Взаимоотношения США со станами ЕС в 90-е – 2000-е годы в периодической российской печати

1950гг. в Европе формируются  интеграционные механизмы. Отправной  точкой процесса европейской  интеграции принято считать декларацию  министра иностранных дел Франции  Робера Шумана от 9 мая 1950 г.  В ней содержалось официальное предложение о создании Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), где предполагалось объединить угольную и стальную промышленность Франции и Германии, именно декларация Шумана заложила основы и базовые принципы будущей европейской и интеграции. Договор об учреждении этого сообщества подписан Францией, ФРГ, Бельгией, Нидерландами, Люксембургом и Италией 18 апреля 1951г. ЕOУС ставило своей целью создание общего рынка для модернизации и повышения эффективности производства в угольной и металлургических областях, а также улучшения условий труда и решения проблем занятости в этих отраслях экономики. Интеграция этого важнейшего в то время сектора хозяйства открыла путь для интеграции и других отраслей экономики, следствием чего стало подписание 25 марта 1957г. членами ЕОУС Римских договоров об учреждении Европейского экономического сообщества (ЕЭС) и Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом)4.

Главными целями Договора о Европейского экономического сообщества стали создание таможенного союза  и общего рынка для свободного движения товаров, лиц, капиталов и  услуг на территории Сообщества, а  также введение общей политики в  области сельского хозяйства. Подписавшие  его страны обязывались начать сближение  в своей экономической политике, гармонизировать законодательства в области экономики, условий  труда и жизни и т.д. Евратом  создавался с целью объединения  усилий для развития ядерной энергетики в мирных целях.

Еще на подготовительном этапе  к подписанию Римских договоров  часть западноевропейских стран  посчитала предложенный федералистский вариант социально-экономической  интеграции чрезмерным. Такие страны как Австрия, Великобритания, Дания, Норвегия, Португалия, Швеция, Швейцария  образовали в 1960 г. Европейскую ассоциацию свободной торговли (ЕАСТ). В рамках этой организации интеграция ограничивалась построением зоны свободной торговли. Однако по мере успешного развития ЕЭС одна за другой страны ЕАСТ стали стремиться к переходу в ЕЭС5.

Сближение государств континента в социально-экономической сфере  стало стержнем процесса европейского объединения. Становление Европейского экономического сообщества прошло несколько  этапов:

• создание зоны свободной торговли с отменой таможенных пошлин, квот и других ограничений в торговле между государствами-участниками при сохранении их автономии в таможенной и торговой политике по отношению к третьим странам (1957–1968гг.);
• создание таможенного союза с введением вместо автономных средств торговой и таможенной политики общего таможенного тарифа и перехода к единой торговой политике в отношении третьих стран (1968–1987гг.);
• создание единого внутреннего рынка, предусматривавшего помимо мер таможенного союза осуществление мероприятий, обеспечивающих свободное движение услуг, капиталов и рабочей силы (1987–1992гг.);
• создание Экономического и валютного союза, предусматривавшего введение единой валютной и денежной политики ЕС (1992–2002гг.) с заменой национальных валют единой валютой – евро.

Проект Европейского экономического сообщества содержал в себе как элементы федералистского (таможенный, экономический  и валютный союз), так и конфедералистского (зона свободной торговли, единый внутренний рынок) подходов, которые усиливались  или ослаблялись в зависимости  от политической и экономической  конъюнктуры.

Компетенция ЕС в соответствии с Ниццским договором 2000 г. распространяется на следующие направления политики: торговая, сельскохозяйственная, миграционная, транспортная, конкурентная, налоговая, экономическая, валютная, таможенная, промышленная, социальная, культурная политика, политика в области занятости и здравоохранения, экономического и социального сплочения, защиты прав потребителей, развития трансъевропейских транспортных и энергетических сетей, исследований и технологического развития, окружающей среды, сотрудничество в целях содействия развитию, экономического, финансового и технического содействия с третьими странами, а также на общую внешнюю политику и политику безопасности и сотрудничество в области внутренних дел и правосудия6.

1.2 Общая европейская  политика в сфере безопасности  и обороны

Становление Евросоюза как  мирового центра экономического влияния  требовало усиления и его политической роли на международной арене, в том  числе в области обеспечения  безопасности и стабильности в Европе и близлежащих регионах.

События 90-х годов на Балканах – военные операции в Боснии и  Герцеговине, война в СРЮ, конфликт в Косово – со всей очевидностью показали, что своими собственными силами, без поддержки американцев, ЕС не в состоянии преодолеть кризисные  ситуации даже вблизи своих границ на Европейском континенте.

Изменение геополитической  ситуации в мире требовало от Евросоюза  разработки новых подходов к проблемам  безопасности. О необходимости усиления политической роли Союза говорилось и в Маастрихтском, и в Амстердамском  договорах, где указывалось на важность создания единой внешней политики и  политики безопасности7.

Иным стал и подход к  этим проблемам трех ведущих государств организации – Германии, Франции  и Великобритании.

В этих условиях Евросоюз активизировал  свои усилия в деле становления основ  общей европейской политики в  сфере безопасности и обороны (ОЕПБО) и ее конкретизации. Основными вехами этого процесса стали – франко-британская встреча в Сан-Мало (декабрь 1998 г.), саммиты ЕС в Кельне (июнь 1999 г.), Хельсинки (декабрь 1999 г.), да Фейра (Португалия, июнь 2000 г.), Ницце (декабрь 2000 г.) и Гетеборге (июнь 2001 г.), на которых были приняты  важные документы по созданию означенного  политического курса. В них содержались  указания на основные концептуальные политические и структурные изменения, которые следует осуществить, по мысли разработчиков, для создания действенной системы безопасности и обороны ЕС. При этом особо  подчеркивалось, что новая система  ни в коем случае не является конкурентом  или альтернативой НАТО, говорилось об обязательном налаживании тесных контактов, координации действий и  углублении сотрудничества по линии  НАТО – ЕС. Речь шла также не о  создании «европейской армии», но о  многонациональных структурах типа Еврокорпуса или об использовании  национальных подразделений. К 2003 г. государства  – члены ЕС должны были обладать возможностью мобилизовать в течение 60 дней воинский контингент численностью 50-60 тыс. человек, имеющий все необходимое  оснащение для ведения операций по предотвращению или урегулированию конфликтов на континенте. Эти операции, а также гуманитарные акции, эвакуация  граждан, миссии по восстановлению мира были признаны основными задачами в  рамках ОЕПБО, хотя это еще и не совместная оборона8.

В стратегическом плане главная  роль при принятии решений о проведении операций того или иного типа должна принадлежать Совету министров ЕС. Созданы новые политико-военные  структуры: Комитет по политике и  безопасности (КПБ), состоящий из представителей стран-членов, который призван следить за развитием международной ситуации и способствовать выработке единой внешней политики ЕС; Военный комитет (ВК), в который входят на постоянной основе представители начальников штабов родов войск, дает рекомендации КПБ; штаб ЕС, получающий директивы от ВК, занимается непосредственным проведением единой европейской политики в сфере безопасности и обороны (оценка ситуации, стратегическое планирование и т.п.).

Все политико-военные и  структурные нововведения, о которых  шла речь на встречах Евросоюза, несомненно, способны повысить его роль в международных  делах. Однако следует отметить, что  оценки проводимых реформ и их практических результатов далеко неоднозначны как  в Европе, так и за ее пределами. Во многом они отражают позиции сторон, так или иначе принимающих  участие в создании общей европейской  политики в сфере безопасности и  обороны ЕС9.

Соединенные Штаты, вначале  высказывавшие озабоченность по поводу «европейской оборонной инициативы» (ЕОИ), поставили перед европейцами  ряд условий, в частности, относительно тесной координации действий ЕС/ЗЕС  с НАТО при сохранении главенствующей роли последней в деле обеспечения  безопасности, а также о включении  в европейское планирование шести  государств Альянса, не входящих в ЕС (эти положения были затем включены в документы Евросоюза по созданию ОЕПБО). К тому же было очевидно, что  выполнение столь далеко идущего  проекта и преодоление новых  вызовов безопасности возможно только в рамках евроатлантического партнерства, тесного взаимодействия с США  и с НАТО в целом10.

Положительная оценка начатого Евросоюзом процесса содержится в Совместном заявлении США и ЕС на встрече  в Гетеборге, где в частности  отмечается, что данный проект усилит и ЕС, и «европейскую опору» НАТО.

Франция, не выступая напрямую против Альянса, делала акцент на разграничении  полномочий с США в рамках НАТО, что должно было дать Европе возможность  самой принимать решения и  проводить их в жизнь. К тому же у ряда французских военных сложилось  мнение, что Европа нужна Соединенным  Штатам лишь в качестве плацдарма  для проецирования силы за пределы  континента, прежде всего на Ближний  Восток. В принципе такое отношение  вписывается в классические голлистские  концепции, хотя необходимо признать, что в последние годы Франция, несомненно, стала «более атлантической».

Великобритания стремилась при разработке нового проекта избежать возможности ее «маргинализации» в  рамках Европейского союза. События  на Балканах со всей очевидностью подтвердили, что необходим европейский подход к кризисным ситуациям, который  в долгосрочном плане дополнял бы натовский и способствовал бы более сбалансированным отношениям между союзниками. Нельзя исключать  того факта, что неопределенность политического  влияния ЕС на международной арене  во многом способствовала разработке концепции ЕОИ.

Германия находилась в  довольно щекотливой ситуации вследствие того, что она всегда считала НАТО гарантом безопасности в Европе и  одновременно не могла, да и не хотела оставаться в стороне от новой  европейской инициативы. Таким образом, стране необходимо было, сохраняя приверженность атлантической солидарности, активно  подключиться к строительству системы  европейской обороны в рамках ЕС. Большой проблемой для ФРГ  является модернизация и реструктуризация бундесвера, поскольку ее военный  бюджет крайне ограничен.

Что касается государств Союза, имеющих статус «неприсоединившихся» (Австрия, Ирландия, Финляндия и Швеция), то вряд ли он может быть поставлен  под сомнение из-за выделения воинских подразделений для проведения гуманитарных операций или миссий по поддержанию  мира11.

Существует, однако, более  серьезная и острая проблема. В  настоящий период практически все  государства придают своей внутренней политике первостепенное значение и, исходя из внутренних задач, планируют действия на международной арене, в том  числе в рамках союзов. Иными словами, в странах ЕС не выработана общая  внешнеполитическая и стратегическая ориентация. А без единой стратегии  и адекватного бюджетного финансирования невозможно выработать и общую европейскую  политику в сфере безопасности и  обороны. Следовательно, жизненно необходимы: как выработка единого стратегического  курса политическими лидерами Евросоюза, так и формирование новой политической культуры в области безопасности; выполнение ранее принятых на себя обязательств; институциональные перемены, изменение процесса принятия решений, который сейчас слишком громоздок; рациональное использование средств, выделяемых на военные нужды; реорганизация  вооруженных сил в плане придания им большей гибкости и мобильности. И это далеко не полный перечень задач, стоящих перед ЕС при разработке единой политики в области безопасности и обороны. Трудности реализации нового европейского проекта очевидны, однако без их преодоления эффективность  и значимость европейской политики может оказаться под вопросом.

Глава 2 История взаимодействия США И ЕС

2.1 Исторические предпосылки  формирования трансатлантических  отношений в биполярном мире

Трудно отрицать тот факт, что на уровне Евросоюза ключевая роль многосторонних механизмов при  решении международных проблем  подтверждена (в том числе документально) всеми странами – членами сообщества, поскольку сам ЕС является результатом  многосторонности, общеевропейского компромисса, призванного исключить повторение разрушительных мировых войн. Однако события второй половины XX века и  особенно его последнего десятилетия  разрушили миф о том, что мультилатерализм и «мягкая» сила являются исключительной особенностью европейской стратегической культуры, в то время как американской политической традиции исторически  свойственен унилатерализм и  опора на «жесткую» силу. Европейская  стратегическая культура также противоречива, как и американская. Крупные и  влиятельные страны Западной Европы всегда поддерживали многостороннее сотрудничество в его различных формах до той  поры, пока оно позволяло им сохранять  какие-либо преимущества. Развенчание  мифа о европейском пацифизме  дополняется разрушением стереотипа о «воинствующем» американском унилатерализме. В конечном счете, односторонняя  политика Америки никогда не была абсолютной. США снискали славу «строителя многосторонних институтов». Традиционная система межсоюзнических обязательств, состоящая примерно из шестисот договоров  и соглашений, которые США заключили  с целым рядом стран за последние  пятьдесят лет, стала одним из отличительных признаков американской внешней политики и стратегии  национальной безопасности после окончания  Второй мировой войны.

Именно специфика биполярного  мира определила выбор Вашингтона в  пользу многосторонности, цель которой  заключалась в закреплении Соединенными Штатами Америки своего лидирующего  положения в западном сообществе стран как можно на более долгий период. Именно по этой причине Вашингтон  последовательно придерживался  принципов мультилатерализма –  т.е. преимущества коллективных действий над односторонними, извлекая выгоду от участия в системе международных  институтов, созданных на американских условиях после Второй мировой войны. Америка внесла существенный вклад  в создание послевоенных международных  институтов, однако большинство американских администраций, исключительно по собственной  инициативе, соглашались с ограничениями, налагаемыми на США институциональными нормами и процедурами12.