Социально-экономические предпосылки и закономерности переходной экономики

       Обобщая опыт первых лет реформ, ученые пришли к выводу, что выбор концепции  трансформации во многом зависит  от исходного состояния дел в  стране. Но при любом варианте проведения реформ огромное значение имеет сила государственных институтов, т. е. способность государства, после начального этапа распада старых органов управления и создания новых органов, добиваться осуществления выбранной экономической политики.

       Программа «шоковой терапии» предлагает следующий  пакет мер:

1. Реформа цен и рынка (либерализация экономики): реформа внутренних цен; либерализация системы распределения; либерализация внешней торговли; либерализация рынка рабочей силы и системы заработной платы; реформа банковской системы и создание финансовых рынков.

       2. Развитие частного сектора — приватизация: малая приватизация и развитие частного сектора; крупномасштабная приватизация; структурная перестройка, ликвидация монополий.

       3. Пересмотр роли государства: ограничение  права государственной собственности;  ограничение прямой хозяйственной деятельности; усиление регулирующей функции в социальной сфере.

       4. Макроэкономическая стабилизация: новая фискальная политика, изменение  денежно-кредитной системы, законодательная  реформа; институциональная реформа;  социальные гарантии.

       Насколько «шоковая терапия» оправдала себя в России? Стоит ли проблема в самой этой модели, или в том, насколько грамотно мы ее применили на практике – эти и другие особенности переходной экономики на примере России мы рассмотрим ниже.

2. Социально-экономические предпосылки и закономерности переходной экономики на примере современной истории России

2.1. У истоков «переходной» России: Предпосылки. Выбор пути. Проблемы и возможности трансформации

       В течение десятилетий в нашей  стране официальная и практически  единственная объясняющая парадигма формировалась социалистической идеологией.   Фактически вся собственность на средства производства объявлена неделимым общественным достоянием, что открывает возможность планомерно управлять всем народным хозяйством из единого центра. Любые затраты, включенные в план, считаются общественно необходимыми. Основная масса ресурсов распределяется путем фондирования. Товарно-денежные отношения выступают как элементы плана, а цена – как плановый норматив. Плановость обеспечивает одновременно бескризисное поступательное развитие экономики и полную занятость, научно-технический прогресс и высокие темпы экономического роста. При этом в отношениях с внешним миром делается ставка на собственные силы, и устанавливаются заградительные барьеры с помощью универсальной государственной монополии.

       Упор  в экономическом росте делается, в первую очередь, на тяжелую промышленность и в целом на производство средств  производства, опережающее развитие которого возводится в ранг объективного закона. В сфере мотивации работников первенство отдается моральным стимулам («работа на себя» через «работу на общее благо»).

       Вплоть  до середины 80-х годов социологическая  парадигма разделялась подавляющей  массой интеллектуалов, веривших в  возможность «совершенствования социализма». Под социалистическими лозунгами прошел и начальный период «перестройки» с его программой «ускорения социально-экономического развития».

       В конце 80-х годов социалистическая идеология уступает господствующие позиции демократической парадигме. По мнению демократов, административно-командная система к 80-м гг. уже исчерпала все свои возможности. В результате попытки ускорения развития обернулись продолжающимся падением темпов роста, форсированное накопление – затуханием инвестиций, а намерение подкормить отощавший народ закончилось развалом потребительского рынка.

       Так в чем же выражалась обреченность старого режима, каким должно было быть это «экономическое чудо» и  почему оно не произошло?

       Одна  из основных причин - функции, которые выполняли советские институты. Вернее сказать, - их принципиальная неспособность существовать без жесткого государственного контроля. Банки страны советов обеспечивали «финансирование» в соответствии с указаниями Госплана (они не сохраняли сбережения, не принимали решения о том, кому предоставлять кредиты, и не несли никакой ответственности за контроль и обеспечение возврата кредитов). Фирмы, предприятия производили то, что им говорили производить с учетом тех факторов (сырья, рабочей силы и оборудования), которые им предоставлялись. Основная функция субъектов производства – решение проблем, поставленных государством, которое определяло объемы производства для предприятий, но не всегда обеспечивало их необходимым количеством производственных факторов. Иногда правительство, наоборот, поставляло больше, чем надо (для того, чтобы выполнить план, руководители предприятий заключали друг с другом соглашения, попутно получая несколько более высокие доходы; подобная деятельность породила коррупцию, которая усилилась с началом перехода России к рыночной экономике).

       Цены  устанавливались правительством, а  не рынком (цены на некоторые товары искусственно занижались, позволяя сводить концы с концами людям, находящимся на нижней границе распределения доходов).

       Рыночная  экономика – это не только цены, частная собственность, мотив получения прибыли, конкуренция. Это и правовые и регулятивные рамки, обеспечивающие выполнение контрактов, и четкое разрешение коммерческих споров, и проведение процедур банкротства в ситуациях, когда заемщики не могут вернуть деньги кредиторам, и поддержание конкуренции, и контроль за тем, чтобы банки, привлекающие вклады, были в состоянии вернуть деньги вкладчикам по их первому требованию; система законов и регулирующих органов позволяет гарантировать, что рынки ценных бумаг функционируют надлежащим образом. Российские реформаторы создавали экономику без основополагающих институтов, а институты без основополагающей институциональной инфраструктуры. Ведь прежде чем создать рынок ценных бумаг, необходимо убедиться в том, что существуют реальные правила регулирования. Новым фирмам для привлечения нового капитала нужны реальные и эффективные банки (с жестким банковским регулированием), а не советские, просто предоставлявшие кредиты правительству. Создание рынка земли и системы регистрации прав собственности на земельные участки необходимо новым фирмам, приобретающим землю. В условиях рыночной экономики должны существовать рынки факторов производства и готовой продукции (в советское время эти вопросы решало государство), для чего нужны новые фирмы или предприятия. Важны также социальные институты: рынок жилья, реальная сеть социального обеспечения.

       Итак, перестройка для демократов закономерно выступает как антитоталитаристская «революция снизу» не только в политическом, но и в экономическом отношении, которая поднимается на восходящих потоках социальной активности достаточно широких слоев населения. Идеалом демократической хозяйственной организации на микроуровне является кооперативная форма, хотя это обстоятельство часто остается неосознанным. Не случайно, разнородная предпринимательская деятельность в годы «перестройки» первоначально укрывается за кооперативной вывеской. Однако раздача собственности трудовым коллективам – довольно шаткая опора для широкого хозяйственного реформирования. Экономический кризис подталкивает к более радикальным мерам: не проходит и двух-трех лет, и демократы лицом к лицу сталкиваются с необходимостью перерождения или ухода с идеологической сцены.

       На  рубеже 90-х годов на смену раскалывающемуся демократическому движению приходят группы идеологов, имеющие рабочую программу хозяйственных преобразований. Наступает идейное господство либерализма или, точнее, «эконом-либерализма», ибо ядро этих групп составляют профессиональные экономисты, знакомые с основами западной теории.

       Хозяйственные реформы, по их мнению, следует рассматривать (в «пику» демократам) как «революцию сверху». Устаревшую экономическую систему нельзя «ремонтировать» или «совершенствовать», ее можно только заменить. Вызреванию «нормальной экономики» необходимо способствовать путем решительной макроэкономической финансовой стабилизации и последующих институциональных преобразований. А для этого требуются не «игры в демократию», а скорее авторитарные политические методы. Тем более, что широкие слои населения не готовы ко многим из предлагаемых жестких мер, не приемлют «шоковой терапии». Предполагается, что, по крайней мере, некоторая часть трудоспособного населения и при советском строе не утратила окончательно частнособственнических инстинктов и способностей к эффективному труду. Нужно только снять ограничения, сдерживающие их хозяйственную активность. Остальные же ставятся перед фактом новых, более жестких экономических условий. Считается, что воспитанию такой активности будет способствовать в частности «естественный» уровень безработицы.

       Выращивая под своей «сенью» новые хозяйственные  отношения, государство постепенно уходит из экономики, оставляя за собой минимум регулирующих функций. И производители сами начинают искать подходящие ниши как внутри страны, так и за ее пределами. Привлечение иностранного капитала содействует развитию здоровой конкуренции, а западная финансовая и технологическая помощь, на которую либералы всерьез рассчитывают, помогает сгладить наиболее острые углы.

       Однако  не успела либеральная парадигма по-настоящему утвердиться, как уже утратила свои лидирующие позиции. На идеологическом «небосклоне» зажглась звезда консерваторов, считающих, что любая хозяйственная система глубоко «национальна», укоренена в социокультурных основах развития конкретного общества. Россия же следует особым путем, на котором нет никаких «тупиковых ветвей» и «исторических провалов». И надо принимать ее общество таким, какое оно есть, со всеми его болезнями и слабостями (что не означает отказ от лечения болезней).

       Оценка  хода нынешних реформ консерватором  выглядит следующим образом. Новые  формы хозяйствования, естественно, привлекают всеобщее (явно преувеличенное) внимание, в то время как изменения  в основных секторах экономики куда менее значительны. «Смена вывесок» порою создает видимость динамичных институциональных изменений. Наибольшее беспокойство вызывает у консерваторов снижающаяся управляемость экономикой, утрата государством рычагов регулирующего воздействия, при отсутствии которого, в частности, привычное разбазаривание государственных ресурсов принимает характер целенаправленного разворовывания.

       Таким образом, «попробовав на себе» различные  идеологии «в чистом виде», российское общество приходит к осознанию необходимости  синтетической хозяйственной идеологии, учитывающей специфику, исторический путь страны, менталитет ее граждан. Какой? Чтобы дать грамотный ответ на этот вопрос, надо проанализировать экономические реформы трансформирующейся России. Проблемы, вызванные трансформацией, были огромными. Нашей стране необходимо было перейти от искаженной системы цен, преобладавшей при коммунизме, к рыночной; создать рынки и институциональную инфраструктуру, которые легли бы в основу новой системы ценообразования; осуществить приватизацию всей собственности, которая ранее находилась в руках государства; создать новый тип предпринимательства и новые предприятия, чтобы содействовать эффективному перераспределению ресурсов. Но возможности трансформации были также немалыми: за годы коммунизма был обеспечен высокий уровень образования, в особенности в технических областях, столь важных для новой экономики; замена централизованного планирования децентрализованной рыночной системой, государственной собственности частной собственностью, уменьшение деформаций путем либерализации торговли должны были привести к бурному экономическому росту; сокращение военных расходов, поглощавших значительную долю ВВП в советское время, должно было повысить уровень жизни населения. Как показывает практика, мы не смогли грамотно воспользоваться этими возможностями. Справедливости ради, необходимо отметить, что за тот короткий срок (несколько месяцев), на который была рассчитана первоначальная программа реформ (Е. Гайдара), были достигнуты серьезные результаты – не столько в смысле выполнения отдельных пунктов программы, сколько в смысле изменения всей экономической и социальной ситуации в стране (устранение угрозы физического голода и холода, остановки транспортных, коммуникационных и энергетических систем, распада российского государства, сепаратизма).

       Программа экономических реформ (Программа-91) была разработана в Институте экономической политики под руководством Е. Гайдара при участии ряда будущих членов Правительства реформ. Курс Е. Гайдара был ориентирован на максимально быстрое осуществление экономических преобразований в России на основе либерализации, приватизации и финансовой стабилизации.

2.2. Либерализация. Стабилизация. Приватизация: подъемы и падения

       Экономическую ситуацию в стране к концу 1991 г. можно назвать катастрофической. За один лишь год национальный доход снизился более чем на 11%, валовой внутренний продукт – на 13%, промышленное производство – на 2,8%, производство пищевой продукции – более чем на 10%, и т.п. Особенно сильно – на 37% - сократился внешнеторговый оборот. Полным ходом шла «накачка» денег в экономику. Существенно выросли все денежные показатели. Прибыль предприятий в номинальном исчислении увеличилась в 1,9 раза, денежные доходы населения – в 2, выпуск денег в обращение – в 4,4 раза. Уровень потребительских цен увеличился более чем в два раза. Быстро утрачивался контроль над финансовыми процессами и денежным обращением. Усиливалась долларизация экономики, вытеснение товарно-денежных отношений бартером. Дефицит государственного бюджета превысил запланированный на 1991 г. в 6 раз. В разряд дефицитных перешли практически все виды товаров. С учетом этих и многих других экономических реальностей нашей стране не приходилось выбирать - действовать по правилам, т. е. провести приватизацию, а уж затем приступить к либерализации, мы не могли себе позволить. Процесс разрушения основных систем поддержания жизнеобеспечения мог стать катастрофичным и трудно обратимым, не было никакой возможности откладывать запуск рыночных механизмов, невозможный без либерализации цен.