Жизнь и творчетво А.А. Блока

Тогда же, в 1918 г. Блок пишет  известную статью «Интеллигенция и  Революция». В ней он выдвигает  задачи потрясающей наивности: «Переделать  все. Устроить так, чтобы все стало новым; чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью» (Блок А.А. Собр. Соч. 8-ми тт. Т. 6. С. 12). Надежды эти были свойственны не одному Блоку. Но удивительно, что высказывает их не зеленый юнец и не хитрый политикан, делающий ставку на зеленых юнцов, – но человек уже вполне зрелый, к тому же искренний, и наделенный умом и совестью. Странно, почему он не понимает, что «переделывать все» человек имеет моральное право только в пределах собственной судьбы, потому что общая жизнь, которая кажется «лживой, скучной, грязной и безобразной» ему, для кого-то другого может быть полна смысла и радости. Тем более понятно что, если «чистую, веселую и прекрасную» жизнь организуют – по своим потребностям – волки, то для овец это будет означать конец существования. Блок должен был бы это знать. Но по-видимому, слишком серьезным был собственный личностный кризис поэта, и слишком нужна была ему самому вера в наставшее преображение мира – больше опереться ему было не на что, т.к. воли на преображение самого себя не хватало.

Нередко высказываясь явно антихристиански, Блок в то же время обнаруживает вполне христианское понимание переживаемых бедствий как возмездия. Так, узнав о разорении крестьянами его родного Шахматова, он пишет: «… демонизм есть сила. А сила – это победить слабость, обидеть слабого. Несчастный Федот изгадил, опоганил мои духовные ценности, о которых я демонически же плачу по ночам. Но кто сильнее? <...> Я сильнее и до сих пор, и эту силу я приобрел тем, что у кого-то (у предков) были досуг, деньги и независимость. <...> Да, я носил в себе великое пламя любви <...> когда я носил в себе эту любовь, о которой и после моей смерти прочтут в моих книгах, – я любил прогарцевать по убогой деревне на красивой лошади; я любил спросить дорогу, которую знал и без того, у бедного мужика, чтобы ″пофорсить″, или у смазливой бабенки, чтобы нам блеснуть друг другу мимолетно белыми зубами <...> Все это знала беднота. Знала она это лучше. чем я, сознательный. Знала, что барин – молодой, конь статный, улыбка приятная, что у него невеста хороша и что оба – господа. А господам, – приятные они или нет, – постой, погоди, ужотка покажем. И показали. И показывают» (Собр. соч. в 6-ти тт. Т. 5. С. 255 – 256). Лишения послереволюционных лет он переносил на удивление стойко и безропотно.

В том же 1918 г. Блок написал  стихотворение «Скифы» – как  пророчество тоже довольно сомнительное, но содержащее итог многолетних раздумий о пути России и вполне серьезные, выдержанные в традициях русской  историко-философской мысли, выводы о российской «всечеловечности»:

Мы любим все: и жар холодных числ,

И дар божественных видений,

Нам внятно все: и  острый галльский смысл,

И сумрачный германский гений…

При всей своей утопичности, «Скифы» реалистичны в оценке кризиса европейской культуры. «Русский путь» мыслился как альтернатива (пусть даже не осуществившаяся в  полной мере) окостенению западной цивилизации. Сытая буржуазность пугала его больше, чем ужасы революции  и гражданской войны. Когда в  новом советском быту в новых  формах стали проявляться прежние черты буржуазной пошлости, Блок почувствовал приближение собственного конца.

Творческий подъем 1918 г. быстро сменился упадком. После непрестанного  музыкального звучания начала революции  наступила пугающая тишина – он уже не слышал музыки. Надежда Павлович вспоминала: «Жизнь и творчество были для него нераздельны. Раз он сказал о своих стихах: ″Это дневник, в котором Бог мне позволил высказаться стихами″. Но в жизни было ″настоящее″ и ″игра″. <...> Мучительной ″игры″ наших дней и не вынес он» (Н. Павлович – Александр Блок в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 395). Она же приводит слова самого Блока «″Большевики не мешают писать стихи, но они мешают чувствовать себя мастером. Мастер – тот, кто ощущает стержень всего своего творчества и держит ритм в себе» (Там же. С. 397). Блок не принадлежал к типу поэта-«мастера» в брюсовском смысле. Говоря так, он ориентировался на известное стихотворение Пушкина «Из Пиндемонти»:

Иные, лучшие мне  дороги права;

Иная, лучшая, потребна мне свобода:

Зависеть от царя, зависеть от народа –

Не все ли нам  равно? Бог с ними.

Никому

Отчета не давать, себе лишь одному

Служить и угождать; для власти, для ливреи

Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи…

Делая заметки именно об этом стихотворении, Блок цитирует работу А.А. Потебни «Из записок по теории словесности»: «1836. ″Из VI Пиндемонте″ (чтобы не узнали). Вот свобода! Потебня: ″Поэт может настаивать на своем праве (на личную свободу), потому что цель его деятельности не может быть определена ни им самим, ни другими заранее. Но ведь и там, где цель заранее со стороны определима, вмешательство в самый способ ее достижения портит дело. И извозчик, нанятый до места или на час, хочет, чтоб его не дергали и не мешали править лошадьми″» (Собр. соч. в 6-ти тт. Т. 5. С. 275). Поэтическим завещанием Блока стало стихотворение «Пушкинскому Дому», написанное в 1921 г.

<...> Пушкин! Тайную  свободу

Пели мы вослед тебе!

Дай нам руку в  непогоду,

Помоги в немой  борьбе!

Не твоих ли звуков сладость

Вдохновляла в  те года?

Не твоя ли, Пушкин, радость

Окрыляла нас  тогда?

Вот зачем такой  знакомый

И родной для сердца звук

Имя Пушкинского  Дома

В Академии наук.

Вот зачем, в часы заката

Уходя в ночную тьму,

С белой площади  Сената

Тихо кланяюсь ему.

 

Глава 3. Блок-редактор

3.1. Редакционно-издательская  деятельность

Заслуживает внимания исследователей редакторская деятельность Блока. До революции Блок участвовал в работе частного издательства "Сирин" (1912 – 1914). Поэт непродолжительное время выступал в качестве редактора периодических изданий. До революции он возглавляет отдел поэзии в журнале, который издавал самобытный русский театральный режиссер В.Э. Мейерхольд, - "Любовь к трем апельсинам" (1914-16 гг.). После революции он в 1918 г. является главным редактором периодического издания "Репертуар" - органа репертуарной секции при театральном отделе Наркомпроса. Однако под его редакцией выходит лишь один номер, поскольку А.А. Блок убедился в том, что ему не дадут возможность воплотить в жизнь его издательские замыслы. В основном его редакторская деятельность связана с подготовкой и выпуском отдельных изданий или собраний сочинений мастеров литературы. В истории редактирования А.А. Блок занял свое место главным образом как редактор оригинальных поэтических произведений и редактор переводов.

В дооктябрьский период наиболее значительная его редакторская работа - подготовка к изданию сочинений  А. Григорьева в издательстве К.Ф. Некрасова. Книга вышла в 1916 г. под названием "Стихотворения Аполлона Григорьева. Собрал и примечаниями снабдил Александр  Блок". Блоку принадлежит как  замысел этого издания в целом, так и конкретные разработки состава  и композиционного решения сборника, его научно-справочного аппарата и художественного оформления. В  полной мере при этом проявилось умение Блока-редактора при помощи редакционно-издательских средств воссоздавать для читателя индивидуальный образ автора, бережно  относясь к его творческой воле.

Например, Блок включил в  книгу 6 частей, причем первые две повторяли  в композиционном отношении сборник "Стихотворения Аполлона Григорьева", вышедший при жизни автора в 1846 г. Редактор только раз позволил себе переместить "рассказ в стихах "Олимпий Радий" в раздел "Поэмы", где были собраны произведения аналогичного жанра, поскольку сам термин поэмы  у А. Григорьева нигде не встречался. Остальные 4 части полностью составлены самим Блоком, который проделал огромную работу разыскивая и атрибутируя журнальные публикации поэта. Столь же тщательно Блок работал и над научно-справочным аппаратом: отбором вариантов, сверкой текстов, примечаниями и т.д.

Однако важен сам по себе даже не факт такой работы, выполненной  на высоком профессиональном уровне, а именно стремление редактора раскрыть перед читателем полнокровный образ  поэта, творчество которого к тому времени  было незаслуженно забыто. В одном  из писем к своему другу, поэту, переводчику, мемуаристу В.А. Пясту (Пестовскому) Блок писал: "... мой Григорьев подвигается, напечатано 10 листов (а всего будет до 35-ти!). Это - не только сложные корректуры, но еще и держание в душе всей книги (то есть всей жизни его) и влияние на издателей. Пока выходит чисто".

Разрабатывая план издания  произведений Г. Гейне, Блок останавливается  на принципе избранного собрания сочинений, который, по его мнению, позволяет  представить поэта новому читателю лучшими творениями великого мастера  и передать неповторимость его поэтической  манеры. Хотя в началу XX в. в России вышло 4 собрания сочинений Гейне, Блок считал, что русский язык еще почти его не знает. Поэтому главный смысл его помет на полях переводов - необходимость глубокого знания творчества Гейне, сохранение стихотворного размера и ритма, снятие русифицированного налета при переводе немецкой лексики (с редакцией А. Блока вышли два тома Г. Гейне - 5-й (1919) и 6-й (1922) - уже после смерти поэта.

В советские годы Блок входил в состав редколлегии издательства "Всемирная литература", был  главным редактором кооперативного издательства "Время", существовавшего  в Петрограде-Ленинграде с 1922 по 1934 год. Будучи членом репертуарной секции Петроградского театрального отдела Наркомпроса, Блок становится главным редактором издания "Репертуар". Под его редакцией вышел лишь один номер. Впоследствии он занимался подготовкой и выпуском отдельных изданий и собраний сочинений, а также был редактором переводов. В 1919 и 1922 годах вышли два тома переводов Г. Гейне в редакции Блока. В своей работе над переводами Гейне и Гете Блок стремился передать естественное звучание авторской речи, сохранить стихотворный размер и ритм. Он далек от переосмысливания, осовременивания, перевыражения стихотворных текстов. Блок выбрал тип избранного собрания сочинений, чтобы показать российскому читателю лучшие творения великого поэта, оригинальность его творческой манеры.

 

2. Работа Блока над сборником сочинений Лермонтова

Концептуальный подход к  замыслу издания и реализации в нем литературного произведения остаётся ведущим для Блока и  в постреволюционный период, когда  он возглавляет сектор немецкой литературы, входит в состав гетевской и поэтической  коллегий издательства "Всемирная  литература", работает над однотомником лермонтовских стихотворений в издательстве З.И. Гржебина. Редактируя переводы Гете и Гейне, главным Блок считает умение вслушаться в звучание авторского оригинала и затем передать его поэтическую суть в естественном звучании русской речи. Он не допускает никакого "угла отклонения" от подлинника, ему чужды его "переосмысливания", "перевыражения", осовременивания" со стороны переводчика.

А.А. Блок был первым, кто  после революции подготовил и  издал М.Ю. Лермонтова ("Избранные  сочинения в одном томе. Редакция, вступительная статья и примечания Александра Блока". Издательство З.И. Гржебина. Берлин-Петербург. 1921). Если издание избранных сочинений М.Ю. Лермонтова, вышедшее в 1918 г., лишь в пятый раз повторяло издания, появившиеся в начале века, то А.А. Блок, учитывая читательский адрес, поставил задачу открыть поэта широкой, но мало подготовленной аудитории. Этой задаче он подчинил и редакционно-издательские средства. Издание отличается минимумом примечаний и комментариев, дает много информации о биографии Лермонтова.

В частности, его комментарии  и примечания существенно отличаются от тех, которые снабжены им, например, "Стихотворения Аполлона Григорьева". Он ограничивается минимумом библиографической  информации, снимает материал, содержащий полемические суждения литературоведов  и текстологов, и, наоборот, насыщает примечания множеством биографических фактов. В своей совокупности иногда они полнее, чем в научных изданиях. Цель очевидна - дать читателю живого Лермонтова - ироничного, а иногда саркастичного, нравственного максималиста, отважного  и беззащитного, рисовальщика и мистификатора.

Блок хотел создать  для читателя живой образ поэта  – бесстрашного, ироничного и порой  саркастичного в своих произведениях  и беззащитного в жизни. Лермонтов  в понимании Блока – максималист, мистификатор, художник. Этой цели посвящен и подбор иллюстраций. Так, из всех портретов  Лермонтова Блок выбрал карандашный набросок Д. Палена, который, на его взгляд, наиболее точно передавал характер Лермонтова.

Блок ратовал за сохранение лучших литературных и редакторских традиций. В работе над сочинениями  классика для Блока важно было все: принцип расположения стихов, текстологические особенности, портрет автора на обложке. Пометы Блока свидетельствуют о  его пристальном внимании к истории  создания произведения, библиографическим  данным, особенностям лермонтовского стиха. Работая над комментариями, Блок очень осторожно коснулся такой темы, как воздействие поэзии Пушкина на Лермонтова.

Блок хорошо понимал задачи советского редактора. Рассуждая о  судьбе революции, о преемственности  поколений, о взаимоотношениях простого народа и творческой интеллигенции, он пытался доказать правомерность  победы революции примерами из русской  литературы. Так, в своих комментариях он размышляет о взглядах Лермонтова на революцию: " В повести Лермонтова содержатся глубочайшие мысли о  русском народе и о революции". "Будучи дворянином по рождению, аристократом по понятиям, Лермонтов, как свойственно  большому художнику, относится к  революции без всякой излишней чувствительности, не закрывает глаз на ее темные стороны, видит в ней историческую необходимость... но ни из чего не видно, чтобы отдельные преступления заставляли его забыть об историческом смысле революции: признак высокой культуры".