Методология юридической психологии

Появилось довольно значительное число лиц – киллеров, которые сделали убийство по найму  своей профессией, источником получения  солидного денежного вознаграждения (главным образом в валюте). Они  представляют исключительную опасность  для общества ввиду того, что довольно редко несут уголовное наказание. Нередко совершенные ими дерзкие убийства преподносятся средствами массовой информации как сенсация. В результате убийцы предстают в ореоле «героев», неуловимых и неустрашимых, привлекательных для молодых читателей.

Что собой представляют киллеры?

«Наемные убийцы, – пишет Ю.М.Антонян, – это  те, которые …убивают не по страсти, не из-за ненависти к конкретному  человеку и мести, а по холодному  расчету. Это – преступники-рационалисты, что не исключает, а напротив, предполагает наличие у них сложнейшего  переплетения глубинных мотивов  именно такого поведения, не охватываемых их сознанием. И это – профессионалы, получившие необходимую подготовку в армии, в Афганистане, Таджикистане, на Кавказе, в Чечне и во всех тех  местах, где проходили боевые действия, в которых они принимали участие». Психологическая подготовка таких  лиц начиналась еще в подростковом возрасте в групповых драках, избиении «чужаков»; совершенствовалась в преступных действиях боевиков – членов организованных преступных групп – при насилии  над молодыми солдатами или «козлами отпущения» в исправительных учреждениях. В настоящее время исполнители  заказных убийств могут находиться в составе преступной организованной группировки или в качестве «профессионалов» существовать автономно и конспиративно. Но об их существовании знают те, кто может прибегнуть к их услугам («заказчики»).

«Исполнитель» из организованной преступной группы обладает большими возможностями совершения удачного покушения благодаря ресурсам (материальным и организационным), которыми обладает криминальная группа. Личные качества такого «исполнителя» более  соответствуют специфике убийства, чем личные качества случайного человека. Тем не менее шансы на удачное  покушение у такой категории  наемных убийц существенно ниже, чем у «профессионала», в связи  с преобладанием корыстной мотивации  деятельности и высоким уровнем  личной агрессии, что значительно  деформирует моменты восприятия окружающей обстановки и ее оценки.

Наиболее часто  киллеры используют огнестрельное  оружие, причем такое, которое, по их данным, не имело криминальной предыстории. Его оставляют на месте. Указанные  лица отличаются большой осторожностью, внимательностью, мобильностью, находчивостью. Обычно они тщательно готовятся  к «работе», осматривают место  будущего покушения, определяют точки, с которых будут производить  выстрел, способы маскировки, пути отхода, расположение транспорта. Взрывы, а  тем более пожары применяются  реже. Встречались в криминальной практике случаи применения ядов, а  также радиоактивных веществ, вызывающих медленную, но верную смерть. В более  редких случаях «организуется» гибель в результате несчастного случая при автоаварии. Продуманность всех деталей, тщательный выбор и проверка оружия и т.д. входят в «профессиональную» деятельность киллеров, являются необходимым  атрибутом их работы, которую необходимо выполнять успешно, ибо в противном  случае можно поплатиться собственной  жизнью.

В отличие от рассмотренных ранее убийц, которые  отличаются повышенной ранимостью и  восприимчивостью в межличностных  отношениях, киллеры – спокойные, уравновешенные люди. Их трудно вывести  из равновесия. Вероятно, они вряд ли дадут себя втянуть в уличную  ссору или домашний конфликт. Отличительная  их черта – умение быть незаметными, ничем не привлекать к себе внимания. Это одно из условий их успешной деятельности по выполнению «заказов». Таким образом, в лице наемных убийц наше общество столкнулось с довольно необычным явлением, с особой категорией людей и преступников.

Определенный  интерес представляют психологические  особенности женщин-преступниц. Хотя удельный вес женской преступности неизмеримо ниже мужской, но он в последнее  время растет.

Каков же психологический  портрет современной женщины-преступницы?

В целом можно  сказать, что основной массе женщин-преступниц по сравнению с преступниками-мужчинами  в меньшей степени свойственны  асоциальные установки, у них  нет устойчивых преступных убеждений, социально-психологическая адаптация  хотя и нарушена, но глубоких дефектов нет. Чего, конечно, нельзя сказать о  рецидивистках, которые давно утратили социально-позитивные контакты и стали, по сути, дезадаптированными личностями. Психологическую специфику указанным  лицам придает то, что у многих их них имеются психические аномалии и расстройства, в том числе  и из-за возрастных изменений.

Известно, что  женской психологии свойственно  такое качество, как стремление обращать на себя внимание. Демонстративность  присуща и преступницам, однако у  них она, определяя главным образом  агрессивные преступные проявления, выполняет функцию самоутверждения. «Потребность в самоутверждении, –  отмечает Ю.М.Антонян, – являясь  одним из самых мощных стимулов человеческих поступков, становится у преступниц навязчивой, застревающей, существенно  влияя на весь их образ жизни. Это  не просто стремление нравиться мужчинам или выглядеть лучше других женщин, а потребность в подтверждении, как бы в фиксации своего существования, бытия, места в жизни в целом. Она, как правило, не охватывается сознанием»1.

Свойственная  женщинам-преступницам, в основном совершившим насильственные преступления против личности, ригидность (застреваемость и стойкость психотравмирующих  переживаний, нередко достигающих  аффективного уровня), а также высокая  импульсивность, неспособность адекватно  воспринимать и оценивать возникающие  жизненные трудности побуждают  их в ситуации фрустрации к необдуманному, дезорганизованному, часто преступному  поведению.

В отличие от преступников-мужчин женщинам-преступницам, как правило, свойственно чувство  вины, беспокойство за свое будущее. Им характерна также повышенная тревожность, эмоциональная ранимость.

Преступному поведению  женщин в целом присуща импульсивность, мужскому – логичность.

Среди осужденных женщин много таких, кто имеет  невротические нарушения, характерны для них и тревожно-депрессивные состояния.

Интересны данные психологического обследования в отношении  отдельных категорий насильственных преступниц. Женщин, совершивших убийство своих мужей (сожителей) или причинивших  им тяжкие телесные повреждения, отличает высокий уровень эмоциональности, упрямство, отсутствие чувства вины или раскаяния в совершенном  преступлении. Отличительной чертой женщин-детоубийц является дисгармоничность их личности, которая выражается в сочетании двух противоречивых тенденций: с одной стороны, испытываемые ими депрессивные состояния побуждают их стремиться к общению с людьми, а с другой – подозрительно относясь к большинству людей, они боятся общения. Наиболее типично это для женщин, убивших своих внебрачных новорожденных детей. Указанное преступление, как правило, связано с боязнью осуждения со стороны окружающих людей и в то же время со стремлением заслужить их уважение и признание1.

Крайнюю опасность  представляет такое набирающее в  последнее время силу явление, как  терроризм, имеющий транснациональную  распространенность.

Появление террора  было знаком того, что наивный либеральный  индивидуализм XVIII века завершился. Начался  период, когда из-под оболочки цивилизации, прогресса в общественной жизни  стали проглядывать древнейшие пласты, таящиеся в глубинах человеческой психики. С точки зрения культурологии  современный террор восходит к жертвоприношению. Главная черта нового террора  – первичность воли к насилию. Обоснование, каким бы правдоподобным оно ни было, оказывается вторичным. Этот феномен подробно изучен психологами  и философами, которые работали с  немецкими и французскими террористами 70-80-х гг. Выяснилось, что мотивы у  людей, занимавшихся террором, абсолютно  произвольны: от личной обиды на кого-то до сложнейших политических теорий. Серьезность  этих теорий на поверку оказывалась  фальшивой – человек мог месяцами развивать свои идеи, а потом неожиданно от них отказаться.

Чаще всего  дает толчок террористическим действиям  чувство безвыходности той ситуации, в которой оказалось некое  меньшинство, психологический дискомфорт, который побуждает его оценивать  свое положение как драматическое. Это может быть меньшинство национальное, как, например, баски, корсиканцы, бретонцы, ирландцы, или же меньшинство, объединяющееся по определенным идеологическим убеждениям или религиозным мотивам. Во всех случаях мотивация схожая: «Наш народ, наша культура, наш язык, наша вера на грани исчезновения… а поскольку  нашим доводам никто не внемлет, остается одно – язык ответного  насилия, язык бомб…». Но тут надо очень  тонко отличать реальность от ее восприятий. В 70-х гг. XX ст. в Англии возникла таинственная «бригада гнева», объявившая, подобно  итальянским «Красным бригадам», войну  существующему строю и учинившая  два десятка взрывов в публичных  местах, а спустя год Скотленд-Ярд  арестовал четырех ее членов, и  это был весь ее наличный состав1.

От малого числа  участников террористическая группа не становится менее опасной. Достаточно вспомнить секту «АУМ Синрике»: если бы ее первая атака в токийском  метро удалась в полной мере, погибло  бы 40 тысяч людей. Подобные акты секта  планировала провести в других странах, где ей удалось обосноваться, включая  Россию. Патологический терроризм совершенно иррационален, абсурден, он всегда дело рук людей, явно пребывающих «вне нормы». В то же время было бы опасно его недооценивать. В ближайшие  годы можно даже предвидеть серьезный  рост патологического насилия в  мире. Смена тысячелетий способствует нагнетанию страхов, связанных с  представлением о «конце света». Мы можем столкнуться в предстоящие  годы с новой патологией террора, и в этом смысле «АУМ Синрике» стоит  воспринимать скорее как грозное  предзнаменование.

Генезис формирования и динамики поведения личности «индивидуального»  террориста может быть проиллюстрирован следующими материалами журналистского расследования.

Анатолий О. считал себя «терминатором» – вламываясь глухой ночью в окраинные сельские хаты, он с порога расстреливал картечью их взрослых обитателей, потом ножом  или лопатой добивал детей, забирал  нехитрый домашний скарб, обручальные кольца и деньги, поджигал дом и исчезал.

Ему 37 лет, он сирота, воспитывался в детском доме, учился в Малининском лесотехникуме  и закончил «мореходку». В 1985-1986гг. работал  на теплоходе «Максим Горький». Пребывая в Германии, просил политического  убежища. Получив отказ, совершил несколько  мелких преступлений, за что был  арестован, выдворен из страны, а по возвращении в СССР уволен с работы. В Германии примкнул к мормонам и  впоследствии заявил, что в религиозной  секте под влиянием сектантов  стал совершать убийства. Лежал в  Киевской психбольнице с диагнозом  «шизофрения». Выйдя из клиники, О. стал убивать людей с особой жестокостью.

О. – рыжий, маленький (рост около 160 сантиметров) и с виду совершенно неопасный, наводил на сельчан  священный ужас. Почему-то никто  из его дюжих и мускулистых  жертв ни разу не попытался оказать  ему сопротивление, хотя шанс был, так  как во время убийств О. не ограничивался  одной обоймой: каждый раз выходил  на крыльцо перезарядить ружье. Ему  подчинялись с большой покорностью, надеясь, что, забрав из хаты все деньги, вещи, он помилует уцелевших жителей  и уберется восвояси.

«Я убивал людей  для того, чтобы познать себя. Человек – это игрушка, – говорил  О., охотно пойдя на контакт с прессой. – Пусть о моих деяниях узнают все».

Кроме каких-то, как он заявляет, высших религиозных  целей, у него были и вполне обычные, мирские. Так, например, семью Б. он уничтожил  только потому, что один из них учился вместе с ним в лесотехникуме  и «плохо разговаривал с ним». А  по дорогам Васильевского района колесил и убивал людей с досады оттого, что никак не мог застать  дома местного жителя Л., когда-то работавшего  с О. в пожарной охране и изрядно  ему досадившего.

Расстреливая  людей по всей Украине, он медленно и упорно продвигался к заветной цели – Одессе, где думал тайком пробраться на теплоход и нелегально доплыть до Германии. Там он собирался  не только «приобщиться к мормонам», но и продолжить серию убийств.

Обо всем этом О. повествует хорошим литературным языком, цитируя Библию и немецких философов. Он высказывает идеи о ничтожности  человека-жертвы; этому мог бы и  Гитлер позавидовать. Он признает себя виновным во всех убийствах1.

Анализ криминогенной  ситуации свидетельствует о том, что преступные посягательства на жизнь  и здоровье людей продолжают оставаться одной из самых острых проблем.

Преступники физически  устраняют не только неугодных им крупных хозяйственников, предпринимателей и финансистов, но и перед угрозой  возможного разоблачения организовывают убийства сотрудников правоохранительных органов, журналистов.

Терроризм и  связанные с ним террористические акты (ст. 258? раздел IX УК Украины) – это  не только провозглашение целей и  методы их осуществления. Это еще  и рецепты: как похищать людей, как  устанавливать бомбы, используя  при этом достижения электроники, и  многое другое. Третья волна терроризма, прокатившаяся по Европе за последнюю  четверть века (условно объединим  ее термином «политический терроризм»), оставила свои рецепты преступным организациям, общий признак которых явно сводится к одному определению: криминальные структуры. Когда правительство Италии «прижало» Сицилийскую мафию, та ответила серией взрывов бомб против правительственных учреждений – способ для нее совершенно новый, однако хорошо знакомый нам по деятельности «идеологических» боевиков. Равным образом и «АУМ Синрике» взяла на вооружение насильственные методы политических групп, считавших, что их «безвыходное положение» оправдывает любые средства достижения цели. Двадцать лет назад в мотивациях политических и уголовных группировок существовало отчетливое различие, теперь этот барьер стерт, уголовный мир, даже если прямо не претендует на власть, стремится ее контролировать. В годы «холодной войны» от 80 до 90% международных террористических актов так или иначе исходили из стран Ближнего Востока, за что в конце концов заплатили своей репутацией Саддам Хусейн, полковник Каддафи, лидеры Сирии, Ирана, Ливии. Терроризм нес на себе явный отпечаток идеологической и политической вражды разделенного мира.