Философские проблемы смысла жизни, смерти и бессмертия

Начиная с Джордано Бруно мир становится бесконечным и непостигаемым. Вслед за ним Спиноза упраздняет личностного Бога, ставя на его место неведомое средневековому человеку «существо абсолютно бесконечное, т.е. субстанцию, состоящую из бесконечно многих атрибутов, из которых каждый выражает свою бесконечность и сущность»[9]. Ну как такому абстрактному Богу можно доверить свою судьбу? Естественно, человек начинает волноваться, искать правду в познании – так ли это? 

Что касается познания, то сам Спиноза дает, на мой взгляд, правильный ключ к разгадке реальности: понимать вещь – значит видеть за ее индивидуальностью универсальный элемент; разум стремится постичь в природе внутреннюю гармонию причин и следствий. Эта гармония постижима, когда разум, не довольствуясь непосредственными наблюдениями, исходит из всей совокупности впечатлений (в т.ч. иррациональных, интуитивных – от себя).

Так возникает пантеизм и возрождается гилозоизм, когда материя и божественное едины, да к тому обладают одним разумом на двоих. Лично мне импонируют идеи пантеизма. Здесь мы возвращаемся к истокам Древнего востока и западной античности.

Интересно, что в этот же период (XVI-XVII вв.) в умах философов бродят противоположные мысли о судьбе и воле. Так, Гоббс отрицал свободу воли, придерживаясь жестокого фатализма и отождествляя волю с природной силой. Дидро также придерживался мысли, что между человеком и природой нет никакой разницы, и воля не менее механична, чем разум.  Это тоже не пошло на пользу человечеству, хотя Гольбах в своей «Системе природы» и считал, что понимание фатальности может не только успокоить большую часть тревог человека, но и навеять ему полезное смирение, разумное подчинение своей участи, которой он часто не удовлетворен из-за своей чувствительности.

Итак, эпоха Просвещения устанавливает РАЗУМ. И не нужно полагать человеческому уму, как говорил Декарт, какие бы то ни было границы: нет ничего ни столь далекого, ни столь сокровенного, чего нельзя было бы открыть. Но нашлись люди, которые отнеслись к разуму не так фанатично. Не менее заслуженный ученый Блез Паскаль разочаровался в естествознании и возможностях разума, который вечно колеблется между сомнением и уверенностью. Религиозное чувство берет верх, сердце обладает доводами, не доступными разуму. «Состояние человека – непостоянство, тоска, беспокойство». Мыслитель тем самым предвосхитил последующую иррационалистическую тенденцию в философии.

Французские материалисты-просветители развили дальше механистический взгляд на человека как на «машину, состоящую из костей и мяса». Ламетри утверждает, что человек – не более чем животное. Душа – материальная часть мозга, главный элемент машины. Все душевные качества сводятся к деятельности тела. Совершенство и творчество невозможны. В общем, эпоха Просвещения заканчивается тем, что человека можно разобрать на винтики без остатка. А потом собрать. Т.е. целое есть сумма всех частей.

Чтобы как-нибудь реабилитировать Декарта, отмечу, что по его же мнению из факта смерти тела совершенно еще не следует гибель души: она бессмертна.

Хочу подчеркнуть, что я не умаляю заслуг философов-просветителей перед человечеством, особенно в области науки, но речь идет спокойствии души человеческой, и здесь они поступили, как Змий-искуситель – наплодили рациональных яблок.

«Человек в себе» не познаваем

Представители немецкой классической философии, по моим представлениям, продолжили дело просветителей по выведению человека из гармонического равновесия. Если рационалисты на место всесильного Бога поставили безграничный Разум, а на место веры – образование и воспитание, то «классики» сказали, что Разум сам по себе не совершенен, постоянно разрешает свои собственные противоречия и до Истины ему еще далеко. И вообще, лучший способ наслаждаться жизнью – трудиться, т.к. внешний мир замкнут в себе и рациональных ходов к нему нет. (Кант). Лучше искренне верить в Бога, быть добрым и истинно нравственным. Разум же нам дан, чтобы обуздывать эгоизм и контролировать душевные проявления, хотя чувство удовольствия в общем и целом способствуют жизни. Добра же надо желать ради него самого, и человека ставить только как цель, а не средство. В противном случае, конец всего сущего может быть противоестественным, и будет вызван нами же вследствие неправильного понимания конечной цели.

Смысл жизни, по Канту, находится не снаружи, а внутри человека, он имманентен личности. Фактором, который создает смысл жизни, является идея в виде морального закона, долга, добра. Смысл жизни не существует сам по себе, как некий атрибут реальности вообще, он – в понимании индивидом своего бытия именно как человеческого, в осознании собственного места в мире. Таким образом, формой выражения смысла жизни является то или иное мировоззрение.  

Сам Кант, погруженный в трансцендентальную апперцепцию, прожил премилую жизнь. Мне кажется, он был счастлив в своих априорных формах.

Фихте еще больше замкнулся на внутреннем «Я». Создал некую виртуальную действительность, которая получается путем самозабвения, т.е. забытия себя как «Я». Фихте говорит: обрати внимание на эту действительность, войди с ней в соприкосновение, и она станет событием индивидуальной жизни. Смысл человеческого существования он видит в достижении индивидом полного согласия с самим собой в разуме, в свободе, в деятельности, словом в том, что выделяется человека из природы как разумное существо. Таким образом, смысл жизни по Фихте в формировании личности путем постоянного развития человека, и этот процесс, предусматривая деятельность, не замкнут в индивиде; самосовершенствуясь, личность совершенствует мир.

По Шеллингу, формы разумного познания – не умозаключения и доказательства, а непосредственное постижение в интеллектуальном созерцании-интуиции. Но субъектом такого постижения может быть только философский и художественный гений. Кстати, Шеллинг – предвестник иррационализма, о котором речь будет идти ниже.

Заслуга Гегеля для исследуемой мною проблемы в раскрытии понятия «процесса», перехода количества в качества, диалектического единства противоположностей. Постоянная текучесть, дао-преобразования – вот что такое жизнь человека. У неё не может быть личной цели, т.к. вся она подчинена развитию мирового духа, вселенскому разуму и историческому прогрессу. Да и этот, последний, вроде как уже завершается в лице германского народа. Поэтому если хотите жить спокойно, то наслаждайтесь процессом (см. приложение) и не ищите смысл человеческой жизни, т.к. для конкретного индивида его нет, а все подчинено диалектике истории, становлению и разрушению. Смысл жизни, по Гегелю, это нечто надындивидуальное. Человек только звено в развитие триединого мирового процесса.

Точку во всем поставил Фейербах, разложив христианство и религию в целом по косточкам. «Не Бог создал человека, а человек создал Бога». Человек человеку Бог, поэтому на первом месте должна стоять религия Любви к человеку. В ней и смысл жизни. Пусть не такой трансцендентный, как того хотелось мистикам, но, тем не менее, простой и понятный. В этом Фейербах вернулся к христианской морали.

Кроме того, в своем «Вопросе о бессмертии с точки зрения антропологии» философ соглашается еще с одним постулатом христианства: «Христианское небо в своем чистом значении, лишенном всяких антропологических дополнений и замысловатых украшений, есть не что иное, как смерть, как отрицание всех горестей и неприятностей, всех страстей, потребностей, всякого рода борьбы, смерть, которая мыслится как предмет ощущения, наслаждения, сознания, а значит, как блаженное состояние. Смерть поэтому едина с богом, бог же есть лишь олицетворенное существо смерти; ибо как в боге сняты всякая телесность, временность, короче говоря, все качества подлинной жизни и бытия, точно так же они сняты в смерти. Поэтому умереть – значит прийти к богу, стать богом, и как это уже говорилось у древних: блажен, кто умер, совершенен, кто увековечен»[10].

Бунт против разума

«Было бы величайшей ошибкой думать»

В.И. Ленин, ПСС, т.41, с.55

К  середине XIX века сформировалось убеждение, что прогресс науки и техники сам по себе не ведет к реализации человеческих надежд. Люди перестали видеть в историческом процессе проявление высшего Разума. Начала утверждать мысль о безосновательности и тщетности упований на то, что  познание закономерностей может дать человеку надежную ориентацию в действительности. Так появляется иррациональное в человеческом бытии. Ведущей признается роль инстинкта, интуиции, веры, чувства.

И первым крупным на то время иррационалистом был Шопенгауэр. По его мнению, ошибкой всех философов было то, что основным и первичным моментом души, т.е. внутренней, духовной жизни  они считали мышление. В действительности же истина проявляется только при подходе к ней со стороны бессознательного.

В основе такого подхода лежит воля, а ее универсальный объект – «воля  к жизни». Первое правило воли к жизни – инстинкт самосохранения, который ведет к эгоизму. Интеллект функционирует не по своему рациональному плану, а по указаниям воли. Реальна только одна космическая громадная воля, которая руководит всеми поступками человека.

Мир, по Шопенгауэру, нелеп, а вся история мира – это история бессмысленной флуктации волевых искр. Истинно совершенным познанием и блаженным существованием может быть только созерцание, свободное от всякого отношения к практике и к интересам воли. «Гениальность – это способность пребывать в чистом созерцании, теряться в нем и освобождать познание»[11]. Счастье же имеет всегда отрицательный характер и сводится лишь к освобождению от страданий, за которым должно последовать новое страдание либо томительная скука.

Философ видел разрешение трагедии человеческой жизни в умерщвлении плоти и в угасании рациональных исканий человека: «...цель нашего бытия вовсе не счастье. Напротив, если ближе беспристрастно присмотреться к жизни, то она покажется нам как бы нарочно приноровленной к тому, чтобы мы не могли себя чувствовать в ней счастливыми... по своему характеру жизнь представляет собой нечто такое, к чему мы не должны чувствовать склонности, к чему у нас должна быть отбита охота и от чего мы должны отрешиться...»[12].

Все приведенные идеи Шопенгауэра крайне пессимистичны и в чистом виде неприменимы. Но хочу привести одно его высказывание, с которым, на мой взгляд, согласится каждый. Из знаменитых  “Афоризмов житейской мудрости”:

«Девять десятых нашего счастья основаны на здоровье. При нем все становится источником наслаждения, тогда как без него решительно никакое высшее благо не может доставить удовольствия; даже субъективные блага: качества ума, души, темперамента - при болезненном состоянии ослабевают и замирают... Отсюда вывод тот, что величайшей глупостью было бы жертвовать своим здоровьем ради чего бы то ни было: ради богатства, карьеры, образования, славы, не говоря уже о чувственных и мимолетных наслаждениях; вернее всем этим стоит пожертвовать ради здоровья».

Сам философ прожил 72 года - одиноко, безрадостно, находясь под постоянным влиянием страха, недоверия, крайней мнительности, в состоянии вражды с целым миром.

После Шопенгауэра в философии стало развиваться целое направление (философия жизни), ста­вящая вопросы о смысле, цели, ценности жизни, особенно если она оставляет в сто­роне теоретическое знание, обращаясь к неподдельной полноте непосредственного переживания. Философия жизни стремит­ся «понять жизнь из нее самой», она стоит на стороне чувства, инстинкта, выступая против интеллекта, защищает иррацио­нализм и мистику от всякого рационализ­ма, созерцание — от понятия, «творче­ское» — от «механического».

Так, датский представитель философии жизни Кьеркегор выдвинул идею «экзистенциального мышления», которое связано с внутренней духовной жизнью личности, с ее интимными переживаниями: именно такое мышление только и может быть подлинно конкретным, имеющим  настоящий человеческий смысл.  Человеческое бытие неустойчиво, обречено на страх, сомнение и смерть. Оно не поддается усилиям рассудка. Индивид Кьеркегора самоценен и возвышен, но он одинок и беспомощен в этом мире. Преодолеть страх человек может только через общение с Богом. Задача философии в том, чтобы вырваться из власти разумного мышления и найти в себе смелость искать истину в том,  что все привыкли считать парадоксом и абсурдом. Фило­софия Кьеркегора освобождает человека от всякой целостно­сти (человеческих организаций,  мира идей, понятий), обусловливающей его жизнь и тяготеющей над ним, и ставит его перед лицом такого же изолированного Бога, перед которым он предстает «со страхом и трепетом».

«Я, может быть, и постигну истину, но до познания блаженства душевного мне еще далеко. Что же мне делать? Скажут: «займись делом». Каким? Чем мне заняться? Разве оповещать человечество о своей грусти, стараясь представить новые доказательства печального ничтожества человеческой жизни?»[13].

Не менее критично относится к разуму и познанию Ницше: «На протяжении чудовищных отрезков времени интеллект не производил ничего, кроме заблуждений; некоторые из них оказывались полезными и поддерживающими род»[14]. Рациональное знание могло, по Ницше, раскрыть только ту убийственную истину, что жизнь бессмысленна. Скептицизм убивает миф, тем самым убивая незнание, а оно как раз и дает человеку силы к жизни и сообщает ей смысл. Согласно философу, мир есть постоянное становление и бесцельность. Но в основе этого мира лежит воля как движущая сила становления, как порыв, как «воля к власти» воля к расширению своего Я.

Если разум ничто, то что же тогда нечто? Для Ницше критерием оценки всех явлений духа служит степень автоматической включенности человека в стихийный и нерасчлененно-целостный поток бытия (так и хочется сказать «дао-поток»). А жизнь характеризуется как «специфическая воля к аккумуляции силы». Жизнь как таковая «стремится к максимуму чувства власти». Способствует ли рациональная деятельность  повышению воли к власти? Нет, поскольку интеллект парализует волю, подменяя активность разговорами и рассуждениями.

«Сама жизнь ценится мною как инстинкт роста, устойчивости, накопления сил, власти; где недостает власти – там упадок»[15].

Цель человечества в целом и каждого в отдельности – воспитывать в себе волю  с тем, чтобы стать «сверчеловечеством», в котором каждый индивид безупречен и внешне, и внутренне. Всесторонне самосовершенство и желание (воля) к этому – вот что такое смысл жизни по Ницше. «Сверхчеловек – смысл земли. Пусть же ваша воля говорит: да будет сверхчеловек смыслом земли!» По сути, сверхчеловек должен занять место Бога.