Свобода с точки зрения философии Канта

      5. Свобода с точки зрения философии Канта.

       Центральная идея философии Канта – антитеза свободы и природы,  прямое выражение  постулируемой ею раздвоенности  всего существующего на мир явлений, совокупность которых образует природу, и на его первооснову – мир  “вещей в себе”, пребывающий по ту сторону категориальных определений природы. Необходимость, каузальные отношения, так же как и пространство, и время относятся лишь к миру явлений, мир “вещей в себе” свободен от этих определенностей и поэтому образует  царство свободы – свободы от неумолимых законов природы. Таким образом, Кант, с одной стороны, доказывает безусловную подчиненность явлений законам природы, строжайшему детерминизму, а с другой _ столь же решительно настаивает на том, что свобода – первое, довременное  звено причинно- следственной цепи событий. Правда, существование этой изначальной свободы недоказуемо, она непознаваема, сверхчувственна, трансцендентна. Но если мы соглашаемся с тем, что существуют не только явления, но и “вещи в себе”, то, что вывод о наличии свободы становится вполне оправданным. Если же мы напротив отвергаем бытие “вещей в себе”, то мы отвергаем тем  самым  всякую возможность, ибо природный детерминизм  не знает исключений.

            Кант полагает, что его непоколебимое убеждение в существовании  особой, принципиально отличной  от эмпирической (природной) свободной причинности, т. е. необусловленного предшествующим временным рядом начала эмпирической казуальной последовательности, отнюдь не беспочвенно. У этого убеждения имеется, с одной  стороны, космологическое, а с другой – этическое  основание.

            Тезис третьей космологической антиномии гласит: «В мире существуют свободные причины», а ее антитезис утверждает: «Нет никакой свободы, все есть природа». Кант не считает антиномии принципиально  неразрешимыми апориями. Одну из главных задач трансцендентального идеализма он видит не только в установлении, но и в положительном разрешении антиномий. Так, решение антиномии, абсолютно противопоставляющей необходимость  и свободу, заключается в допущении, что ее антитезис относится к природе, а тезис – к сверхприродному миру «вещей в себе». Принимая этот постулат, Кант утверждает: «природа и свобода могут без противоречия быть приписаны одной и той же вещи, но в различном отношении: в одном случае – как явлению, в другом – как вещи самой по себе».

            Что же это за «вещь», которая есть явление, безусловно определяемое необходимостью, и  вместе с тем есть явление, безусловно определяемое  необходимостью, и в месте с тем есть запредельная миру явлений, миру необходимости, «вещь в себе». Такой «вещью», по учению Канта может быть  только человеческое существо. Нравственное сознание присущее человеку, несмотря на совершаемые им ненравственные поступки (они как раз и указывают на наличие нравственного сознания), неопровержимо свидетельствуют о вменяемости человеческого индивида, его ответственности за свои поступки, а значит, и о его свободе. В этом смысле кант говорит о практическом (нравственном) доказательстве свободы воли. А это, в свою очередь, служит если не доказательством, то все же  аргументом в пользу признания свободной космологической причинности, без которой едва ли была бы возможна свобода воли.

            Итак, человек не свободен как явление природы, естественное существо, определяемое законами природы. Человек, говорит Кант, «может быть сколь угодно изобретателен, но он не может навязать природе другие законы». Он не свободен как чувственное существо, обусловленное своими восприятиями, переживаниями, страстями. Каждый поступок человека происходит в определенный момент времени, который необходимо обусловлен тем, что предшествует ему  во времени. Следовательно, “в каждый момент времени, в который я действую, я никогда не бываю свободным”. Но есть лишь форма бытия явлений, Его нет в мире «вещей в себе». Время идеально, оно – чувственное априорное созерцание, имеющее отношение лишь к чувственно воспринимающему миру. Именно идеальность времени делает возможной свободу.

            Человек, поскольку он не только эмпирический индивидуум, то и трансцендентальный субъект, не подвержен необходимости и, следовательно, свободен. Было ошибочно полагать, что Кант пытается примирить, синтезировать эти противоположные, фактически несовместимые направления. Он ровно не согласен как с индетерминистами, так и с детерминистами. Первые игнорируют законы природы, которые не делают исключения ни для чего. Вторые – абсолютизируют необходимость, игнорируя то обстоятельство, что природа не есть единственная реальность. Поэтому, Кант отвергает аргументы, как той, так и другой стороны. И лишь в своей трансцендентальности, человек выступает как разумное, разумно действующее, нравственное, свободное существо. Соответственно этому, и человеческая воля может быть правильно понята лишь с учетом двойственности всего существующего. Признание свободы воли отнюдь не равнозначно утверждению, что воля всегда свободна. Как и человек в целом, воля принадлежит двум мирам и поэтому характеризуется противоположными определениями. Кант разъясняет: “одну и ту же волю в ее проявлении (в наблюдаемых поступках) можно  мыслить, с одной стороны, как необходимо сообразующуюся с законом природы и постольку не свободную, с другой же стороны, как принадлежащую вещи в себе, стало  быть, не подчиненную  закону природы  и потому как свободную».

            Таким образом, Кант занимает своеобразную позицию в многовековом  споре о свободе воли. Философы, отстаивающие свободу воли, обосновывали свое убеждение аргументами индетерминизма. Их противники, приверженцы детерминизма, доказывали, что свобода воли в принципе невозможна, ибо все явления, в том числе и волевые акты, представляют собой следствие определенных причин. Нравственное сознание присущее человеку, несмотря на совершаемые им ненравственные поступки (они как раз и указывают на наличие нравственного сознания), неопровержимо свидетельствуют о вменяемости человеческого индивида, его ответственности за свои поступки, а значит, и о его свободе. В этом смысле кант говорит о практическом (нравственном) доказательстве свободы воли. А это, в свою очередь, служит если не доказательством, то все же  аргументом в пользу признания свободной космологической причинности, без которой едва ли была бы возможна свобода воли.

       Не  следует думать, что согласно Канту, человек обладает двумя разумами, эмпирическим и чистым. Один и тот  же человеческий разум выступает в двух ипостасях: эмпирической и умопостигаемой. И в этой последней форме, т. е. как чистый разум, он есть “вещь в себе”, которая существует и в повседневной жизни человека, поскольку он поступает разумно. Понятно поэтому следующее замечание Канта: " в конце концов, мы имеем дело с одним и тем же разумом, который должен иметь различие лишь в применении”.

         Чистый разум, утверждает Кант, “присутствует и остается одинаковым во всех поступках человека при всех обстоятельствах времени, но сам он не находится во времени и не приобретает, например нового состояния, в котором он не находился раньше, он определяет состояние, но не определяется им”. Следовательно, чистый разум не есть явление, он не подчинен каким - либо условиям чувственности. Свобода есть порождение чистого разума, следствие присущей ему способности “самопроизвольно начинать ряд событий”. Речь идет об эмпирических событиях, которые вызваны априорным утверждением о существовании чистого разума, т.е. безотносительно к эмпирическим обстоятельствам.

          Как же конкретно совершается свободное действие, инициируемое чистым разумом, который хотя и присущ живому, смертному индивиду, существует вне времени и пространства, из чего следует, что здесь нет места  причинно-следственному отношению, предполагающему отношение во времени между “прежде” и “после”. Чистый разум инициирует свободные действия не как непосредственная, ближайшая причина (такое имеет место лишь в эмпирическом казуальном ряду), а как определенный “образ мыслей”, духовный склад личности, ее нравственная ориентация. При такой постановке проблемы понятие трансцендентального субъекта свободной воли в значительной мере утрачивает мистический привкус. Чистый разум, т.е. разум, свободный от чувственных побуждений, эгоистических пристрастий, предубеждений, оказывается общественным сознанием, общественным разумом. В понятии чистого разума преодолевается противопоставление личного общественному, т. е. личное, природа которого социальна, возвышается до уровня, определяемого собственной природой. Такое возвышение не есть, конечно, устранение личного в частности стремления к счастью, Речь идет лишь о подчинении личных стремлений нравственному закону.

       Таким образом, идея свободы как сущностное содержание чистого разума, а не просто как убеждение, мнение отдельных индивидов, это идея, осознаваемая человеком во всем ее значении, нравственно освобождает, нравственно преображает эмпирическое человеческое существование. Не может быть более высокой оценки свободы, чем та, которая дана Кантом: ”идея свободы делает меня членом постигаемого мира”.  

       6.  Э. Фромм. «Бегство  от свободы»

       Определяя значение свободы для современного человека, Фромм обсуждает концепцию: свобода определяет человеческое существование  как таковое, а кроме того понятие  свободы меняется в зависимости от степени осознания человеком себя самого, как независимого и отдельного существа.

       Процесс обособления индивида от первоначальных связей – он определяет это как  процесс «индивидуализации» – этот процесс достиг наивысшей стадий в новое время, т.е. от эпохи возрождения и до наших дней.

       Процесс индивидуализации проводит к полному  обособлению индивида «первыми узами», являясь естественным фактором нормального  человеческого развития, он предполагает отсутствие индивидуальности, но дают индивиду уверенность и жизненную ориентацию.

       Пока  человек был неотъемлемой частью мира, пока не осознавал ни возможностей, ни последствий индивидуальных действий, ему не приходилось и боятся его. Но превратившись в индивида, он остается один на один с этим миром, ошеломляющим и грозным.

       Возникает стремление отказаться от своей индивидуальности, подобрать чувство одиночества  и беспомощности, а для этого  – слиться с окружающим миром. Подчинение – не единственный способ избавится от одиночества и тревоги. Другой способ – единственный продуктивный, не приводящих к неразрешимым конфликтам – это путь спонтанных связей с людьми и природой, т.е. таких связей, которые соединяют человека с миром, не уничтожая его индивидуальности. Итак, растущая индивидуальность приводит либо к подчинению, либо к спонтанной активности.

       Указывается общий принцип: процесс, который  развивается на основе растущей индивидуализации и растущей свободы индивида, являющейся диалектическим. Процесс индивидуализации – это процесс усиления и развития его личности его собственного «я», но в ходе этого процесса утрачивается идентичность с остальными людьми. Прогрессирующее отделение может привести к изоляции, которая перерастает в потерянность и порождает интенсивную тревогу и неуверенность. Процесс индивидуализации происходит автоматический, развитие личности сдерживается рядом психологических и социальных причин. Разрыв между этими тенденциями приводит к невыносимому чувству изоляции и бессилия, а это в свою очередь приводит в действие психические механизмы: механизмы избавления, бегства.

       Человеческое  существование и свобода с  самого начала неразделимы. Свобода  от чего-то – свобода от инстинктивной  предопределенности действий. Такая  свобода представляет весьма сомнительное преимущество. Человек рождается без врожденной способности к необходимым действиям, которые есть у животных. Этот человек беспомощен и именно эта беспомощность явилась почвой, на которой развился и вырос человек: биологическое несовершенство человека обусловило появление цивилизации, «свобода от» не идентична позитивной свободе. Акт неподчинения, акт свободы прямо связывается с началом человеческого мышления.

       Процесс развития человеческой свободы имеет  тот же диалектический характер, какой  процесс индивидуального роста. С одной стороны это процесс развития человека, овладения природой, возрастания роли разума, укрепление человеческой солидарности. С другой стороны – усиление индивидуализации означает и усиление изоляции, неуверенности, а следовательно, становится все более сомнительным место человека в мире и смысл его жизни.

       С точки зрения двойственного смысла свободы – упоминается как  период реформации. Реформация – это  один из источников идей свободы и  автономии человека в том виде, как эта идея представлена в современных  демократиях. Говоря о реформации, забывается ее аспект: ее акцент на прочность человеческой натуры, на ничтожность и беспомощность индивида, на необходимость подчинения индивида внешней силе.  

       7. Нравственность.

       Нравственность  – форма общественного сознания и вид общественных отношений, направленных на утверждение самоценности личности, равенства всех людей в их стремлении к счастливой и достойной жизни, выражающих идеал человечности, гуманистическую перспективу истории. Нравственность и мораль регулируют поведение человека во всех сферах общественной жизни, поддерживая и санкционируя определенные общественные устои, строй жизни, общение или, напротив, требуя  их   изменения. Принципы нравственности не допускают исключений, претендуют на абсолютность; будучи предельно обобщенными, они  отражают  глубинные слои бытия человека, его сущностные   потребности.   Нравственность принадлежит к основным типам нормативной регуляции действий человека, таких, как право, обычаи, традиции   и  др.,  пересекается  с ними и в то же время существенно отличается  от  них.

       Нравственные  нормы воспроизводятся повседневно  силой массовых привычек, велений  и оценок общественного мнения, воспитываемых в индивиде убеждений и  побуждений. Моральный  авторитет того или  иного лица не связан с какими-либо официальными полномочиями, реальной  властью и общественным положением, но является авторитетом духовным. В нравственности нет характерного для институциональных норм разделения  субъекта  и  объекта  регулирования.