Герои зарубежной литературы и их прототипы

3.2. Исторический Робин.

В поисках исторического Робин Гуда следует помнить о том, что «Робин» является уменьшительным от «Роберт», а прозвище «Гуд» («Hood», первоначально «Hod», «Hodd» или «Hode») является эльфийским титулом.

Сразу же возникают следующие вопросы: существовал ли дворянин по имени Роберт, враждовавший с королем Джоном в годы его правления (1199-1216), и кто из попадающих в эту категорию может считаться «лесным владыкой» или «королем эльфов»? связан ли он каким-то образом с деревней Локсли в Уорикшире? Был ли он претендентом на титул графа Хантингтонского, признанным врагом церкви, и мог ли он законно пользоваться вторым именем Фиц-Одо или Фиц-Отс? Ответ на все эти вопросы вместе и по отдельности будет утвердительным.

Местечко Локсли расположено к северо-востоку от Стратфорда-на-Эйвоне, рядом со старой границей между Уорикширом и Оксфордширом. А Робин – это Роберт де Вер (Уильям Фиц-Отс) граф Оксфордский. А вот в чем заключалась история вражды Роберта и короля Джона.

Король Джон, в отличие от своего брата Ричарда первого, ревностного католика и крестоносца, не был готов в любых обстоятельствах потворствовать прихотям клириков и марионеточных баронов, обложивших народ непосильными налогами. Ему удалось удержать бразды правления династии Плантагенетов, поскольку королевские суды не входили в учрежденную норманнами феодальную структуру, но этим он навлек на себя нескрываемую враждебность феодальных лордов. После ссоры с Папой Римским относительно того, кто должен занять пост архиепископа Кентерберийского, Джон обрушился с нападками на тот самый документ, благодаря которому английская монархия попадала под власть Папы, нравилось это королю или нет, - на «Константинов Дар»[32]. В конце концов, церковь одержала верх, и 12 июня 1215 года в Раннимеде король Джон был вынужден подписать «Великую хартию вольностей», [33]формально передававшую большую часть королевских полномочий в руки церкви и норманнских баронов.

«Великая хартия вольностей», наверное, самый разрушительный документ за всю историю Англии, поскольку она навеки вывела народ из-под защиты короля и его должностных лиц, учредив возглавляемую церковью феодальную классовую систему. Но истинное положение вещей было, как обычно, изменено и подретушировано христианскими историками, поэтому король Джон на школьных уроках истории предстает в образе «плохого парня», а его хулиганистый брат Ричард, почти не бывавший в Англии за время своего якобы десятилетнего правления, подается как образец добродетели!

После смерти брата Обри де Вера и конфискации его владений в пользу церкви, Роберту оставалось лишь бороться за возвращение собственности и полномочий – не только титул графа Оксфордского и Эдингемского замка, но и лесных земель, находившихся в ведении шерифа Эссекского, которыми по ленному праву распоряжалась семья Фиц-Отсов.

По какой-то причине, которую летописи не упоминают, Роберт стал одним из хранителей «Хартии вольностей», когда король Джон подписал ее в Раннимеде; возможно, это была цена за возвращение фамильных владений. Однако вскоре после подписания Magna Charta [34]король Джон выпустил предписание, где от своего имени обвинил Роберта в измене. Роберту пришлось искать помощи у принца Людовика Французского[35], одного из возможных претендентов на английскую корону. Но, наряду с другими двадцатью четырьмя хранителями «Хартии», Роберт был поспешно отлучен от церкви, поскольку действия короля Джона отныне санкционировались самой Magna Charta. В результате Джон захватил земли Роберта в Букингемшире вместе с Эдингемским замком и оксфордширскими поместьями, оставив разоренного вельможу с одним лишь ленным титулом «Роберта Фиц-Отского».

Именно тогда, в 1216 году, отлученный от церкви Роберт (Робин – прямой потомок графа Оксфордского и блюстителя королевских лесов Обри де Вера, «эльфийского короля», управляющий Королевского Леса, наследственный собственник владений Фиц-Отса из Локсли и претендент на графство Хантингтонское), поднял оружие против короля Джона, лишившего его всех семейных титулов и привилегий.[36]

§ 4.ГРАФ ДРАКУЛА

4.1. Таким его знают люди.

Для возвращения народу исторической памяти, воспитания здорового национального сознания требуется правильное понимание истории. К сожалению, реальная история бывает до неузнаваемости исковеркана недобросовестными учеными, прямо или косвенно выполняющими политический заказ, или, что уж совсем нелепо, теми, кто к исторической науке не имеет вовсе никакого отношения, а «творит» в традициях современной литературы, изобразительного искусства или кино. Сейчас, при пересмотре истории наметилось два основных течения. С одной стороны превозносят некоторых исторических личностей и даже требуют немедленного причисления их к лику святых. С другой, в противовес этому, наоборот, настаивают на сохранении сложившегося стереотипа, используя самые тенденциозные исторические свидетельства. Безусловно, ни первый, не второй путь не ведут к познанию исторической правды.
    В свое время, рассматривая личность Григория Распутина, русский мыслитель Иван Солоневич призвал очистить ее от «холливудского грима». То есть попытаться посмотреть на историю не на основе слухов, красивых легенд, жареных фактов, построенных на всевозможной клевете, и всего того, что может составить доход для индустрии развлечений, а на основании известных фактов, проанализированных с должной логикой.
    К сожалению, достаточному количеству исторических персонажей было оказано внимание «Холливуда» в кавычках, и Голливуда без кавычек, что до неузнаваемости исказило облик этих личностей. Одно из первых мест в этой череде по праву занимает знаменитый Граф Дракула, кинематографический зловещий вампир, пьющий кровь у невинных жертв и наводящий ужас на всю округу. А между тем это была вполне реальная историческая личность ничего общего, разумеется, не имеющая с выдумкой режиссеров Голливуда.
    Начало вымышленному литературному герою положил ирландский романист Брем Стокер. С подачи профессора Арминиуса Вамбери, который был известен не только как ученый, но и как венгерский националист, Стокер написал роман «Дракула». Интерес Стокера вполне объясним, – сам он состоял в оккультном ордене «Золотая Заря» [37]и практиковал черную магию. Так и появился граф Дракула - литературный персонаж, постепенно превратившийся в массовом сознании в главного вампира всех времен и народов.
    Шумного успеха книга не имела. Мнение критики было единогласным: еще одна готическая страшилка. Но это была, что называется, мина замедленного действия, которая взорвалась, когда попала на глаза режиссеру Фрэнсису Форду Копполе[38]. Его она действительно проняла, и он выжал из мистической истории все что можно.
    В одном из эпизодов фильма Авраам Ван Хельсинг[39] рассказывает, перелистывая книгу о прижизненных преступлениях грозного вампира: «Жил да был на свете кровожадный князь Дракула. Он сажал людей на кол, поджаривал на угольях, варил головы в котле, заживо сдирал кожу, разрубал на куски и пил из них кровь...» Возможно, именно из этой киноленты многие узнали, что Дракула не был вымышленным персонажем. У знаменитого вампира есть прототип - князь Валахии Влад Дракула (Цепеш), правивший этим румынским княжеством в середине XV века.
    Этого человека по сей день называют «великим извергом», затмившим своими злодеяниями Ирода и Нерона. Деяния князя, широко растиражированные литературными произведениями XV столетия, и в самом деле леденят кровь. Страшное впечатление производят рассказы о том, как Дракула любил пировать, наблюдая за муками посаженных на кол жертв, как он сжег бродяг, которых сам же пригласил на пир, как приказал забить гвозди в головы не снявшим шапки иностранным послам, как уничтожал целые города с собственными подданными и прочее, прочее...
   В воображении читателя, впервые узнавшего о злодеяниях этого средневекового правителя, возникает образ свирепого безжалостного человека с колким взглядом недобрых глаз, отражавших черную сущность злодея. Такой образ вполне соответствует немецким книжным гравюрам, запечатлевшим черты тирана, однако эти гравюры появились уже после гибели Влада.

«Я и представить себе не мог подобного гнева и ярости, даже у демонов преисподней. Его глаза грозно сверкали. Зрачки полыхали алым светом, словно из-за них пробивалось адское пламя. Его лицо было мертвенно-бледным, а морщины и складки обозначились жестко, словно натянутая проволока. Густые седые брови, сросшиеся над переносицей, теперь напоминали приподнятый брусок раскаленного добела металла».

Брэм Стокер «Дракула»

    А вот тех, кому доведется увидеть прижизненный, практически неизвестный в России портрет Дракулы, ждет разочарование - изображенный на холсте человек явно «не тянет» на кровожадного садиста и маньяка. Маленький эксперимент показал: люди, не знавшие, кто именно изображен на холсте, нередко называли «неизвестного» красивым, несчастным… Попробуем и мы на минуту забыть о репутации «великого изверга», непредвзято посмотреть на портрет Дракулы. Прежде всего, привлекают внимание большие, страдальческие, красивые глаза Влада. В них можно заметить растерянность, испуг, но нет даже тени жестокости и злобы. А еще поражает неестественная худоба его изможденного желтоватого лица. Рассматривая портрет, можно предположить, что на долю этого человека выпали жестокие испытания и лишения, что он, скорее мученик, нежели изверг, жертва, а не палач…
    Немаловажно помнить то, что Дракула и его подданные исповедовали православие и история Валахии и ее князя есть история борьбы, с одной стороны, с мусульманской Турцией, с другой - с притязаниями католичества.

4.2. Немного истории.

Влад III Дракула родился в 1430 году в Семишоаре и происходил из рода Басараба Великого, правителя Валахии[40] (1310-1352), в тяжелой борьбе отстоявшего независимость своего государства от Венгрии. Прозвище Дракула Влад III унаследовал от своего отца Влада II Дракулы. В переводе «Дракул» означает «Дракон». Ничего таинственного в этом имени нет: Влад-старший был членом католического ордена Дракона в надежде получить поддержку в борьбе против мусульман.

Влад возглавил Валахию в возрасте двадцати пяти лет, в 1456 году, в очень тяжелые для княжества времена, когда Османская империя расширяла свои владения на Балканах, захватывая одну страну за другой. Уже попали под турецкий гнет Сербия и Болгария, пал Константинополь, прямая угроза нависла над румынскими княжествами. Влад III прекратил платить дань туркам и расправился с боярами из своего окружения, которых устраивала плата регулярной дани и которые не хотели воевать. Князь маленькой Валахии успешно противостоял агрессору, и даже сам атаковал турок, совершив в 1458 году поход на территорию оккупированной Болгарии. Одна из целей похода - освободить и расселить на землях Валахии исповедовавших православие болгарских крестьян. Европа восторженно приветствовала победу Дракулы, а импульсивные итальянцы даже стали называть жителей Валахии «Draguli», в честь их бесстрашного князя.

Турецко-валашская война лета 1462 года вошла в историю знаменитой ночной атакой, во время которой удалось уничтожить до пятнадцати тысяч османов. Султан уже стоял у столицы княжества Тырговиште, когда Дракула вместе с семью тысячами своих воинов проник во вражеский лагерь, намереваясь убить турецкого вождя и тем самым остановить агрессию. Владу не удалось до конца осуществить свой дерзкий план, но неожиданная ночная атака вызвала панику во вражеском лагере и как следствие - очень большие потери. После кровавой ночи Мехмед II [41]покинул Валахию, оставив часть войск Раду Красивому, которому предстояло самому вырвать власть из рук старшего брата.
    В легендах о графе Дракуле есть более подробное описание этого боя, правда, обросшее невероятными подробностями. Она гласит, что после кровопролитного набега на лагерь отборная турецкая конница бросилась вдогонку за отрядом валашских ночных «оборотней», а вся османская армия двинулась вслед авангарду. Когда рассвело, глазам турецких воинов предстало ужасное зрелище. Семь тысяч их всадников во главе со знатным воеводой Юнус-беем сидели верхом не на конях, а... на колах. В том же боевом построении, в каком преследовали Дракулу султан, покоривший множество держав, изрек: «У мужа, способного на такие деяния, невозможно отобрать страну».
   Благодаря Владу Дракуле маленькая православная Валахия оставалась достаточно независимым княжеством между могущественными мусульманской Османской империей и католической Венгрией, словно между жерновами.

Блестящая победа Дракулы над войсками султана оказалась бесполезной: Влад победил врага, но не смог противостоять «друзьям». Предательство молдавского князя Штефана[42], двоюродного брата и друга Дракулы, неожиданно перешедшего на сторону Раду, оказалось переломным моментом в войне. Дракула не мог сражаться на два фронта и отступил в Трансильванию, где его ждали пришедшие на помощь войска еще одного «друга» - венгерского короля Матьяша Корвина[43].
    А дальше случилось нечто странное. В разгар переговоров Корвин приказал арестовать своего «верного и любимого друга», обвинив в тайной переписке с Турцией. В письмах, якобы перехваченных венграми, Дракула молил Мехмеда II о прощении, предлагал свою помощь в захвате Венгрии и самого венгерского короля. Большинство современных историков считают письма грубо сфабрикованной подделкой: они написаны в несвойственной Дракуле манере, выдвинутые в них предложения абсурдны, но самое главное - подлинники писем, эти важнейшие улики, решившие судьбу князя, были «утеряны», и сохранились только их копии на латинском языке. Подписи Дракулы на них, естественно, не стояло. Тем не менее Влада арестовали в конце ноября 1462 года, заковали в цепи и отправили в венгерскую столицу Буду, где он без суда и следствия находился в тюрьме около двенадцати лет. Совершенно очевидно, что анонимный документ, впервые сообщивший о злодеяниях «великого изверга», не соответствовал действительности и оказался очередной фальшивкой, сфабрикованной по приказу короля Матьяша вслед за «письмом к султану» для того, чтобы оправдать незаконный арест. Так оборвалась короткая, но яркая жизнь Влада Дракулы.

Мы прекрасно понимаем, что описания хода военных действий противоборствующими сторонами не могут быть беспристрастными, однако не оспариваем и того, что Влад Дракула действительно очень жестоко расправлялся с пришедшими на его землю захватчиками. Проанализировав источники XV столетия, можно уверенно утверждать, что Дракула не совершал приписываемых ему чудовищных преступлений. В мутном потоке лжи трудно различить правду, но, к счастью, до нас дошли документальные свидетельства того, как правил страной Влад Дракула. Сохранились подписанные им грамоты, в которых он дарил крестьянам земли, жаловал привилегии монастырям, договор с Турцией, скрупулезно и последовательно отстаивавший права граждан Валахии. Мы знаем, что Дракула настаивал на соблюдении церковных обрядов погребения для казненных преступников, и этот очень важный факт полностью опровергает утверждение о том, будто он сажал на кол исповедовавших христианство жителей румынских княжеств. Хотя, конечно, правил Дракула жесткой рукой. Воров казнил. Иностранцы с изумлением рассказывали о золотом кубке, которым много лет пользовались все желающие попить воды из родника. Воровать действительно панически боялись. Известно, что Дракула строил церкви и монастыри, основал Бухарест, с отчаянной храбростью сражался с турецкими захватчиками, защищая свой народ и свою землю. Правитель малой страны в одиночку противостоял мусульманской военной экспансии на рубежах христианского мира, и во многом благодаря Владу сохранился румынский народ и его православная вера. А еще есть легенда о том, как Дракула встречался с Богом, пытаясь узнать, где находится могила его отца, чтобы на этом месте воздвигнуть храм...

Есть два образа Дракулы. Мы знаем Дракулу - национального героя Румынии, мудрого и храброго правителя, мученика, преданного друзьями и около трети жизни проведшего в тюрьмах, оболганного, оклеветанного, но не сломленного. Однако нам известен и другой Дракула - герой анекдотических повестей XV века, маньяк, «великий изверг», а позже и вовсе проклятый Богом вампир.
    И вглядываясь в ту пропасть, которая лежит между этими двумя образами, нужно понимать, насколько деятели «Холливуда» (как современного, так и средневекового) могут до неузнаваемости изменить облик того или иного неугодного им человека и укоренить свое мнение в головах многих поколений.

Отмыть историю от «Холливудского грима» - наша общая задача. Мы должны оставить последующим поколениям ясное представление об исторических событиях и истинный образ правителей прошлого, для правильного понимания нашего исторического пути. [44]