Киевская Русь и ее место и роль в украинской истории

Все это ускоряло имущественную и социальную дифференциацию славянского общества, и формирование в ней классовых отношений. По мере углубления социальной дифференциации в союзах племен все более усиливалось государственное начало, что неизбежно вело, в конечном счете, к образованию государства. Но этот процесс потребовал длительного времени.

Неблагоприятно складывается и внешнеполитический фактор. На экономическом развитии славян тяжело отразилось нашествие гуннов. В результате этого задержалось и их собственное развитие. Как считал М.Н. Тихомиров, причинами возникновения государства были «развитие земледелия и ремесла в области экономики, развитие феодализма - в области общественных отношений». Так в VII-VIII веках от Рождества Христова, в связи с ростом производительности труда, становилось вполне возможной индивидуализация производства. Подготавливались условия для перехода от раннеклассовых отношений к феодализму. Экономический прогресс у восточных славян являлся движущей силой их общественного развития. При условии существования индивидуальных хозяйств дополнительный продукт, получаемый в них и достигавший значительных размеров, становился собственностью производителя и мог являться источником обогащения. Так возникло сначала имущественное, а потом и социальное неравенство. Так же в это время складывалась и росла частная собственность у зажиточных членов общины. Формировалась социальная верхушка общества.

Большое значение для образования государства  имели союзы племен. В начале существования  таких союзов племен, формой организации  управления была военная демократия. Однако при этом еще долгое время  сохранялась первобытные демократические учреждения — народные собрания и совет старейшин: Но народное собрание превращалось в собрание воинов, которому военный предводитель, окруженный и поддерживаемый дружиной, навязывал свою волю, приобретая все большее влияние и власть за счет других старейшин. Таким образом шел процесс преобразования органов общественного самоуправления в государственные органы. Военная демократия постепенно перестала в военно-иерархическое правление-княжение. Органы общественного самоуправления превращались в органы господства и угнетения, направленные против народа. Завершалось тем самым оформление государственного строя, важнейшим признаком которого было по явление особой, не совпадающей непосредственно с населением, отделенной от него публичной власти, располагающей специальным аппаратом управления и распространяющейся на определенную территорию. Военный предводитель крупного союза племен превращался в правителя — князя.

Главенство князей приобретало характер осуществления  властных классовых функций. Приближенные князя становились его советниками и наместниками. Дружина превращалась в военную силу, которая подавляла сопротивление эксплуатируемых масс и вела захватнические и оборонительные войны. Указанный процесс преобразования органов общественного самоуправления в государственные органы не был актом единовременным для всех союзов восточнославянских племен. В VIII веке от Рождества Христова в условиях борьбы с кочевниками в Среднем Приднепровье произошло объединение нескольких союзов племен или княжений в «союз союзов» под названием «Русь», столицей которого стал Киев.

«Союзы  союзов», объединявшие по несколько союзов племен-княжений, являлись новыми образованьями и отражали более высокий этап в процессе восточнославянской консолидации. Примерно на рубеже VIII-IX веков от Рождества Христова приднепровский союз союзов племен «Русь» перерастает еще более мощное объединение с названием «Русская земля», включавшее значительное число союзов славянских племен. Летопись их перечисляет: Русь, Поляне, Древляне, Полочане, Дреговичи, Север. Это уже почти половина восточных славян. Правила в этом государственном объединении, по своей вероятности, династия Кия, представителями которой в середине IX века от Рождества Христова были, по сообщению летописи, князья Дир и Аскольд.

В современной  исторической - науке сложилось традиция, изображающая Киевскую землю чуть ли не оплотом монархизма в Киевской Руси и противопоставляющая ее в  этом отношении городам с сильным  вечевым началом, таким, как Полсук и Новгород.

В.Л.Янин и М.Х.Плешковский усматривают в новгородской республике нечто феноменальное, совершенно непохожее на социально-политическую организацию древнерусских княжеств, в частности Киевского княжества, где господствовала якобы монархическое начало. М.П.Толочко пишет о том, что «верховным главой» в Киеве являлся великий князь. Правда, известную роль играло и вече: «При сильном киевском князе вече была послушным придатком верховной власти, при слабом — зависимость была обратной. Другими словами, в Киеве XI-XII веках от Рождества Христова существовали, дополняя друг друга, а нередко и вступая и в противоречие, орган феодальной демократии (вече) и представитель монархической власти (великий князь)». Формирование территориальных связей, складывание города-волости (города-государства) более или менее хорошо прослеживается на материалах, относящихся к истории Киевской земли. Под 996 год от Рождества Христова летопись сообщает о том, что старая система родовой защиты начинает давать сбои. Владимир, как представитель отживающего строя, ищет пути решения этой проблемы. С летописью перекликается известная былина об Илье Муромце и Соловье-разбойнике. В образе Соловья следует видеть не «столько придорожного грабителя, сколько представителя косных сил родоплеменного строя». Прав Б.А.Рыбаков, отметивший, что Соловей - не обычный разбойник на большой дороге, который живет за счет проезжих торговых караванов. Можно сказать, что образ Соловья порожден эпохой формирования территориальных связей. Родовой строй уходил в прошлое отнюдь не безболезненно, подчас отчаянно сопротивлялся. Весьма характерно упоминание летописью бедняков и нищих, живых в Киеве во времена Владимира: «И сотвори (Владимира. - Авт.) праздник велик... «боярам и старцем градским, и убогим раздая именье много». Князь «повелел всякому нищему и убогому приходите на двор князь и взимает всяку потребу питье и яденье, и от скотьниць кунами». Эти убогие и нищие конечно, явление нового времени — периода распада старого родоплеменного единства.

В коллизиях  гибели родоплеменного строя рождалась новая киевская община, которая властно заявляет о себе со страниц летописи. Это несмотря на то что летописец стремился в первую очередь отразить деятельность князей. В 980 году от Рождества Христова Владимир, собрав огромную рать, пошел на своего брата Ярополка княжившего в Киеве. Ярополк не мог «стати противу, и затворился Киеве с людьми своими и с Блудам». Владимиру удалось склонить к измене Блуда. И стал Блуд «лестью» говорить князю: «Кияне слются к Владимеру, глаголюще: «Преступай к граду, яко предамы ти Ярополка. Побегни за град.». Напуганный Ярополк «побежал», а Владимир победно «вниде в Киев». Отсюда ясно, что уже в этот ранний период положение князя в Киеве в немалой мере зависело от расположения к нему городской массы. Поэтому не выглядит неожиданной и история, произошедшая с тмутараканским Мстиславом, когда он «приде ис Тъмутороканя Кыяву, и не приямаего кыяне». Князья, правившие в конце X начале XI веков от Рождества Христова считались с растущей силой городской общины, стремились ее как-то ублажить. Не случайно Святополк скрывая от киевлян смерть Владимира, сев за стол, созвал «кыян» и «нача даяти им именье». После убийства Бориса и Глеба, он также «созвав люди, нача дояти овем корзна, а другим кунами, и раздая множество». Крепнущая городская община держала в поле зрения и религиозный вопрос, Князь Владимир предстает на страницах летописи в окружении не только дружинном, но и народном. Вместе с «людьми» он совершает языческие жертвоприношения.

Особенно важно  подчеркнуть причастность «людей» киевской общины к учреждению христианство на Руси. Они присутствуют на совещании по выбору религии, подают свой голос, избирают «мужей добрых и смышленых» для заграничного путешествия с целью «испытания вер». В одной из скандинавских саг говорится о том, что по вопросу о вере русский князь созывает народное собрание. При решении важнейших вопросов князья должен были считаться с мнением городской общины. Внимательное отношение к городской общине станет еще понятнее, если учесть, что она обладала военной организацией, в значительной степени независимой от князя. Вои, городское ополчение — действенная военная сила уже в этот ранний период. Именно с воями князя Владимир «поиде противу» печенегам в 992году от Рождества Христова. Любопытно, что в легенде, помещенной в летописи под этим годом, героем выставлен не княжеский дружинник, а Нама-кожемяка - выходец из простонародья.

Без народного  ополчения (воев) справиться с печенегами было невозможно. Вои активно участвовали и в междоусобных княжеских распрях. Не зря советники Бориса Владимировича говорили ему: «Се дружина у тобе отьня и вои. Пайди, сяди Кыеве на столе отни». Вои также служили опорой Ярославу в его притязаниях на Киев, а Святополку — для отражения ярославовых полков.

Так начинался  процесс формирования волостной общины в Киевской земле. Особый интерес представляет события в Киеве в 1068-1069 годах от Рождества Христова, в которых перед нами выступает достаточно конституированная городская община. Так пик ее самовыражение — вече, т.е. сходка всех свободных жителей Киева и его окрестностей. Возмущенные, требующие оружие киевляне собираются на торговище. Из слов летописца явствует, что «людье», собравшиеся на вече, сами принимают решение вновь сразиться с половцами и предъявляют князю требование о выдаче коней и оружие. То есть проявляется независимость веча по отношению к княжеской власти. В событиях 1069-1069 годов от Рождества Христова киевская община действует как вполне самостоятельный социум, ставящий себя на одну доску с княжеской властью. Вместо изгнанного Изяслава киевские «людье» сажают на стол Всеслава.

Что касается состава  киевлян, изгнавших Изяслава, то к  этому вопросу имеется несколько  точек зрения. М.Н.Тихомиров и  Л.В.Черепин считали, что термин «людье» обозначает торгово-ремесленное население Киева.

Б.Д.Греков писал  о том, что «движение киевлян 1068г. против Изяславича в основном было движением городских масс». В  то же время он замечая: «Но не только в XI веке, а и позднее трудно отделить городскую народную массу от сельского  населения. Необходимо допустить, что и в этом движении принимало участие сельское население, подобно тому, как это было в 1113 году в Киеве». Несколько иначе к решению этого вопроса подходит В.В. Мавродин: «Кто были киевляне - «людьи кыевстии ?» Это не могли быть ни киевская боярская знать, ни воины киевского «полка», ни тем более княжеское дружинники, так как и те, и другие, и третьи не нуждались ни в оружии, ни в конях. Нельзя также предложить, что под киевлянами «Повести временных лет» следует подразумевать участников битвы на берегах Альты, потерявших в бою с половцами и все свое военное снаряжение и коней. Пешком и безоружными они не могли бы уйти от быстроногих половецких коней, от половецкой сабли и стрелы. Прибежали в Киев жители окрестных сел, спасавшиеся от половцев. Они-то и принесли в Киев весть о том, что половцы рассыпались по всей киевской земле, жгут, убивают грабят, уводят в полон. Их-то и имеет в виду «Повесть временных лет», говорящая о киевлянах бегущих от половцев в Киев».

На Киевском вече, вечники без князя обсуждают сложившуюся обстановку, изгоняют одного правителя и возводят на княжеский стол другого, договариваются о продолжении борьбы с врагом, правят посольства. В событиях 1068-1069 годов от Рождества Христова вече вырисовывается как верховный орган народоправства, возвышающейся над княжеской властью.

Что касается системы  «старший город — пригороды», то первые ее проявления мы замечаем в начале XI века от Рождества Христова. Летописец сообщает: «Болеслав же винеде в Киев с Святополком. И рече Болеслав: «Разведете дружину мою по городом на покоръм», и быть тако». Здесь, судя по всему, упоминаются пригороды Киева. Захват главного города означает распространение власти и на пригороды. Из Киева Святополк отдал распоряжение: «Елико ляхов по городам, избиваибте я. И избиша ляхы». В летописном рассказе о событиях 1068-1069 годов от Рождества Христова есть еще одна любопытная деталь, ярко характеризующая городскую общину. Изгнав Изяслава «киевляне двор же княхь, разбиша, бесчисленное множество злата и серебра кунами и белью». Такого рода явления мы встречаем и в других землях. Князья на Руси существовали в значительной степени за счет кормлений - своеобразной платы свободного населения за отправление ими общественных служб, происхождение которой теряется в далекой древности. Все это способствовало выработке взгляда на княжеское добро как на общественное отчасти достояние, чем и мотивировано требование, предъявленное князю киевлянами: дать и оружие и коней. Князья в Киевской Руси должны были снабжать народное ополчение конями и оружием.

Итак, под 1068-1069 годами от Рождества Христова летописец  разворачивает выразительную картину  деятельности киевский волостной общины. Становление киевской общины осуществлялось на путях утверждения демократизма социально-экономических отношений. Не даром князья апеллируют к мнению общины даже в вопросах внутрекняжеского быта. В 1096г. от Рождества Христова «Святополк и Володимер послата к олгови, глаголюща аще: «Поиде Кыеву, да поряд поло жим о Русьстей земли пред людьми градьскими, да быхом оборонили Русьскую землю от поганых». Олег, «послушав злых советников», надменно отвечая: «Несть мене лепо судити епископу, ли игуменом, ли смердом». Последняя фраза говорит о многом. Во-первых, она намекает, что за «людьми градскими» скрывались демократические элементы, почему Олег и уподобил их смердам. Во-вторых из нее следует что князь приглашался в Киев не только для выработки совместных действий против «поганых», но для разрешения межкняжеских споров, где «людям градским» наряду с епископами, игуменами и боярами предназначалось быть посредниками. В дальнейшем «кыяне» переходят к активным действиям, указывающим на широкие полномочия киевской общины. То центральное место, которое занимало вече в социально-политическом механизме Киевской волости в середине XII века от Рождества Христова определяется не только его социальным составом но и тем кругом вопросов, который оно решало. В компетенции вече находились вопросы, касающиеся войны и мира, избрания князей. Более того, эта компетенция распространялась даже на назначение судебно-административных «чинов».