Социальные проблемы трудоустройства современной российской молодежи

Его озарение заключалось  в том, что " учение, утверждающее, что люди суть продукты обстоятельств  и воспитания, а изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и  измененного воспитания, - это учение забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель  сам должен быть воспитан.

Совпадение изменения  обстоятельств и человеческой деятельности может рассматриваться и быть рационально понято только как  революционная практика". (90, с.2)

Вот тот методологический крючок, необходимый для понимания  как природы конфликта поколений, так и сущностных свойств объекта  познания под именем "молодежь". Далее К. Маркс и Ф. Энгельс  пишут: "Условия, при которых происходит общение индивидов, не являются чем-то внешним для них; это условия, при которых эти существующие в определенных отношениях индивиды только и могут производить свою материальную жизнь; следовательно, они  являются условиями самодеятельности этих индивидов, и создаются они этой самодеятельностью... Так как эти условия на каждой ступени исторического развития соответствуют одновременно совершающемуся развитию производительных сил, то их история есть и история развивающихся производительных сил, а тем самым и история развития сил самих индивидов. " (90, с.72)

И еще: "Так  как развитие это происходит стихийно, ... очень медленно; различные ступени  и интересы никогда не преодолеваются целиком, а лишь подчиняются побеждающим  интересам, продолжая на протяжении веков влачить свое существование  рядом с ними. Отсюда следует, что  даже в рамках одной и той же нации индивиды, проделывают совершенно различное развитие и что более  ранний интерес, когда соответствующая  ему форма общения уже вытеснена  новой формой общения, еще долго  продолжает по традиции обладать властью, которая в конечном счете может  быть сломлена только посредством революции. (90, с.72-73)

Таким образом, оказывается, что понимание феномена и сущности молодежи невозможно без  деятельностного подхода, выводящего на уровень самодеятельности индивидов, изменяющих условия собственного социального  бытия. И форма существования, так  сказать, экзистенции молодежи, есть революционная практика, выведенная на все социальные уровни: вплоть до политического.

Между тем, для  понимания многих современных молодежных процессов полезно вспомнить, что  в свое время, да и сейчас тоже, у  политиков Запада и советских партийных деятелей был один и тот же взгляд, или точнее подход, к молодежи. Он в первую очередь акцентировал использование ее ресурса, рассматривая ее как национальный потенциал развития, хотя правомерность такого взгляда надо было еще доказать. Все политики до поры до времени не замечают здесь проблемы, сколько бы о ней ни писали ученые.

А проблема заключается  в следующем. Как отмечал М. Вебер: "...три качества являются для политика решающими: страсть, чувство ответственности, глазомер. Страсть - в смысле ориентации на существо дела: страстной самоотдачи "делу", ... одной страсти еще  недостаточно. Она не сделает вас  политиком, если, являясь служением "делу", не сделает ответственность  именно перед этим делом главной  путеводной звездой вашей деятельности. А для этого - в том и состоит  решающее психологическое качество политика - требуется глазомер, способность с внутренней собранностью и спокойствием поддаться воздействию реальностей, требуется дистанция по отношению к вещам и людям. "Отсутствие дистанции" - один из смертных грехов всякого политика, - и есть одно из тех качеств, которые воспитывают у нынешней интеллектуальной молодежи, обрекая ее тем самым на неспособность к политике." (24, с.690)

Написано давно, но схвачена как суть государственно-политического  отношения к молодежи, так и  корень многих молодежных проблем. Молодежь, не способная к политике, не способна в цивилизованных и адекватных формах отвечать как на вызовы времени, так  и на неизбежное давление исторических и социально-экономических обстоятельств, о которых говорит К. Маркс. А  без этого она не способна ни реализовать  собственную социальную сущность как  фактора социального развития, ни отстоять свои интересы как социальная группа. То есть, строго и в сущности говоря, без этого ее просто нет. Есть молодняк - нет молодежи в ее социальном значении, ни как ресурса, ни как перспективы развития общества.

Синергетический подход также может обогатить  методологию исследования и понимания  молодежи. Во-первых, он нацеливает на признание нестабильности как главенствующей характеристики реальности, а потому на выстраивание деятельности с учетом этой нестабильности и выработку  к ней деятельного отношения. Поскольку в стабильных системах нестабильность считается случайным  состоянием, а здесь - наоборот, то и  настрой дается на то, что надо специально работать над созданием стабильных ситуаций, потому что сама собой  стабильность не придет. Эта установка  очень важна как по отношению к любым общественным процессам, так и по отношению к молодежи и работе с ней.

Во-вторых, при  этом подходе включается детерминация будущим, т.е. просчет возможных вариантов  будущего, затем оценка тех вариантов, которые в будущем нас устраивают, исключение неудовлетворительных вариантов. И, наконец, оттуда выстраивается обратная цепочка причинных связей, чтобы  сегодня продействовать таким образом, который завтра обеспечит избранный  вариант будущего. То есть, это кантовский вариант пространства-времени, но уже  не только в теоретической онтологии, но и в практическом воплощении.

& 3. Молодежь и время 

Теперь, с учетом вышеуказанных методологических проблем  определения объекта и предмета, можно предложить свой вариант ответа на вопрос - что такое молодежь? При этом постаравшись учесть точки зрения отечественной и зарубежной науки, так сказать, в агрегированном состоянии.

Начнем с того, что молодежь - и это бесспорно - нужно определять как будущее  и через представления о будущем. Эта идея долго звучала довольно обыденно и абстрактно, не рассматривалась  на операциональном уровне. Но сейчас уже наметились серьезные подвижки, в частности, в книге "Социология молодежи" упоминается, что если связывать проблему молодежи (точнее, молодости) с проблемой времени, то можно обозначить такие периоды  истории, в которые можно говорить о фактическом отсутствии молодости, поскольку молодость как время  была мимолетной, у нее не было протяженности.

Мы часто привычно говорим, что дети - это будущее. Однако наше российское бытие пока фактически не ориентировано на будущее. Кстати, вполне узнаваемая модель - капитализм, его специфика - доминирует прошлый  труд, "мертвый хватает живого". Там логически нет будущего, есть прошлое и настоящее. И если на российской почве сегодня мы встаем на всемирно-историческую точку зрения, согласно которой капитализм на данном этапе развития нам заменить нечем, то действительно, у нас пока не может  быть никакого будущего.

При этом заметим, что современная футурология  дает несколько моделей будущего. С точки зрения деятельностного  подхода, полезно учесть и принять  к сведению классификацию, разводящую простое и сложное будущее. (См.47) Простое будущее эволюционирует из прошлого и настоящего, представляя  собой линеарную и кумулятивную экстраполяцию прежних характеристик  объекта на его будущий облик. Сложное же будущее содержит такие  качественные характеристики объекта, которые принципиально отсутствуют  в его прошлом качестве. Прежнее  качество составляет лишь фрагментарные  предпосылки будущего объекта, и  характеристики нового качества не позволяют  экстраполяцию из прошлого.

Покажем, как  работают эти две модели будущего. Возьмем прогнозы движения общества в ХХI век - М. Голанский, Нэсбит Дж., Эбурдин  П. и другие, (См.34;117), где основной прогноз предвещает нам ограничение  развития производства экологическим  ресурсом планеты, стагнацию производства и стабилизацию его на определенном усредненном уровне. Здесь в позиции  проявлена детерминация будущим, когда  нечто сегодняшнее экстраполируется в будущее. Прогноз становится средством  взятия на испуг. В результате –  футурошок (Тоффлер). Другая модель - сложного будущего - позволяет избежать крайних  выводов, однако делая востребованными  и принципиально иные формы деятельности, в том числе и применительно  к молодежи.

В этой связи, говоря о свойствах такого объекта, как  молодежь, с учетом социализационных задач, невозможно избежать вопросов к  характеристикам социальной системы. Может ли существующая социальная система, даже если она знает об ограниченности и конечности ресурсов, изменить свой тип деятельности и воспитать  своих детей так, чтобы они  выжили? Или не может? Это уже вопрос об исторических законах.

Мы ведь тоже знаем об ограниченности ресурсов и  проблемах экологии, но продолжаем потребительский образ жизни. При  этом его базисной онтологией, мировоззренческой  рамкой является, пожалуй, жизненный  и в основном потребительский  комфорт. Однако учитывая прогноз, в  рамках социальной инженерии мы начинаем искать, как и за счет чего можно  сохранять этот комфорт и дальше. Пусть даже часть населения земного  шара при этом вымрет, а мы сможем продолжать жить по-прежнему, если нет  другого пути. В этой рамке работают индивидуализм, борьба за выживание, и  закон "выживает сильнейший", причем работают до тех пор, пока на Земле  не останется один, последний "сильнейший". Конкретная проблема здесь заключается  в том, что мы уже настолько  изменили среду, что не ясно, успеем ли перестроиться до того, как условия  изменятся кардинально.

Никакое наличное бытие не заставляет нас думать о  будущем. Кризис семьи приводит к  тому, что дети теперь никому не нужны. Не срабатывает уже даже то правило, что появление собственных детей  обычно начинало подталкивать человека к будущему. Ныне один человек может  задумываться над этим, а другой - нет. Это - современная проблема ответственности  за будущее. Она все более настойчиво обсуждается теперь, особенно на Западе. "А какой мне прок от этого  будущего?" - часто стали рассуждать и обыватели, и политики. "На этот пугающий вопрос не существует рационального  ответа,- признается американский философ  Роберт Хейлбронер.- Ни один разумный довод  не может убедить меня позаботиться о потомках или пошевелить пальцем  ради них. В сущности, любые рациональные соображения неумолимо заставляют нас дать отрицательный ответ  на этот вопрос." (201, с.314)

Но зато здесь  можно найти ответ на вопрос, почему общество вынуждено заботиться о  своем будущем и растить молодежь. Самое первое представление о  будущем - то, что это не реальное, а потенциальное состояние, потенциальная  возможность. Отсюда - два важных следствия, обнаруживаемых при различных подходах, обыденном и теоретическом. Метафизическое сознание улавливает в данном определении  в первую очередь тот смысл, что  будущее - это то, чего в реальности еще нет. Этим выводом, пожалуй, и  ограничивается степень заинтересованности обывателя. Вместе с тем, как это  ни печально, но большинство форм деятельности, осуществляемой различными субъектами (должностными лицами, коллективными  органами, социальными институтами  и прочими), на всех социальных уровнях  в современной России тоже обнаруживает в своих установках именно эту  позицию.

Но мы пойдем от того, что прошлое, настоящее или  будущее состояние объекта есть его время. Молодежь - это будущее  общества, его будущее состояние. Значит, молодежь оказывается воплощением  времени. Это понимание молодежи в качестве будущего выводит нас  на уровень реляционной концепции  времени, согласно которой время  понимается как смена качественных состояний изменяющегося объекта. При этом связывая время с молодежью, во-первых, констатируем, что будущее общество можно увидеть в том новом поколении, которое уже актуально существует в настоящем времени в виде детского и молодежного сообщества. Во-вторых, актуально существующая молодежь есть потенциальное "взрослое" общество. Таким образом, новизна и специфика решения вопроса о будущем в данном случае состоит в том, что в лице молодежи будущее существует в настоящем (что нетипично для многих объектов), а уж потом настоящее потенциально проецируется в будущее.

Бытийное же и логическое противоречие молодежного  сообщества в данном отношении заключено  в том, что оно, с одной стороны, только потенциально есть общество, и  социальные характеристики присущи  ему в зачаточной и развивающейся  форме. С другой стороны, это есть социальная группа, сообщество с реальными  объективно присущими ему и уже  ныне реализующимися свойствами. То есть, здесь объективно заложено несколько  противоречий: развития (характеристик  и процессов, внутренних для этого  поколения как некого качественного  целого); части и целого ( молодежи как части общественного целого) и т.д.

Таким образом, молодежь - это не просто будущее. Специфично, что оно уже в настоящем  активно проявляет себя. Оно актуализовано  в виде многочисленной реальной малоуправляемой  молодежи. И отцы, то есть "настоящее", "взрослое общество", сегодня вынуждены  заниматься молодежью отнюдь не в  заботе о том, чего еще нет (как  это часто пытаются представить, говоря красивые слова о будущем), а боясь ходить по улицам и спасая собственную жизнь. Даже практически  и реально заботясь о молодежи, они на самом деле заботятся не о ее будущем, а о собственном  настоящем. Потому что это будущее  существует в буйной активности несоциализованной  молодежи не завтра, а сегодня. (Относительно заботы о собственных детях как  о будущем будет сказано несколько  ниже.)

Итак, молодежь - это актуализованное будущее, то есть, она не только будущее, но и настоящее. Ею необходимо заниматься прямо сейчас, чтобы молодой дикарь не уничтожил нас сегодня. Каким он станет завтра - мало кого волнует. Этот вывод доказывается состоянием всей нашей работы с молодежью. Когда в Тольятти две недели бастовали учителя, детская преступность выросла в 400 раз. Но разве кого-то взволновало, что эти дети могут всю будущую жизнь провести в тюрьме? Нет, самим по улицам ходить страшно стало. Потому что, к примеру, в США (апрель 1999г.) такие молодые дикари застрелили в одной школе 13 своих сверстников и более 20 ранили. Президент Клинтон назвал это самым крупным преступлением подобного рода за всю историю Соединенных Штатов. При этом вряд ли кто-то подумал о них как о будущем, которого еще нет.