Армия на Востоке

В заключение можно сказать, что вступление стран Востока  на путь ускоренной капиталистической  модернизации тесно и органично  связано с установлением в  них военно-авторитарных режимов. Авторитарные методы правления обеспечивали правящим военно-бюрократическим группировкам возможность осуществлять «сверху» мероприятия по ускоренному капиталистическому развитию. Главным орудием авторитаризма выступила армия, которая не только выполняла военно-полицейские функции, но и превратилась во влиятельную политическую силу. Ее значение в общественной жизни особенно возрастало в периоды кризисных ситуаций. Учитывая особенности социально-политического и общественно-экономического развития, нерешенность задач национальной интеграции, можно предположить, что важная роль армии в политической жизни стран Востока сохранится и в будущем.

Глава II. Роль и место армии в политической системе стран Арабского Востока

Активное участие военных  в общественно-политической жизни стран пост колониального Востока привело к институционализации, т.е. к конституционно-юридическому закреплению особой роли армии в политической системе целого ряда афро-азиатских государств.

Чтобы придать этому  процессу не только политико-юридическую, но и идейно-мировоззренческую основу, армия провозглашается защитницей исконных, «истинно-национальных» ценностей, гарантом их сохранности и воспроизводства. Так в Таиланде армия демонстрирует свою преданность монархии, а также нации и религии. В Индонезии вооруженные силы объявлялись главным гарантом сохранения принципов панча шила, которые пропагандируются в качестве общенациональной идеологии, выражающей народный дух индонезийцев и являющийся антитезой как социализму, так и капитализму. В Пакистане армия провозглашалась не только гарантом национального единства, но и главным «агентом исламизации» общества. В Турции вооруженные силы по прежнему демонстрируют свою приверженность идеям кемализма.

Тесная инкорпорация армии в существующую политическую систему, ее претензии на роли руководящей политической силы общества закрепляются в официальных политико-идеологических доктринах. Так в Таиланде в 1983 г. от имени сухопутных войск было опубликовано две «Белые книги», где право армии на участие в политической деятельности обосновывается тем, что она более тесно, чем партии и политические деятели связана с населением и имеет больший опыт реализации правительственных программ. В Пакистане в период правления генерала Зил уль-Хана отмечалось, что единство страны может быть обеспечено только вооруженными силами. В Индонезии была разработана и официально принята президентскими декретами в 1963 г. концепция т.н. второй функции армии или её «гражданской миссии» В индонезийских учебных заведениях военнослужащие проходят специальную подготовку для занятия постов в гражданских административных органах и государственных экономических организациях.

Наиболее общей доктриной  основой активного участия армии  в политической жизни и закрепленная её особого места в политической системе была идеология «национальной безопасности» ( ).

Данная доктрина представляла собой военно-политическую гарантию, которую должно обеспечить государство  для достижения и защиты национальных целей, несмотря на возникающие антагонизмы и противоречия. Задача определения природы и масштабов угрозы национальной безопасности, согласно этой доктрине, возлагалась непосредственно на армию как институт, не подтвержденный таким антагонизмам и противоречиям. Исходя из этой посылки, во многих армейских кругах приобрела популярность идея «гражданской миссии» вооруженных сил. Считалось, что они призваны исправлять ошибки политиков в соответствии с концепцией национальной безопасности.

Кроме того, армия провозглашалась  единственной надежной силой, способной  обеспечить и поддерживать в стране общественный порядок. На практике это обернулось тем, что борьба с бандитизмом стала включать в себя захват бастующих предприятий, арест их работников, оккупацию университетов во время студенческих волнений, подавление крестьянского недовольства. Парадоксально, но такие действия армии происходили на фон определенного положительного вклада военных в социально-экономические последствия. Параллельно с чисто репрессивными функциями армия определенное внимание уделяла проблемам ликвидации неграмотности, оказанию медицинской помощи, строительству дорог, различных объектов инфрастуктуры и т.д. В соответствии с доктриной «О национальной безопасности» одной из главных миссий армии являлась защита внутреннего порядка страны. В этом качестве армии надлежало принимать превентивные меры по предотвращению социальных конфликтов, обеспечению территориально-политической целостности страны, решению задач экономического развития, а также проведению карательных операций против любых подрывных элементов в стране и их организаций.

В периоды, когда вводился режим осадного или военного положения, это на практике объективно вело к  усилению влияния военных на всю  систему руководства страной и прямому вмешательству в осуществления её внутренней и даже внешней политики. Под влиянием изменившихся обстоятельств концепция национальной безопасности периодически подвергалась конъюнктурной модификации, которая заключалась в необходимости оправдывать процесс усиления исполнительной власть и её консолидация с военными. Этим же оправдывалось и усиление вмешательства армии в осуществление превентивных мер по предотвращению социальных конфликтов и усилению ее карательных функций против различных подрывных «элементов». Обязанностью армии даже стало обеспечение социально политической интеграции, решению задач чисто экономического характера, полицейские функции по поддержанию общественного порядка, антиповстанческие действия и т.д. Концепция о «гражданской миссии» армии как нельзя лучше способствовали их новой роли гаранта внутренней безопасности и порядка и, в определенной степени, гаранта сомой конституции и подразумевала привлечение на сторону военных широких слоев населения.

В условиях незавершенной социально-политической структуры и экономической многоукладности в арабских странах армия, зачастую как уже отмечалось, являлась единственной силой (к тому же вооруженной), способной организовать национально-освободительное движение, а затем и возглавить молодое государство. Реальная власть на местах чаще всего концентрировалась в руках армейских командиров, решавших не только военные, но и важные общественно-государственные вопросы, в результате чего уже с первых дней независимости, армия, во многих арабских странах располагала значительным влиянием в руководстве страны, являлась к тому же единственным поставщиком кадров в государственно-административный аппарат и поэтому быстро превращалась в важнейший элемент новой элиты, контролирующей государственный, партийный и хозяйственный аппарат.

В целом армия явилась тем  орудием, с помощью которого на вершину власти взошли представители мелкобуржуазных и средних слоев арабского общества, поскольку значительная часть офицерского корпуса в 50-е годы была представлена выходцами из этих слоев, являвшихся носителями националистических настроений различного толка. Все это в дальнейшем обусловило ее роль в политической системе арабских стран и было закреплено в конституциях. Так, в конституции Алжира 1976 г. армии был посвящен целый раздел, озаглавленный «О национальной народной армии»; на армию возлагалась обязанность участвовать «в развитии страны и строительстве социализма» (ст.82). В статье 33 конституции НДРЙ 1978 года провозглашалось: «Вооруженные силы и силы безопасности принимают самое активное участие в производительном труде и строительстве Родины» Аналогичные статьи существуют и в некоторых новых конституциях. Так в конституции Судана, принятой в 1998 году, в статье 122 подчеркивается, что вооруженные силы обязаны «защищать страну, охранять безопасность, участвовать в развитии страны, в защите национальных интересов, а также культурного и конституционного порядка» (6, Щ. Статья 180 конституции Египта 1971 возлагает на вооруженные силы наряду с основными обязанностями «охрану социалистических завоеваний народа» ( ). Вооруженные силы в Сирии (ст. 11) несут ответственность за защиту «целей революции - единства, свободы и социализма. ( ). Статья 31 конституции Ирака 1970 года гласит, что «вооруженные силы - достояние народа и его оружие для обеспечения своей безопасности, защиты независимости, территориального единства и осуществления своих национальных общеарабских целей». ( )

Борьба внутри военной  элиты, пришедшей к власти во многих арабских республиках, приводила к череде военных переворотов. Особенно это было характерно для политического развития Сирии. Так, например, характер правящего блока и форм его политической власти менялся в этой стране после достижения независимости семь раз. Поэтому государственно-политическое устройство Сирии, прошедшее сложный и многоэтапный процесс развития, несет в себе особенности различных типов республиканского строя: и парламентарной, и президентской республики, и однопартийного режима, и военной диктатуры. Легкость, с которой происходили государственные перевороты, со всей очевидностью показала, что система конституционных органов власти не столь прочна, и даже конституционное закрепление роли вооруженных сил не является гарантией сохранения этих институтов и политического статус-кво. Совершение государственных переворотов явилось откровенно антиконституционной мерой, выходящей за рамки обычного правового пространства. Однако руководителей военных переворотов не останавливало прямое запрещение конституциями открытого вмешательства армии в политику, равно как и теории об аполитичности вооруженных сил, их политическом нейтралитете. Политическая нестабильность в странах региона отразилась и в конституционной нестабильности. Спецификой арабского региона является распространение чрезвычайного порядка отмены конституции, когда она утрачивает силу в результате государственного переворота. Обычно каждый такой переворот закрепляется принятием новой конституции. Например, в марте 1949 года в Сирии произошел военный переворот, установивший режим военной диктатуры во главе с начальником генерального штаба Хусни Займом, отменившим конституцию 1930 года и подготовившим проект новой конституции, которая должна была узаконить военную диктатуру. Однако диктатура Хусни Займоа была свергнута в августе того же года полковником Сами Хиннави в результате нового военного переворота, а в декабре того же года на смену пришла группа во главе с подполковником А. Шишекли. ( ). В сентябре 1950 года была принята новая конституция Сирии, но в результате нового военного переворота в декабре 1951года, а в 1953 году была принята новая. Однако в 1954 году после очередного переворота конституция 1950 года была восстановлена. В результате очередного военного переворота в Ираке в 1968 году была отменена конституция 1964 года и т.д. Примером могут служить также свержение монархии в Египте (1952 г.), Ираке (1958 г.), Йемене (1962 г.), Ливии (1969 г.), «исправительное» движение в Алжире (1965 г.) и т.д.

Декретом совета революционного командования, пришедшего к власти в Судане в результате военного переворота 1989 года, было прекращение действия временной конституции 1985 года; в 1992 г. после вооруженного переворота в Алжире также было приостановлено действие конституции 1989 года и учреждены внеконституционные органы власти, а в 1996 году принята новая конституция. В настоящее время в арабских странах действует только 3 относительно «старых» конституции (Ливана 1926 г., Иордании 1952 г., Туниса 1959.) с внесенными многочисленными поправками и дополнениями. В других странах региона принималось по несколько конституций (в Сирии - 12, в Египте - 5, в Марокко - 4 и т.д.) ().

Результатом быстро меняющейся политической ситуации в арабских странах  является также наличие временных  конституций, действие которых предполагается в рамках относительно короткого  переходного периода. Временные конституции принимались в Египте (1958 и 1964 гг.), Кувейте (1962 г.), Судане (1964 г.), Сирии (1969 г.) и т.д.; многие временные конституции действуют до настоящего времени (конституция Катара 1972 года). В Ираке переходный период, необходимый для принятия постоянной конституции, длится уже более 40 лет: с 1958 г. здесь было принято 4 конституции - 1958, 1964, 1966, 1970 гг. - и все временные. ( ).

Вследствие политической нестабильности в отдельных странах  конституции приостанавливается на довольно длительное время. Это означает фактически бесконституционное правление, имевшее место, в частности, в Алжире в 1965-1976 гг., в Марокко в 1965-1970 гг., на Бахрейне с 1975 г. и т.д.

Влияние роли армии на политическую систему государств арабского  региона объясняется и существованием в этих странах в определенные промежутки времени специфических органов верховного командования армией, осуществляющей государственные функции. Практика создания такого рада органов сохранилась и в настоящее время. Так в результате военного переворота в Алжире в 1992 году был создан внеконституционный орган - Высший государственный совет (ВГС), который был наделен властью, предоставленной Основным законом президенту Алжира и который в связи с роспуском Национального народного собрания (парламента), временно получил право издавать декреты, имеющие силу закона. ВГС был сформирован из пяти представителей высшей военной элиты Алжира и действовал весь переходный период в течение двух лет, а в 1994 году из своего состава назначил президента Алжира. После военного переворота 1989 года в Судане был образован Совет командования революции и национального спасения (СКРНС), председателем которого стал генерал лейтенант О.Х.А. аль-Башир, занявший также посты премьер министра и министра обороны. СКРНС самораспустился в 1993 году также после назначения президента Республики.( )

В настоящее время  в большинстве конституций арабских стран имеются статьи, которые устанавливают правовой статус вооруженных сил, при этом важно отметить конституционное закрепление принадлежности армии только государству. «Только государство имеет право создавать вооруженные силы», -декларировано в конституции Ирака 1970 года. Здесь же вооруженные силы характеризуются как достояние народа и его оружие для обеспечения своей безопасности, защиты независимости, единства территориальной неприкосновенности и осуществления своих национальных и общеарабских целей. Конституция Египта 1970 года (ст. 180) также устанавливает норму, в соответствие с которой только государство осуществляет строительство вооруженных сил, которые принадлежат народу. Аналогичные статьи имеются в конституциях Туниса (ст. 22), Ливии (ст. 26), Ирака (ст. 31) и др., а также в конституциях арабских монархий.( ). Так статья 14 конституции Омана 1996 года гласит что, «только государство может учреждать вооруженные силы, организации общественной безопасности и другие формирования, являющиеся собственностью нации, в защиту которых входит защита государства, охрана безопасности его территории и спокойствия граждан. Никакая организация или отдельная группа не могут устанавливать военные или полувоенные формирования»; статья 159 конституции Кувейта гласит, что «только государство может устанавливать вооруженные силы и органы общественной безопасности в соответствии с законом». ( )

Совершенно очевидно, что конституционные нормы о принадлежности армии народу и ее ярко очерченный государственный характер имеют целью максимально поднять общественную значимость вооруженных сил, их профессиональный престиж и подчеркнуть их институциональную независимость и автономию.

Такие же цели преследуют нормы конституции Египта 1971 года: ветераны и инвалиды войны, вдовы и сыновья погибших воинов имеют определенные преимущества и льготы в соответствии с законом.

В некоторых арабских странах устанавливаются специальные  формы контроля над армией с целью недопущения распространения её влияния на общество. Так, в Саудовской Аравии армия контролируется Национальной гвардией, сформированной по родоплеменному принципу, а в армии служат как выходцы из племен, так и горожане. Национальная гвардия занимает особое место в системе вооруженных сил Саудовской Аравии. Основное её назначение - защита монархии от любых угроз (в том числе и от угрозы со стороны армии) и охрана нефтепромыслов. В армиях княжеств Персидского залива важнейшую роль играют иностранные наемники, что отличает эти армии от Саудовской.

В Ираке с 1963 года практически  вся общественная и частная жизнь  контролировалась национальной гвардией - специально созданной партией Баас милицией, обеспечивающей опору правящему  режиму; в Алжире сдерживающим армию фактором долгое время была партия Фронт Национального Освобождения. (ФНО). ( ).