Якобинская диктатура во Франции

2. Якобинская диктатура.

За якобинцами стоял широкий  блок революционно-демократических  сил (мелкая буржуазия, крестьянство, деревенская  и особенно городская беднота). Ведущую  роль в этом блоке играли так называемые монтаньяры (Робеспьер, Сен-Жюст, Кутон и др.), речи и действия которых отражали прежде всего господствовавшие бунтарские и эгалитарные настроения масс.

На якобинском этапе революции  участие различных слоев населения  в политической борьбе достигает  своей кульминации. Благодаря этому  во Франции в это время были выкорчеваны остатки феодальной системы, проведены радикальные  политические преобразования, отведена угроза интервенции войск коалиции европейских держав и реставрации  монархии. Революционно-демократический  режим, сложившийся при якобинцах, обеспечил окончательную победу во Франции нового общественного  и государственного строя.

Историческая особенность данного  периода в истории французской  революции и государства состояла также и в том, что якобинцы не проявляли большой щепетильности  в выборе средств борьбы со своими политическими противниками и не останавливались перед использованием насильственных методов расправы со сторонниками “старого режима”, а  заодно и со своими “врагами”.

Наиболее показательным примером революционной напористости якобинцев  может служить их аграрное законодательство. Уже 3 июня 1793 г. Конвент по предложению  якобинцев предусмотрел продажу  мелкими участками в рассрочку  земель, конфискованных у дворянской эмиграции. 10 июня 1793 г. был принят декрет, возвращавший крестьянским общинам  захваченные дворянством земельные  угодья и предусматривающий возможность  раздела общинных земель в том  случае, если за это выскажется одна треть жителей. Поделенная земля  становилась собственностью крестьян.

Важное значение имел Декрет от 17 июля 1793 г. “Об окончательном упразднении феодальных прав”, где безоговорочно признавалось, что все бывшие сеньориальные платежи, чиншевые и феодальные права, как постоянные, так и временные, “отменяются без всякого вознаграждения”. Феодальные документы, подтверждающие сеньориальные права на землю, подлежали сожжению. Бывшие сеньоры, а также должностные лица, утаивающие такие документы или сохраняющие выписки из них, присуждались к 5 годам тюремного заключения. Хотя якобинцы, выступающие в принципе за сохранение существующих отношений собственности, не удовлетворили всех требований крестьянских масс (о конфискации дворянских земель, об уравнительном и бесплатном их разделе), аграрное законодательство Конвента для своего времени отличалось большой смелостью и радикализмом. Оно имело далеко идущие социально-политические последствия, стало правовой основой для превращения крестьянства в массу мелких собственников, свободных от пут феодализма. Для закрепления принципов нового гражданского общества Конвент Декретом от 7 сентября 1793 г. постановил, что “ни один француз не может пользоваться феодальными правами в какой бы то ни было области под страхом лишения всех прав гражданства”.

Характерно, что тесная связь якобинцев  с городскими низами, когда этого  требовали чрезвычайные обстоятельства (продовольственные трудности, рост дороговизны и т. п.), неоднократно вынуждала их отступать от принципа свободы торговли и неприкосновенности частной собственности. В июле 1793 г. Конвент ввел смертную казнь за спекуляцию предметами первой необходимости, в сентябре 1793 г. декретом о максимуме  устанавливались твердые цены на продовольствие.

Принятые в конце февраля  — начале марта 1794 г. так называемые вантозскис декреты Конвента предполагали бесплатное распределение среди неимущих патриотов собственности, конфискованной у врагов революции. Однако вантозские декреты, с энтузиазмом встреченные плебейскими низами города и деревни, не были проведены в жизнь из-за противодействия со стороны тех политических сил, которые считали, что идея равенства не должна осуществляться столь радикальными мерами. В мае 1794 г. Конвент декретировал введение системы государственных пособий для нищих, инвалидов, сирот, стариков. Было отменено рабство в колониях и т. д.

Политическая решительность и  радикализм якобинцев проявились в  новой Декларации прав человека и  гражданина и в Конституции, принятой Конвентом 24 июля 1793 г. и одобренной подавляющим большинством народа на плебисците (Конституция 1 года республики). Эти документы, составленные с использованием конституционных проектов жирондистов, испытали на себе сильное влияние  взглядов Ж. Ж. Руссо. Так, целью общества объявлялось “общее счастье”. Основной задачей правительства (государства) являлось обеспечение пользования  человеком “его естественными и  неотъемлемыми правами”. К числу  этих прав были отнесены равенство, свобода, безопасность, собственность.

Равенству якобинцы в силу своих  эгалитаристских убеждений придавали особое значение. В Декларации подчеркивалось, что все люди “равны по природе и перед законом”.

В трактовке права собственности  якобинцы пошли на уступку сформировавшимся за годы революции новым буржуазным кругам и отказались от выдвигавшейся  ими ранее в полемике с жирондистами идеи прогрессивного налогообложения  и необходимости ограничительного толкования правомочий собственника.

Декларация 1793 г. в ст. 16 определяла право собственности в традиционно  широком и индивидуалистическом плане как возможность “пользоваться  и располагать по усмотрению своим  имуществом, своими доходами, плодами  своего труда и промысла”. Но в  подходах к решению других вопросов, в частности относящихся к  сфере личных и имущественных  прав граждан, якобинцы сделали значительный шаг вперед по сравнению с предшествующими  конституционными документами.

По ст. 122 Конституции каждому  французу гарантировались всеобщее образование, государственное обеспечение, неограниченная свобода печати, право  петиций, право объединения в  народные общества и другие права  человека. Статья 7 Декларации 1793 г. в  число личных прав граждан включила право собраний с “соблюдением спокойствия”, право свободного отправления религиозных  обрядов.

В якобинской декларации особое внимание уделялось гарантиям от деспотизма и произвола со стороны государственных  властей. Согласно ст. 9, “закон должен охранять общественную и индивидуальную свободу против угнетения со стороны  правящих”. Всякое лицо, против которого совершался незаконный, т. е. произвольный и тиранический акт, имело право оказывать сопротивление силой (ст. II).

Поскольку сопротивление угнетению  рассматривалось как следствие, вытекающее из прочих прав человека, Декларация 1793 г. делала революционный вывод  о том, что в случаях нарушения  правительством права народа “восстание для народа и для каждой его  части есть его священное право  и неотложнейшая обязанность” (ст. 35). Таким образом, в отличие от Декларации 1789 г., где говорилось о  национальном суверенитете, якобинцы в своих конституционных документах проводили идею народного суверенитета, восходящую к Ж. Ж. Руссо.

Конституция якобинцев отвергла принцип  разделения властей, как противоречащий, по мнению Ж. Ж. Руссо, идее суверенитета народа, выступающего как единое целое. Она предусматривала простое и, казалось бы, демократическое по тем временам устройство государства. В противовес проявившимся в годы революции планам регионализации Франции в ст. 1 подчеркивалось, что “французская республика едина и неделима”.

Упразднив деление граждан на активных и пассивных как несовместимое  с идеей равенства, Конституция практически узаконила всеобщее избирательное право для мужчин (с 21 года). Своеобразное стремление якобинцев сочетать представительные органы с непосредственной демократией (влияние Ж. Ж. Руссо) нашло свое отражение в том, что избираемый на один год Законодательный корпус (Национальное собрание) по ряду важных вопросов (гражданское и уголовное законодательство, общее заведование текущими доходами и расходами республики, объявление войны и т. д.) мог лишь предлагать законы.

Принятый Национальным собранием  законопроект приобретал силу закона лишь в том случае, если 40 дней спустя после его рассылки в департаменты в большинстве из них одна десятая  часть первичных собраний не отклоняла  данный законопроект. Такая процедура  была попыткой воплотить в жизнь  идею народного суверенитета, проявляющегося в данном случае в том, что только “народ обсуждает и постановляет законы” (ст. 10). По ряду вопросов, согласно Конституции, Национальное собрание могло  издавать декреты, имеющие окончательную  силу.

Исполнительный совет являлся  высшим правительственным органом  республики. Он должен был состоять из 24 членов, избираемых Национальным собранием из кандидатов, выдвинутых списками от первичных и департаментских  собраний. На Исполнительный совет  было возложено “руководство общим  управлением и наблюдением за ним” (ст. 65). Совет нес ответственность  перед Национальным собранием “в случае неисполнения законов и декретов, а также в случае недонесения  о злоупотреблениях” (ст. 72).

Но предусмотренная якобинской Конституцией система государственных  органов на практике не была создана. В связи с трудными внутренними  и международными условиями Конвент  был вынужден отсрочить вступление конституции в силу. Будучи убежденными, фанатичными и бескомпромиссными  революционерами, якобинцы полагали, что  окончательное подавление контрреволюции и упрочение республики в сложившейся  обстановке могут быть осуществлены лишь в результате энергичных действий правительства, путем установления режима революционной диктатуры.

3. Организация революционной  власти.

Основы организации революционного правительства были определены Конвентом  в ряде декретов, в частности в  Учредительном законе от 4 декабря 1793 г. “О революционном порядке управления”. В этом декрете предусматривалось, что “единственным центром управления”  в республике является Национальный конвент. За ним признавалось исключительное право на принятие и толкование декретов. Такое закрепление руководящей  роли Конвента в системе органов  революционной диктатуры было обусловлено  самим ходом политической борьбы. После изгнания жирондистов преобладающим  влиянием в нем пользовались якобинцы.

Конвент был тесно связан с Парижской  коммуной, народными обществами, т. е. был признанным центром революционных  сил того времени, к тому же постоянно  действовавшим органом, который  оперативно реагировал на быстро меняющуюся политическую ситуацию, рассматривал большое количество вопросов и за сравнительно короткий срок принял огромную массу законов (декретов).

Правительственную власть в системе  революционной диктатуры якобинцев  осуществлял Комитет общественного  спасения. Он выдвинулся на первое место  среди комитетов Конвента, стал вдохновителем  политики революционного террора. Роль этого комитета особенно возросла с  июля 1793 г., когда во главе его  вместо Дантона, проявлявшего нерешительность  и склонность к компромиссам, встал  выдвинувшийся на место лидера якобинцев  М. Робеспьер. В состав комитета вошли  и его ближайшие соратники  — Сен-Жюст, Кутон и др.

Согласно декрету Конвента от 10 октября 1793 г., Комитету общественного  спасения должны были подчиняться временный  исполнительный совет, министры, генералы. Ему же вменялось в обязанность  сначала ежедневно, а с декабря 1793 г. ежемесячно представлять отчеты о своей работе в Национальный конвент.

Для связи Конвента и правительственных  учреждений с местами в департаменты и в армию посылались комиссары  из числа депутатов Конвента, которые  наделялись широкими полномочиями. Они  осуществляли контроль за применением декретов революционного правительства и в случае необходимости могли отстранять должностных лиц в департаментах и генералов в армии. Сложная политическая ситуация (контрреволюционные мятежи, измены в армии) вынуждала комиссаров Конвента орать на себя иногда и непосредственные административные и организационные функции — издавать обязательные распоряжения, командовать воинскими частями и т. д.

К задачам революционной диктатуры  было приспособлено управление на местах. Законом 4 декабря 1794 г. из ведения администрации  департаментов были изъяты важнейшие  вопросы, “относящиеся к революционным  законам и мерам управления и  общественного спасения”. По этим вопросам дистрикты и муниципалитеты сносились  непосредственно с революционным  правительством. Наибольшую активность в местном управлении проявляли  муниципалитеты, из которых были изгнаны  жирондисты. В работе коммун и их секций, в генеральных советах  широкое участие принимали низы городского и сельского населения.

Еще по декрету 21 марта 1793 г. для надзора  за враждебными республике иностранцами в каждой коммуне и ее секции избирались наблюдательные и иные специальные  комитеты. При якобинцах функции  этих комитетов значительно расширились, они получили название революционных  комитетов. Эти комитеты, состоявшие из наиболее активных и фанатично  преданных революции граждан, были созданы по всей стране. Они превратились в инструмент революционного террора  и в главную опору Комитета общественного спасения на местах. Они не только последовательно проводили  в своих округах политику центра, но в свою очередь сами оказывали  давление на Конвент, вынуждая его в  ряде случаев выполнять требования опьяненных революцией масс.

Важное место в системе революционной  диктатуры занимали различные народные общества и клубы, прежде всего Якобинский клуб в Париже, выполнявший роль своеобразного политического штаба  революции, и многочисленные его  отделения по всей стране (свыше 40 тыс.).

Одной из существенных особенностей якобинской диктатуры было создание специальных органов, предназначенных  для борьбы с внешними врагами  и внутренней контрреволюцией. В  своей деятельности, направленной на защиту республики и завоеваний революции, они использовали методы революционного террора.