Аппарат террора и репрессивная политика в нацистской Германии

Заявив о  «необходимости» введения воинской повинности, Гитлер подчеркнул: «Государственное руководство должно позаботиться, прежде всего, о том, чтобы военнообязанные не были отравлены ядом пацифизма, марксизма, большевизма как до призыва на военную службу, так и после ее прохождения». Он назвал вермахт «важнейшей и самой социалистической организацией государства», дав понять тем, кто еще не уразумел суть национал-социалистской демагогии, какой смысл вкладывается гитлеровцами в термин «социализм». Пообещав генералам, что вооруженные силы и впредь останутся «неполитическими и надпартийными» в том смысле, что «борьба внутри страны — не их дело, а функция нацистских организаций», рейхсканцлер заверил, что слияния армии с СА не предусматривается [28, с. 135-136].

В заключение фюрер  отметил: «Самый опасный период —  строительство вермахта. В это  время выявится, имеет ли Франция  государственных мужей; если да, она нам не предоставит этого времени, а обрушится на нас (по всей вероятности, вместе с восточными сателлитами)» [28, с. 138].

Следовательно, уже на первом совещании с командованием  рейхсвера Гитлер достаточно откровенно и доверительно изложил суть внешней, внутренней и военной политики фашистского режима. Он не скрывал и тех опасностей для страны в целом, которые таила в себе такая политика. Тем не менее, генералы и офицеры не только не протестовали, а, не теряя времени, развернули бурную деятельность.

Тайно изданным 21 мая 1935 г. законом «Об обороне империи» [21] вводилась должность генерального уполномоченного по военной экономике, на которого возлагалось руководство подготовкой экономики к войне, а в военное время — мобилизацией «всех экономических сил для ведения войны» [21]. На этот пост был назначен Шахт. Однако его компетенция не распространялась на военную промышленность, руководство которой осуществляло военное министерство через военно-экономический штаб во главе с полковником (позже генералом) Томасом. Все военно-экономические мобилизационные мероприятия генеральный уполномоченный по военной экономике и военный министр должны были проводить в тесном сотрудничестве.

Рассматривая  пропаганду как одно из основных средств  укрепления своего господства и подготовки населения к войне, гитлеровцы ежегодно увеличивали бюджетные ассигнования министерству Геббельса: в 1934 г. они составили 26,1 млн. марок, в 1935 г. — 40,8 млн. и в 1938 г. возросли до 70,7 млн. марок [46, с. 221].

Дополняя методы террора, пропаганда должна была обеспечить полный контроль фашистов над мыслями и чувствами масс. Дресслер-Андресс, руководитель нацистского радиовещания, так формулировал главную задачу пропаганды: «Тотальное воздействие на народ, обеспечение единой реакции на события...» [61, с. 265]. Пропаганда, поучал Гитлер, должна быть направлена «главным образом на чувства и только в очень ограниченной степени рассчитана на так называемый разум... Чем скромнее ее научный балласт, чем больше концентрирует она свое внимание на чувствах масс, тем значительнее ее успех» [48, с. 193]. Фюреру вторил Геббельс. Пропаганда, писал он, «не имеет своей задачей быть одухотворенной... Она отнюдь не должна быть порядочной, щепетильной, мягкой или смиренной; ее задача — обеспечить успех...» [32]. Задачу всей пропаганды гитлеровцы видели в массированном идеологическом и психологическом воздействии на массы путем внушения крикливых фашистско-милитаристских лозунгов, выражавших суть их политической и военной доктрины: «Германия, проснись!», «Германия превыше всего!», «Долой Версаль!», «Народ, к оружию!», «Мы будем маршировать дальше!», «Мы устремляемся на Восток!», «Покончим с коммунизмом!» [65, с. 86].

Характерными  чертами нацистской пропаганды было ее монопольное положение в стране и опора на весь аппарат государственного насилия. По существу, речь шла о массированном идеологическом принуждении.

Для обоснования  «законности» агрессии и «права»  фашистского государства на захват и порабощение других народов  использовались расовая теория и тесно связанные с ней национал-шовинистические постулаты. Внушая немцам, что они, как «избранный народ», самой «судьбой» и «кровью» определены к господству, нацистская пропаганда воспитывала высокомерное отношение и презрение к другим народам. Расовая теория неоднократно перестраивалась гитлеровцами в соответствии с потребностями текущей внешней политики.

Расовая теория использовалась гитлеровцами также  для обоснования господства фашизма  и его идеологии. На съезде нацистской партии в 1935 г.

расовая «наука» была объявлена «важнейшей основой национал-социалистского понимания природы и человеческой истории», «основой... законодательства национал-социалистского рейха» [10]. Главный теоретик расизма профессор Г. Гюнтер был награжден впервые учрежденной этим съездом «премией в области науки».

На основании  указаний гитлеровского руководства  все пропагандистские организации  Германии сосредоточивали свое внимание на идеологической обработке молодежи, видя в ней резерв вермахта. Они  превратили систему образования в орудие воспитания ненависти к другим народам, презрения и чудовищной жестокости к ним. Гитлеровские главари похвалялись тем, что из молодых людей они делают диких зверей. На съезде нацистской партии в 1935 г. Гитлер заявил, что немецкий юноша должен стать «быстрым, как борзая, крепким, как дубленая кожа, и закаленным, как крупповская сталь» [10]. Фюрер определил основные ступени фашистского «воспитания», которые обязан пройти каждый немец в «третьем рейхе»: мальчик вступает в организацию «юнгфольк», откуда переходит в «гитлерюгенд». Затем юноша идет в СA, CC или другие нацистские военизированные организации, отбывает обязательную трудовую повинность, после чего призывается в вермахт. Из армии или флота молодой человек снова возвращается в СA, CC и другие нацистские организации. Круг замыкается [44, с. 223]. Все эти звенья духовного растления подготавливали молодежь к роли пушечного мяса для будущей войны.

Фашистско-милитаристская философия войны составляла основу взглядов нацистских руководителей и командования рейхсвера на характер будущей войны, способы ее подготовки и ведения, принципы военного строительства. Ядром военной доктрины служила теория тотальной войны, разработанная немецкими военными теоретиками еще в 20-е годы XX в. как обобщение опыта первой мировой войны. Своего рода обобщением и наиболее характерным выражением их взглядов по этому вопросу была книга генерала Людендорфа «Тотальная война», вышедшая в 1935 г. Под «тотальной» фашистские теоретики понимали войну всеобъемлющую, в которой допустимы все средства и методы для разгрома и уничтожения противника. Они требовали заблаговременной и полной мобилизации экономических, моральных и военных ресурсов государства. Политика государства должна быть целиком подчинена решению этой задачи.

Решающий шаг  на пути развертывания вооруженных  сил для осуществления агрессивных  акций был сделан 16 марта 1935 г., когда  в Германии вышел закон о создании вермахта и вводилась всеобщая воинская повинность. Сухопутная армия мирного  времени определялась в 36 дивизий, объединенных в 12 армейских корпусов [58, с. 27]. Вооруженные силы, получившие официальное название «вермахт», делились на три вида: сухопутную армию, военно-морской и военно-воздушный флоты, имевшие собственные главные командования. Министерство рейхсвера преобразовывалось в имперское военное министерство. От имени фюрера и верховного главнокомандующего координацию и практическое руководство всеми видами вооруженных сил осуществлял военный министр генерал Бломберг [58, с. 28-29].

21 мая 1935 г. был принят закон, определявший призывной контингент, сроки службы в вермахте, обязанности и права военнослужащих [58, с. 30]. Устанавливая поначалу одногодичный срок действительной службы в армии, гитлеровцы стремились за короткое время подготовить кадры для агрессивной войны.

21 мая 1935 г.  фашистское правительство приняло  закон «Об обороне империи», который  вплоть до начала второй мировой  войны держался в тайне. В  нем определялись обязанности  военных и гражданских властей  при подготовке, развязывании и ведении войны. Закон предоставил Гитлеру право принимать единоличные решения о введении военного положения в стране, всеобщей мобилизации и объявлении войны [21]. На Нюрнбергском процессе закон об обороне квалифицировался как краеугольный камень всей подготовки нацистской Германии к войне.

Используя разветвленный  аппарат террора — гестапо, СС, военную контрразведку, гитлеровцы пресекали проникновение в среду  солдат и офицеров демократических  и антивоенных настроений, выражений  недовольства фашистскими порядками. Никто не протестовал дважды, ибо за любое оппозиционное суждение каждого немца ждал концлагерь или смертная казнь. Фашистской пропаганде была обеспечена полная монополия. Дополняя террор и взаимодействуя с ним, она, по существу, контролировала поведение и даже мысли и чувства каждого, и особенно солдат вермахта. Гитлеровцы стремились воспитать «бойца», слепо повинующегося воле фюрера и готового беспрекословно выполнить любой приказ фашистского командования. Уже первые годы нацистского режима показали, какую огромную опасность для соседних народов и самой немецкой нации несет духовное растление молодежи, солдат человеконенавистнической фашистской идеологией.

Таким образом, фашистский переворот в Германии явился поворотным пунктом в практической подготовке к войне во всей политике германского империализма, в развертывании его военно-экономического, морально-психологического и военного потенциалов. Он привел к возникновению в центре Европы опаснейшего очага войны. Дух милитаризма пропитывал всю общественную жизнь «третьего рейха».

5. Система карательных органов  и мероприятия немецких фашистов  в Германии в 1937 – 1939 гг.

С 1937 года начался новый этап проведения карательной политики в фашистской Германии. Нацисты прочно укрепились у власти и начали постепенное и неуклонное ужесточение репрессий в отношении противников режима. Также начались массовые выступления против «расово неполноценных элементов», которые составляют часть немецкой нации – евреев» [34, с. 200]. С 1938 года начались особо массовые репрессии, так как нацисты стали готовится ко Второй мировой войне и старались нейтрализовать всех, кто, как считалось, с началом войны могут делать все для осуществления вреда и недопущения военных побед Германии и свержения нацистского строя. Начала проводиться знаменитая программа Т-4 (программа «эвтаназии»).

В 1938 г. министр  внутренних дел Фрик предоставил  право выписывать ордера на «охранный  арест» гестапо. До тех пор списки арестованных должны были, пусть формально, утверждаться в министерстве внутренних дел. Теперь, как гласил декрет Фрика [5], «охранный арест» стал прерогативой тайной полиции, так как он был направлен «против лиц, которые своей деятельностью вредят прочности и безопасности народа и государства» [5]. В ордере сверху было напечатано: «Постановление об охранном аресте не подлежит обжалованию». Ниже шло «обоснование». К примеру: «Подозревается в подрывной работе против государства» или: «Серьезно подозревается в помощи дезертирам». Или: «...в родстве с эмигрантом, если останется на свободе, способен использовать все возможности, чтобы повредить рейху» [5]. Поэтому перед войной были определены списки людей, которые должны были быть подвержены аресту как «неблагонадежные». Как отмечал на закрытии VI съезда НСДАП А. Гитлер: «Сегодня мы должны сами следить за собой и удалять нежелательные элементы из своих структур. Они нам не нужны» [2]. Также заключение и уничтожения врагов режима позволяло подготовить репрессивный аппарат для работы во время войны, то есть получить опыт массового уничтожения и истязания людей.

Продолжала активно проводиться политика антисемитизма. 10 ноября 1938 года была проведена одна из самых массовых провокаций, с целью дискредитации еврейского населения и развязывания ненависти немцев по отношению к ним, – так называемая «Хрустальная ночь» («Хрустальной» ее назвали потому, что улицы Берлина и других городов были буквально устланы ковром из осколков разбитых витрин еврейских магазинов и лавочек) [64, с. 501].

Непосредственно в организации погрома принимали  участие как карательные органы – СС, СД, гестапо, так и аппарат пропаганды Геббельса. Главным инициатором акции был Гитлер. Об этом свидетельствует  имперский руководитель прессы Отто Дитрих [64, с. 501-502]. Эта акция была проведена нацистами, чтобы отвлечь внимание немецкой и мировой общественности от военных приготовлений в Германии, которые в конечном счете привели ко Второй мировой войне и обелить предстоящую войну против «неполноценных народов» в глазах обывателя. Также нацистское руководство хотело поправить финансовое положение германского казначейства, положение которого ухудшалось вследствие проводимой программы перевооружения рейхсвера путем изъятия крупных финансовых средств, которые находились у евреев.

Именно в  этом  контексте  можно  понять  размах  антисемитских погромов в рейхе, вспыхнувших в ночь на 9 декабря 1938 г. Погрому предшествовало событие, которое большинством исследователей национал-социализма воспринимается как специально подготовленная нацистская провокация. Речь идет о покушении на третьего секретаря посольства в Париже барона Эрнста фон Рата. Оно было совершено неким Гриншпаном, евреем по национальности 7 ноября 1938 г. якобы в отместку за расправу гитлеровцев с его семьей в Германии. Гриншпан (ему в то время исполнилось 17 лет) подъехал на машине к зданию немецкого посольства и тремя   выстрелами смертельно ранил немецкого дипломата. Покушавшийся был арестован и предан суду. Однако процесс тянулся очень долго, а после оккупации Франции гитлеровским вермахтом Гриншпан был выдан оккупантам. Но в Германии дело замяли. Приговор Гриншпану не был вынесен. Загадочными кажутся и другие обстоятельства этой истории. Выяснилось, что Гриншпан страдал психическими расстройствами и не смог даже окончить школу. Он бродяжничал в Париже и в Брюсселе, а потом полиция выслала его из обоих этих городов. Вполне вероятно, что на Гриншпана обратило внимание гестапо и избрало исполнителем затеянной провокации.  Известно также, что Рат — дипломат, застреленный в Париже,— был известен своими антинацистскими настроениями и находился под негласным надзором гестапо. Таким образом, нацистское руководство, по всей вероятности, рассчитывало одним ударом убить двух зайцев — убрать с помощью Гриншпана неугодного дипломата и создать повод для кровавой провокации, изобразив погром как  «стихийную реакцию простых немцев» на убийство «неарийцем» представителя «высшей расы» [49, с. 200].

На Нюрнбергском процессе был обнародован документ, свидетельствующий о том, что именно гестапо готовило «техническую сторону» погрома. В Нюрнберге был зачитан письменный приказ Мюллера, в котором говорилось, что полиция должна лишь обеспечить соблюдение инструкций: «В ближайшее время по всей Германии будут предприняты выступления против евреев… Этим выступлениям не следует чинить препятствий. Однако по согласованию с полицией следует обеспечить поддержание порядка, чтобы грабежи и прочие из ряда вон выходящие нарушения дозволенного могли быть пресечены. Необходимо подготовить арест 20-30 тыс. евреев по всей Германии. Следует выбрать в первую очередь богатых евреев. Если во время готовящихся выступлений у евреев будет найдено оружие, то следует принять самые решительные меры. К совместным действиям могут быть привлечены специальные подразделения СС, а также «общие СС» [30, с. 304]. Также известен схожий приказ Гейдриха по поводу этих же событий: «во всех землях должно быть арестовано столько евреев, а в особенности богатых, сколько может быть размещено в имеющихся в наличии тюрьмах. В настоящее время должны быть арестованы только здоровые и не слишком старые мужчины. После их ареста следует связаться немедленно с соответствующими концентрационными лагерями для того, чтобы как можно скорее направить их в эти лагеря» [26].