Специфика художественного перевода

 Предлагая  своим современникам императив  активного действия, Киплинг предлагал  не что иное, как свой вариант «завесы». Именно в действии он видел единственное спасение от бессмысленности мира, «мост между Отчаянием и гранью Ничто». Однако действие может придать смысл человеческому существованию, только когда оно санкционировано высшей, надындивидуальной целью, идеей.         

 Такой «идеей»  у Киплинга стала идея высшего  нравственного Закона, то есть  господствующей над человеком  и нацией системы запретов  и разрешений, «правил игры», нарушение  которых строго карается. Согласно  представлениям Киплинга, принудительные для человека законы выстраиваются в иерархию, пронизывающую снизу вверх весь миропорядок – от закона семьи или клана до закона культуры и универсума. [13]        

 Киплинговский  мир – это мир промежутка, мир  на пороге грядущих изменений, истинное значение которых, столь хорошо известное нам, еще сокрыто от взора писателя. Поэтому, например, творчество Киплинга смогло подготовить революционные  преобразования англоязычного стиха у постсимволистов, повлияло на развитие жанра новеллы у Конрада, Шервуда Андерсона, Хемингуэя, но – с другой стороны – послужило прообразом «массовой литературы» и в большей степени определило ее жанровый репертуар. Киплинг всегда стремился искренне служить «простому человеку», стремился помочь ему преодолеть страдания и страх, научить его мужеству, стойкости и преданности избранному делу.        

 Стихотворение  “IF” было написано незадолго  до первой мировой, и политической  подоплекой этого стихотворения  была именно война, и модель  поведения, изложенная в этом  стихотворении, начала реализовываться в конкретных делах и поступках: до начала войны большинство британских офицеров имитировало стиль жизни “железного Редьярда” - так тогда называли Киплинга.        

 Но кроме  стиля жизни, на свет родился  новый, собственно киплинговский литературный “железный стиль”, главный признак которого - последовательная “прозаизация” стиха: “...Киплинг никогда не ставил перед собой специфических для поэзии задач, а пытался распространить в сферу поэтического языка свою типично прозаическую установку на новый материал и его предельное правдоподобие.”( Т. Элиот).         

 Еще в школьные  годы внимательно изучив все  основные поэтические языки эпохи  – Теннисона, Браунинга, Суинберна,  прерафаэлитов во главе с Россетти, - Киплинг очень скоро преодолел их влияние, ощутимое в юношеских стихах. Как это часто бывает в истории литературы, его «декларацией независимости» стали пародии на всех известнейших поэтов-викторианцев, которые он опубликовал вскоре после приезда в Индию (сборник «Отзвуки», 1884). Уже в этих ранних опытах, стих, так сказать, пропитывается прозой – внелитературный, экзотический быт сополагается с условно-литературными системами и обнажает их искусственность. А когда опробованный в пародиях антитрадиционный диалект отделяется от пародируемого языка и обретает самостоятельное существование в формах баллады, то на свет рождается новый, собственно киплинговский «железный» стиль, главный признак которого – последовательная «прозаизация» стиха».[8,12,13]        

 Так почему  же стихи Киплинга так упорно не желают походить на Поэзию? Слово в них, если использовать замечание Ю.Тынянова по поводу баллады «нашего времени», «теряет почти все стиховые краски, чтобы стать опорным пунктом сюжета, сюжетной точкой». Оно хочет быть прежде всего точным и достоверным, а затем уже поэтичным, и все блистательно используемые Киплингом верификационные приемы подчинены этой доминанте его поэзии.        

 Для Киплинга  человека определяет отнюдь не  то, что он есть, а то, что он  совершает. Преображая мир, герой Киплинга преображает и самого себя: только действие придает смысл его существованию, только действие выковывает из «дрожащей твари» сильного Человека.[29]         

 Критик М.  В. Урнов отзывается об испытании  делом как о  лейтмотиве всего написанного Киплингом. Бесполезны все истины, не прошедшие реальной проверки. Лишь в подобном испытании выясняется правда о человеке и подтверждается непреложный закон - нельзя безнаказанно изменить тому лучшему, что заложено в каждом. В неизменности Киплинга - одна из разгадок его магнетической славы. Хотя предложенная им модель мира и поведения в нем  очень проста, и сводится в набору элементарных категорий, сами категории (жизнь-смерть, порядок-хаос, сила-слабость, действие-пассивность, знание-неведение и пр.) образуют как бы сетку координат, которую, в принципе, любая культура может признать своей. [10,30].        

 Провозглашенные  Киплингом в стихотворении “IF”  истины не зависят ни от  интеллектуальной моды, ни от  идейных устремлений, потому что  они рождены опытом жизни, и Киплинг написал стихотворение, которое войдет в любую антологию английской поэзии - даже самую строгую по принципам отбора. [8,9].        

 Для этого  стихотворения характерны потрясающая  простота, противоречащая духу времени,  исключающая всякую зашифрованность образов и глубоко спрятанный подтекст. Стихи, полные мощного внутреннего напряжения соединяют в себе суровую, фактографическую  правду жизни с  почти нескрываемым назиданием.        

 Мир Киплинга, отраженный в этих стихах, представляется  графическим, черно-белым: без полутонов, почти без оттенков. Его идеалом была предельная ясность, которой было подчинено все остальное - ритм, строфика, поэтическое слово; для него характерна непревзойденная  смелость в назывании  предметов неметафорическими, словарными именами.

Литературный  критик А. Долинин отмечал, что на фоне таких английских современников, как Томас Харди или Альфред  Эдвард Хаусмен, или на общеевропейском  фоне символизма стихотворение Киплинга кажется достоянием совсем другой эпохи. [30]

 

2.2. ИНТЕРПРЕТАЦИЯ И ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СТИХОТВОРЕНИЯ “IF” Р. КИПЛИНГА. 

 

“То, что меня не убьет, сделает меня сильнее”.

Ницше 

 

 

         Перед тем, как приступить  к сопоставительному анализу  стихотворения “IF” и его русских  переводов, нам представляется целесообразным предложить свою художественную интерпретацию этого стихотворения и исследовать его формальную структуру.        

 Стихотворение “IF”  можно рассматривать, с одной  стороны, как путь воина, конкретного  человека, который проходит через  самые тяжелые в человеческой жизни испытания; и с другой стороны - как модель поведения в этих ситуациях -  их нужно пройти достойно, преодолевая себя, достигая успеха, становясь и оставаясь Человеком.        

 Мы построили нашу  интерпретацию на первом смысловом аспекте - мы попытаемся рассмотреть стихотворение “IF” как рассказ о жизненном пути боевого офицера:

If you can keep your head when all about you  

Are losing theirs and blaming it on you,

If you can trust  yourself when all men doubt you,  

But make allowance for their  doubting too;

If you can wait and not be tired by waiting,  

Or being lied  about, don’t deal in lies,

Or being hated, don’t give way to hating,  

And yet dont’t look too good, nor talk too wise: 

- это описание ситуации  в бою, когда он, как боевой офицер, обязан сохранить способность трезво мыслить, когда все вокруг “теряют головы” от страха, не верят в победу,  и готовы обвинить в этом того, кто ведет их в бой;  когда он  может затаиться и ждать в окопе удобного момента для атаки, не прислушиваясь ни к голосу животного страха за свою жизнь, требующего бежать с поля боя без оглядки, ни к тому, возможно, как его обзывают трусом  и ненавидят его же солдаты, ничем им не отвечая; - и который потом, выиграв бой, не представляет себя этаким героем, унижая своим видом и речами тех, кто усомнился.

If you can dream - and not make dreams your master;  

If you can think  - and not make thoughts your aim;

If you can meet with Triumph and Disaster  

And treat those two impostors just the same;

If your can bear to hear the truth you’ve spoken  

Twisted by knaves to make a trap for fools,

Or watch the things you gave you life to, broken,  

And stoop and build’em up with worn-out tools:        

 Он возвращается с войны, и в дороге мечтает о нормальной, мирной жизни, не позволяя, однако, этим мечтам завладеть собой настолько, чтобы потом, когда они не сбудутся, сломаться от этого; сначала ему улыбается удача, затем грядет несчастье  - но он, как истинный воин, встречает их спокойно, не видя между ними особой разницы: он слышит, как  та единственная, выстраданная им правда - может быть, это рассказы о войне -  извращается  теми, кому это выгодно, кто хочет с  помощью этой искаженной правды управлять “дураками”- которые являются таковыми, потому что им верят; наблюдает за тем, как рушится то, чему он посвятил жизнь - и снова молча, перенеся все это и упрямо сутулясь, принимается выстраивать все заново.

If you  can make one heap of all your winnings 

  And risk it on one turn of pitch-and-toss,

And lose, and start again at your beginnings  

And never breathe a word about your loss;

If  you can force your heart and nerve and sinew  

To serve you turn long after they are gone,

And so hold on when there is nothing in you  

Except the Will  which says to them: “Hold on!”        

 Жизнь - это игра, и собрав все свои в ней выигрыши, он выставляет  их, проверяя свое презрение к результату, в самой что ни на есть примитивной форме этой игры - в орлянке; проиграв же, он начинает выигрывать снова с самых нулей, не выдохнув ни слова о своей потере; загоняя себя, заставляя работать сердце, нервы, и тело столько, сколько потребуется, не обращая внимания на то, что они уже давно изношены и что держатся только на его воле.

If you can talk with crowds and keep your virtue,  

Or walk with Kings - nor lose the common touch,

If neither foes nor loving friends can hurt you,  

If all men count with you, but none too much;

If you can fill the unforgiving minute 

With sixty seconds’ worth of distance run,

Yours is the Earth and everything that’s in it, 

And- which is more - you’ll be a Man, my son!        

 Достигнув успеха и поднявшись до сильных мира сего, и, возможно, став одним из них, он, обращаясь к народным массам, не опускается до того, чтобы, угождая им, подняться еще выше; теперь твердость его духа не смогут ни сломить враги, ни поколебать любящие друзья (что гораздо опаснее) - теперь-то все считаются с ним - пока; ведь он сумел оправдать каждую минуту своей жизни, заполнив ее смыслом - и теперь ему принадлежит весь мир со всеми его сокровищами, потому что он - Человек в самом высоком смысле этого слова.        

 Как мы  уже указывали, в стихотворении  “IF” поэт обращается к своему  сыну и провозглашенные им  истины  - это самые его дорогие мысли, и, может быть, в некотором плане оно даже автобиографично. В нем высказаны  еще в отрочестве им выработанные и пронесенные через всю жизнь понятия о долге и призвании - настоящих ценностях. Сказались суровая выучка, смолоду развившееся презрение к опасности, способность преодолеть себя. Киплинг мог не понаслышке поведать о буднях жизни солдата, находящегося на шатком рубеже между жизнью и смертью, в постоянной готовности лицом к лицу встретить смерть. Вот откуда вера Киплинга  в понятия долга, ответственности, товарищества, бескорыстной отваги, духовной стойкости и душевной цельности - фундаментально важных для него понятий, на которых базировалось его творчество, которые положительно оцениваются в любой системе долженствований, и которым он приписывал абсолютную этическую ценность. Он считал, что это лучшие из всех человеческих качеств, не признавая тех, для кого главенствует личный интерес и ценил мужественных, волевых людей, умеющий терпеть удары судьбы, упорно противостоять ей, не раздумывая о неравенстве сил. [12,13].         

 Суждения  Киплинга называли прямолинейными, однако смысл его стихов в  том, что можно назвать назначением человека на Земле - мотив мужания и душевной закалки, которую человек приобретает, столкнувшись с реальной жизнью с ее очень жесткими требованиями к каждому. Те, кто из этих испытаний выходил, окрепнув душой, становились для Киплинга героями в самом точном значении этого слова. Его оценка всегда субъективна, для него человека определяет не то, что он есть, а то, что он совершает. [28].        

 В то время  Киплинг считал, что воинская  служба - это единственное дело, достойное  мужчины. Герой стихотворения “IF”- воин, и автор создает этот образ через ситуации и его поведение в них. Образ воина подчеркивается тем, что герой стихотворения не выражает своих эмоций по отношению к происходящему - даже когда он переживает одну потерю в жизни за другой - он просто молча принимается все строить заново.        

 Эти стихи  - целая программа жизни, нравственное  кредо, которому трудно противиться  - до того убежден автор в  своей правоте и так умеет  убедить в ней других. Действительно,  Киплинг предложил читателям непосредственную программу поведения, идеальную модель, на которую, возможно, следовало ориентироваться не только в войне, но и в повседневной действительности.[21]

 

Формальная структура стихотворения  “IF”  Р. Киплинга.                                                          

 “Было совершенно  необходимо добиться         того, чтобы каждое слово звучало,                                   сообщало нечто конкретное, обладало            весом, вкусом, и, если потребуется,                                         запахом.”                                                          

  Р. Киплинг . [12].        

 

 

         Стихотворение “IF” состоит  из четырех октав, размер стихотворения представляет собой в основном пятистопный ямб, однако в первой и  четвертой строфах употреблены шестистопные ямбические стихи. Ямб удачно отразил характерный лаконизм английской речи, позволяющей в одной строчке охватить глубокую и законченную мысль; символизируя спокойную твердость духа, торжество воли, он помогает сосредоточиться на основных идеях и наряду с этим подчеркивает разговорное течение мысли, оттеняя логичность мыслительного процесса и доверительную тональность повествования. В стихотворении  преобладают десятисложные  и одинадцатисложные стихи. Наиболее показательна в этом плане вторая строфа (см. приложение № 3).