая ситуация была и в производственной сфере, и в науке, здравоохранении, образовании: среди рядовых сотрудников женщины составляли более половины занятых, но на уровне принятия решений их было не более 5%.

Официальные власти старались «не замечать» этих диспропорций. В 1979, когда ООН принимала  Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, советские пропагандисты полагали, что российское законодательство уже давно соответствует международным стандартам, и все нормы принимаемой Конвенции для СССР давно не актуально, так как также уже «давно осуществлены».

Возрождение феминизма  в конце 70-х гг. Женщины в правозащитном движении. Как реакция на «советскую эмансипацию» в середине 1970-х в СССР началось возрождение феминизма. Часть жительниц крупных, прежде всего столичных, городов были вовлечены в правозащитную деятельность. Они выполняли и в ней не столько руководящую, сколько черновую работу – как машинистки, корректоры, переплетчицы. Характерной чертой политической деятельности женщин-диссиденток (Н.Горбаневской, Л.Алексеева, М.Ланда, Т.Ходорович) было сочетание радикальности взглядов, рационализма в исполнении поручений с глубокой убежденностью в правоте. Столкнувшись с нежеланием своих коллег-мужчин печатать материалы на «женские темы» в самых влиятельных из самиздатовских журналов «37» и «Часы», группа ленинградских правозащитниц (Н.Малаховская, Т.Горичева, Т.Мамонова, Ю.Вознесенская) первой решилась «развенчать миф о беспроблемности женской судьбы в СССР» и создала в 1979 альманах «Женщины и Россия», который практически на выходе был арестован КГБ. Е.Дорон, Л.Васильева, Н.Лукина, Т.Михайлова, К.Романова, А.Сарибан, Г.Хамова, С.Соколова примкнули к ним чуть позднее, когда встал вопрос об издании своего постоянного журнала – «Мария» (с 1981, просуществовал до конца 1982). Его первый номер открывало обращение «К женщинам России!», завершающееся призывом «обратиться к попираемым ныне «женским» ценностям» и обратиться к поискам духовной опоры во всех направлениях от религиозно-теоретического до конкретно-житейского.

Поддержанные  с Запада своими коллегами, ленинградские  феминистки заявили о себе как  о «принципиально новом демократическом сообществе в действии», поскольку критиковали типичную для мужских сообществ (от КПСС до самого российского правозащитного движения) «жажду лидерства со всеми ее пороками», «всевластие гегемонов», «нетерпимость к инакомыслию», «строгую требовательность к низшим по рангу») и ориентировали приверженцев на ценности ненасилия и созидания. Как и русские феминистки «первой волны» (конца 19 в.), они при этом не рассматривали свое движение как «антимужское», вслед за либералками начала 20 в. отрицали феминизм равенства (как дискредитировавший себя в СССР) и обосновывали феминизм различий («развитие женщины во всей красоте и полноте ее пола»). Своеобразием русского феминизма, возродившегося на нелегальных основаниях в 70 – начала 80-х, была его тесная связь с православной ортодоксией (своим символом феминистки считали образ Богородицы), чтоб было реакцией на «равенство бесполых рабов», то есть на издержки атеистической идеологической системы, якобы снявшей с повестки дня «женский вопрос».

Российский  феминизм.

Российский феминизм «второй волны» (конец 80-х – наст. время). Реформы середины 80-х изменили позиции женщины в обществе. Они создали условия для возникновения новых форм женского движения, для рождения множества общественных объединений, которые начали добиваться не просто формально-юридического, но реального гендерного равенства. Абсолютное большинство возникавших и действовавших по сей день организаций, отстаивающих интересы женщин, предпочитало именоваться именно «женскими». Термин «феминизм» и производные от него (феминистка, феминистский) ассоциировались в общественном сознании с чем-то негативным, политизированным, идеологическим, привнесенном с Запада и ненужным России. Это было пережитком советского прошлого, в котором обособленная от общей борьбы пролетариата борьба за права женщин рассматривалась как «буржуазная» и потому бессмысленная.

Первые женские  группы, объявившие себя независимыми, начали появляться уже в конце 80-х. Именно они открыто поставили  под сомнение «опыт решения женского вопроса в СССР», показав, что он не решен, что женщины даже формально не полностью уравнены в правах с мужчинами, а о фактическом равенстве и вовсе говорить нельзя. Они открыто противопоставили себя существующему в стране партийному диктату, заявив, что никакой «эмансипации женщины» за годы советской власти не произошло; сам термин «эмансипация» оказался подмененным словосочтением «решение женского вопроса» и марксистской теорией освобождения женщины по мере приближения к заветному коммунистическому «завтра». Образующиеся женские группы ставили перед собой конкретные задачи – реже научно-исследовательские, чаще – практические (не случайно среди них было много «Кризисных центров», помогающим преодолеть последствия домашнего насилия, сексуальных домогательств на рабочем месте, «Комитетов солдатских матерей», первый из которых возник как правозащитная организация в 1989).

29–31 марта 1991 в подмосковной Дубне состоялся  Первый, а в 1992 – Второй независимый  женский форум, объединивший более  70 организаций. Встречи в Дубне наглядно продемонстрировали ненужность уже давно бездействовавшего Комитета советских женщин и ликвидировали его монополизм в решении «женских проблем». На этом, первом, этапе возрожденное в России женское движение занималось определением задач и целей своей деятельности. Идея прав человека тогда не слишком занимала их, поскольку страна была в состоянии экономического кризиса, у безработицы было «женское лицо». Женщин впервые за долгие десятилетия отнесли к социально незащищенной и язвимой социальной группе, наравне с инвалидами и беженцами. Немало женщин вступило в борьбу за улучшение экологического состояния городов и районов, создав первые на российской «почве» экофеминисткие организации. В 1992 была создана первая база данных о 70 женских объединениях России.

На втором этапе, в 1993–1995 эти организации стали  искать пути взаимодействия со структурами  государственной власти и партийно-политической системой и натолкнулись на стереотипы в оценке роли и места женщины  в обществе. Их число выросло до 300. 

Именно на этом этапе возникла задача гендерного просвещения  общества, распространения знаний о  правах человека, рассмотрения прав женщин в контексте нереализованных  прав человека. Центральное событие  этого этапа – победа движения «Женщины России» на выборах в Государственную Думу в 1993, сумевшего завоевать 8,13% голосов избирателей. Итогом этой победы было формирование первой в российской истории женской парламентской фракции во главе с Е.Ф.Лаховой.

Несмотря на то, что деятельность фракции была весьма успешной (она участвовала в подготовке 209 проектов из 325), общая консервативность политической культуры россиян (предубеждение «политика – не женское дело») помешала в дальнейшем, после 1995, одерживать победы на выборах. Но активность женщин 1993–1995 сказалась-таки на политической жизни: партии стали включать в свои списки куда больше женских имен.

В Российской Академии наук, Российской Академии образования, в университетах и вузах начали возникать группы, лаборатории, отделы женских и гендерных исследований, сотрудники которых дали новый импульс разработкам теоретических проблем феминизма как теории, анализирующей причины угнетения женщин и предлагающей варианты преодоления мужского превосходства над женщинами. Под «женским движением» с этого времени стали понимать не только реальные действия женских групп и общественных коллективов, объединяющих женщин, но и определенную ориентированность сознания (схожую с западным либеральным феминизмом).

Экофеминистские организации России провели в 1993–1994 свои первые объединительные форумы и создали два Международных экофеминистских конгресса – «Женщина. Экология. Цивилизация» (1993) и «Женщина. Экология. Политика» (1994).

На третьем  этапе возрождения феминизма  его основными целями было самоопределение движения в контексте гражданского общества, освоение способов действия в его рамках. В 1999 Министерством юстиции РСФСР было зарегистрировано уже более 650 женских объединений, 9 из которых имеют федеральный статус (Общероссийское общественно-политическое движение женщин России, Женская Лига, Союз женщин России, Конфедерация деловых женщин, Ассоциация женщин-предпринимателей и др.). На выборах 1999 «Женщины России» получили всего 2% и не смогли сформировать фракции в парламенте. На повестку дня был поставлен полузабытый с советских времен вопрос о квотировании мест для женщин в структурах государственной власти, который в настоящее время пропагандирует и ООН.

В последнее  время российские феминистские организации  пропагандируют принципы социального партнерства, соучастия в решении острых социальных проблем (насилия, беспризорности, наркомании, торговли женщинами). Этому немало способствует созданный в 1998 Информационный центр независимого женского форума и Консорциум женских неправительственных объединений, ставящие в центр своей работы проблему лоббирования интересов женщин в структурах власти различных уровней.

Заключение

В прежние времена  на этой доброй и мудрой земле никто  из мужчин не опускался до того, чтобы  даже нецензурно обругать, не говоря уже о том чтобы ударить женщину и, пользуясь случаем, хочу предупредить всех этих нынешних нахалов, дебоширов и хлыщей - вы не смейте поднимать руку на наших женщин! При виде хулигана, избивающего женщину, каждый уважающий себя мужчина должен считать своим нравственным долгом привести бессовестного негодяя в чувство, чтобы его воспаленное сознание, наконец, прояснилось и он на всю оставшуюся жизнь запомнил, что мужчина, поднявший руку на женщину, теряет моральное право называться мужчиной и носить штаны. Каноны

Ислама категорически  запрещают правоверным неуважительное отношение к прекрасной половине человечества и требуют от мусульман-мужчин окружать своих женщин всемерной  заботой и повседневным вниманием. При этом правоверным не нужно  изобретать в этой области ничего особенного, а следует просто добросовестно исполнять благородные каноны Ислама, поскольку все вопросы, относящиеся к женской проблематике, уже давным-давно разрешены