Новая экономическая политика

Это было особенно опасно в  сочетании с диктатурой коммунистической партии. Как сказал в апреле 1922 года Михаил Томский, один из высокопоставленных советских руководителей, «У нас  несколько партий. Но, в отличие  от заграницы, у нас одна партия у  власти, а остальные — в тюрьме». Как бы в подтверждение его  слов, летом того же года состоялся  открытый процесс над правыми эсерами. Судили всех более-менее крупных представителей этой партии, остававшихся в стране — и вынесли более десятка приговоров к высшей мере наказания (позднее осуждённые были помилованы). В том же 1922 году за границу выслали более двухсот крупнейших представителей российской философской мысли лишь за то, что они не скрывали своего несогласия с советским строем — эта мера вошла в историю под названием «Философский пароход».

Дисциплина внутри самой  коммунистической партии была также  ужесточена. В конце 1920 года в партии появилась оппозиционная группировка  — «рабочая оппозиция», которая  требовала передачи всей власти на производстве профсоюзам. Дабы пресечь  подобные попытки, X Съезд РКП(б) в 1921 году принял резолюцию о единстве партии. Согласно этой резолюции, решения, принятые большинством, должны выполняться всеми членами партии, включая и тех, кто с ними не согласны.

Следствием однопартийности стало сращивание партии и правительства. Одни и те же люди занимали главные должности и в партийных (Политбюро), и в государственных органах (СНК, ВЦИК и т. д.). При этом личный авторитет народных комиссаров и необходимость в условиях Гражданской войны принимать срочные, неотложные решения привели к тому, что центр власти сосредоточился не в законодательном органе (ВЦИК), а в правительстве — Совнаркоме.

Все эти процессы привели  к тому, что действительное положение  человека, его авторитет играли в 20-е годы бо́льшую роль, чем его место в формальной структуре государственной власти. Именно поэтому, говоря о деятелях 20-х годов, мы называем прежде всего не должности, а фамилии.

Параллельно с изменением положения партии в стране происходило  и перерождение самой партии. Очевидно, что желающих вступить в правящую партию всегда будет гораздо больше, чем в партию подпольную, членство в которой не может дать других привилегий, кроме железных нар или  петли на шею. В то же время, и партия, став правящей, стала нуждаться в  увеличении своей численности для  того, чтобы заполнить государственные  посты всех уровней. Это привело  к быстрому росту численности  коммунистической партии после революции. С одной стороны, проводились периодические «чистки», призванные освободить партию от огромного количества «примазавшихся» псевдокоммунистов, с другой — рост партии время от времени подхлёстывался массовыми наборами, наиболее значительным из которых был «Ленинский призыв» в 1924 году, после смерти Ленина. Неизбежным следствием этого процесса стало растворение старых, идейных, большевиков среди молодых партийцев и совсем не молодых неофитов. На 1927 год из 1300 тыс. человек, состоявших в партии, только 8 тыс. имели дореволюционный стаж; большинство остальных коммунистическую теорию совершенно не знало.

Понижался не только интеллектуальный и образовательный, но и моральный  уровень партии. В этом отношении  показательны результаты партийной  чистки, проведённой во второй половине 1921 года с целью убрать из партии «кулацко-собственнические и мещанские  элементы». Из 732 тыс. в партии было оставлено  только 410 тыс. членов (чуть более половины!). При этом треть исключённых были изгнаны за пассивность, ещё четверть — за «дискредитацию советской власти», «шкурничество», «карьеризм», «буржуазный образ жизни», «разложение в быту».

В связи с ростом партии всё большее значение стала приобретать  поначалу незаметная должность секретаря. Любой секретарь — должность  второстепенная по определению. Это  человек, который при проведении официальных мероприятий следит за соблюдением необходимых формальностей. В партии большевиков с апреля 1922 года существовала должность генерального секретаря. Он соединял руководство  секретариатом ЦК и учётно-распределительным  отделом, который распределял партийцев  нижнего уровня по различным должностям. Должность эту получил Сталин.

Вскоре началось расширение привилегий верхнего слоя членов партии. С 1926 года этот слой получил и особое имя — «номенклатура». Так стали  называть партийно-государственные  должности, входящие в перечень должностей, назначение на которые подлежало  утверждению в Учётно-распределительном  отделе ЦК.

Процессы бюрократизации партии и централизации власти проходили  на фоне резкого ухудшения здоровья Ленина. Собственно, год введения НЭПа стал для него последним годом  полноценной жизни. В мае 1922 года его поразил первый удар — пострадал  головной мозг, так что почти беспомощному Ленину установили очень щадящий  график работы. В марте 1923 года произошёл  второй приступ, после которого Ленин  вообще на полгода выпал из жизни, чуть ли не заново учась выговаривать слова. Едва он начал оправляться  от второго приступа, в январе 1924-го случился третий и последний. Как  показало вскрытие, последние почти  два года жизни у Ленина действовало  только одно полушарие головного  мозга.

Но между первым и вторым приступами он ещё пытался участвовать  в политической жизни. Понимая, что  его дни сочтены, он пытался обратить внимание делегатов съезда на самую  опасную тенденцию — на перерождение партии. В письмах к съезду, известных  как его «политическое завещание» (декабрь 1922 — январь 1923 года), Ленин  предлагает расширить ЦК за счёт рабочих, выбрать новую ЦКК (Центральную  контрольную комиссию) — из пролетариев, урезать непомерно разбухшую  и потому недееспособную РКИ (Рабоче-крестьянскую инспекцию).

В записке «Письмо к  съезду» (известной как «Ленинское завещание») была и ещё одна составляющая — личные характеристики крупнейших партийных деятелей (Троцкий, Сталин, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Пятаков). Нередко эта часть Письма трактуется как поиск преемника (наследника), однако Ленин, в отличие от Сталина, никогда не был единоличным диктатором, ни одного принципиального решения не мог принять без ЦК, а не столь принципиального - без Политбюро, при том, что и в ЦК, и тем более в Политбюро в то время заседали независимые люди, нередко расходившиеся с Лениным во взглядах. Поэтому ни о каком "наследнике", вопрос стоять не мог (да и Письмо к съезду "завещанием" назвал не Ленин). Предполагая, что и после него в партии сохранится коллективное руководство, Ленин давал характеристики предполагаемым членам этого руководства, по большей части двойственные. Только одно определённое указание было в его Письме: пост генерального секретаря даёт Сталину слишком большую власть, опасную при его грубости (опасно это было, по мнению Ленина, лишь в отношениях Сталина и Троцкого, а не вообще). Некоторые современные исследователи полагают, однако, что «Ленинское завещание» больше основывалось на психологическом состоянии больного, чем на политических мотивах.

Но письма к съезду дошли  до рядовых его участников только в отрывках, а письмо, в котором  соратникам давались личные характеристики, ближайшее окружение и вовсе  не показало партии. Договорились между  собой, что Сталин обещает исправиться, — тем дело и кончилось.

Ещё до физической смерти Ленина, в конце 1922 года, между его «наследниками» началась борьба, точнее - оттеснение Троцкого от руля. Осенью 1923 года борьба приняла  открытый характер. В октябре Троцкий  обратился в ЦК с письмом, в  котором указал на становление бюрократического внутрипартийного режима. Через неделю открытое письмо в поддержку Троцкого написала группа из 46 старых большевиков («Заявление 46»). Центральный комитет, разумеется, ответил решительным  опровержением. Ведущую роль в этом сыграли Сталин, Зиновьев и Каменев. Острые споры не впервые возникали  в партии большевиков. Но в отличие  от предыдущих обсуждений, на сей раз  правящая фракция активно использовала навешивание ярлыков. Троцкого не опровергали  разумными доводами — его просто обвиняли в меньшевизме, уклонизме  и прочих смертных грехах. Подмена  действительного спора навешиванием ярлыков — новое явление: его  не было прежде, но оно станет всё  более привычным по мере развития политического процесса в 20-е годы.

Троцкого победили довольно легко. Следующая же партийная конференция, состоявшаяся в январе 1924 года, обнародовала резолюцию о единстве партии (прежде хранившуюся в секрете), и Троцкий  был вынужден замолчать. До осени. Осенью 1924 он, однако, выпустил книгу «Уроки Октября», в которой недвусмысленно утверждал, что революцию делал  он с Лениным. Тогда Зиновьев с  Каменевым "вдруг" вспомнили, что  до VI съезда РСДРП(б) в июле 1917 г. Троцкий был меньшевиком. В декабре 1924 г. Троцкого сняли с поста наркомвоенмора, но оставили в Политбюро.

Свёртывание НЭПа

С октября 1928 года началось осуществление  первого пятилетнего плана развития народного хозяйства. При этом в  качестве плана на первую пятилетку  был принят не проект, разработанный  Госпланом СССР, а завышенный вариант, составленный ВСНХ не столько с учётом объективных возможностей, сколько  под давлением партийных лозунгов. В июне 1929 года началась массовая коллективизация (противоречившая даже плану ВСНХ) — она проводилась с широким  применением принудительных мер. Осенью она дополнилась насильственными  хлебозаготовками.

В результате этих мер объединение  в колхозы действительно приобрело  массовый характер, что дало повод  Сталину в ноябре того же 1929 года выступить с заявлением о том, что середняк пошёл в колхозы. Статья Сталина так и называлась — «Великий перелом». Сразу после  этой статьи очередной пленум ЦК одобрил  новые, повышенные и ускоренные, планы  коллективизации и индустриализации..

Выводы и заключения

Несомненным успехом НЭПа было восстановление разрушенной экономики, причём, если учесть, что после революции  Россия лишилась высококвалифицированных  кадров (экономистов, управленцев, производственников), то успех новой власти становится «победой над разрухой». В то же время, отсутствие тех самых высококвалифицированных  кадров стало причиной просчётов  и ошибок.

Значительные темпы роста  экономики, однако, были достигнуты лишь за счёт возвращения в строй довоенных  мощностей, ведь Россия лишь к 1926/1927 году достигла экономических показателей  довоенных лет. Потенциал для  дальнейшего роста экономики  оказался крайне низким. Частный сектор не допускался на «командные высоты в  экономике», иностранные инвестиции не приветствовались, да и сами инвесторы  особо не спешили в Россию из-за сохраняющейся нестабильности и  угрозы национализации капиталов. Государство  же было неспособно только из своих  средств производить долгосрочные капиталоёмкие инвестиции.

Также противоречивой была ситуация и в деревне, где явно притеснялись «кулаки» — наиболее решительные  и эффективные хозяева. У них  отсутствовал стимул работать лучше.

НЭП и культура

Нельзя не сказать и  еще об очень важном влиянии НЭПа, влиянии на культуру. Разбогатевшие  нэпманы - частные торговцы, лавочники  и ремесленники, не озабоченные романтическим  революционным духом всеобщего  счастья или конъюнктурными соображениями  об удачном служении новой власти, оказались в этот период на первых ролях.

Новых богачей мало интересовало классическое искусство — для  его понимания у них не хватало  образования. Они помнили свое голодное детство и не было силы, которая  сумела бы остановить утоление того детского голода. Они устанавливали свою моду.

Главным развлечением стали  кабаре и рестораны — общеевропейская  тенденция того времени. Особенно были знамениты в 20-е годы кабаре Берлина. Одним из самых известных артистов-куплетистов  времени был Михаил Савояров.

В кабаре выступали артисты-куплетисты с нехитрыми песенными сюжетами и незамысловатыми рифмами и  ритмами, исполнители веселых фельетонов, скетчей, антреприз. Художественная ценность тех произведений весьма спорна, и  многие из них уже давно забыты. Но тем не менее простые непритязательные слова и легкие музыкальные мотивы некоторых песенок вошли в историю культуры страны. И не только вошли, но стали передаваться из поколения в поколение, обрастая новыми рифмами, меняя какие-то слова, сливаясь с народным творчеством. Именно тогда родились такие популярные песни, как «Бублики», «Лимончики», «Мурка», «Фонарики», «Крутится-вертится шар голубой»…

Эти песни многократно  подвергались критике и осмеянию за аполитичность, безыдейность, мещанский  вкус, даже откровенную пошлость. Но долголетие этих куплетов доказало их самобытность и талантливость. Автором  текстов к песням «Бублики» и  «Лимончики» был опальный поэт Яков Ядов. Да и многие другие из этих песен  несут в себе тот же почерк: одновременно ироничный, лиричный, щемящий, с простыми рифмами и ритмами — они  похожи по стилистике на «Бублики»  и «Лимончики». Но точное авторство  установить пока не удалось. А о Ядове только и известно, что им сочинено огромное количество незамысловатых и очень талантливых песенок-куплетов того периода.

Легкие жанры царствовали  и в драматических театрах. И  тут не всё удержалось в требуемых  границах. Московская студия Вахтангова, будущий театр им. Вахтангова, в 1922 году обратилась к постановке сказки Карло Гоцци «Принцесса Турандот». Казалось бы, сказка — такой простой и незатейливый материал. Актеры смеялись и шутили, пока репетировали. Так, с шутками, порой весьма острыми, и появился спектакль, которому суждено было стать символом театра, спектакль-памфлет, таящий в себе за легкостью жанра мудрость и улыбку одновременно. С тех пор прошло три разных постановки этого спектакля. В чем-то схожая история произошла и с другим спектаклем того же театра — в 1926 году там была поставлена пьеса Михаила Булгакова «Зойкина квартира». Театр сам обратился к писателю с просьбой о написании легкого водевиля на современную НЭПовскую тему. Водевильная веселая, казалось бы, безыдейная пьеса скрывала за внешней легкостью серьезную общественную сатиру, и спектакль был запрещен по решению Наркомата просвещения 17 марта 1929 года с формулировкой: «За искажение советской действительности».

В 1920-х годах в Москве начинается настоящий журнальный бум. В 1922 году начинают издаваться сразу  несколько сатирических юмористических журналов: «Крокодил», «Сатирикон», «Смехач», «Заноза», чуть позже, в 1923 году — «Прожектор» (при газете «Правда»); в сезоне 1921/22 года появился журнал «Экран», среди авторов которого — А. Сидоров, П. Коган, Г. Якулов, Я. Тугендхольд, М. Кольцов, Н. Фореггер, В. Масс, Е. Зозуля и многие другие. В 1925 году известный издатель В. А. Регинин и поэт В. И. Нарбут основали ежемесячник «30 дней». Вся эта пресса, помимо новостей из рабочей жизни, постоянно публикует юморески, веселые неприхотливые историйки, пародийные стихи, карикатуры. Но с концом НЭПа заканчивается их издание. С 1930 года «Крокодил» остался единственным общесоюзным сатирическим журналом. Эпоха НЭПа трагически закончилась, но след этого разгульного времени навсегда сохранился.

НЭП - политика советской  власти, при которой все предприятия  одной отрасли промышленности подчинялись  единому центральному органу управления – главному комитету (главку). Сменила  политику «военного коммунизма». Переход  от «военного коммунизма» к НЭПу был провозглашен Х съездом Российской коммунистической партии в марте 1921. Первоначальная идея перехода была сформулирована в работах В.И.Ленина 1921–1923: конечная цель остается прежней – социализм, но положение России после гражданской войны диктует необходимость прибегнуть к «реформистскому» методу действий в коренных вопросах экономического строительства. Вместо прямой и полной ломки старого строя для замены его новым общественно-экономическим укладом, проводившейся в годы «военного коммунизма», большевиками был предпринят "реформистский" подход: не ломать старого общественно-экономического уклада, торговли, мелкого хозяйства, мелкого предпринимательства, капитализма, а осторожно и постепенно овладевать ими и получать возможность подвергать их государственному регулированию. В последних работах Ленина концепция НЭПа включала идеи об использовании товарно-денежных отношений, всех форм собственности – государственной, кооперативной, частной, смешанной, хозрасчета. Предлагалось временно отступить от достигнутых «военно-коммунистических» завоеваний, сделать шаг назад с тем, чтобы набраться сил для скачка к социализму.