Стилистические приемов в романе Джона Фаулза «Коллекционер»

Проблема отклонения от нормы является одним из центральных вопросов стилистики, поэтики, риторики, и мнений по этому  вопросу накопилось немало. Нередко  приходится слышать и читать, что  стилистический эффект зависит прежде всего от отклонений и что самая  сущность языка поэзии состоит в  нарушении норм.

Другие, напротив, утверждают, что  эстетическое наслаждение зависит  от упорядоченности и что создать  эстетический эффект могут и произведения, лишенные тропов и фигур речи, написанные по принципу автологии, т.е. употребления в поэтическом тексте слов только в их прямом значении, и что отсутствие приемов — тоже своего рода прием (минус-прием). По существу же истина лежит  в диалектическом единстве этих двух противоположностей. Отклонения от нормы, накапливаясь, создают новую норму  с приращением значения и известную  упорядоченность, и эта новая  норма может быть вновь изменена в дальнейшем.

Чтобы представить себе, как это  происходит, надо рассмотреть лингвистическую  и психологическую стороны проблемы.

Лингвисты говорят о том, что  в языке есть величины постоянные и переменные. Постоянными величинами являются составляющие основу структуры  языка и существующие на всех его  уровнях жесткие правила. Их нарушение  не может создать дополнительных значений, оно создает только бессмыслицу. Так, например, жестко закреплен порядок  морфем в слове, и префикс нельзя переместить из начала слова в  его конец. В современном английском языке место артикля по отношению  к определяемому им существительному также константно: артикль обязательно  предшествует существительному. Для  фонетического уровня важными константами  является набор позиций, в которых  могут или не могут встречаться  те или иные фонемы. Так, например, [N] не может стоять в начале слова.

С другой стороны, существуют правила, допускающие варьирование, и варьирование вносит дополнительные значения. Существует, например, нормальный, традиционный порядок  следования членов предложения, в английском языке сравнительно жесткий; отклонения от этого порядка — так называемая инверсия — дают значительный стилистический эффект, выделяя и усиливая те или  иные слова. Но существует и грамматическая инверсия (вопросительная форма), которая  экспрессивностью не обладает.

Один из видов инверсии получил  характер грамматической нормы, передавая  значение вопросительности, но эта  норма может быть, в свою очередь, нарушена: экспрессивный вопрос может быть задан и с прямым порядком слов. В дальнейшем изложении в разделе морфологической стилистики будет показали но, какие богатые возможности создания и нарушения норм дает система английских местоимений.

Наибольшие возможности выбора и варьирования дает лексика. За традиционно  обозначающее здесь удобно принять  либо доминанту соответствующего синонимического  ряда, либо наиболее вероятное в  данном контексте слово. Замена нейтрального и частого слова доминанты  одним из ее более редких синонимов  стилистически релевантна.

Отклонения от нормы могут иметь  место на любом уровне: графическом, фонетическом, лексическом, морфологическом, синтаксическом, на уровне образов  и сюжета и т.д.

В русской лингвистике уже более  или менее закрепился термин транспозиция, т.е. употребление слов и форм в необычных  для них грамматических значениях  и / или с необычной предметной отнесенностью. Выражается транспозиция в нарушении валентностных связей, что создает дополнительные коннотации оценочности, эмоциональности, экспрессивности  или стилистической отнесенности, а  также в семантическом осложнении лексического значения. Существует и  другой термин для этого же явления  — грамматическая метафора.

Большую свободу выбора писатель получает в смысле организации текста за пределами  предложения: в смысле последовательности текста, рамочных конструкций, параллельных конструкций и т.п. Все это входит в компетенцию стилистики.

Итак, контраст между традиционно  обозначающим и ситуативно обозначающим есть контраст между простейшим, наиболее частотным, а следовательно, и наиболее вероятным употреблением языковых элементов и тем, которое выбрал в данном сообщении писатель.

Стилистические средства разнообразны и многочисленны, но в основе их всех лежит тот же лингвистический  принцип, на котором построен весь механизм языка: сопоставление явлений и  установление сходств и различий между ними, контраст и эквивалентность.

Экспрессивность речи может, например, зависеть от сопоставления (подсознательного) особого расположения слов в риторических фигурах с их расположением, предусмотренным  нормами синтаксиса, а потому наиболее вероятным.

Замеченное многими представителями  различных литературно-критических  школ расхождение между ситуативно обозначающим и традиционно обозначающим было предметом многочисленных дискуссий  и получило очень разные истолкования и названия, в том числе и  такие толкования, с которыми мы никак не можем согласиться. Вместе с тем этот путь исследования обещает  большие возможности, и поэтому  то обстоятельство, что в прошлом  он приводил к некоторым ошибкам, не значит, что от него надо вообще отказаться.

Отметим некоторые вехи в истории  этого вопроса. В. Шкловский рассматривал это расхождение как основной признак искусства. Он писал: «Приемом искусства является прием остранения вещей и прием затрудненной формы, увеличивающий трудность и долготу восприятия, так как воспринимательный процесс в искусстве самоцелен и должен быть продлен». В своей более поздней работе В. Шкловский пишет об этом же явлении, указывая, что художественный эффект достигается «средством изменения сигнальной системы, так сказать, обновления сигнала, который нарушает стереотип и заставляет напрягаться для постижения вещи».

Точка зрения пражской школы довольно подробно изложена Л. Долежелом. При  трактовке этого явления, которое  чехи назвали терминами «актуализация» и «выдвижение», Л. Долежел исходит  из того, что в поэтическом языке  внимание должно направляться на сам  языковой факт, который таким образом  актуализируется, в отличие от языка  коммуникативного, форма которого автоматизирована, а внимание направлено на содержание, передающее внеязыковую реальность. Л. Долежел подчеркивает, что в  поэтическом языке следует ожидать  не только актуализации. Напротив, в  нем обязательно имеется и  автоматизация, и обе эти тенденции  находятся в состоянии напряженного, как он говорит, равновесия. Эти две  противостоящие друг другу силы создают  динамическую структуру. Они немыслимы  друг без друга, ибо автоматизированные (традиционные) элементы создают фон  для выдвижения. В разных литературных школах и в разных функциональных стилях удельный вес их может быть различным. Так, в классицизме роль автоматизированных элементов значительно  выше, чем в символизме или |романтизме.

П. Гарвин называет это явление  foregrounding, т.е. «выдвижение на первый план». Выдвижение не означает нарушения правил языковой системы, но нарушает привычную языковую норму. Поэтому его удобнее представлять в статистических терминах частоты. Так, метафоры представляют необычное, редкое сочетание слов, авторский неологизм создает редкое сочетание морфем, использует редкую модель словообразования. Инверсия дает необычный порядок слов.

Л. Миликназывает тем же термином «выдвижение» близкое, но не тождественное  явление, более узкое понятие, которое  также лежит в основе стилистической функции и которое Р. Якобсон  назвал «обманутым ожиданием».

Под вероятностным прогнозированием понимается способность человека использовать имеющуюся в его прошлом опыте  информацию для прогноза вероятности  наступления тех или иных событий  в имеющейся или предстоящей  ситуации. Прошлый опыт индивида содержит не только сведения о прошлых событиях, но и представления о частотах, с которыми эти события и их комбинации происходили и повторялись. «Всем знакомое ощущение ожидания рифмы  есть не что иное, как сложная  преднастройка, где вероятностный  прогноз основан на интуитивном  знании законов стихосложения». Из теории информации известно, что сообщение, текст и речь можно рассматривать как вероятностный процесс, основные закономерности которого описываются распределением вероятностей его элементов: графических, фонетических, лексических, синтаксических структур, тем и т.д. и их комбинаций. Естественно предположить, что восприятие читателем текста и его декодирование опирается на вероятностное прогнозирование.

Эта гипотеза была проверена экспериментально P.M. Фрумкиной. Результаты экспериментов показали, что человек различает вероятности элементов письменного текста (исследовался уровень слов).

«Устойчивость результатов, полученных путем применения различных экспериментальных  методик, позволяет считать, что  субъективные оценки частот различных  элементов текста, полученные психометрическими  методами, настолько надежны, что  могут быть использованы в различных  лингвистических задачах вместо объективных оценок частот, получаемых путем трудоемких подсчетов по текстам».

Итак, мы можем быть уверены, что  в распоряжении читателя есть некоторая  вероятностная модель языка, которая  дает ему представление о некоторой  средней норме для данного  типа текста и позволяет заметить отклонения от нее. Поскольку при  отклонении от нормы процесс понимания  несколько замедляется, отклонение оказывается заметным.

Поэтому читатель действительно может  воспринимать стилистический эффект как  отношение между элементом или  комбинациями элементов, которые являются для данной ситуации наиболее обычными, и тем отклонением от нормы, которое  он может заметить в тексте.

С точки зрения процесса коммуникации здесь можно говорить об изменении  кода, обусловленном характером и  задачами сообщения, поскольку код  — система адаптивная. 

Сообщение воздействует на код, и от этого код не перестает быть кодом, а сообщение — сообщением. Но коду придается помехоустойчивость, и сообщение оказывается защищенным от искажения при декодировании.

Следует подчеркнуть, что отклонения от нормы не являются вполне свободными: на них обязательно накладываются  некоторые ограничения; в запретах тоже можно обнаружить систему, присутствие  которой необходимо, чтобы сообщение  было понятным.

Подводя итоги, можно сказать следующее: проблема отношения норма : отклонение от нормы решается стилистикой декодирования  как изменение кода под действием  сообщения в форме частичного нарушения наложенных на код ограничений, что позволяет передать стилистическую информацию, т.е. коннотации и иерархию смыслов.

Читатель может правильно оценить  подобные нарушения нормы, поскольку  каждый владеющий языком владеет  и его вероятностными закономерностями.

Исследование типологии количественных и качественных отклонений показывает, что эти отклонения могут иметь  место не только на небольших отрезках, как это, например, обычно происходит в случае тропов, но и охватывать текст в целом или большие части его, обеспечивая его связность и структурно-смысловую законченность, т.е. обеспечивая единство формы и содержания на уровне текста. Для этих типов контекстной организации мы примем термин «выдвижение». 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.3. Авторские стилистические средства 

Авторские средства, повышающие экспрессивность  речи и ее эмоциональное и эстетическое воздействие, связаны со звуковой материей речи через выбор слов и их расположение и повторы. В своей совокупности эти средства рассматриваются учением  о благозвучии, или эвфонией. Эвфонией, или инструментовкой, называют также  и самый объект этого изучения, т.е. соответствующую настроению сообщения  фонетическую организацию высказывания.

Важную роль в инструментовке и  других фонетических средствах играют повторы как отдельных звуков, так и словесные.

Общий механизм внутрислогового звукового  повтора Дж. Лич объединяет в следующей  схеме, где согласный звук обозначен  С, а гласный — V. Общая схема  английского слова С^0-3V С^0-4, т.е. инициальных согласных может быть 0—3, а финальных — от 0 до 4. В приведенной таблице повторяющиеся элементы выделены.  

 

1. Аллитерация               CVC           great/grow            send/sit

2. Ассонанс                    CVC           great/fail                send/bell

3. Консонанс                  CVC           great/meat             send/hand

4. Обратнаярифма         CVC          great/grazed          send/sell

5. Парарифма                 CVC           great/groat            send/sound

6. Рифма                         CVC           great/bait               send/end 

 

Выше мы уже неоднократно рассматривали  стилистические функции повторов на разных уровнях. На уровне фонетическом, помимо указанных на схеме аллитерации, ассонанса, консонанса и всех типов  рифмы, это еще ритм и метр. Разные типы повторов организуют звуковой строй  художественного произведения. В  поэтической речи они отчетливо  организованы и упорядочены, в прозе  избыток упорядоченности может  ощущаться как нарушающий эстетическое впечатление, тем не менее многие звуковые выразительные средства являются общими для поэзии и прозы.

В данном разделе будут рассмотрены  инструментовка и некоторые другие специфические фонетические средства: звукопись, звукоподражание, звуковой символизм, звучные слова.

Общая фонетическая окраска текста создается выделяющимися (выдвинутыми) на общем фонетическом фоне близко расположенными повторами. Выдвинутость этих элементов сообщает им ритмическую  роль, которая оказывается тем  более заметной, чем теснее они  расположены. Близость повторяющихся  звуков называется теснотой ряда (термин Ю. Тынянова).