Государственный строй России в период сословно-представительной монархии

     У боярства источником власти был сам великий князь. В XV в. термин «боярин» стал обозначать не только привилегированного крупного землевладельца, но и  пожизненного члена Боярской Думы. Последняя к тому времени выросла в постоянно действовавший совет при великом князе. К тому же времени относится и консолидация высшего слоя московского боярства и региональной княжеской аристократии – служилых князей (особенно после перехода к московскому князю западнорусских князей). Принципиальное различие между удельным и служилым князем: если удел есть часть общерусских земель, завещанная князем своим потомкам, то княжения служилых князей – это наследственная вотчина, обусловленная несением военной службы, московскому государю. В отличие от удельных князей, служилые – не имели никаких прав на занятие великокняжеского престола. Многочисленность служилых князей и боярства не позволяла всех включать в состав боярской думы и наделять чином боярина. Назначение на государственные посты определялось принципом местничества: знатностью рода и службой предков великому князю. Какую либо эффективную кадровую политику, при этом проводить было невозможно, т.к. «родовая честь зависела от служебной: занятие низшей должности может понизить навсегда значение рода перед другим». Четкой регламентации деятельности учреждений и лиц не существовало, поэтому не все члены Думы имели в ней равный вес и не всегда важнейшие государственные дела поручались боярам. Великие  князья регулярно стремились подчинить себе деятельность Думы, но в периоды кризисов, малолетства князей Боярская Дума резко расширяла свои полномочия.

     Эффективным инструментом власти  класс бояр, никогда не был, т.к. благодаря вотчинному землевладению имел относительную независимость от воли великого князя.

     Дьяки составляли аппарат Боярской Думы, казны и двора и по факту являлись реальными исполнителями воли великого князя. Их численность постоянно возрастала, как и круг вопросов, которыми они ведали по мере углубления централизации русских земель. Большинство дьяков рекрутировалось из поповичей, «простого всенародства» или даже из холопов. Не защищенные от княжеской немилости, они максимально добросовестно выполняли свои функции¹².  Кадровая политика этого слоя будущей бюрократии полностью была в руках великого князя.  

     Духовная  власть (и немалая часть светской) при становлении абсолютизма принадлежала церкви, и исходила из двух источников.

1. Это монополия на духовую деятельность и связанный с ней авторитет. Можно было сказать, что делегировал церкви власть духовную непосредственно сам Бог. На церкви лежала в частности обязанность венчания монарха на царство, благословение военных походов и др. функции во вроде бы светских отношениях. Также роль церкви была немалой в гражданском праве. Церковь регистрировала браки (разрешала /запрещала/ разводы), рождение, смерть, т.е. фактически, частично, исполняла функции современных ЗАГСов. Отсюда и немалое влияние церкви в наследственном праве. А учитывая, что власть передавалась по наследству, то и в государственном (о конституционном, говорить как то рановато ).

2. Собственность. Церковь обладала немалым имуществом, и как бы банально это не звучало, являлась одним из крупнейших феодалов России.

     Рассмотрев  структуру политической элиты и  ее функции, в начальный этап формирования единого государства, несложно заметить, то что:

А) немалую  часть исключительно государственных  функций, элита выполняла в неподконтрольном государству режиме: судебная и административная власть в регионах – удельными  князьями, регистрация гражданских  актов – церковью – в современных, централизованных светских государствах есть прерогатива исключительно  государства;

В) неподконтрольная полностью кадровая политика - принцип  местничества, кадры же – как  известно решают все;

Г) непрямая зависимость, подавляющей массы  российской элиты, государству, стремление выйти из-под этой зависимости;

Д) часть  элиты напрямую зависимая и формируемая  монархом:

   1) жила за счет жалования, а не вотчины,

   2) своим количеством явно не удовлетворяла растущих потребностей государства,

   3) имела тенденции к своему штатному росту, что соответственно требовало и увеличение бюджета государства.

Е) деятельность элиты, не была регламентирована законом.

     Из  всего этого и истекали первейшие  стратегические цели внутренней политики государства по усилению власти:

1. Создание разветвленного, строго регламентированного бюрократического аппарата напрямую обязанного монарху;

2. Создание четкой системы законодательства;

3. Подчинение судебной и административной власти в регионах центру;

4. Увеличение бюджета.

5. Ликвидация  местничества;

6. Подчинение церкви государству;

7. Ликвидация удельных княжеств.

     Именно  на решение приведенных стратегических задач внутренней политики и была направлена вся политика  московских царей, а затем и Российских царей /императоров/. Т.е. в задачу входило усилить власть государства, лишить власти все субъекты которым власть была делегирована не государством. Правильная расстановка приоритетов здесь была жизненно важна. И именно в этом состояла основная ошибка Ивана IV. Основных своих врагов он видел в оставшихся удельных князьях и просто крупных землевладельцах – т.е. в людях имеющих власть. Если бы, его политика была направлена на решение 1, 2 и 3 задачи, оставшаяся власть удельных князей сама сошла на нет. Но решение этих задач требовало немалых средств, т.е. увеличение бюджета – задача 4. Средств у российского государства традиционно не было, а эффективный способ их получения в нужном объеме не был известен Ивану IV. Средства в принципе «ясны»: налоговая, денежная реформа; законодательное поощрение торговли, ремесел, производства, т.е. буржуазии – той самой, которая так и не смогла родится в России в период становления и развития сословно-представительной монархии.  

     Решение этих задач, требовало времени и  жизни не одного поколения. Иван IV выбрал же самый краткий путь, самое простое решение, которые, как в очередной раз показала история, правильными не бывают. Вместо проведения чисто экономических мер, для увеличения бюджета, Иван IV прибег к открытому грабежу. Вместо развития системы законодательства, прямой диктат (в ультиматуме, предъявленному перед объявлением опричнины, одним из требований было снятие действия законов на монарха и его окружение). Вместо четкого бюрократического аппарата – учреждение опричнины. Напомним, что в опричнину брали не по профессиональной пригодности к государственной работе, а по наличии «удальства» и разумеется личной преданности царю. Вместо четкой системы подзаконных норм, регламентирующей работу бюрократии – устав опричников, схожий с уставом монашеских орденов. Ну и вместо лишения власти, всех иных кроме монарха, ее носителей – лишение их жизни. Прямой террор. В лучшем случае ссылка¹³. Но Иван IV, все таки, смог разрешить отчасти одну из задач которая стояла между монархом и абсолютной властью. Это нанесение смертельного удара  удельному княжению. И именно по этой причине, можно говорить, что с Ивана IV постепенно начинается установление в России абсолютизма.

     Если  проследить ход истории после  Смуты, то можно увидеть, что вся  эволюция государства и политической элиты, как части государства  четко вписывается в указанную  выше схему. Рост бюрократии, отмена местничества, введение нового Соборного уложения 1649 г, попытки денежных и налоговых  реформ (вынужденных, а потому и неудачных). Период, с воцарения Романовых  по правление Петра, можно назвать  вызреванием абсолютизма, его еще  не было, но все предпосылки уже  появлялись. Окончательно все точки  над i  расставил Петр. Он уже имел материал, из него оставалось только вылепить систему. Бюрократический аппарат уже был – его надо было только упорядочить.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 3. Система законодательства 

3.1. Право объединенного Российского государства 

 «Собственность  – вот дух законов».

 Ш. Монтескье.¹⁴ 

     В данной главе, мы рассмотрим развитие правой базы сословно-представительной монархии с периода становления единого государства по его окончательное утверждение. Нормы утверждающие власть государства, входят в отрасль государственного (конституционного) права, вершиной которого и основным источником всегда были конституции. Конституции в рассматриваемый период в России не было, но разумеется уже были правоотношения, относящиеся к государственному праву. Регулировались они либо обычным правом, либо указами великого князя. Потому об эволюции правовой базы сословно-представительной монархии мы будем судить из косвенных, но вполне красноречивых правовых норм. Это нормы: а) утверждающие крепостное право, б) право аристократии на землю и в) право регулирующее службу дворянства. Т.е. правовые институты составляющие базу власти: право собственности на землю, инструмент извлечения из этой земли прибыли /доходов/плодов/, и обязанность служить – отрабатывать право на землю.

     Т.е. эта триада полностью вписывается  в древнее, классическое, феодальное правоотношение озвученное фразой: «Я даю тебе землю, что бы ты служил мне».

     Итак. Обзор начнется с Судебника 1497 года.

     Судебник 1497 года, вообще то, небольшой нормативный акт. Содержит в себе нормы судопроизводства, уголовного, гражданского (наследственного, в частности) права. Судебник беднее по содержанию, чем Псковская судная грамота (ПСГ) и даже Русская Правда. Потому и существует предположение, что его издание не означало прекращения действия названных законов. Судебник Ивана III, которого иногда называют «княжеским» стал основой для Судебника 1550 г., «царского», развившего основные идеи своего предшественника¹⁵.

     Нам он интересен именно потому, что  это был первый нормативно-правовой акт единого русского государства, введенный первым общерусским монархом. До этого, правоотношения регулировались региональными законами или непосредственно  указами удельных князей осуществлявших судебную власть. С увеличением территории, населения, возросло и количество правоотношений требовавших государственного регулирования. Т.е. требовалась унификация законодательства. Начало этому процессу было положено именно Судебником 1497 г. В принципе, он во многом повторяет нормы ПСГ  и Русской правды, во многом развивая их нормы, что говорит о том, что  по факту, действие данных нормативных  актов, вышло за территорию регионов. Право на землю и обязанность  службы феодала в этот период регулировалось либо договором между удельным (все  еще непосредственно собственность) и великим князем, либо на правах службы (владение)¹⁶.

     Из  всего Судебника, под предмет  нашей курсовой работы, более всего  подходит статья 57 (по разбивке Владимирского-Буданова): О христианском отказе. Та самая, с которой и началось крепостное право.

     «О христианском отказе.  А христианином оказыватися из волости, ис села в село, один срок в году, за неделю до Юрьева дни осеннего и неделю после Юрьева дни осеннего. Дворы пожилые платят в полех за двор рубль, а в лесах полтина. А который христианин поживет за ким год, да поидет прочь, и он платить четверть двора, а за два годы поживет да поидет прочь, и он полдвора платит; а три годы поживет, а поидет прочь, и он платит три четверти двора; а четыре годы проживет, и он весь двор платит¹⁷».     

     Какое отношение статья ограничивающая право  передвижения крестьянства, имела к  концентрации власти (высшая точка  которой абсолютизм)? Статья выражала экономические интересы среднего и  малого феодала. Т.е. основы военной  мощи великого князя.

     Небольшое пояснение – комментарий, относящийся в  частности и к  введению Юрьева дня. В XV – XVII веке основными внешними противниками России являлись Королевство Польское и княжество Литовское - запад, Швеция – северо-запад, Крымское ханство – юго-запад. Мощь Казанского и Астраханского ханства к XV веку были уже подорваны, и они не являлись стратегическими противниками. Покорение последних было лишь вопросом времени. Наиболее острая борьба имело место между княжеством Московским и Литовским, т.к. в составе Литвы находилось немало исконно русских земель с православным населением. Ярые противоречия нашли отражение даже в титуловании монархов. И если полный титул короля польского Сигизмунда в 1529 году звучал: «Мы божьей милостью король польский, великий князь литовский, русский, прусский, жематейских, мазовецких и других»; то словно в пику ему великие князья начиная еще с Ивана III Васильевича, именовали себя «великий князь всея Руси», позже добавилось царь и самодержец. Но всея Руси. Подразумевая под этим, что даже русские земли которыми великий князь московский сейчас и не владеет, по праву принадлежат именно ему. Т.е. претензии на распространение суверенитета московского князя на все русские земли. Борьба между государствами развернулась не шуточная. Силы были примерно равны, и  все решение проблемы зависело от того, чью сторону примут удельные и служилые князья спорных земель. Внутренняя политика московского князя тяготела в сторону единоличного правления, у литовского – власть была ограниченна радами княжества литовского¹⁸. Выгоды  шляхта в Литве достигала давлением на князя, в Москве – повиновением. Литовский князь удерживал вассалов жесткими директивными нормами¹⁹, московский – привлекал к себе льготами  и вольностями, установление Юрьева дня из которых было не последней. В пользу московского князя было и то, что он являлся православным, в отличие от католика - литовского. И наконец, самой крупной ошибкой князя литовского было притеснение русского населения (в частности русского дворянства), по конфессиональному признаку, что придавало уходу от сюзерена вид не измены, как это трактовалось в Литве, а стремления к сохранению веры.

     Обостряло отношение между княжествами  и то, что Литовский князь опасаясь усиления Москвы (вполне оправданно) поддерживал  против Москвы Новгород, Тверь и  татар, а также переход князей (в конце XV века) Вяземских, Новосильевских, Одоевских, Воротынских, Белевских, Новгород-Северского и Черниговского с огромными вотчинами на сторону московского князя.  

     В 1492 и с 1500 по 1503 между Москвой и  Литвой проходили войны, окончившиеся в пользу Москвы формальной уступки  Литвою упомянутых земель.