Герои зарубежной литературы и их прототипы

«…Ступай же в Камелот к королю Артуру, позволь ему отстричь тебе волосы в знак верности и послушания, и тогда он исполнит любую твою просьбу».[18]

Обычаи двора Артурова представляются в рыцарских романах образцом всего, что можно себе представить в смысле утонченной рыцарской вежливости, благородства и воспитанности: это идеал, к которому должен стремиться каждый истинный рыцарь. При той выдержке и воспитанности, которая должна составлять отличительную черту каждого рыцаря, являющегося ко двору Артура, все рыцари при дворе его равны: между ними нет ни старших, ни средних, ни меньших, ни более именитых, ни менее заметных.

«Первым король Артур вызвал Кая Упрямого. Кай славился тем, что умел сдерживать под водой дыхание целых девять дней и ночей. Раны, какие наносил он врагам, не мог исцелить не один врачеватель. Когда он хотел, он становился выше самого высокого дерева, а в самый сильный дождь любая вещь, что держал он в руке, оставалась сухой – оттого, что всегда в нем горел огонь гнева. Он был лучшим слугою королю Артуру и первым бойцом в сражении.

Вторым король Артур вызвал Бедуйра Прекрасного. Славен Бедуйр был тем, что, хотя была у него только одна рука, сражался он за троих. Когда он пускал копье, оно с одного раза наносило десять ударов.

Третьим король Артур вызвал Кинтулига. Кинтулиг был таким же хорошим проводником в чужой незнакомой стране, как в своей родной, и потому все звали его Кинтулиг Проводник.

Четвертым король вызвал Гурира Переводчика. Гурир понимал все языки не только людей, но зверей, птиц и рыб.

Пятым Артур вызвал своего племянника Гавейна, ибо Гавейн Быстрый еще ни разу не возвращался домой, не добившись успеха. Он был первым ходоком и лучшим наездником среди рыцарей короля Артура.

И последним Артур вызвал Мену, который умел говорить заклинанья и делать себя и других невидимыми.»[19]

Это общее равенство рыцарей при Артуровом дворе выражается наглядно тем, что все за столом сидят «без мест», за общим «круглым столом», который и есть главный сборный пункт рыцарской братии, со всех концов образованного мира стекающейся ко двору «доброго короля Артура». От этого центра все они получают даже и свое общее название «Рыцари Круглого Стола». К кругу этих сказаний относятся романы о короле Артуре и его сподвижниках, о волшебнике Мерлине и Вивиене, о Ланселоте и Жениевре, о Тристане и Изольде, о Рыцаре со львом, о Персивале [20]и многие другие известные в нескольких различных обработках или редакциях.

Ученые долгое время спорили о том, откуда были первоначально заимствованы средневековыми поэтами основные сюжеты всех этих романов «Круглого Стола» и, наконец, пришли к тому убеждению, что эти сюжеты были заимствованы из кельтских сказаний. Тщательные разыскания привели к тому, что в библиотеке Оксфордского университета отыскан был и древнекельтский рукописный сборник, в котором нашли первоначальные кельтские сказания об Артуре и его витязях в той сжатой и краткой форме, в которой они явились среди кельтского населения Бретани и Уэльса и из которой впоследствии выросли и развились объемистые средневековые рыцарские романы.

2.2. История Томаса Мэлори.

Томас Мэлори (1417 - 1471) - выходец из старого обедневшего знатного рода, вероятно, нормандского, хлебнувший горя на своем веку, человек, искушенный в воинском деле и рыцарском "вежестве".

Его огромный роман "Смерть Артура" внешне пересказывает известные многочисленные романы и предания о легендарном короле бриттов и его рыцарях, впервые описанные еще в XII в. историком и поэтом Гальфридом Монмутским. Сам автор честно и постоянно ссылается на "французские книги", из коих он черпает материал. Однако это не пересказ и тем более не перевод французских романов, но произведение глубоко оригинальное, пусть и основывающееся на различных хорошо известных источниках.

"Смерть Артура" - подробнейшее повествование о том, как под властью Артура собрались разрозненные силы британского воинства, как возникло братство Круглого Стола, принимавшее в свои ряды лишь тех, кто полностью отвечал канонам идеального рыцарства. У Мэлори, как и ранее у Гальфрида, король Артур становится повелителем Европы. Эта рыцарская утопия Томаса Мэлори - может быть, первая утопия в новой европейской литературе. И она же, в отличие от других, распадается и гибнет от вполне реальных причин. Ее губит феодальная смута: недавние братья по Круглому Столу истребляют друг друга, а в выигрыше оказываются насильники и деспоты, которых до поры смирял Артур. Другая причина гибели артуровой утопии - в квазиутопическом стремлении совершить высший человеческих способностей подвиг - отыскать легендарный Грааль, чашу, в которую некогда собрали кровь распятого Христа. Таким образом, в романе Мэлори одновременно сосуществуют и утопия, и антиутопия, причем последняя как бы в двойном отражении.

Одним из принципиальнейших отличий этой книги от прочих рыцарских романов было не только то, что она написана превосходной прозой, а не стихом, но и то, что весь мир романа показан и воспринимается читателем, как мир, уже ушедший в прошлое.

2.3. Кем же он был на самом деле?

Из-за сходства имени Артура со средним именем Луция Артория Каста[21], некоторые исследователи полагали, что потомок римского полководца в третьем поколении мог быть историческим королем Артуром. Такое мнение основано на предпосылке, что имя «Артур» происходит от латинского Artorius, но на самом деле это заблуждение, настойчиво поддерживаемое теми, кто пытается приуменьшить значимость наследия бриттов в пользу римских завоевателей.

На закате Британской империи было принято отстаивать и пропагандировать идею имперского правления; это происходило в то время, когда около четверти всей суши и мирового населения находилось под британским владычеством. Поэтому, хотя завоевание Англии войсками Римской империи было тяжелым ударом для страны и ее обитателей, оно, начиная с викторианской эпохи и почти до нашего времени, изображалось как приход высокой культуры и античной учености – одним словом как событие, достойное восхищения. Сходным образом – более ранняя македонская империя Александра Великого (356-323 гг. до н. э.) рассматривалась как позитивная и важная веха в историческом процессе. Для закрепления этой имперской догмы британским школьникам и студентам на занятиях по древнегреческому и латыни предписывалось изучать труды Гомера и Вергилия. Музыка и все прочие аспекты культурного наследия тоже якобы происходили из Древней Греции, Рима и Македонии. Разумеется, сегодня мы знаем, что это не так, но в течение длительного периода засилья имперской идеологии многочисленные исторические личности, например король Артур и даже Иисус, объявлялись сыновьями римских военачальников.

В противоположность распространенному мнению, имя Артура не имеет римских корней и определенно не происходит от Artorius, что означает «подобный медведю». Оно имеет ирландские корни и происходит от милезианского Artur. Например, сыновьями короля Арта[22], правившего в 3 веке, были Кормак и Артур. Римляне никогда не завоевывали Ирландию, и ирландские имена не испытали какого-либо римского влияния. Фактически, корень имени Артур можно найти еще в 5 веке до н. э., когда некий Артур мес Делманн был правителем Логайна. Прошли века, прежде чем Юлий Цезарь в 44 году до н. э. Основал Римскую империю, а Западная империя окончательно распалась в 476 году – почти за сто лет до рождения короля бриттов Артура.

Артур, как литературный герой, тоже является собирательным образом, которому приписываются деяния разных исторических лиц. Это привело многих энтузиастов, проводивших «сравнительные исследования», к отождествлению тех или иных исторических фигур с королем Артуром. Однако факт остается фактом: чтобы найти исторического короля по имени Артур, нужно искать исторического короля по имени Артур, а не строить безосновательные теории вокруг людей с отдаленно похожими именами или утверждать, что некий летописец мог умышленно изменить имя в своей хронике.

На самом деле в 6 веке существовало два Артура, в чьих жилах текла королевская кровь.

Одним из них был Артур, принц Дифеда, который был возведен на престол в 506 году. Этот Артур фигурирует как отъявленный тиран и обычно изображается в виде назойливого и агрессивного чужака, постоянно воевавшего с местными правителями и возглавлявшего грабительские набеги.

Не менее очевидно, что в 600 году правил другой Артур королевской крови. Этот другой Артур, без сомнения, был тем самым прославленным королем из легенд о поисках Святого Грааля. Он не только был провозглашен Высшим Королем и главнокомандующим бриттов в 574 году, но и являлся единственным историческим Артуром, рожденным как сын Пендрагона[23]. Главный престол Артура находился в Карлайне – «городе легиона», - откуда он руководил обороной пограничных земель между Англией и Шотландией.

Наследие Артура доныне хранит Кельтская апостольская церковь [24]Шотландии, а знаменитые битвы, с которыми традиционно связывают его имя, записаны во многих исторических хрониках, сохранившихся и до наших дней.

§ 3. Робин Гуд

3.1. Властелин Зеленого Леса.

«Внимай, свободный люд честной:

Я нынче расскажу вам

О славном йомене лесном,

Что звался Робин Гудом».

Поэма «Подвиги Робин Гуда», 16 век

Наряду с легендами о короле Артуре, снискавшими широкую популярность и привлекшими великое множество исследователей, в истории Англии есть не менее привлекательный и любимый персонаж. Это живший в двенадцатом веке Робин Гуд – знаменитый разбойник и властелин Зеленого Леса, который грабил богачей и раздавал добро беднякам. Романтические приключения Робина отражены в многовековой летописи – балладах, поэмах, книгах, пьесах и фильмах, а его история претерпела ряд изменений, вариаций и литературных обработок. И не смотря на массу безуспешных изысканий и бесчисленных гипотез, реального Робин Гуда, как и короля Артура, довольно легко обнаружить.

Насколько можно установить по редким текстам, Робин Гуд был впервые упомянут под этим именем в 1377 году, когда английский писатель Уильям Ленгленд [25]написал аллегорическую поэму-памфлет под названием «Видение о Петре Пахаре», которая была направлена против коррупции в церкви и государстве.

Впоследствии сюжеты с участием Робин Гуда и Маленького Джона появились на гравюрах на дереве, а монах Тук впервые фигурирует в истории под названием «Робин Хоуд и Мунк», датируемой примерно 1450 годом. Сюжеты различных театральных представлений, а также письменных и устных историй о Робин Гуде были объединены в знаменитой поэме «Подвиги Робин Гуда», опубликованной в начале шестнадцатого века.

К этому времени Мук, сын мельника, и Уилл Скарлетт (первоначально Вилли Скарлок) присоединились к остальной компании, а девица Мариан впервые появилась в представлениях, разыгрываемых на Духов день в начале шестнадцатого века. Со временем ее образ перешел в традиционные Майские игры, где они обручались с Робином как Королева и Король Мая. Эта связь была основана на французской пасторальной пьесе «Робин и Мариан», появившейся 1283 году. Именно от Майских игр идет ассоциация между Робином и оленем; кроме того, мох под названием «олений рог» в народе иногда назывался «шляпной лентой Робин Гуда».

В конце шестнадцатого века Уильям Шекспир присоединился к «братству Робин Гуда» благодаря мимолетному упоминанию о Робине, Джоне и Скарлетте в «Генрихе пятом» и более романтичной ссылке на популярный образ Робина в пьесе «Как вам это понравиться».

До появления «Подвигов Робин Гуда» в таких историях, как «Робин Хоуд и Мунк», Робин изображался в виде довольно жестокого молодца, участвующего в серии мелодраматических приключений, но со временем его образ смягчился, и акцент повествования сместился на его благожелательность и добрые дела. Однако в «Подвигах Робин Гуда» место обитания Робина определяется весьма расплывчато. Сначала он якобы живет в Барнсдейле[26], а потом в Шервуде[27]; это расхождение объяснялось тем, что в поэме были объединены две отдельные легенды о Робин Гуде. Именно здесь шериф Ноттингемский предстает в образе заклятого врага Робина, наряду с продажными священнослужителями.

В разных историях Робин оказывается во многих местах Англии, от северной шотландской границы до Эксетера[28] в Южном Уэльсе. Даже время его предполагаемой жизни широко варьировало в различных текстах и пьесах до 1521 года, когда на сцену вышел шотландский историк Джон Мейджор, который провел много лет в Парижском университете. Вернувшись преподавать в университет Глазго, он представил на суд читателей свою «Историю Великобритании», где утверждал, что Робин Гуд действительно жил в конце двенадцатого века при династии Плантагенетов[29], во времена Ричарда первого и короля Джона. Из «Истории» Мейджора, написанной во Франции, также следовало, что Робин Гуд был вождем, имевшим благородное происхождение: в тексте ему сопутствует титул dux (римский титул военачальника). Позднее, в 1549 году, Ричард Графтон, королевский печатник при Эдуарде шестом, тоже говорил о благородном происхождении Робина в своей «Общей хронике», называя его «графом Робертом», но при этом упоминая о конфискации его владений в пользу английской короны.

В двух трагедиях елизаветинской эпохи, написанных в 1598 году современником Шекспира Энтони Манди, Робин именуется законным графом Хантингтонским, жившим опять-таки во времена правления Ричарда первого Плантагенета [30]и его брата Джона. Спустя некоторое время Уильям Стакли из Линкольншира, член Королевского общества и Общества древностей, утверждал, что Робин – претендент на графство Хантингтонское – также был известен под именем Роберт Фиц-Одо (Фиц-Отс, или Фиц-Оукс). Однако в попытке проследить генеалогию Робина, он неверно определил его род, в результате чего многие стремились дискредитировать первоначальное открытие Стакли. Это достойно всяческого сожаления, поскольку на самом деле его находка имела прямое отношение к истине.

Впоследствии главным продолжателем саги о Робин Гуде стал Ханс Слоан– врач, натуралист и знаток древностей, чья коллекция исторических документов после его смерти легла в основу Британского музея в Лондоне, учрежденного актом парламента. Среди ныне знаменитых «манускриптов Слоана» есть один, датируемый примерно 1600 годом, где не только подтверждается дата рождения Робина (около 1160 года), но и говорится, что он родился в местечке под названием Локсли. Таким образом, в восемнадцатом веке на первый план снова вышла йоркширская версия, поскольку деревня с таким названием действительно существовала и была расположена северо-западнее Шеффилда[31].

Но настоящая правда о Локсли стала известна лишь в 1864 году, когда эта тема была исследована историком, драматургом и герольдмейстером Джеймсом Робинсоном Планше. Местечко Локсли, связанное с именем Робин Гуда, находилась вовсе не в Йоркшире, писал он. Это была деревня Локсли в Уорикшире – совсем неподалеку от дома Уильяма Шекспира в Стратфорде-на-Эйвоне. Более того, в Реестре гербов 1196 года (во время правления Ричарда Львиное Сердце) говорится, что «Фиц-Одо из Локсли более не является рыцарем».