Социально-экономические предпосылки и закономерности переходной экономики

       В 1992 году большинство цен были моментально  либерализованы, что привело к  инфляции, уничтожившей сбережения и  сделавшей макроэкономическую стабилизацию первоочередной задачей программы реформ. Несмотря на то, что большинство россиян понимало необходимость реформ, и стремилось к рыночным преобразованиям, лишь малая доля положительно воспринимала конкретные шаги по реформированию страны (в первую очередь это относится к либерализации цен). Человек, воспитанный советским режимом, считал – низкие цены могут быть только регулируемыми государством (высокие – значит спекулятивные, несправедливые). Очевидно, что конкретно либерализация цен не увязывалась в сознании россиян с общей концепцией реформ, к которой они относились вполне положительно. В итоге, благодаря либерализации, исчезла готовность людей идти к рынку, с февраля 1992 г. наблюдается спад рыночного энтузиазма.

       Реформы Гайдара соответствуют модели «шоковой терапии», которая, по сути своей и по предположению реформатора, позволит людям быстро перестроить свою психологию и начать действовать в новых рыночных условиях. Люди в результате шока поймут, что возврата назад уже нет, никто поддерживать их не будет, и, возможно, либо начнут заниматься бизнесом, либо станут искать себе применение в качестве наемных работников в новом капиталистическом обществе. Идея совершенно ошибочная, поскольку далеко не все люди способны адаптироваться сразу к рыночным условиям и найти себе место в чисто рыночной экономике, да и не для всех это, наверное, необходимо. В итоге люди были растеряны, «сломаны», неуверенны.

       Продолжим анализ экономических преобразований. Ключевой задачей макроэкономической стабилизации, о которой мы упомянули  выше, было снижение инфляции. Стабилизация в России, во-первых, имела отложенный характер; во-вторых, инфляционный процесс в России имел ярко выраженный циклический характер, соответственно, то же можно говорить и о стабилизации.

       «Цикличность  процессов стабилизации в 1992-1995 гг. с очевидностью вытекает из следующей  краткой истории экономической политики России за этот период.

       1992 год.

       Начало  реализации программы глубоких экономических  реформ, сопровождалось принятием Правительством комплекса ограничительных мер в области бюджетной и денежной политики, что привело к постепенному снижению инфляции на протяжении весны-лета этого года. Однако под давлением быстро сформировавшейся проинфляционной оппозиции, громко заявившей о себе в ходе Съезда народных депутатов в апреле 1992 г., Правительство и Центральный банк были вынуждены пойти по пути ослабления бюджетной и денежной политики, что осенью обернулось новым резким скачком инфляции и падением курса рубля.

       1993 год.

       Новая попытка стабилизации была предпринята  Е.Гайдаром осенью 1992 г. да, что привело к заметному снижению инфляции весной 1993 г. Однако конфликт с законодательной властью привел к изменениям в составе Правительства на Съезде народных депутатов в декабре 1992 г. Назначенный Премьером В.Черномырдин, в соответствии с пожеланиями инфляционистски настроенного большинства депутатского корпуса, провозгласил курс на “мягкое” вхождение в рынок, результатом чего стало новое резкое ухудшение макроэкономической ситуации летом-осенью 1993 г..

       Для преодоления этого кризиса Е.Гайдар и Б.Федоров предприняли ряд  шагов по ужесточению бюджетной и денежной политики. Это подавило инфляцию, но имело политическим результатом поражение реформаторских сил на выборах в Государственную Думу в декабре 1993 г. Отставка Е.Гайдара и Б.Федорова в январе 1994 г. оборачивается началом нового витка инфляции.

       1994 год.

       Реагируя на усиление позиций левых и националистов в Государственной Думе, В.Черномырдин вновь заявляет о необходимости проведения “умеренно жесткого” курса и отказа от “монетарных методов” макроэкономической стабилизации. В апреле-сентябре 1994 г. под воздействием политического лоббизма и шантажа Правительства со стороны инфляционистского большинства законодателей происходит постепенное ускорение темпов роста денежной массы, приводящее к острому валютному и финансовому кризису осенью-зимой 1994-1995 гг.

       1995 год.

       Падение курса рубля в октябре 1994 г. и резкий инфляционный всплеск заставил исполнительную власть вернуться к жесткому макроэкономическому курсу, начало осуществления которого совпало с началом военных действий в Чечне. Это, разумеется, не могло не осложнить задачу, но, в общем, на протяжении 1995 г. стабилизационный курс проводился более или менее последовательно. За это время благодаря отказу от инфляционного финансирования бюджетного дефицита и ответственной политике Центрального Банка удалось снизить инфляцию с 17% в январе до рекордно никакой отметки в 4% в декабре, многократно увеличить валютные резервы, обеспечить предсказуемость основных макроэкономических параметров. Однако переход к стабилизационным мероприятиям за год до выборов являлся политически убийственным шагом. Парламентские выборы пришлись как раз на время, наиболее болезненное в социальном отношении. В этой ситуации неудивительно, что на выборах в Государственную Думу победителями оказались коммунисты.

       1996 год.

       В связи с победой левых и националистов на парламентских выборах многие ожидали возвращения к мягкой (инфляционистской) денежной политики, однако правительство не пошло по традиционному пути денежной эмиссии, а существенно смягчило бюджетную политику, что обернулось тяжелым бюджетным кризисом 1996 – начала 1997 гг.» [6, с.30].

       Отложенная  стабилизация связана, прежде всего, с  определенной социально-политической ситуацией, когда власть оказывается слишком слабой, чтобы осуществить комплекс необходимых, но непопулярных экономических шагов (и различные группы интересов не желающие нести издержки по стабилизации), и ожидает, когда обстоятельства позволят провести соответствующий комплекс мер с минимальными для себя издержками. В России затяжной характер стабилизации объясняют зависимостью страны от природных условий, что заставляет изменять экономическую политику по сезонам года.

       Если  на рубеже 1991-1992 гг. политика либерализации и стабилизации практически не вызывала сопротивления, то уже к весне 1992 г. сопротивление стабилизации оказалось практически тотальным. Поначалу результаты либерализации были малопонятны и плохо просчитываемы для экономических агентов - советская экономика на протяжении десятилетий существовала в условиях товарного дефицита, и руководители предприятий не были знакомы с особенностями равновесного рынка и проблемой спросовых ограничителей. Но уже вскоре, столкнувшись с неожиданным для них резким сокращением спроса на свою продукцию и кризисом неплатежей, они осознали последствия либерализации и объединились в требовании финансовых ресурсов. Это был уникальный в социально-экономическом отношении период (весна-лето 1992 г.), когда господство инфляционизма оказалось в стране практически безраздельным.

       Противодействовать этому можно было лишь расколов потенциально различные интересы разных типов экономических агентов (предприятий), и эта задача была выполнена с началом приватизации. То есть приватизация в исходном пункте своей практической реализации являлась феноменом политическим, поскольку была призвана решать задачи укрепления социально-политической базы курса на либерализацию и стабилизацию экономики. Поэтому, в частности, правительство Е.Гайдара сочло возможным пойти в 1992 году по пути смягчения бюджетной и денежной политики, но обеспечить такой ценой начало приватизации.

       Приватизация.

       Третьим важнейшим пунктом стратегии  радикальных реформ была быстрая приватизация. Но именно другие два пункта - либерализация и стабилизация - встали на ее пути: инфляция уничтожила сбережения большинства россиян, так что в стране не было достаточного количества людей, имеющих возможность приобрести приватизированное предприятие (в случае покупки предприятия, было бы очень сложно его модернизировать, учитывая высокие процентные ставки и отсутствие финансовых институтов, обеспечивающих предложение капитала).

       Проблема  преобразования отношений и структуры  собственности – одна из важнейших  в любой из стран с переходной экономикой. С завершением приватизационных программ реформа собственности в переходной экономике в самом широком смысле не завершается, а лишь получает мощный старт, ибо только после приватизации начинается постепенное формирование устойчивой и эффективной системы прав собственности.

       Приватизация  – это процесс продажи (передачи) частному сектору (физическим и негосударственным юридическим лицам) полностью или частично имущества (активов) госпредприятий. Для идеологии, заложенной в российскую модель, наиболее характерным синонимом «приватизации» является «денационализация».

       Предполагалось, что приватизация будет первым шагом  в процессе реструктуризации российской экономики. Должна была измениться не только форма собственности, но и методы управления; предприятия должны были переориентироваться с производства того, что им говорили производить, на производство того, что необходимо потребителям. Такая реструктуризация, безусловно, потребовала бы новых инвестиций и, во многих случаях, увольнения работников. Увольнение работников способствует повышению общей эффективности, конечно же, только в том случае, если в результате работники переходят с низкоэффективных предприятий на высокоэффективные; подобная реструктуризация произошла в очень незначительной степени, отчасти вследствие того, что стратегия реформ поставила практически непреодолимые препятствия на ее пути.

       Важно отметить, что количественный успех  программы массовой приватизации бесспорен и очевиден. Важнейшим итогом – с точки зрения перспектив развития новой системы прав собственности – является формирование новых экономико-правовых механизмов и институциональных структур. В 1997 г. это:

• корпоративный сектор экономики (свыше 30 тысяч АО);
• рынок корпоративных ценных бумаг;
• система институциональных инвесторов;
• социальный слой собственников (около 40 млн. формальных акционеров по итогам массовой приватизации).

       Доля  государственного сектора  в ВВП  в 1994 г. составляла 38%, в 1996 г. – 23%. Доля приватизированных предприятий  соответственно 37% и 39%, доля изначально частных предприятий – соответственно 25 и 38%.

       Приватизация  формально началась в России в августе-сентябре 1992 г. (ее первый этап, «чековый» этап), но закон о приватизационных чеках был принят еще в 1990 г. Необходимо было как можно быстрее раздать собственность кому угодно – так это выглядело со стороны. Людям объясняли, что, если быстренько раздать все, коммунизм будет побежден окончательно, новые собственники будут защищать свою собственность и, таким образом, образуется широкий класс поддержки президента, реформ, демократии. Такая скоропалительная и не поддерживаемая народом приватизация ставила собственников в двойственное положение. Они осознавали, что получили имущество не совсем заслуженно, в результате манипуляций, и, следовательно, чувствовали себя неуверенно и не могли это имущество полноценно использовать, инвестировать в него. Стране надо было формировать фундамент из нормальных собственников, которые получили бы предприятия в результате своей активной деятельности. Была перевернута и сама идея ваучерной приватизации. Было сделано все возможное, чтобы ваучеры обесценились, чтобы они могли быть скуплены за копейки разного рода чековыми инвестиционными фондами у людей, не знающих, как их разумно вложить. Сами чеки не были именными, они не имели гарантированной государством стоимости, людям выдавалась «филькина грамота». Население было обмануто. И если работники хороших предприятий имели возможность хотя бы вложить ваучеры в свое предприятие, то очень большая группа людей – бюджетники, работники отраслей, где нечего приватизировать, были в полной растерянности. Снова происходило совершенно ненужное расслоение людей.

       Итак, приватизация в 1992 году заложила и фон, и основы функционирования российской экономики на долгие годы. Перейдем ко второму, «денежному» этапу приватизации.

       Наиболее  интенсивно «инициативно-добровольная» приватизация происходила в 1993 г., а для 1994-1997 гг. характерно неуклонное и стабильное снижение темпа вовлечения новых объектов в этот процесс. По данным Мингосимущества РФ, за 1997 г.  в  частный  сектор  «перешло»  около 3 000 предприятий (в 1995 - 6 000, в 1996 - 5 000). В итоге на 1 января 1998 г. в сектор  приватизированных предприятий  входили около 127 000 предприятий (против около 124 000  к  началу 1997 г.).

       Одновременно  в результате массовой приватизации 1992-1994 гг. в распоряжении государства осталось беспрецедентное количество пакетов акций предприятий, проблема продажи которых стала ключевой как для собственно приватизационной политики 1995-1996 гг., так и для интенсивного лоббирования в этой сфере.

       Для 1995-1997 гг. стало также характерным использование различных нестандартных методов приватизации: залоговые аукционы, передача федеральных акций регионам  в качестве покрытия федерального долга,  конвертация долгов в ценные бумаги и др. Это связано со многими факторами:

   - фактический провал денежной приватизации 1995-1996 гг. (прежде всего - отсутствие спроса на большинство продаваемых пакетов);

   - совпадение интересов правительства  (пополнение доходной части бюджета любыми методами) и ряда банков (захват контроля в некоторых промышленных и добывающих корпорациях с минимальными издержками);

   - наличие огромной задолженности  предприятий бюджету и друг другу;

   - развертывание новой войны за собственность между крупнейшими финансовыми и промышленными группировками России.

       Официально  новый закон - «О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества РФ» (N 123-ФЗ, подписан Президентом РФ 21 июля 1997 г.) - вступил в силу со 2 августа 1997 г. Среди основных новаций необходимо выделить следующие: