Иван Грозный

Террор

В истории опричнины  настала кровавая пора, о которой  сохранилось мало достоверных сведений. Историки вынуждены обращаться к  крайне тенденциозным мемуарам и  запискам иностранцев о России. Самые  осведомленные из этих авторов служили  в опричнине, потом бежали за рубеж. Там они старались привлечь к  себе внимание обширными проектами  сокрушения «варварской Московии»  и леденящими душу рассказами о злодеяниях московского тирана. Скудость русских  источников затрудняет критику баснословий  иностранцев.

Изучение опричного  террора затруднено и полной гибелью  опричных архивов. Следы этих архивов, однако, можно обнаружить в некоторых  документах тех лет, в частности, в одном из самых загадочных источников XVI в. — Синодике, или поминальном списке опальных Ивана Грозного.

История составления  Синодика вкратце такова. Незадолго  до смерти царь велел монахам молиться «во веки веков» за всех казненных им людей. «Прощения» заслужили «изменники», самое имя которых было предано забвению и десятки лет находилось под строгим запретом. По приказу Грозного был составлен подробный список «убиенных», копии которого были затем разосланы по всем монастырям. Руководствуясь полученным приказным списком («государскими книгами», «государевой царевой грамотой»), монастырские власти внесли имена опальных в свои Синодики. Ни одного подлинника «государских книг» 80-х годов не сохранилось, или, во всяком случае, они не разысканы до настоящего времени. А уцелевшие монастырские выписки лишь отдаленно напоминали приказной список. Монахам не приходило в голову точно скопировать «государские книги», весьма мало пригодные для поминальных целей. В них сплошь и рядом были означены не христианские имена, а прозвища казненных и иногда лишь их общее число. С точки зрения церковных правил поминать безымянных людей было бессмысленно. Но монахи, боясь царского гнева, все же молились за них, снабжая молитву ссылками на вездесущего Бога: «Помяни, Господи, 1505 человек, а имена их ты сам, Господи, веси (знаешь)». Чаще всего старцы выписывали в свои поминальные книги имена опальных, опуская при этом фамилии и различные, не относящиеся к делу подробности казней.

Синодик давно привлекал  внимание историков, но до С. Б. Веселовского никто не исследовал его в источниковедческом плане. Веселовский первым высказал предположение, что в основе Синодика лежал «приказной список», составленный на основании судных дел и разосланный царем по монастырям. Это наблюдение осталось не более чем догадкой. Веселовский констатировал, что копии Синодика настолько расходятся между собой, что свести их воедино и восстановить «приказной список» не представляется возможным. Отказавшись от поиска особых источниковедческих приемов, историк выстроил список опальных в алфавитном порядке. Препарированный таким способом источник перестал существовать как цельный исторический документ. Его загадка осталась нерешенной. В итоге Веселовский в общей оценке Синодика не пошел далее своих предшественников. «…Мы имеем в дошедших до нас списках Синодика, — писал он, — не хронологический и не полный список казненных, а весьма неполный перечень лиц, погибших за весь период массовых казней, длившийся более 15 лет. Перечень этот был составлен не в порядке событий, а задним числом, наскоро, по разным источникам».

Составление алфавитного  списка привело к тому, что предположение  о приказном происхождении Синодика было забыто, а работы над этим источником прекращены на несколько десятилетий.

Поставив целью  реконструировать Синодик, я принужден  был начать работу сначала и очень  скоро оказался в тупике. Подлинники, разосланные по обителям, погибли. Сохранившиеся  копии были изготовлены после  смерти Грозного. При еженедельных поминаниях Синодики очень быстро ветшали  и приходили в негодность. Странички  Синодиков оказывались разорванными, многие из них были утеряны. Но главная  беда заключалась в ином. В разных монастырях были утеряны разные страницы, а уцелевшие куски были перемешаны самым причудливым образом. Не обращая  внимания на путаницу, монахи копировали испорченные списки. Их копии подвергались новым порчам, и в таком виде их снова переписывали. В некоторых  монастырях иноки произвольно сокращали  текст Синодика или же выделяли имена  важных в их глазах опальных (вкладчиков монастыря и пр.), после чего переписывали имена остальных убиенных.

Итак, сопоставление  копий дало обескураживающие результаты. Лучшие, наиболее полные списки решительно расходились между собой. Протограф  ускользал из рук, едва начинали вырисовываться его контуры. Ключ к реконструкции  утраченного оригинала дало наблюдение, связанное с судьбой казненной  Матрены и ее детей. Выяснилось, что  в разных Синодиках Матрена с  чадами фигурирует в окружении одних  и тех же лиц, записанных до и после  Матрениной семьи. Появилось предположение, что совпадающие куски текста являются осколками оригинала «приказного  списка», уцелевшими, несмотря на все  утраты листов и их копирование в  неверном порядке.

Поиски в архивах  позволили обнаружить десяток неизвестных  ранее списков Синодика. Подавляющая  часть Синодиков относилась к XVII в., но есть Синодики XVIII и XIX вв. Понадобилось время, чтобы выявить сходные отрывки текста в двадцати известных копиях поминальных книг, каждая из которых заключала несколько тысяч имен.

Самым трудным и  неразрешимым был вопрос: в каком порядке выявленные «осколки» располагались в затерянном оригинале? Найти решение помог единственный список Синодика, восходивший ко времени Ивана Грозного. Он был составлен в стенах нижегородского Печерского монастыря. Власти обители завели поминальную книгу в 1552 г. и продолжали пополнять ее до смерти Ивана IV. На последних листах книги были записаны имена опальных.

Исследователи обращались к нижегородскому печерскому списку. Но никто из них даже не подозревал, какое сокровище попало им в руки. Иначе и быть не могло. Использовать печерский список не было ни малейшей возможности. Для поминания усопшего достаточно было назвать его имя. Такой порядок сложился в Древней  Руси, когда люди не носили фамилий. Следуя церковным правилам, печерские  монахи выписали из полученной ими  «грамоты царевой» одни имена казненных  людей, опустив прочие подробности. Составленная ими поминальная книга  поражает скудостью своего содержания. Это однообразный перечень имен «ведомых Богу людей»: «Помяни, Господи, Ивана, Петра, Анну, Семена» и так далее. Дело усугубляется тем, что более половины опальных носили имя Иван, и в  некоторых местах поминали двух или  трех Иванов сразу. Понятно, почему исследователи  пренебрегли ценнейшим текстом.

Печерский список оказался бесценным сокровищем. Он полностью  подтвердил результаты предшествующей источниковедческой работы: выявленные по всем другим спискам тождественные  отрывки текста строго соответствовали  печерскому тексту. Последний стал своего рода канвой, позволившей восстановить рисунок.

Появилась возможность  придать первоначальный порядок  осколкам разбитой и перемешанной мозаики. В тех случаях, когда приходилось  иметь дело с простой перестановкой  страниц, выявление ошибки требовало  лишь времени и внимания. Прочесть некоторые «зашифрованные» Синодики было значительно труднее.

Среди всех монастырских списков наибольшие отличия характерны для трех списков московского  Богоявленского монастыря. Порядок  имен в них был совсем иным, чем  в Печерском и других синодиках. Пройти мимо Богоявленских синодиков  было невозможно: по числу раскрытых  фамилий опальных они далеко превосходят  все остальные списки. Использование  этих уникальных Синодиков стало  возможным лишь после того, как  удалось разгадать метод копирования, употребленный богоявленским монахом-переписчиком. Списывая текст, монах разбил его  на отрывки (возможно, они соответствовали  отдельным страницам Синодика). Из каждого отрывка он выписывал  имена опальных выборочно, затем возвращался к началу отрывка и копировал все оставшиеся имена. Схематически конструкцию богоявленских списков можно изобразить следующим образом:

Печерский список

А, Б, В, Г, Д, Е, Ж, 3, И, К, Л, М

Богоявленский список

1) А, Б, Д, Ж, 3, К,

2) В, Г, Е, И, Л, М

Порядок имен внутри каждого отрывка сохранялся, но в  «разреженном» виде. При новых  копированиях в XVII–XVIII вв. некоторые листы попали не на место, что усугубило путаницу имен. Однако, поскольку шифр был раскрыт, текст Богоявленских синодиков удалось «проявить».

Понадобились годы, прежде чем многие тысячи опальных нашли каждый свое место на страницах  толстых конторских книг. Реконструированные тексты монастырских списков были записаны отдельными столбцами, один подле другого. Сличение списков позволило заключить, что в основе всех текстов лежала одна и та же «государева грамота». Монастырские списки пестрели ошибками, но поскольку переписчики ошибались  каждый по-своему, оказалось возможным  исправить их. Так был восстановлен первоначальный «приказной список» опальных Ивана Грозного.

Уже после того, как  реконструкция текста Синодика была завершена, в архивах Финляндии  нашли Синодик Валаамского монастыря  начала XVII в. По-видимому, его скопировали с дефектного списка, в котором были утрачены крупные фрагменты текста. Синодик дает одни имена. Исключены все безымянные поминания и поминания лиц с прозвищами, без молитвенных имен, а равно все подробности казней. Невзирая на утраты и мелкие искажения, Валаамский синодик в уцелевших отрывках воспроизводит имена «убиенных» в том же порядке, что и Синодик нижегородского Печерского монастыря. Таким образом, вновь открытый Синодик подтверждает истинность реконструкции.

На втором этапе  работы источник преподнес исследователю  новые сюрпризы. Задача заключалась  в том, чтобы на основании всех архивных и прочих документов установить, когда погибли лица, внесенные  в Синодик. Удивлению моему не было предела, когда все очевиднее  стало то, что опальные записаны на страницах «приказного списка»  в четкой хронологической последовательности. На первых страницах фигурируют лица, погибшие в конце 1567 г., далее — в марте 1568 г., 6 июля и 11 сентября того же года, ниже — в январе, апреле и октябре 1569 г., в январе 1570 г. и т. д.

Кому и зачем  понадобилось выстраивать «убиенных» в хронологической последовательности? История составления Синодика позволяет  ответить на недоуменный вопрос.

Грозный поручил  составление поминальной книги  своим дьякам, открыв перед ними дверь секретных опричных архивов. Дьяки, боясь в чем-нибудь отступить  от строгого приказа, выписывали подряд имена казненных из подлинных  судных документов и отчетов опричников, сохраняя их терминологию, а нередко  также и подробности о месте  и обстоятельствах расправ. Порядок  и полнота составленных таким  способом списков определялись сохранностью опричных материалов и последовательностью  их обработки дьяками, которые, переходя от документа к документу, писали опальных в том порядке, в каком  их упоминали судные дела. Реконструкция  Синодика позволила установить, что  его составители добросовестно  проштудировали материалы главного политического процесса периода  террора — дела о заговоре Владимира  Андреевича. Этот процесс тянулся  три года (1567–1570), и на основании  его был составлен почти весь Синодик — более 9/10 его объема. По Делу Старицкого опричники казнили  примерно 3200 человек из общего числа (3300) записанных в Синодике лиц.

Дьяки старательно  законспектировали «дело» конюшего Федорова. Их выписки располагались  в строго хронологическом порядке. Затем они перешли к самому объемистому из судных дел — делу князя Владимира и новгородским документам. В этом разделе допущен  ряд отступлений от хронологического принципа. По-видимому, дьяков торопили, и они стали работать в четыре руки. В результате их выписки из документов о казни Старицких  и о новгородском походе попали в  сводном тексте Синодика не на место. Поскольку порядок имен внутри выписок  не изменен, определение их места  в Синодике не вызывает больших затруднений. Работа над вторым списком жертв  новгородского похода и его продолжением — псковским списком, а также  над более поздним по времени  московским материалом велась в прежнем  порядке, без всякого отступления  от хронологии.

Материалы, относящиеся  к делу Старицкого (1567–1570) и второму  «изданию» опричнины (1575), хранились  в опричном архиве в должном порядке. Что же касается других документов о казнях, то некоторые из них, как  видно, затерялись в архиве, и дьяки  не использовали их при составлении  «приказного списка». В Синодик  не попали сведения о казни князя  Андрея Шуйского (1543), Кубенского и Воронцовых (1546), Шишкина (1563), об умерщвлении Никиты Шереметева (1564), Шевырева (1565), князя  Рыбина-Пронского (1566), князя Михаила  Воротынского (1573). Пропуски Синодика носят  закономерный характер: если в «приказном списке» пропущен некий судебный процесс, то в списке опальных пропущены все связанные с этим делом лица. Исключение составляют записи, относящиеся к 1565 и 1571–1572 гг.

В целом пропуски Синодика незначительны. Вопреки заключению С. Б. Веселовского «приказной список» отличался большой полнотой. Приказные люди, «законспектировавшие» опричные судные дела, и не подозревали, что после гибели опричных архивов их конспекты послужат бесценным материалом для историков.

В некоторых списках  Синодика подробному тексту предпослан краткий перечень опальных, насчитывающий 75 имен самых знатных из «убиенных». Краткий список был разослан по монастырям в 7090 (1582) г., подробный — в 7091 (1582–1583) г. Сличение текстов обнаруживает, что краткий Синодик был экстрактом «приказного списка», с небольшими отступлениями от последнего. По непонятным причинам составители краткого Синодика пропустили имена нескольких бояр (Басманова и Яковлевых), а в конце приписали двух бояр, отсутствующих в «приказном списке».

Опричный архив  исчез. Он сгорел, был уничтожен или  сгнил в подземных тайниках. Казалось бы, никакая сила не может его  восстановить. Однако новейшие методы источниковедения позволили решить задачу. Реконструированный Синодик  — своего рода конспект утраченного  опричного архива. Деяния опричнины  описаны в этой кровавой летописи бесстрастно и точно, день за днем, месяц за месяцем. Документ дает ключ к эпохе массового террора  в России.

Многолетние споры  о целях и результатах опричного  террора близятся к концу.

…Царь был озабочен тем, чтобы оправдать бесславное окончание похода в Ливонию в  конце 1567 г. Причиной отмены похода было выставлено расстройство посошной службы. Податное население — «сохи» выставляли людей, которые служили в обозе армии и волокли пушки. Ведал посошными людьми дьяк Казарин Дубровский, известный взяточник. Он не обеспечил своевременной доставки пушек на границу.

Царь велел подобрать  жалобы на дьяка. Дубровский был уличен в злоупотреблениях и казнен. В  царском Синодике опальных ему посвящена такая запись: «Казарина Дубровской, да 2 сына его, да 10 человек, которые приходили на пособь». Вслед за тем Грозный взялся за дворян, скомпрометированных доносом Старицкого. Опричники казнили двоюродного дядю князя Владимира Андреевича и некоторых других лиц. Как видно, дядя неосторожно намекал племяннику на возможность перехода власти в его руки.