А. В. Колчак

В связи с окончанием первой мировой  войны много русских солдат возвращается на Родину из германского плена. Колчак приказал помочь им в возвращении  и поставить на воинский учет.

Была изменена уголовная подсудность  в Мировых судебных установлениях  по делам о кражах, мошенничествах и присвоении и растрате чужого движимого  имущества. По статье 173 при обмане на сумму свыше 300 рублей преступник заключался в тюрьму на время от трёх до шести  месяцев. В статье 175, когда похищено свыше трёхсот рублей, но не превышает  двух тысяч, преступник подвергается тюремному  заключению от шести месяцев до одного года и шести месяцев.

В обстановке междоусобной войны неизбежным был белый террор – как аналог красному террору  с противоположной стороны. Типичными явлениями были массовые расстрелы и повешение на фонарных столбах захваченных в плен коммунистов и комиссаров, порки шомполами провинившегося гражданского населения. Взятие городов любой из сторон – и красной, и белой – обязательно сопровождалось кровавыми "зачистками", а иногда – и прямыми погромами. Беспощадно пресекались попытки большевиков и других врагов власти вести работу по разложению войск⁷.

Но хотя белый террор и принимал весьма жесткие формы в пучине братоубийственной войны, он бледнеет по сравнению с масштабами красного террора, которому зачастую подвергались поголовно целые социальные группы населения ( например, богатые казаки по декрету 1919 года о "расказачивании). При подавлении Западно-Сибирского восстания 1921 года советские каратели истребили десятки тысяч человек. В марте этого года председатель Сибревкома И. Смирнов телеграфировал Ленину, что в одном только Петропаловском уезде при усмирении восстания  убито 15 тысяч крестьян, а в Ишимском уезде – 7 тысяч¹¹.

Если у белых зверства являлись в основном проявлением стихийного произвола на местах, а террор носил  избирательный характер, то большевики возвели террор в систему управления, когда В.И.Ленин и Ф.Э. Дзержинский  лично отдавали приказы о массовых взятиях и расстрелах невинных заложников. У А.В. Колчака и А.И. Деникина таких  приказов нет – по крайней мере, лично ими подписанных. Не случайно сами большевики, давшие миру образец  куда более жестокой диктатуры, нежели колчаковская, между собой (не для  публики) называли Колчака "маргариновым диктатором".

Белые не расстреливали на месте  людей, обвинённых кем-нибудь в большевизме. По законодательству следовало вначале  вину доказать. Если доказывалось, что  субъект не принадлежит к большевикам, его отпускали: "Прошу под расписку на сём же Дмитрию Маркеловичу  Саломонову, проживающему в селе Васильевском, Пермского уезда, что дело об обвинении  его в большевизме прекращено, и что подписка о неотъезде  снимается. Приложенное при сём  удостоверение прошу вручить  под расписку о. дьякону Саломонову".

Многие говорят, что белые арестовывали по доносам. Безусловно, этот факт отрицать невозможно. Но большевики производили  аресты, исходя из классового признака и просто так.

Орудием белого террора стал опять  же военный орган- контрразведка. Колчак упорядочил организацию контрразветки  и её работу, ликвидировал самозваные контрразведовательные органы. Произвол и бесцеремонность контрразведки  были практически безмерны. Понимая  узость задач конрразведки, Колчак первым из белых руководителей приступил  к возрождению политической полиции. Однако формирование этого органа так  и осталась незавершённым, поскольку  все заслонили вскоре начавшиеся неудачи на фронте.

Мрачную известность во время Гражданской  войны снискали карательные отряды, составленные из добровольцев, кровно ненавидевших советскую власть. Они  порой чинили дикие зверства, в  том числе и по отношению к  мирным жителям. Их действие вызывали возмущение даже среди белых генералов, а ещё больше – среди союзников. Особенно лютовали казаки.

Конечно, в хаосе Гражданской  войны такие эксцессы на местах –  столь же многочисленные со стороны  большевиков – были порой неизбежны. Но оправдать их тем не менее нельзя. Борьба с ними велась. Но такая борьба за соблюдение законности велась недостаточно. Сам Колчак понимал неизбежность подобных эксцессов в обстановке Гражданской войны и общего ожесточения.

Колчак был сторонником жестких  мер в подавлении руководимых  коммунистами восстаний. В то же время  он лично и его Совет министров  требовали соблюдения на местах законности.

Огромное значение в условиях Гражданской  войны имела организация пропаганды среди населения. Преуспели в  этом красные. Все усилия белых в  этом направлении были мало профессиональны  и явно недостаточны¹⁴.

А. В. Колчак, являясь Верховным  главнокомандующим вооруженными силами, из круга всех вопросов выделял военный. С приходом к власти он дал сильный  импульс всему ходу военного производства и строительства, развертывания  и укрепления армии, перегруппировки  сил на фронте и подготовки наступления. Военными вопросами он не переставал заниматься даже во время длительной и тяжелой болезни — воспаления легких. А получил он эту болезнь  опять же из-за стремления разделять  тяготы солдат. Ходил в шинели, без  утепленного подклада. 9 декабря 1918 г. во время георгиевского парада, длившегося долго, он простудился, несколько  дней держался, работал, как обычно, но затем свалился, а начал выздоравливать только с конца января 1919 г., впервые  вышел на улицу только 29 числа  этого месяца.

Возглавив в ноябре 1918 г. омское правительство  и получив диктаторские полномочия, Колчак развернул успешное наступление, закончившееся разгромом 3-й красной  армии Восточного фронта и вхождением в Пермь.

Части Среднесибирского Корпуса генерала Пепеляева ворвались в Пермь 24.12.1918 г., спустя 2,5 месяца, 19.02.1918 г., в Пермь "с официальным визитом" прибыл Верховный главнокомандующий адмирал  Колчак.

К его приезду Пермь была украшена флагами, была устроена торжественная  встреча на вокзале. В честь его  на Сенной площади состоялся военный  парад. Затем в здании благородного собрания (сегодня клуб УВД) был устроен  торжественный приём. После приёма Колчак посетил старейшую в Перми  Мариинскую женскую гимназию (сейчас сельхозинститут), где воспитанницы младших классов подарили Верховному правителю дорожный несессер своей  работы.

Распорядок визита был весьма напряжённым, и уже в 4 часа в зале губернской земской управы открылось торжественное  заседание земства, городского самоуправления, представителей кооперации и торгово-промышленного  общества. Час спустя перед собравшимися выступил Верховный правитель. Они  готовились и ждали его, чтобы  выявить своё отношение и определить взгляды верховной власти.

При встрече с ним различные  группы имели возможность высказать  свои взгляды и пожелания. Не все, конечно, вполне использовали эту возможность, но, если большая часть приветствий  была лишь "излиянием благодарных  сердец", то приветствия и речи трёх крупных общественных организаций  – земского и городского самоуправления и кооперации – были уже чисто  программными заявлениями и отражали взгляды этих организаций на все  больные вопросы русской жизни.

Как только торжественное заседание  закончилось, Колчак поспешил в первую мужскую гимназию, где встречи  с ним ждали гимназисты, студенты и преподаватели города.

Уже поздно вечером в здании благородного собрания был дан торжественный  обед, или ужин, на котором присутствовали высшие чины армии и местной администрации.

Утром следующего дня Колчак отбыл  в действующую армию.

1 февраля Колчак осматривал  Мотовилихинский завод и подробно  ознакомился с производством.  После осмотра состоялось деловое  совещание рабочих завода.

8 февраля 1919 г. Колчак отправился  на фронт. Теплотой и беззаветной  любовью поддерживала А. В.  Колчака его подруга А. В.  Тимирева. Ему, только что поправившемуся  от болезни, выехавшему на Урал, на фронт 14 февраля она пишет  о домашних делах, положении  в его резиденции, болезни хозяина  дома, трудностях в положении  народа, которому она сочувствовала. "За Вашим путешествием, — писала  Анна Васильевна, — я слежу  по газетам уже потому, что  приходится сообщения эти переводить  спешным порядком для телеграмм,  но, Александр Васильевич, они очень  мало говорят мне о Вас, единственном  моем близком и милом... Дорогой  мой, милый, возвращайтесь только  скорее, я так хочу Вас видеть, быть с Вами. Ну, Господь Вас  сохранит и пошлет Вам счастья  и удачи во всем. Анна".

Поездка на фронт, на Урал, была длительной. Колчак посетил Челябинск, Златоуст, Троицк, Екатеринбург, Пермь, другие населенные пункты, фронтовую полосу восточнее  Уфы и западнее Перми, находился  и действовал там в боевой обстановке (за это был награжден к Пасхе  орденом Св. Георгия III степени).

Помимо того, что Колчак совершил поездку на фронт, во время поездки  в прифронтовую Пермь были и другие примечательные моменты в ней  самой. По описанию адъютанта А. В. Колчака  В. В. Князева, священник, пробившийся  через линию фронта в одежде бедного  крестьянина, вручил Колчаку при  большом скоплении народа извлеченные  из свитка благословенное письмо патриарха  Тихона (В. И. Беллавина) и маленький  фотоснимок образа покровителя России Святого Николая Чудотворца с  Никольских ворот Кремля. Общественностью  городов Колчаку был вручен уже  и увеличенный снимок этой иконы  с надписью: "Провиденьем Божьим поставленный спасти и собрать опозоренную  и разоренную Родину, прислал дар  сей — Святую икону Благословения  Патриарха Тихона. И да поможет  тебе, Александр Васильевич, Всевышний  Господь и Его Угодник Николай  достигнуть до сердца России — Москвы. В день посещения Перми 19/6 февраля 1919 г.".

Факт этот известен не был. Он значителен. Колчак был глубоко верующим человеком, и внимание, благословение его  на дело освобождения страны от власти большевиков со стороны гонимого ими также главы православной церкви было дорого и воодушевляюще. Увы, напутствиям и надеждам патриарха  Тихона на успех Колчака, белого дела в целом не суждено было сбыться!

В Перми у Колчака произошла  по-своему весьма знаменательная встреча. К его вагон-салону подошел морской  офицер и попросил охрану, дежурного  адъютанта доложить, что он, лейтенант  Макаров, Вадим Степанович, просит адмирала принять его. Это был сын прославленного и погибшего в 1904 г. в русско-японской войне адмирала С. О. Макарова, которого А. В. Колчак считал своим учителем, глубоко чтил. Лейтенант Макаров  являлся в тот момент помощником флагмана-артиллериста формирующейся  в Перми (отчасти позднее и  в Уфе) Камской боевой речной флотилии. С наступлением навигации она  сыграла значительную роль в сражениях, поддержке сухопутных войск. Ею командовал ближайший сподвижник и друг Колчака  контрадмирад М. И. Смирнов, остававшийся одновременно и морским министром. Колчак чрезвычайно тепло встретил Вадима Макарова, обнял его. Долго  беседовали. Колчаку хотелось обезопасить  сына адмирала от возможной гибели и он предлагал ему перевод, но тот наотрез отказался уходить  из флотилии. Он дрался с красными на Каме, на сибирских реках, многократно  отличался. Старший лейтенант Макаров, как и многие другие оставшиеся в  живых офицеры,

эмигрировал, помимо прочего, плодотворно  занимался исследованиями истории  белых речных флотилий на Волге, на Урале и в Сибири и публиковался.

3.4 На полях сражений 

Вернулся Колчак в Омск 26 февраля. К этому времени относится  его решение перенести ставку в Екатеринбург, ближе к фронту. И хотя многие из его окружения  отговаривали от этого шага, опасаясь, что Омск утратит свою роль центра политической власти, Колчак настоял  на своем. Он приказал генералу Гайде  перевести штаб своей армии из Екатеринбурга в Пермь, что тот  и сделал. Но идея Колчака так  и не была реализована из-за того, что весеннее наступление армий  захлебнулось, а затем началось отступление. Ставка осталась в Омске.

После крупного успеха белых под  Пермью и неудач под Уфой и Оренбургом положение на фронте стабилизировалось. Та и другая стороны готовились к  решающему наступлению. К весне 1919 года общая численность войск  Колчака была доведена примерно до 400 тысяч. Кроме них в Сибири и  на Дальнем Востоке находилось до 35 тысяч чехословаков, 80 тысяч японцев, более 6 тысяч англичан и канадцев, более 8 тысяч американцев и более  одной тысячи французов, а также  формирования поляков, сербов, итальянцев, румын и других. Но, как уже  говорилось, практически все они  дислоцировались в тылу, в боях участия почти не принимали. Да и  соединения белой армии в большинстве  своем находились в тылу.

На фронте была сосредоточена лишь одна треть. Силы белых и красных  были примерно равны: первые имели некоторое  превосходство в живой силе, а  вторые — в огневой мощи. На главном  направлении — против 5-й армии  красных Западная армия имела  большое превосходство.

В начале марта 1919 г. войска Колчака, опередив красных, перешли в наступление  и стали быстро продвигаться к  Волге, приблизившись к ней у  Казани и Самары на расстояние до 80, а у Спасска — до 35 километров. Однако к концу апреля наступательный потенциал был исчерпан. Казалось, фронту белых ничто серьезно не угрожало. Начатое в конце апреля контрнаступление красных против Западной армии натолкнулось на упорное сопротивление. Но тут, 1 мая, случилось непредвиденное. Только что прибывший на фронт Украинский курень (полк) имени Т. Г. Шевченко южнее  станции Сарай-Гир Самаро-Златоустовской железной дороги поднял восстание. В  Челябинске, где формировалась эта  часть, солдаты полка были распропагандированы  коммунистами и анархистами. Тщательно, со строгим соблюдением конспирации, подготовленное восстание оказалось  успешным. В него удалось вовлечь  солдат еще четырех полков и егерского  батальона. Несколько тысяч солдат с оружием, артиллерией и обозами  перешли на сторону красных, ударной  группы их фронта. Тысячи солдат и офицеров бежали в тыл. Все это разлагающе подействовало на соседние части  и соединения. 11-я и 12-я дивизии  белых были разбиты. В боевом порядке  белых возникла огромная брешь, в  которую ринулась красная конница, а за нею и пехота. Деморализованное командование белых сообщило о случившемся  с опозданием и преуменьшением его  масштабов. Меры по спасению положения, замене разбитого 6-го корпуса запоздали. Командование бросило навстречу  красным недоформированный корпус генерала В. О. Каппеля из района Челябинска-Кургана. Но закрыть брешь так и не удалось, поэтому пришлось отводить соединения Западной армии по всему фронту, пытаясь закрепиться на новом  рубеже.