Армия на Востоке

Перечисленные выше факторы  становления и функционирования авторитарных режимов характерны в той или иной степени для большинства развивающихся стран, идущих по капиталистическому пути. Однако конкретные причины, непосредственно влияющие на характер политической системы и роль в ней армии, в разных странах различны. Они зависят от политической культуры, сложившейся в обществе, характера функций, выполняемых вооруженными силами, и степени милитаризации внутренней жизни, политических взглядов, идейно-политической индоктринации и корпоративных интересов самих военных кругов, наконец, от внешнего влияния США и других западных государств и т.д.

Политическая культура общества в рассматриваемых странах  несет на себе печать всех ступеней его исторического развития: доколониальной эпохи, особенно в странах, где в средневековье существовала сильная государственная власть, колониального периода, периода борьбы за независимость, первых лет независимого развития, а также последующего периода капиталистической модернизации. При этом особое значение имеет, на наш взгляд, учет важнейших компонентов политической культуры, сложившегося у различных социальных групп населения и в обществе в целом отношения к централизованной государственной власти, методам насильственного правления, сосредоточению в одних руках исполнительных, законодательных, а иногда и религиозных функций, учет места, которое по традиции занимают в государстве армия, военная элита и гражданская бюрократия, и исторической роли в политике харизматического лидера или «сильной личности» в военном мундире.

Все чаще при изучении роли армии в развивающихся странах ученые уделяют внимание региональной и национальной специфике политической культуры. Так, австралийский ученый У. Сандхауссен считает, что исламская политическая традиция дает ключ к пониманию того, почему в мусульманских странах авторитарные режимы встречаются гораздо чаще, чем в остальных развивающихся государствах! ( ) Периодические военные перевороты в Пакистане и сильное влияние военной элиты в высших государственных органах власти объяснимы, по мнению индийских ученых, лишь с учетом того, что в главной провинции страны – Пенджабе, откуда в основном производится набор в армию, сложилась в прошлом «военно-бюрократическая» политическая культура; а сама национальная армия является по преимуществу «пенджабской» и защищает главным образом интересы влиятельных буржуазно-помещичьих кругов этой провинции, доминирующих в экономической жизни ( )

Самое непосредственное влияние на характер политического  режима в странах Востока оказывает  вовлеченность армии в решение  задач внутреннего развития. Для большинства армий на Востоке внутренние функции являются главными и предполагают выполнение задач не только военно-полицейского, но и политического, идеологического, а иногда и культурного характера. Поэтому в большинстве рассматриваемых стран создается разветвленный аппарат во главе с вооруженными силами, который включает помимо армии и полиции большое количество других органов (в том числе внеконституционных), осуществляющих политический контроль за населением, общественными организациями и партиями, идеологическую обработку населения, борьбу с антиправительственными движениями, регулирование этнонациональных отношений в интересах буржуазно-помещичьих кругов господствующей нации (народности) и т. и. Особую роль в этом аппарате играют службы безопасности, разведки, контрразведки, тайной полиции и им подобные, а возглавляющие их лица занимают, как правило, важные государственные посты, вплоть до поста главы правительства. Разветвленный аппарат политического контроля за населением создается и в странах, содержащих многотысячные армии для выполнения внешних функций (Пакистан, Турция и др.). причем регулярные вооруженные силы в этих странах также активно привлекаются для решения внутриполитических задач. ( )

Рост милитаризации  в рассматриваемой группе стран Востока связан, прежде всего, со стремлением правящих группировок разрешать внутренние проблемы при опоре на аппарат насилия. Милитаризация проявляется, прежде всего, в увеличении затрат на новейшие вооружения и создание военной инфраструктуры, численном росте военного персонала, увеличении расходов на его подготовку и т.д., т.е. прежде всего в чисто материальной сфере. Во-вторых, милитаризация может проявляться в использовании армии для обеспечения принудительных методов правления, подключении военных кругов к выполнению гражданских функций, распространении милитаристской идеологии в обществе и тому подобных процессах, т.е. в сфере социально-политической.

Оба эти аспекта милитаризации  взаимосвязаны и непосредственно  способствуют утверждению в общественной жизни приемов авторитаризма, укрепляя позиции армии как относительно самостоятельной политической силы. Военные получают возможность оказывать серьезное, иногда преобладающее влияние на политику правящих группировок, а в случае установления военного режима полностью определять эту политику. Поэтому очень важное значение имеют политические взгляды, политические ориентации самих военных кругов, от которых, в конечном счете, и зависит их политическое поведение.

В рассматриваемой группе стран  политические взгляды военных отражали и отражают главным образом ориентацию социально-классовых сил, заинтересованных в ускоренной капиталистической трансформации общества. Взяв курс на развитие капитализма, военные круги сознательно или бессознательно превратили армию в орудие формирующегося или консолидирующегося класса национальной буржуазии, а также связанных с ним обуржуазивающихся фракций бюрократии, помещиков и других социальных слоев.

Зависимость военных от конкретных социально-классовых сил в вопросах политической деятельности наглядно проявляется и в композиции правящих группировок, приходящих к власти в результате военного переворота или иного вмешательства армии в политику. В эти группировки, особенно в странах, уже значительно продвинувшихся по капиталистическому пути, как правило, помимо военных входят представители технократии, государственной бюрократии, влиятельные гражданские политические деятели. Причем деятельность и успех такой правящей группировки определяется не столько действиями самих военных, сколько компетентностью и активностью ее гражданской части, тесно связанной с влиятельными экономическими группами.

Военные режимы в чистом виде могут  устанавливаться только в странах с очень слабо выраженной классовой дифференциацией, а также на непродолжительное время и в других странах — в случае возникновения в них серьезных кризисов, угрожающих целостности и единству государства. В этих случаях военные в течение какого-то периода могут проводить политику, ущемляющую интересы определенных групп буржуазии (в том числе и крупной), с тем, чтобы восстановить стабильность и преодолеть кризис. Об этом свидетельствует, в частности, опыт многолетнего вмешательства армии в политическую жизнь Таиланда, Пакистана, Индонезии и других стран.

Политическая деятельность армии в развивающихся странах снискала ей репутацию надклассовой силы. Созданию этой видимости способствуют и некоторые функции, выполняемые армией как главным орудием государственной власти. Огромный объем общих дел, которые призвано выполнять государство в переходном обществе Востока, предопределяет и широкий спектр общенациональных задач, к выполнению которых привлекается армия.

Военные круги стран  рассматриваемой группы принимают  все меры к тому, чтобы представить  вооруженные силы как сугубо общенациональный (в социально-классовом отношении) институт, призванный решать задачи в интересах всего общества в целом. С этой целью выдвигаются теории политической организации общества, в основе которых лежит отрицание наличия классов и классовых антагонистических противоречий. На базе этих теорий разрабатываются конкретные программы идеологического воздействия на население, призванные способствовать деполитизации масс. В Индонезии, например, этим целям служила официальная концепция функциональных групп, в основе которой лежит утверждение, что население страны состоит из групп людей (наделенных той или иной общественной функцией), между которыми не может быть антагонистических противоречий. А армия в этих условиях выступает как сила общенациональная, стоящая над противоречиями социальных групп и этнических общностей. Сходным образом, придя к власти в Пакистане в 1977 г., генерал Зия-уль-Хак обвинил правительство Бхутто в том, что оно якобы способствовало углублению конфликтов «между левыми и правыми, богатыми и бедными, имущими и неимущими», и заявил: «Мы — развивающаяся страна, и для нас очень важно, чтобы не было социальной поляризации общества. Поэтому наша цель — обеспечить единую идеологию для Пакистана, чтобы народ имел чистую, свободную от агитации политику» ( )

С развитием капитализма  и социально-классовой структуры  общества меняются политические взгляды  и политическое поведение военных. Еще в 1968 г. известный американский политолог С. Хантингтон писал: «По  мере изменения общества изменяется и роль военных. В условиях олигархии военный является радикалом; в обществе среднего класса — он участник и арбитр; но только появляются признаки общества, основой которого являются широкие массы, он становится консервативным защитником существующего порядка... Чем более развито общество, тем консервативнее и реакционнее становятся военные». ( )

Хантингтон обосновывал  эту трансформацию политических ориентации военных их отрицательным отношением к усиливающемуся политическому участию различных слоев населения, в котором они видят угрозу своим позициям как корпоративной организации. Однако представляется, что правильно подмеченная Хантингтоном тенденция к изменению роли военных в общественной жизни имеет и другую подоплеку. Во-первых, с развитием капитализма обостряется и социально-классовая борьба в обществе, а армия все более превращается в «силы внутренней безопасности», призванные подавлять «внутреннего врага» (т. е. набирающее силу движение рабочего класса, крестьянства, радикальной интеллигенции). Во-вторых, эти изменения в политических взглядах военных отражают и возрастающую зависимость армии от консолидирующегося класса буржуазии, обуржуазивание военной верхушки и значительной части офицерского корпуса. Эволюция политических взглядов и политического поведения военных кругов в направлении большей консервативности и реакционности (по мере модернизации социальной структуры) особенно наглядно проявилась в рассматриваемых странах в течение 70–80-х годов.

Как уже отмечалось, на политические ориентации военных помимо социально-классового размежевания оказывает влияние политическая культура общества и самих военных. В основе последней наряду с историческим опытом развития всего общества и военной организации лежат стереотипы политического поведения военной элиты, офицерского корпуса, установившиеся взаимоотношения армии с гражданским обществом, степень чувства корпоративизма и кастовости в военной среде и т.п. Влияет на политические ориентации военных и идеологическая обработка, которой они подвергаются во время обучения в военных учебных заведениях, а также в течение всего периода прохождения службы. Военная верхушка, являющаяся важным компонентом правящей элиты, выбирает такие направления идеологического воздействия на армию, которые обеспечили бы выработку у военнослужащих нужных правящим кругам политических ориентации.

В Таиланде, например, в 1983 г. от имени сухопутных войск было опубликовано две «Белые книги», где  право армии участвовать в  политической деятельности обосновывалось тем, что она более тесно, чем партии и политические деятели, связана с населением и имеет больший опыт осуществления правительственных программ, особенно в сельской местности. В Пакистане генерал Зия-уль-Хак заявлял, что «единство страны не может быть осуществлено политиками единство страны может быть обеспечено только вооруженными силами» ( ). В Индонезии была разработана и официально принята президентскими декретами в 1963 г. концепция так называемой второй функции армии, или ее «гражданской миссии». В индонезийских военно-учебных заведениях военнослужащие проходят специальную подготовку для занятия постов в гражданских административных органах и государственных экономических организациях. Так, в программах командно-штабного колледжа сухопутных войск, наиболее престижного военного учебного заведения, на чисто военные предметы отводится лишь пятая часть общего времени остальное время предназначено для изучения таких предметов, как обеспечение безопасности (борьба с коммунизмом), достижение национального единства, экономическое развитие, принципы панчасила и т.д. ( )

Функционированию авторитарных режимов и закреплению политической роли армии в странах Востока способствовали и теоретические концепции армии как модернизатора общества. В 60–70-е годы во многих исследованиях западных ученых доказывалась правомерность военного вмешательства в политику в странах Азии и Африки. Считалось, что в условиях усиливавшейся анархии и нестабильности в развивающихся странах только армия могла быть единственным оплотом и защитником государства, что, выступая как наиболее современная сила, приверженная порядку и дисциплине, она способна обеспечить модернизацию и национальную интеграцию. При этом, как утверждали апологеты армии модернизатора, отпадает необходимость проведения фальшивых выборов, установления коррумпированных, некомпетентных гражданских режимов, т.е. предотвращается ситуация, при которой левые революционеры смогли бы уничтожить «западные ценности». В этих концепциях утверждалось также, что военные профессионалы будут «держать крышку котла закрытой» и обеспечат рост и модернизацию до тех пор, пока гражданское правление сможет быть восстановлено и массы вовлечены в политический процесс, т.е. пока национальная буржуазия не обеспечит себе вполне и прочно позиции социального господства.

В рамках модернизаторских концепций армию в странах Азии и Африки рассматривали как наиболее современный государственный институт, отличный как от политических партий, нередко имеющих религиозно-общинный характер, так и от государственной бюрократии, тесно связанной с консервативными кругами. В отличие от гражданских организаций вооруженные силы не разъединяют, а сплачивают разнородные этнические элементы в более широкую национальную общность. Причина этого - жестко иерархизированный и корпоративный характер военной организации, обладающей мощным интерпретативным потенциалом.

В трудах западных исследователей также большое значение уделяется  самому характеру военного образования  офицерства, способности членов армии  владеть оружием, подчеркивалась общая  техническая направленность их технической подготовки. При этом военных характеризовали как прагматичных технократов с рационально-ориентированным мышлением, подчеркивал, что «хороший солдат является одновременно и современным человеком».

Теоретики различных  школ теорий модернизаций обычно противопоставляли военных гражданским политика, для которых яко бы свойственно чрезмерное «националистическая эмоциональность» политическая демагогия и т.д. Гражданские политики обвиняли в иррациональности и отсутствии практицизма. При этом особо выделялись административно -управленческие функции офицерства, его компетентность в различных отраслях и т.д. В целом подчёркивалась необходимость и закономерность прохождения развивающимися странами востока фазы авторитарной модернизации, носителями которой объективно выступали военные.

К концу 70-х годов с  полной очевидностью выявилось, что  концепция армии как «идеального  модернизатора» не выдержала проверку временем. Если в некоторых странах, где у власти находились опиравшиеся  на армию авторитарные режимы, и  были достигнуты экономические успехи, то политическая стабильность в них обеспечивалась не иначе как машиной принуждения Вполне проявила себя (вызвав разочарование западных ученых) неспособность военных руководителей создавать политические институты по западному образцу

В настоящее время  в работах западных ученых, пишущих  о роли армии в политической жизни развивающихся стран, акцент все больше переносится с концепции армии модернизатора на проблему эффективности правления и стабильности самих режимов ( ). Признается возможность развития освободившихся стран вне рамок либеральной политической системы. Режимами, заслуживающими помощи со стороны Запада, считаются те, которые выступают за развитие капитализма, защищают свободу частнопредпринимательской деятельности, проявляют готовность к тесному сотрудничеству с США и другими развитыми капиталистическими странами. Причем признается, что из-за сохраняющейся в развивающихся странах политической нестабильности и нерешенности задач национально-государственной интеграции армия должна будет играть важную роль в общественной жизни и в будущем. В то же время указывается и на необходимость проведения в «допустимых пределах» либерализации соответствующих режимов. Речь идет здесь уже не об установлении представительных парламентских режимов, а о некотором смягчении форм авторитарного правления.