Построение национальной идеологии России

Таким образом, «идеология» оказывает влияние  на образ мышления носителя, задавая  ему систему ценностных координат, позволяющих осуществлять субъективное суждение, и таким образом придает  смысл человеческой деятельности. В  рамках этой системы координат выстраивается  модель структурного восприятия реальности, в которой, в зависимости от содержания исходной посылки, какие-то сегменты становятся более важными, какие-то – менее, что отражается в соответствующем  устройстве социума, где группы, занимающиеся наиболее важной, по мнению носителя, деятельностью  оказываются наверху, менее важной – внизу.

Тут можно столкнуться  с таким заблуждением относительно сути идеологии, будто ключевой для  ее понимания категорией является интерес22 и что идеологии возникают  ради выражения чьего-то интереса. Данный подход путает причину со следствием и является признаком и причиной деидеологизации и, как это называет А. Савельев, демифологизации общества, проявляющейся в привязывании идеи к торговой марке (здесь – политической силе)23, что ведет к его (общества) распаду, значит, социально опасный и с сомнительной научностью, ибо отвергает такую категорию как аксиомы, которые играют ключевую объединяющую роль в любой социальной группе. Данный подход является частью того, что Ю. Громыко называл консциентальным (смысловым) оружием, призванного уничтожать смыслы и аксиомы в головах людей, делая их более управляемыми и податливыми24. Таким образом, идеология – это не идейное оформление материальных интересов и амбиций, но система координат, организация сознания; а идеологическая борьба – не война брендов, которую можно увидеть в рамках рыночной экономики, но война сознаний, которая ведется на уничтожение.

С точки зрения П.В. Терешковича, одного из авторов «Новейшего Философского Словаря» нация (от лат. natio – племя, народ) – полисемантичное понятие, применяемое для характеристики крупных социокультурных общностей индустриальной эпохи25. Но далее автор говорит о том, что единой точки зрения относительно того, что есть нация, нет и выделяет два подхода к определению нации: политический (политическая общность граждан одного государства) и этнический (общность людей с единым языком и самосознанием). Таким образом, на нацию смотрят двояко: одни рассматривают ее как набор людей, лояльных государству и объединенных им, другие же видят в ней общность людей, объединенных общей системой координат и общим типом кодировки информации, которые для саморегулирования учреждают институты, т.е. государство – продукт нации, а не нация – продукт государства. Иными словами, имеет место конфликт между «нацией» и «государством» за примат в отношениях, природа которого весьма схожа с игрой «борьба полов на свидании», где оба участника заинтересованы в компромиссе на своих условиях и не заинтересованы в разрыве отношений.

Если рассматривать  нацию как систему, то обнаружится  следующее: с точки зрения политического  подхода к определению нации  она является арифметической суммой людей, объединенных государством, которое, судя по всему, является сторонней, организующей и систематизирующей людей не по их воле, но по принуждению и при  помощи различных политико-управленческих средств сумевшее добиться лояльности со стороны населения; такие взаимоотношения государства и населения характерны для захваченных территорий и перекликаются с военной теорией происхождения государства. С точки зрения же этнического подхода, нация – одна из стадий развития этнической группы, будучи уже систематизированной на уровне сознания и кодировки информации (религиозная и культурная общности), она выстраивает системные связи и в плоскости политики, выражением чего является образование государства; т.е. государство – оформленные политические связи нации. Таким образом, государство – выражение одного из типов системных связей нации.

Государство, является институтом центральным институтом политики, в свою очередь, политика является совокупностью отношений  вокруг власти (связанная с получением, приращением, удержанием власти). Для  того чтобы понять что такое государство, нужно понять, что такое власть. Американский социолог Т. Парсонс сравнил природу власти с природой денег26. Примем эту точку зрения и допустим, что власть в политике выполняет такую же функцию, что и деньги в экономике и их природа схожа.

Деньги являются универсальным товаром, на который  можно обменять другие, но они не обладают самостоятельной ценностью, наоборот, ценность денег производна от того количества товаров и услуг, которые возможно приобрести на них. Природа власти схожа с природой денег в том, что количество власти равно масштабу изменений в сфере  приложения властных усилий, а эффективность  ее применения – соотношение результата с вложенными ресурсами. Встает вопрос: что является «товаром», к которому привязана величина власти? Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть  суть товарообмена: по сути, это перераспределение  благ, создание которых не является «созданием» как таковым (в силу законов сохранения массы и сохранения энергии), но преобразованием материи. Таким образом, ценность денег определяется масштабом смещения баланса благ в экономике. По аналогии можно судить о власти, измерителем которой  является сдвиг в области применения.

Также из аллегории  Т. Парсонса можно сделать для себя следующий вывод: в системе есть как аккумулирующие и кумулятивные, так и неаккумулирующие и некумулятивные институты, что было также представлено М. Хрусталевым в его моделиобщенственной деятельности, где кумулятивные институты выполняли функцию «развития», а некумулятивные – «функционирование»27. Однако в эту схему необходимо внести следующие дополнения: экономическую деятельность нужно разделить на рыночную (ей соответствует некумулятивный институт, т.е. рыночная экономика) и инновационно-инвестиционную (ей соответствует кумулятивный институт, как правило, государство).

Но что является областью применения власти? Исходя из определения власти М. Вебера, утверждавшего, что власть – способность навязать свою волю другим, несмотря на их противодействие28, можно говорить, что власть есть способность изменять приводить поведение других в нужный вид. Таким образом, предметная область власти – любое поведение людей и их организаций. Иными словами власть измеряется в способности изменять активность людей и их организаций в экономике, культуре, науке, в социальных отношениях, в политике, по отношению к неодушевленным объектам и организациям людей, по отношению к нерезидентам и др.

Политика налаживает взаимодействие между сферами жизни  системы и способствует их координации, что облегчает достижение целей  и выполнение задач. Следовательно, наличие политического института чрезвычайно важно, ибо дает значительные преимущества (которые заключаются в способности конвертировать ресурсы из одной области поведения в ресурсы другой области поведения, что осуществляется кумулятивно) перед теми, у кого он отсутствует и чем эффективнее аппарат этого института (меньше потери при конвертации), тем больше выигрывает социальная общность, им обладающая. И государство является сосредоточением власти, т.е. концентрированная воля нации, а элита – воплощение концентрированной воли нации. Именно поэтому государство является уникальным институтом, а его наличие – качественным признаком социальной общности. Следовательно, «нация» является особой формой организации социальной общности.

Но следует  отметить, что власть – величина векторная, а не скалярная – если один актор провел властное решение, а другой провел совершенно противоположное и равное по силе, то, конечно, каждый из них обладает властью, но в итоге баланс в системе не изменился, следовательно, сумма их решений равна нулю.

Однако, что является точкой отсчета осей координат, позволяющая судить о направлении вектора применения власти? Началом осей координат, позволяющее ориентировать политику, есть ее ценность. Таким образом, она является ключевым звеном в политическом сознании, а, значит, и в идеологии.

Свойства ценности политики.

Сначала необходимо заметить, что ценности политики и  политические ценности – два разных понятия. Хотя единого общепринятого определения политических ценностей нет (например, Российское гуманистическое общество «Научно-исследовательский фонд «Центр исследований им. академика В.Л. Гинзбурга определяет их как подвид социальных социальных29, а М. Рокич видит в них «твердое убеждение в том, что определенный специфический способ поведения или целевое жизненное состояние является предпочтительным – с личной или общественной точек зрения – противоположному или обратному способу поведения или целевому жизненному состоянию»30), все определения сходятся на том, политические ценности – элемент восприятия политики, а точнее, основания для оценочных суждений о политике, представление о благе, абсолютный плюс.

Термин «ценности  политики» несколько отличается по значению. Если «политические ценности» есть представление о благе, то ценности политики – система координат (начало и оси), в рамках которой выстраивается отношение по тем или иным вопросам, в рамках которой субъект ориентируется в пространстве и в рамках которой те или иные суждения составляют представление либо о благе, либо о зле, либо воспринимаются нейтрально. Здесь следует упомянуть о слове «приоритет», т.е. то, в интересах чего должна проводится политика, на что должна употребляться власть. Слово «приоритет» (от лат. prior – первый старший) подчеркивает важность того или иного объекта для действующего лица, в то время как «ценность» задает систему координат, в рамках которой выстраиваются приоритет, т.е. «ценность» является первичным понятием по отношению к «приоритету». Следует также отметить, что у ценностей есть объект и предмет: объектом политических ценностей является материальные вещи, либо абстракции; предмет же – качества объекта, которые позволяют ему выступать в качестве мерила властных отношений, т.е. оси координат. Например, если ценностью политики является индивид (не конкретный человек, у которого есть имя, а абстракция), то объектом ценностей политик будет абстракция индивида, а предметом – характеристики абстрактного индивида (например, рациональность, персональная свобода, степень законопослушности).

Теперь необходимо ответить, что должно быть ценностью  политики. Характер ценности во многом определяет характер политики: чем  абстрактнее ценность (например, «свобода») и чем больше возможностей произвольного  толкования она предоставляет политикам, тем больше будет альтернатив  и тем более непредсказуемой  будет поведение актора, руководствующегося данной ценностью. Как следствие наличия широкого спектра возможных альтернатив, направление вектора политики может настолько кардинально меняться, что в результате уменьшает конечный итог.

Необходимо понимать, что слишком узкий идеологический спектр таит в себе следующую опасность: в случае проведения неверного политического  курса его пересмотр не будет  осуществлен вовремя, что приведет к системному кризису, который будет  выражаться в том, что идейная  основа системы будет вести систему  к самоуничтожению. В то же время, слишком широкий идеологический спектр предоставляет настолько  широкие возможности переосмысления политики, что ее вектор может радикально меняться за короткое время. Как результат  – неэффективное использование  ресурсов. Неэффективно потраченные  ресурсы – разность между суммой длин слагаемых векторов и длинной  результирующего вектора, если представлять политический курс в виде вектора, где длина вектора – количество потраченных ресурсов. Следует отметить, что потери неизбежны, что является следствием векторной природы такой величины как власть, поэтому стоит бороться за их уменьшение, а не за искоренение, которое невозможно.

Дилемма четкой и размытой идеологии заключается  в том, что, как справедливо заметил  Н. Макиавелли, в политике должен быть как элемент ясности, так и непредсказуемости (ввиду того, что политик, по мнению Н. Макиавелли, должен быть верен прежде всего себе)31, что заставляет заниматься постоянным поиском «золотой середины», что значительно тяжелее впадения в какую бы то ни было крайность и поиска панацеи, ибо требует постоянного пересмотра направления движения и саморефлексию, что добавляет к объективным (т.е. связанным с сопротивлением объекта политики воздействию) трудностям субъективные (т.е. связанные с переосмыслением политического курса субъектом).

Также следует  отметить, что если ценностью становится какой бы то ни было операциональный показатель или же конкретный объект материального мира, то политика не сможет быть последовательной и преемственной, равно как и в случае если ценность размыта и аморфна, т. к. в случае приведения операционального показателя в нужный вид или физического исчезновения материального объекта, являвшегося объектом почитания, идеология исчерпывает себя и люди теряют смысл жить, как следствие системе наносится колоссальный удар, от которого она может не оправиться. Именно поэтому вымирали архаичные племена вскоре после разрушения святыни и приверженцы вождистских идеологий кончали с собой и спивались после смерти кумира. Также кумиром могут стать четко прописанные правила поведения, актуальные в жизненных условиях социума в течение долгого времени и ставшие традицией (например, законы Ликурга в Древней Спарте). Опасность этого кумира заключается в том, что в случае изменения внешней среды так, что эти принципы перестают быть актуальными, следующая им система перестает вести себя адекватно, а их пересмотр грозит системе дизорганизацией, т. к. со временем эти принципы становятся самоценными, смысло- и системообразующими идеями. Как неадекватное реальности поведение системы, так и ее дезорганизация смертельно опасны для системы. Первое грозит ее физическим уничтожением, второе – уничтожением тех связей, которые делают из разрозненных материальных тел сплоченную и организованную общность.

Таким образом, ценность идеологии должна быть достаточно абстрактной, чтобы оставлять простор  для маневра и для пересмотра политического курса, что помогает системе адаптироваться к изменениям внешней среды, но в то же время, достаточно четкой, чтобы не допускать спекуляций и радикального пересмотра курса. 

1.2 Соотношение духовного  и материального  аспектов нации