История возникновения учения о юридической ответственности

Примерно также понимает «ответственность» Дидье Жюлиа. Он  считает, что ответственность – это быть ответственным за тот или иной поступок – признавать себя его автором и принять на себя его последствия [2].

Однако иные ученые придают понятию «ответственность» совершенно иной смысл. Так, Г. Мир раскрывает его как систему высших самооценок человека, так же как и долг, непосредственно восходящую к его главному критерию жизни [3]. Н.А. Некрасова, С.И. Некрасов, О.Г. Садикова рассматривают ответственность в качестве способности и возможности человека выступать полноправным субъектом собственного поведения – сознательно и добровольно выполнять нравственные и правовые требования и осуществлять стоящие перед ним задачи [4].

Полисемичность понятия «ответственность» отразилась и на подходах ученых-юристов к понятию «юридическая ответственность» и, как следствие, на контексте его использования в законодательных актах.

В частности, ч. 1 ст. 44 Уголовного кодекса Республики Беларусь закрепляет, что «уголовная ответственность выражается в осуждении от имени Республики Беларусь по приговору суда лица, совершившего преступление, и применении на основе осуждения наказания либо иных мер уголовной ответственности в соответствии с настоящим Кодексом». Кодекс же Республики Беларусь об административных правонарушениях сужает понятие ответственности (административной) до «применения административного взыскания» (ст. 4.1).

Указанные обстоятельства создают объективные сложности для уяснения сущности рассматриваемой правовой категории и не способствуют развитию как юридической науки, так и отечественной правовой системы. Поэтому изучение сущности и содержания термина «юридическая ответственность» является актуальным в настоящее время.

Проведенный анализ трудов ученых-юристов позволяет выделить несколько основных позиций на сущность юридической ответственности. Так, А.В. Кучинский, Н.А. Горбаток и А.Ф. Вишневский под юридической ответственностью понимают особую (связанную с правонарушением) субъективную обязанность лица претерпеть предусмотренные законодательством неблагоприятные, карающие его последствия совершенного им противоправного виновного деяния [5, с. 427].

Аналогичной позиции придерживаются Ж.Б. Доржиев [ 6, c. 203 ] и В.В. Лазарев [7, с. 159].

А.Я. Сухерева, В.Е. Крутских утверждают, что «юридическая ответственность – предусмотренная нормами права обязанность субъекта правонарушения претерпевать неблагоприятные последствия» [8, с. 9].

Другие авторы связывают юридическую ответственность с государственным и общественным осуждением. В частности, О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский, давая определение юридической ответственности, в качестве непременного ее элемента называют юридическое и общественное осуждение лица, совершившего правонарушение. Они подчеркивают, что государственное осуждение выражается в вынесении в отношении правонарушителя соответствующего правоприменительного акта, а общественное осуждение предусматривает нравственную и моральную ответственность пред обществом поскольку, нарушая норму права, субъект тем самым нарушает и нормы морали [цитируется по 9, с. 263].

Более узко понимает юридическую ответственность О.Э. Лейст. Под ней он подразумевает применение к лицу, совершившему правонарушение, мер государственного принуждения, предусмотренных санкцией нарушенной нормы, в установленном для этого процессуальном порядке [9, с. 263].

В таком же ключе рассматривает юридическую ответственность и А.Б. Венгеров. По его мнению, она – одна из форм государственного принуждения, обеспечивающего правовую систему общества. По сути, это всегда отрицательная реакция государства на противоправное действие. Эта реакция содержит неблагоприятные последствия для правонарушителя, установленные правом. Юридическая ответственность устанавливается законом. И если организация или гражданин объявляют, что они не несут установленную юридическую ответственность, это объявление имеет ничтожный характер, не исключает ответственности [10, с. 284].

Близки к позиции А.Б. Венгерова и точки зрения М.Ю. Тихомирова и О.Е. Кутафина. Первый, в частности, рассматривает юридическую ответственность «как государственное принуждение к исполнению требований права, правоотношение, каждая из сторон которого обязана отвечать за свои поступки перед другой стороной, государством и обществом». А О.Е. Кутафин считает, что «юридическая ответственность в собственном смысле – применение компетентным государственным органом санкции правоохранительной нормы, что выражается в негативных последствиях для правонарушителя в виде лишений и ограничений личного или имущественного характера» [8, с. 9].

Связывает сущность ответственности с государственным принуждением (хотя и занимает при этом оригинальную позицию) и Е.Я. Мотовиловкер. С его точки зрения юридическая ответственность (он рассматривал уголовную) – «есть правовое состояние подверженности осуждению, государственному принуждению, правовое состояние виновности в преступлении, которое возникает в момент его совершения. Уголовная ответственность – это элемент уголовного правоотношения, охранительного по своему характеру, в рамках которого существует и реализуется право государства подвергнуть преступника мерам уголовного принуждения [11, с. 118].

В противовес указанным точкам зрения на юридическую ответственность как последствие нарушения правового предписания в современной теории права сформировалась, так называемая, теория позитивной ответственности. Согласно ей наряду с «негативной» (за проступок) ответственностью существует «позитивная» ответственность. Она возникает из обязанности совершать положительные, полезные для общества функции и реализуется в регулятивных правоотношениях, в которых обязанная сторона находится в положении подотчетности и подконтрольности. Такое разделение ответственности на два вида позволило ряду авторов, в частности, Б.Л. Назарову, Д.А. Липинскому, Н.И. Матузову выделить в правовой ответственности ее стороны: проспективную (за совершаемую или предполагаемую активную, инициативную деятельность в соответствии со статусом (предоставленными правами и юридическими обязанностями) в интересах достижения цели той или иной цели, результата) и ретроспективную (за правонарушение).

Как видно из изложенного, «юридическая ответственность» определяется учеными как:

- обязанность виновного  лица;

- государственное и общественное  осуждение;

- мера государственного  принуждения;

- правовое состояние, в  котором находится с момента  совершения противоправного деяния;

- обязанность совершать  положительные с точки зрения  общества действия и держать  ответ за совершение проступка.

Данный перечень отражает лишь основные подходы к определению сущности юридической ответственности, хотя в целом их гораздо больше. Так, Д.А. Липинский, подробно анализируя существующие ныне концепции юридической ответственности, приводит следующие точки зрения. Юридическая ответственность – это реализация санкции (О.Э. Лейст, Л.С. Явич); мера государственного принуждения (И.С. Самощенко, М.Х. Фарукшин); наказание (Н.С. Малеин); реакция общества на правонарушение (Р.З. Лившиц); обязанность претерпевать лишения (С.С Алексеев, А.И. Петелин, М.Д. Шиндяпина); принудительно исполняемая обязанность (С.Н. Братусь); обязанность дать отчет (В.А. Рыбаков, В.А. Тарасов); правоотношение (А.С. Булатов, Н.И. Загордников); оценка (осуждение), содержащееся в приговоре суда или иного компетентного органа (Ю.А. Демидов, Н.А. Огурцов) [8, с. 9]. Вместе с тем схожесть позиций и аргументов различных ученых позволяет нам остановиться на рассмотрении приведенных нами основных подходов к определению юридической ответственности.

Из приведенных выше точек зрений на рассматриваемое понятие выделяется, в первую очередь, позиция «позитивистов», которые в некотором роде совмещают понятия юридической обязанности и «положительной» юридической ответственности. В частности, В.Н. Кудрявцев указывает, что эти термины тесно переплетены между собой, и при этом второй – юридическая позитивная ответственность – шире первого (юридической обязанности) [8, с. 10]. Н.И. Матузов пошел еще дальше и предложил позитивную юридическую ответственность рассматривать в качестве одного из элементов правового статуса личности [8, с. 11].

С другой стороны И.С. Ретюнских, А.П. Чирков фактически отнесли позитивную юридическую ответственность к категории морали и нравственности: по их мнению, она заключается в ответственном поведении, хотя и не существует без обязанностей, сформулированных в нормах права [8, с. 11].

В целом своем развитии позитивная юридическая ответственность проходит следующие стадии: закрепление правила поведения в правовой норме, наличие соответствующих обязанностей, оформление правового статуса субъекта; осознание этих обязанностей, выработка определенного психического отношении к ним и мотивов поведения; правомерное поведение.

Не отрицая значения слова «ответственность», как способности и необходимости давать отчет за свои поступки, видится, что в понятии «позитивная юридическая ответственность» смешиваются такие категории как «обязанность» и «награда». При этом смешение понятий вознаграждения и долга видится нелогичным, снижающим ценностное значение поощрения. Поэтому, по нашему мнению, ответственность может носить только «негативный», ретроспективный характер и представляет собой реакцию государства на прошлое и только противоправное виновное деяние.

В этом контексте юридическая ответственность рассматривается, как уже отмечалось, в качестве определенного рода обязанности, государственного принуждения и правового статуса лица. Как своеобразная обязанность она заключается в определяемой законом мере должного, которая выражает обязательность некоторого поведения, требуемого управомоченным от другого субъекта в целях удовлетворения его собственных интересов [11, с. 44 – 47].

Понятие «должное», посредством которого раскрывается «обязанность» само восходит к понятию «долженствование», обозначающему «необходимость чего-нибудь, вытекающую из нравственного закона; то, что должно быть, в противоположность тому, что существует (филос.)» [12].

Отсюда следует, что юридическая ответственность как обязанность не есть неизбежность, а лишь возможное последствие проступка, зависящее от воли (нравственности) лица. Поэтому рассматриваемая точка зрения на сущность юридической ответственности представляется нелогичной, сводящей на нет, её карающее и профилактическое значение, её всеобщий характер. Более того эта позиция не соответствует требованию Конституции Беларуси (да законодательству остальных демократических стран), в соответствии с которым ни одно лицо не может быть принуждено к даче показаний против себя, членов своей семьи, близких родственников [13, ст. 27].

В связи с изложенным более логичным и соответствующим Основному закону видится мнение Е.Я. Мотовиловкера о том, что ответственность – это не обязанность, а правовое состояние подверженности осуждению, государственному принуждению, виновности. Однако и оно, как видится, не лишено недостатков. В частности, представляется спорным утверждение ученого о том, что состояние ответственности наступает с момента совершения правонарушения [11, с. 118]. Так, в это время никакой обязанности претерпеть негативные последствия проступка у лица, как указывалось выше, не возникает. При этом и правовые меры воздействия, основным из которых является наказание, в отношении лица тоже не могут быть применены. Для этого необходимо сперва в установленном законом процессуальном порядке доказать виновность лица и «закрепить» сделанный вывод в приговоре суда или ином предусмотренном законом правоприменительном акте в зависимости от вида допущенного правонарушения. Такой же позиции, как следует из процитированных вначале публикации ст. 44 УК и ст. 4.1 КоАП, придерживается и белорусский законодатель.

Из изложенного вытекает, что наиболее правильным является связывать юридическую ответственность с возникновением у государства права оказывать правовое воздействие на лицо, совершившее противоправное действие, т.е. с государственным принуждением.

В рамках этой концепции учеными высказывались различные мнения по поводу соотношения понятий «государственное принуждение» и «юридическая ответственность». Отдельным авторам они казались даже равнозначными. Однако большинством современных исследователей разделяется позиция, согласно которой государственное принуждение и юридическая ответственность соотносятся между собой как целое и часть. Ведь определенные меры государственного принуждения (т.е. возложение обязанностей без согласия другой стороны) могут применяться не только за совершенное правонарушение, но и в некоторых других случаях. Так, наряду с юридической ответственностью выделяют такие виды государственного принуждения, как меры предупредительного воздействия, меры пресечения противоправного поведения, меры защиты [14, c. 491].

Юридическая ответственность как вид государственного принуждения характеризуется тем, что таким способом приводится в действие санкция нарушенной нормы права. Негативные последствия нарушения нормы права не возникают сами собой, автоматически. Редко какой правонарушитель согласен по собственной воле претерпевать лишения. Перевод санкции из сферы долженствования в сферу практической деятельности осуществляется государственными органами путем применения к правонарушителю одной из предусмотренных законом мер. Тем самым, государство предписывает правонарушителю действовать определенным образом и принуждает его исполнить это предписание реально. Воля и желание правонарушителя в данной ситуации не учитываются. Ведь в случае отказа правонарушителя исполнить предписание, требуемое поведение будет обеспечено соответствующими государственными органами [1, c. 407 – 408].

Государственное принуждение можно определить как правовое или организационное воздействие государства на субъекта его правового поля, применяемое в связи с осуществлением им (государством) своих функций.

В этой связи важно разграничить понятия государственного принуждения и юридической ответственности, то есть ответить на вопросы: всегда ли ответственность связана с принуждением и исчерпываются ли правовой ответственностью государственно-принудительные меры.

Ответ на второй вопрос не вызывает споров: совершенно очевидно, что многие принудительные меры не могут быть признаны ответственностью, поскольку выполняют иные функции и служат иным целям. Так, в числе мер государственного принуждения, не связанных с реализацией юридической ответственности, можно назвать следующие: 1) реквизицию имущества, изымаемого у собственников по решению государственных органов в случаях стихийных бедствий, аварий, эпидемий и иных обстоятельств, носящих чрезвычайный характер; 2) меры, проводимые в профилактических, предупредительных целях (проверка документов у водителей транспортных средств, надзор за состояние противопожарной безопасности на предприятиях, в организациях и учреждениях, санитарно-эпидемиологический, таможенный надзор, ограничение движения транспортных средств и пешеходов в связи с проведение каких-либо массовых мероприятий; 3) принудительные меры, применяемые в целях пресечения противоправных деяний и преодоления их вредных последствий [1, c. 408]. За пределами юридической ответственности находятся и принудительные меры медицинского и воспитательного характера, применяемые к больным и несовершеннолетним.