реализуется
активное стремление к совместному
проведению досуга, а также к другим
формам жизнедеятельности в условиях
лишения свободы.
В
научных публикациях рассмотрение
групп осужденных часто начинают
с раскрытия феноменов, присущих
таким микрогруппам как «семья». Это
обычно стойкая малая группа, состоящая
из двух или более осужденных, объединившихся
на основе общих взглядов и интересов
(совместный досуг, питание, защита от
посягательств и т.д.). Права и обязанности
членов «семьи» обычно не имеют четкой
регламентации, а определяются личностными
качествами и авторитетом ее членов, и
в первую очередь ее лидера. Ведь в функции
лидера «семьи» входит планирование и
координация всех ее действий, поддерживание
и развитие групповых традиций и обычаев,
представительство «семьи» в отношениях
с другими группами, контроль за поведением
членов группы, их поощрение или наказание,
осуществление функции «арбитража» и
пр.
В
условиях исправительных учреждений могут
возникать и более крупные
по размерам, но «размытые» в плане
разделяемых ценностей и норм
общности осужденных, которые в специальной
литературе называют «землячествами»,т.е.
объединяющих лиц одной национальности
или «земляков».
Наряду
с указанными неформальными социальными
группами - «семьями» и «землячествами»
- в исправительных учреждениях на
традициях «воровской идеи» всегда
существовали и криминальные группировки
осужденных. Внешне основывая свое
существование на «субкультуре тюремной
общины», члены таких группировок
в то же время стремятся к авторитарной
власти среди осужденных, открыто
высказывают и демонстрируют
негативное отношение к режиму отбывания
наказания, к труду, учебе, воспитательным
мероприятиям, ведут запутывание
и реальную борьбу за влияние в
среде осужденных с представителями
самодеятельных организаций.
В
статусно-иерархическом плане члены
криминальных группировок в исправительном
учреждении могут занимать места
по следующим трем уровням. На высшем
уровне находится лидер, которого в
различные периоды существования
отечественных исправительных учреждений
называли «бывальцем», «оборотным», «иваном»,
«блатарем», «вором», «положенцем», «паханом»
и т.д. Им, как правило, является лицо,
заслужившее признание со стороны
представителей уголовной среды: «вор
в законе» или «смотрящий» - криминальный
авторитет, получивший мандат и имеющий
поддержку от преступного сообщества
на воле. Авторитет первых часто
основывается на «харизме» и ранее
приобретенном статусе в уголовном
мире, а у вторых - тем, что они
обладают общими субкультурными и специальными
качествами криминально типичной личности:
более двух судимостей, своеобразный
преступный образ жизни с разрывом
всех обычных связей (семейных, культурных,
национальных), тонкое знание особенностей
отношений в среде осужденных,
специфики профессиональной деятельности
различных категорий сотрудников
исправительных учреждений и пр. Стремясь
осуществлять «теневое» руководство
всеми осужденными, данные «криминально
коронованные лидеры» свою власть пытаются
утвердить не только на пропаганде
«воровской идеи», но и на различных
видах принуждения, реализуемых
с помощью членов подчиненной
их единоличной власти криминальной
группировки.
На
втором, среднем вслед за высшим,
уровне в криминальном образовании
утверждаются лица из числа непосредственного
окружения лидера, к которым чаще
всего в специальной литературе
применяют термин «авторитеты», а
в среде осужденных называли в
разные времена «козырными фрайерами»,
«шерстяными» и т.д. Данные лица, обладают
примерно такими же криминальными качествами
как и лидер, в то же время по
«воровскому кодексу» не имеют права
свергать лидера, выдвигать и утверждать
нового, т.к. их статус не утвержден
решениями «блатных тюремных сходок»
или съездов «воров в законе»
каждый из них, зная об этом (в том
числе и о возложенных в
последующем суровых наказаниях
за нарушения правил криминальной субкультуры),
всячески поддерживает лидера по руководству
асоциальной группировкой, в пропаганде
и утверждении среди осужденных
корпоративных законов и правил
преступного мира.
На
третьем низшем уровне в иерархии
криминальной группировки находятся
осужденные - исполнители. Их на блатном
жаргоне часто именуют «пехотой»,
«солдатами», а в среде осужденных
- «шестерками». Они рассматриваются
и используются «авторитетами» как
подручные, прислуга, а поэтому не
принимают практического участия
в решении важных вопросов жизнедеятельности
«блатного сообщества». Состав подобных
лиц, крайне неустойчив, т.к. лидер и
его приближение, использовав все
их возможности и связи (прием
часто в качестве «средств воздействия»
на других осужденных), со временем теряют
к ним интерес, отказываются от их
услуг.
При
слабой дисциплине в исправительных
учреждениях криминальные группировки
могут, во-первых, пытаться распространить
свое влияние на весь коллектив осужденных,
внедряя «зоновские традиции и обычаи»,
а во-вторых, за счет проведения «сходок
авторитетов» добиваются сплочения
и координации действий против администрации
исправительных учреждений. В последние
годы в ряде мест лишения свободы
криминальные группировки представляют
собой иерархически жестко структурированные
и наиболее соорганизованные сообщества,
имеющие связь с внешней преступной
средой. Они стремятся представить
себя в виде руководящей «группы»,
обеспечивающей внутренний порядок
и выражающей иные интересы всех осужденных.
В этой связи они в орбиту своих
действий, прежде всего пытаются вовлечь
осужденных из групп асоциальной
направленности, которые входили
до осуждения в криминально-традиционные
или уличные субкультурные образования
(«братства», «приблатненные», «хорошие
парни» и т.д.), а также отдельные
земляческие и национальные неформальные
образования с выраженной антиобщественной
или противоправной ориентацией. Свое
влияние криминальные группировки
пытаются распространить и на авторитетных
нейтральных осужденных, стремясь их
превратить в «центовых» или «козырных
мужиков», взаимодействующих с «авторитетами».
Свою
руководящую роль в исправительных
учреждениях криминальные группировки
часто пытаются обеспечить, с одной
стороны, за счет установления контроля
и целенаправленного распределения
средств, поступающих в места
лишения свободы, активного насаждения
гипертрофированного понятия «арестантской
чести», организации «воровских судов»
и жестокой расправы с отступниками
от воровской идеи или осужденными,
творящими «беспредел», а с другой
стороны, за счет «показной лояльности»
их лидеров к администрации учреждений
и выбиванию от нее уступок
по принципу «ты мне - я тебе».
Чтобы
усиленно противодействовать криминальным
группировкам персонал исправительных
учреждений должен не только знать
организационно-структурные и психологические
закономерности возникновения и
функционирования последних, но и хорошо
разбираться в атрибутах насаждаемой
ими в местах лишения свободы
криминальной субкультуры.
В
настоящее время психологами
разработан ряд специальных методик
для изучения элементов криминальной
субкультуры: методика пространственно-знаковой
социометрии, психосемантический анализ
арготизмов в среде осужденных, визуальная
психодиагностика невербальных проявлений
осужденных и пр. Представляется, что
ознакомление с ними сотрудников
пенитенциарных учреждений будет способствовать
не только повышению их профессионально-психологической
компетенции, но и совершенствованию
индивидуально-дифференцированного
подхода к воспитательной работе
с различными категориями осужденных.
Традиционно
предметом исследований пенитенциарных
психологов являются конфликты и
групповые эксцессы в среде осужденных.
Выявленные психологами основные детерминанты
закономерности и механизмы развития
данных негативных явлений учитываются
в проведении сотрудниками учреждений
различных форм профилактической работы,
а также в специальных мероприятиях
по разложению или нейтрализации
влияния криминальных группировок.
При этом разложение малых групп
отрицательной направленности в
исправительных учреждениях осуществляется
через специальные воздействия
на их лидера, через выявление и
пресечение противоправных каналов
и способов криминогенного общения
и взаимодействия членов асоциальной
группы, через развенчание истинной
сути воровских традиций и обычаев
(например, «воровского общака, «прописки»
и др.).
К
настоящему времени пенитенциарные
психологи разработали научно обоснованные
рекомендации по воздействию на стихийные
социально-психологические явления
в среде осужденных по пресечению
слухов, преодолению негативных последствий
«зоновской моды», воздействию на различные
виды толпы и в ситуациях паники
осужденных.
Во
многих научных юридических публикациях
90-х годов отстаивается мысль, что
гуманизация отечественной системы
органов, исполняющих наказания, преимущественно
связана с установленными в новом
Уголовно-исполнительном кодексе РФ
(1996г.), нормами ослабления режима отбывания
наказаний, создающими более благоприятные
жилищно-бытовые условия осужденным
и рядом иных моментов, соответствующих
стандартным минимальным правилам
обращения с заключенными и другим
документам, принятым ООН и ратифицированным
российскими законодателями. Не подвергая
сомнению целесообразность указанных
мер, в то же время пенитенциарные
психологи обращают внимание на необходимость
создания подлинной гуманизации
среды в местах лишения свободы.
Последнее, по их мнению, может быть
достигнуто не только лишь через приведение
жизнедеятельности осужденных в
соответствие с физическими, санитарно-бытовыми,
экономическими и другими нормами,
обеспечивающими «очеловеченные»
условия отбывания наказания, но
и с гуманистическим преобразованием
психологии взаимоотношений в исправительном
учреждении (причем, как между различными
категориями осужденных, так и
между ними и персоналом мест лишения
свободы).