Стилистические приемов в романе Джона Фаулза «Коллекционер»

Автор не даёт точного описания внешности  героя, наоборот, его внешность не содержит в себе ни одного характерного, запоминающегося качества. Даже Миранда, с её тонким художественным чутьём, не способна описать Фредерика: в  дневнике она сравнивает его то с  жирафом, то с турком "His face has a sort of natural "hurt" set. Sheepish. No, giraffish. Like a lanky gawky giraffe"; "He's so slow, so unimaginative, so lifeless. Like zink white."; "Short and broad and broad-faced with a hook-nose; even a bit Turkish. Not really English-looking at all."; "You're not ugly, but your face has all sorts of ugly habits. Your underlip is worst. It betrays you." Тем самым автор пытается подчеркнуть идею о том, что человек с маниакальными наклонностями не всегда выделяется из толпы, и массы таких людей окружают нас в ожидании своего часа.

Что касается лексики, употребляемой героем в своей речи, она также лишена какой бы то ни было выразительности - в ней нет метафоричности, образности, за исключением описаний Миранды, где  герой пытается подражать высокому стилю, используя в своей речи возвышенную лексику. Речь Фредерика бедна, построена на штампах и клише, избитых выражениях либо фразеологических оборотах: "heart-in mouth", "to be green around the gills", "good riddance!", "a lone wolf", "a fly in the ointment", "behind the scenes", "to set one's heart on something", "to blow one's own trumpet", "it taught me a lesson", "I was ready to let bygones be bygones", "a promise was a promise", "she was really putting on the pressure", "hung for a sheep as well as a lamb", "before you could say Jack Knife", "Shall I be mother?", "red as a beetroot", "She had me all at sixes and sevens that evening" и др. Употребление разговорной лексики, характерной для низших слоёв населения также свидетельствует о духовной ограниченности персонажа, его отсталости, несовременности; герой словно бы выпадает из контекста культуры: "whopper", "bob", "slimy", "to butter up", "spec", "to go at", "to give the game away", "posh", "to rile", "to tumble to", "weird", "classy", "mod", "to squash", "a chap", "thirty-bob each" и др. Сравнения становятся единственно доступным герою средством выражения эмоций и чувств, зачастую обнажая ужасающие своей наивностью и жестокостью высказывания: "It was like not having a net and catching a specimen you wanted in your first and second finger"; "It wasn't easy like it was with a killing-bottle"; "Of course, I didn't want to break her down as the Gestapo wanted to break their prisoners down"; "It was just like having a wife, an invalid one you had to do shopping for"; "It was like we were the only two people in the world". Часто в речи героя встречаются инверсии, характерные в тех моментах, когда что-то необычное, из ряда вон выходящее происходит в жизни героя: "full of tears her eyes were, cheeks wet"; "And out she came in a minute. No more ill than I was."; "suddenly sitting on the bed she screamed, bloodcurdling it was"; "All you live for is the day you see the last of me"; "very attractive she looked all in black except for a little red scarf". Также для лексики героя характерны следующие стилистические средства и приёмы: параллельные конструкции "But then she began to dry her eyes. Then she lit a cigarette. And then she said, "Two weeks."; "All I'm asking is that you understand how much I love you, how much I need you, how deep it is"; "Sometimes she made me welcome, she usually wanted her walk in the outer cellar. Sometimes she made me go away as soon as supper was over.", многосоюзие "She had to have fresh coffee, and a lot of fruit and vegetables and greens"; "She would sneer at me and mimic me and make me desperate and ask me questions I couldn't answer.", антитезы "It seemed to make her softer, even younger; not that she was ever hard or ugly"; "Perhaps I was overstrict, I erred on the strict side. But you had to be careful.", обособление "I'll never hurt you. Unless you force me to."; "She was just like a woman. Incredible. Smiling one minute and spiteful the next."; "From time to time she talked. Mostly personal remarks."; "He'd have killed you by now. Like that fellow Christie." Все эти средства помогают раскрыть образ персонажа, уделить внимание его личностным качествам, создать его речевой портрет.

                                            2.3 Инверсия.

Хотелось бы начать с того, что каждому функциональному стилю свойственны свои особенности синтаксических построений, свои типичные конструкции, которые вводятся в художественное произведение и взаимодействуют в нем со специальным стилистическим эффектом. Для разговорной речи характерна избыточность синтаксического построения, перераспределение границ предложения, эллиптические предложения, смещенные конструкции, в которых конец предложения дается в ином синтаксическом строе, чем начало, и , наконец, обособленные друг от друга элементы одного и того же высказывания.

В традиционной стилистике синтаксические построения, усиливающие экспрессивность высказывания, называются выразительными средствами, фигурами речи и риторическими фигурами. Их можно разбить на следующие  группы:

1) необычное  размещение элементов, или иначе,  прежде всего, разные виды инверсии;

2) переосмысление синтаксических конструкций;

3) введение таких элементов, которые новой предметной информации не дают      (например, разные виды повторов);

4) пропуск логически  необходимых элементов: асиндетен,  эллипсис, умолчание и т. д;

5) нарушение замкнутости  предложения.

Рассмотрим какими из вышеперечисленных  фигур речи пользовался Фаулз при создании портрета персонажей «Коллекционера».

Некоторые виды инверсии широко используются в сказе Коллекционера.  Например: «vеry attrеctive shе was all in black ...», где предикатив, выраженный прилагательным предшествует подлежащему и связочному глаголу.  Этот тип инверсии особенно характерен для разговорной речи.

«A literary quotation, I think it was» - еще один пример, где с целью эмфазы прямое дополнение поставлено на первое место. Специфичность речи Клегга передается употреблением необычных синтаксических конструкций, где имеют место самые разнообразные отступления от принятых норм: «It was a teacher I had»; « I was feeling light-hearted; need I add»; «I poured us one out each»; «I'm just a nobody still, aren't I?»; «You had to think very careful about what you said»; «I'm no beauty»; «That next lunch she said not a word when I spoke to her»; «But I wasn't to know she was really ill»; «... Her eyes were stareing white like she'd tried to see out off of the window one last time»; «How was I to know she was ill than she looked?» и др.

Все вышеперечисленные  примеры можно отнести к просторечью, что позволяет судить об уровне грамотности  повествователя.

Претендуя на интеллигентность, в разговоре с Мирандой  Клегг  пользуется торжественно-напыщеными речевыми оборотами: «I called in the regard to those records they've placed on order» - вместо того, чтобы сказать: «I asked about those records you ordered». Или: «I showed every respect I could under the circumstances»; «I accept your appologies»; «Please, don't oblige me to use force again»; «I shall respect your every privacy providing you keep your word»; «Would you consider selling this?»; «I'm safe and not in danger» и т. д.

Испытывая комплекс неполноценности, Коллекционер неосознанно стремится думать и делать все так, как, по его мнению, принято в «высшем обществе». Используя массу устаревших клишированных оборотов, архаизмов, Клегг полагает, что быть старомодным - это одно из основных его достоинств. С некоторой грустью и даже хвастовством оп говорит о том, что «старомоден»: «I'm different, old-fashioned...»; «Cliche after cliche after cliche, and all so old-fashioned, as if he's spent all his life with people over fifty..."; «He's hopelissly out of date»,-скажет Миранда о Фредерике Клегге. Гостиницу он называет «the lounge», проигрыватель - «gramophone»...

Употребляя фразеологические единицы в искаженной форме, автор подчеркивает некомпетентность повествователя, Клегга. Так, например, фразеологизм «laugh in one's sleeve» (смеяться украдкой, исподтишка, втихомолку) в устах Клегга звучит следующим образом: «She was laughing up her sleeve at me.»

Устойчивое выражение «spoil the ship for a ha' potrth (или halfpennyworth) о'tar (испортить или потерять что-либо ценное из-за мелочной экономии) в сказе Коллекционера принимает более упрощенно-инфантильный вариант: «I didn't want to spoil the ship for the little bit of tar». Необразованному Фредерику сложно запомнить устаревшие «ha' porth» и он, не задумываясь, меняет его на «the little bit».

Использование фразеологизма «the poft calling the kettle black», с присущей ему экспрессивностью, образностью, эмоциональностью характеризует Клегга, как человека грубого, неотесанного и невежественного.

В результате неправильной интерпретации фразеологического  оборота «to at sixes and sevens» (находиться в беспорядке, быть в запущенном состоянии), в повествовании Клегга имеет место искажение смысла высказывания.

Использование транспозиции (т. е. употребление синтаксических структур в несвойственных им денотативных значениях и с дополнительными  коннотациями) придает повествованию  особое модальное, эмоциональное значение, а так же яркую стилистическую окраску. Приведу наиболее яркий  пример транспозиции, обличающий коварство  Клегга. Купив кольцо и заранее  зная, что Миранда откажется выйти  за него замуж, Клегг, как будто, ждет отказа - повод оставить Миранду  у себя.  Поэтому, когда на предложение  Клегга Миранда отвечает отказом, он спешит заключить: «that changes everything then, doesn't it». Сам по себе расчлененный вопрос, где имеется прекрасное употребление утвердительной и отрицательной формы, предлагает собеседнику выразить согласие со сказанным.  Клегг делает это безапелляционно, о чем свидетельствует и отсутствие знака вопроса в конце предложения.

Довольно часто, в повествовании коллекционера, бросается в глаза многосоюзие, что делает высказывание более экспрессивным: «What thought I would do was drive home and see if she was worse and if she was I'd drive her into the hospital and then I'd have to run away and leave the country or something...»

Таким образом, подводя небольшой итог вышесказанному, необходимо отметить, что стилистические особенности синтаксического построения романа позволяют противопоставить грамотно построенную речь умной  и образованной Миранды простонародной (иногда с претензией на интеллектуальность) речи Клегга, где имеют место самые  разнообразные отступления от принятых норм (наличие двойного отрицания  в повествовательном предложении, отсутствие согласования времен, пренебрежение  к глагольным формам, неверная интерпретация  фразеологических единиц...)Стилистические особенности повествования Миранды (главным образом это повторы) позволяют судить о присущих этой девушке качествах характера-решительности, смелости, упорстве, а так же о  ее импульсивности и высокой эмоциональности.

                                 2.4 Повторы в романе.

Важную рoль в «Коллекционере» играют повторы. Повторы передают значительную дополнительную информацию эмоциональности, экспрессивности и стилизации и, кроме того, часто служат важным средством связи в предложениях. Такие синонимические повторы Клегга на протяжении всего повествования, как: «and so on», «and all», «etcetra», «all that» не носят семантической нагрузки, относятся к так называемым «сорным» словам. В данном случае повтор несет семантическую нагрузку и указывает на то, что повествователь - малообразованный, неумеющий пользоваться словом человек. Об этом же говорит сочетание повтора с неправильным употреблением формы слова: «and all the etceteras».  Повтор звукоподражательного саркастического неологизма «la-di-da» по отношению к людям богатым и образованным определяет неприязненное, презрительное восприятие «высшего класса», который недоступен самому Клеггу: «If you ask me London's all arranged for the реорle who canact like public schoolboys, and don't get anywhere if you don't have the manner born and the right la-di-da voice- I mean rich people's London, the west End, of course.» Важно заметить, что противопоставляя Миранду всем остальным, Клегг пользуется тем же неологизмом: «She is not la-di-da, like many...», «Her voice was very educated, but it wasn't la-di-da...and you didn't have any class feeling,» что звучит в его устах похвалой, наивысшим комплементом в адрес Миранды.

Как мы уже говорили, словарный состав Клегга подчеркнуто обезличенный, как, впрочем, и его портрет: «Absolutely sexless (he lookes)... Fish-eyes they watch. That's all . No expression». Коллекционер делит мир на «плохое» и «хорошее», «правильное»  и «неправильное». «Good», «bad», «nasty», «funny», «wrong», «rihgt» -тесно повторяющиеся речевые элементы. Мир Клегга ограничен рамками его увлечения, он не способен мыслить другими категориями, более расширенными, более яркими...

В повествовании коллекционера мы находим и чисто лексические повторы: «All that right after she said I cоuld cоllect pictures I thоught about it:; I dreamed myself cоllecting pictures, having a big house with famous pictures hanging on the walls... But I knew all the time it was silly; I'd never collect anithing but butterflies. Pictures don't mean anything to me ...» Лексические повторы: «collect», «pictures», «anithing» сочетают в себе экспрессивность и функционально-стилистические черты, из чего можно понять, что слова эти принадлежат человеку малограмотному, плохо владеющего речью, замкнутому в своем маленьком мире бабочек и боящемуся выйти за границы этого мира.

Речь Клегга изобилует словами широкой семантики: «thing», «staff», «all that» и т.п., что  характерно для разговорного стиля  и просторечия.

Часто употребляемый Клеггом усилитель «of course» лишен эмоциональности и зависит от контактоустанавливающей функции: «...of course, I thought it was only pretending»; «I have gone red, of course»; «...with all the precaution, of course» , « Miranda there, too , of course»...

В повествовании Миранды мы находим большое количество повторов выполняющих в основном, экспрессивную и эмоциональную функцию:»I get more and more frightened» «...and breathing in wonderful, even though it was damp and misty, wonderfulair», «wickedly wickedly cunning», «Endless endless time»,  «And there's escape, escape, escape», «I must, must, must escape», «I knitted, knitted, knitted...», «...he stared bitterly bitterly», « Affluence, affluence and not a soul to see», «Useless useless»... Как видно из примеров, повтор создает эмфазу путем удвоения и даже утроения слова. Экспрессивность во всех этих примерах, на мой взгляд,  носит усилительный характер.

С самого начала сказа Миранды мы сталкиваемся с  символикой света - целой группой  лексем значение которых так или  иначе связано со светом: «light», «day light», «nightlights», «sun», «shine», «God», «sunlight,»  « white», starlight», «keyholeful of light», «artifical light», «flaslight».

Этим словам противопоставлены такие как: «madness», «aufulness», «derkness,» «devil»,  «hell», «ugliness»...

Для Миранды  свет - символ жизни. Обращаясь  к своей сестре Минни, Миранда напишет «the thing I miss most of all is fresh light: I can't live without light.  Artificial light, all the lines lie, it almost makes you long for darkness».  Миранда скучает по всему новому. Рассказывая об этом сестре, она пользуется многозначностью слова «fresh» (свежий, новый, чистый) в сочетании с поворотом : «I have been here over a week now, and I miss you very much, and I miss the fresh air and the fresh faces of all those people I so hated on the Tube and the fresh things that happened every hour of every day if only I could have seen them - their freshness, I mean. The thing I miss most of all is fresh light...» Использование многозначности слова в сочетании с повтором по своей стилистической функции приближается здесь к игре слов, т.к. прилагательное «fresh» используется в разных вариантах и с разными коннотациями.

Исходя из всего  вышесказанного, мы можем предположить, что как у читателя, так и  у самого автора Миранда ассоциируется  с красотой, светом, свежестью, чистотой... Миранда - это мир прекрасного. Миру Миранды противопоставляется мир  Калибана - темнота, уродство, искусственность, ограниченность, жестокость, насилие. зло...

Лейтмотив противопоставления прекрасного и уродливого проходит не только через все повествование  Миранды, но и через все произведение Д. Фаулза "Коллекционер".

В сказке Миранды  встречаются и случаи звукового  повтора в виде аллитерации в  сочетании с частичным повтором (т.е. использованием однокоренных слов) «I love life so I nurr know how much I wanted to live wanted to live ,befor...» Синонимичный повтор «ugly-nasty», «beautiful-nice» обобщает главную идею произведения: «I just think of things as beautiful or not. Can't you understand?  I don't think of good or bad. Just of beautiful or ugly. I think a lot nice things are ugly and a lot of nasty things are beautiful» Серии лексических повторов чередуются в тексте, причем каждый ряд соответствует какому-нибудь одному идейному сюжету или эмоциональному мотиву. Так, например, мотив презрения к невежественности и, вытекающий из него, мотив желания как можно больше узнать влекут за собой целый ряд лексических поворотов: «Now I hate ignorance! Caliban's ignorance, my ignorence, the world's ignorance!  Oh, I could cry, and learn and learn and learn. I could cry, I want to learn so much».