Информационное общество

В целом, очевидно, что говорить о развитии информационного общества без создания развитой промышленности и соответствующей инфраструктуры нельзя. В этом плане совершенно адекватной является политика государства, направленная на развитие транспортной инфраструктуры – шоссейных магистралей, водного и авиатранспорта. Без этого материального «базиса» любая информационно-коммуникационная «надстройка» будет просто бессмысленной, т.к. проводником информационных технологий является именно бизнес, стремящийся оптимизировать логистику, экономические связи и управление.

Что касается еще одного показателя перехода к постиндустриализму – перехода к интеллектуальным компьютеризированным системам управления – то здесь ситуация обстоит лучше, чем в сфере промышленности. Рост вложений бизнеса в ИКТ составляет десятки процентов ежегодно. Например продажи серверов и ПК за 2007 год одного из крупнейших отечественных производителей Kraftway составили 11200 и 360 тыс. штук соответственно. Это примерно в полтора раза превышает объем продаж 2006 года [13]. В тоже время рынок сложных программных продуктов интеллектуального управления развивается крайне медленно. Системы data-mining, text-mining, разнообразные нейросетевые комплексы и т.п. до сих пор воспринимаются как своеобразные экстравагантные игрушки. Трудно дать точную количественную оценку степени использования компьютерных технологий интеллектуального управления, но очевидно, что она остается небольшой.

Одним из важнейших показателей прогресса в сторону ИО является экономическое и политическое управление, основанное на теоретическом анализе и планировании как в масштабах государства. К сожалению у нашего правительства с советских времен осталась патологическая тяга к секретности. Косвенные свидетельства, которыми мы располагаем, позволяют сделать вывод о том, что какого либо серьезного теоретического базиса у проводимых нашим правительством реформ нет. Курдюмов С.П. и Малинецкий Г.Г., работающие в институте прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН, совместно с институтом проблем управления, разрабатывают технологии прогнозирования и сценарного моделирования. Когда они в 2001 году предлагали свои услуги правительству и госструктурам – никто этим не заинтересовался. В беседе с руководителем и главным разработчиком реформ того времени, Г. Грефом, оказалось, что существующие программы реформ не обоснованы ни прогнозами, ни серьезными теоретическими моделями [14].

В России переход от общества «производителей» к «сервисному обществу» еще далеко не завершен. Госкомстат еще в 2003 году отчитался о том, что доля сектора услуг российской экономике превысила 50%, а минэкономразвития Эльвира Набиуллина, выступая на заседании Американо-российского делового совета, заявила, что рост промышленного производства в январе-сентябре 2007 г. составил 6,6% и наибольший вклад внесли отрасли обрабатывающей промышленности [15]. Однако, по данным независимых аналитиков главным источником национального дохода по-прежнему является экспорт сырья [16]. Доля же науки, управления, медицины и образования, ключевых отраслей сферы услуг постиндустриального общества, остается крайне незначительной. По данным аналитического агентства CNews Analytics с 2000 по 2005 гг. доля ИТ-услуг в ВВП выросла более чем в 3 раза, однако на сегодняшний день в абсолютном выражении составляют всего лишь около 0,2% ВВП, притом что одним из главных потребителей ИТ-услуг являются нефтегазовые отрасли [17].

В полном соответствии с вышесказанным, отраслевая структура занятости населения показывает неразвитость постиндустриального общества в России. Объективная оценка здесь затруднена по многим причинам: теневая экономика, разница в методологии подсчета, в целях исследователей и заказчиков исследования. По прогнозам Минэкономразвития доля занятых в непроизводственных сферах не превысит в 2008 году 35% [18]. Встречаются и другие данные, по которым доля занятых в сфере услуг в России приближается к 60% [19]. Однако подробный анализ приводимой статистики показывает, что большая часть работающих в сфере услуг занята, прежде всего, в торговле, причем малопродуктивного «киоскового» и «челнокового» типа. В сфере здравоохранения, образования, науки и ИКТ-услуг занято лишь около 30% населения и их вклад в ВВП России ничтожен.

Анализ современной ситуации в России показывает, что наша страна находится только на стадии формирования экономического базиса постиндустриального общества и, в зависимости от общемировой конъюнктуры и политики правительства, этот этап может продлиться не одно десятилетие. Слишком особенная страна – Россия. Слишком сложен переход от сырьевой экономики к высокотехнологичному производству, слишком сильны социальные, экономические и политические силы, тормозящие развитие Третьей волны. И тем не менее переход России к информационному обществу неизбежен – это просто вопрос национального выживания. Положительные изменения видны невооруженным глазом и с каждым годом убыстряют темп. Даже не смотря на трудности переходного периода в России уже заметны черты наступающей информационной цивилизации и сетевого общества. Попытаемся проанализировать, какие же проблемы ИО стоят перед современной Россией.

Общецивилизационные проблемы развития информационного общества в России и их национальная специфика.

Одной из главных проблем, стоящих перед Россией на пути к новому типу цивилизации является ее географическая специфика. Развитие ИКТ в нашей стране трудно регулируется рыночными механизмами. Огромные территории требуют вложения колоссальных средств в развитие инфраструктуры, а низкий уровень дохода населения не способствует развитию информационных сервисов и быстрой окупаемости вложений. С нашей точки зрения на современном этапе только государственное вмешательство способно кардинально изменить ситуацию и создать в России условия для развития информационного общества.

Тот факт, что эффективное управление в России возможно только при условии сильной централизованной власти, создает на пути развития ИО одно важное противоречие. Для формирования информационного общества в России необходимо вмешательство государства, т.к. развитие ИКТ и сопутствующих сервисов на огромной территории страны возможно только при условии целенаправленной и жесткой политики, государственного давления и контроля, что возможно только при достаточно жесткой и централизованной власти. В тоже время информационное общество – это сетевое общество, а сетевое общество подразумевает и сетевую форму власти, распределенную структуру государственных учреждений, самостоятельность локальных социальных структур. Как эта дилемма может быть решена в России, сложный вопрос. Наиболее оптимальным нам видится сценарий, когда в России создается жесткая централизованная вертикаль власти, целенаправленно ставящая своей целью развитие ИКТ инфраструктуры. Когда же такая инфраструктура будет создана, власть должна так же целенаправленно начать самореформирование в направлении распределенной сетевой организации управленческих структур. И главная проблема здесь в том, сможет ли власть в России добровольно и безболезненно для общества отказаться от части полномочий с одной стороны, и взять на себя ответственность за управление локальными социумами с другой стороны.

В то же время нельзя забывать, что информатизация страны и развитие информационных сервисов не означает перехода к информационализации. Сейчас в России действует несколько безусловно важных и прогрессивных программ: ФЦП «Электронная Россия», всероссийская программа развития новых информационных технологий «Цифровой город», ГАС (государственной автоматизированной системы информационного обеспечения управления приоритетными национальными проектами) и другие. Однако, наличие компьютерной техники, выхода в Интернет, электронных представительств власти и госструктур в сети – это обязательное, но недостаточное условие информационного общества.

Все эти программы, безусловно, необходимы, но имеют ряд существенных недостатков. В ФЦП «Электронная Россия» не предусмотрены схемы контроля и оценки эффективности информатизации. Хотя на эту программу только из федерального бюджета выделено более 20 млрд. рублей, об оценке эффективности использования ИКТ в министерствах и ведомства задумались лишь в 2006 году [20]. Сама программа носит во многом рекомендательный характер и в регионах реализовывается с большим трудом [21]. Представители бизнеса отмечают законодательную противоречивость правительственных инициатив в области информатизации, а общественные организации закрытость властных структур от полноценного информационного взаимодействия. В подавляющем большинстве случаев программы заканчиваются массовой закупкой компьютеров и созданием нескольких web-страниц со скудной информацией о том или ином госучреждении.

Интенсификация процессов информационализации в России возможна за счет масштабного привлечения ТНК и крупных отечественных компаний. Эти компании, обладая налаженными связями с поставщиками оборудования, штатов высококлассных специалистов, связями с производителями ПО, в любом случае вкладывают деньги в развитие собственной ИКТ инфраструктуры. Могут быть созданы партнерские программы, особенно эффективные в регионах, по которым часть проектов информатизации берут на себя те или иные компании (например, ГазПром), получая соответствующие льготы от местных властей.

Роль глобальных корпораций в развитии информационного общества вообще очень велика. Но при этом и неоднозначна. С одной стороны, ТНК способствуют глобализации и, как следствие, стандартизации информационных технологий, созданию новых информационно-коммуникационных сетей и развитию различных форм социального и экономического взаимодействия. С другой стороны, с ТНК связан целый ряд проблем:

1. Тесная связь с государственными структурами и в первую очередь спецслужбами, приводящая иногда к чудовищным злоупотреблениям. В России, где демократически традиции крайне слабы (а может, и вообще отсутствуют), а государственная власть, в силу исторических и социально-экономических причин, достаточно авторитарна, связь государства и корпораций моет быть очень опасной.

2. Глобальные корпорации, связанные с ИКТ, в силу рыночных отношений нацелены в первую очередь на получение прибыли. Очень часто это приводит к явлениям, мешающим формированию информационного общества: продвижение «своих» поставщиков, отмывание денег и налоговые махинации, навязывание ненужного, избыточного по функциональности оборудования и т.д.

С информатизацией государства тесна связана проблема цифрового разрыва. То, что в России регионы просто чудовищно отстают от мегаполисов в развитии ИКТ известно. Но надо так же понимать, что цифровой разрыв представляет собой не только гуманистическую проблему неравномерного доступа людей к информационным благам. Проблема гораздо глубже, так как цифровой разрыв, особенно в рамках отдельного государства (особенно такого, как Россия) – это разрыв между целыми слоями общества в культурном, экономическом, политическом и других аспектах. Невозможно построить информационное общество, пока значительная масса людей ограничена в доступе к ИКТ.

Новое общество в информационную эпоху может столкнуться (и уже сталкивается) с новыми проблемами и опасностями, против которого нет «исторического иммунитета». Опасности цифровой тирании и ограничения приватности, манипулирования общественным сознанием, информационные преступления (кражи, вымогательства, диверсии и т.д.). Активная эмиграция и иммиграция, рост национальных и социальных движений, рост сепаратизма, надвигающиеся экономические кризисы в западных странах – эти и многие другие явления являются закономерными этапами на пути Третьей волны. Нет никаких гарантий, что наступление третьей волны будет безболезненным. Скорее всего оно будет встречать ожесточенное сопротивление как людей старого поколения, так и разнообразных экономических, политических и криминальных структур. В этих условиях цифровой разрыв в России чреват жестокими социально-экономическими потрясениями, способными спровоцировать как сепаратизм регионов, так и формирование своеобразной «цифровой» тирании [22].

Важной проблемой ИО (которой в частности уделяет много внимания Кастельс) является проблема Identity (самосознания) в информационную эпоху, отношения Net – Self, и вообще проблемы психологии людей в информационном обществе. ИКТ и сетевые формы организации общества меняют характер социальных коммуникаций, процессов социализации, репрезентации, самоопределения и самоутверждения личности в творчестве, профессиональной и личной жизни. Однако противостояние Сети и Личности, о котором говорит Кастельс, на наш взгляд временное явление [23]. Каждая технология первоначально осваивается своеобразными техническими «гиками» и «техноманьяками». Интернет, в силу своих специфических особенностей, стал выходным клапаном для пассионариев и технотронных революционеров к которым в скором времени присоединились крупные корпорации, криминальные структуры и спецслужбы. Естественно, что обычный человек чувствовал себя в такой среде не очень комфортно. Усугубляет положение высокая learning curve первоначального вхождения в ИКТ и Интернет в частности. Однако, с «очеловечиванием» технологий обычные пользователи будут делать Интернет и ИКТ похожим на привычный им окружающий мир и привносить туда те же правила. В этом плане тот факт, что большая часть россиян входит в уже цивилизованный Интернет является большим преимуществом. Наш бизнес не знаком со страхом «dotcom кризиса» а простые пользователи доверяют Интернету, что дает России шанс провести информатизацию и информационализацию в гораздо более короткие сроки, чем в западных странах.

Во многих концепциях и теориях информационного общества говорится о том, что одним из важнейших условий перехода к этому этапу развития цивилизации является переход от самовозрастания капитала к самовозрастанию информации и, как следствие, замена права собственности правом пользования. Однако в настоящее время в западных странах все отчетливее становятся проблемы, связанные со специфичностью прав собственности на информацию. Многие исследователи отмечают, что современные представления о цифровых правах и копирайте на информацию все больше противоречат складывающимся в информационном обществе социально-экономическим отношениям. Высказывается даже мнение, что в информационную эпоху информация вообще должна быть максимально освобождена от копирайта, т.к. соблюдение прав собственности на информацию, благодаря мощному развитию информационно-коммуникационных технологий, просто не возможно и часто абсурдно.

На прошедшем осенью 2007 года в США симпозиуме по проблемам реформы копирайта активно обсуждались эти вопросы[1]. В частности, в опубликованной американским профессором-правоведом Дж. Техраняном (John Tehranian) из Университета Юты, участвовавшим в этой конференции, обзорной аналитической работе «Нация нарушителей. О реформе копирайта и разрыве между законом и нормой» (24) говорится о том, что современные законы о копирайте делают преступником практически каждого человека.

В России пока что пытаются слепо копировать изжившие себя западные модели правовых отношений. Отсутствие качественной правовой базы и, самое главное, отсутствие желания властей следовать уже принятым законам создают очень зыбкую почву для развития информационных технологий. Причем если в западных странах вольная трактовка закона компенсируется развитым гражданским сознанием населения, противостоящего таким эксцессам различными акциями, то в России беззаконие остается в основной своей массе тайным, за редкими исключениями вроде дела Поносова, получившим широкую огласку [25].

Проблемы копирайта имеют еще одну важную сторону. Дело в том, что переход к информационному обществу подразумевает включенность в информационно-технологические процессы если не всей, то подавляющей массы людей. Причем речь идет не просто об использовании тех или иных технологий, а о том, что практически все аспекты жизни людей – работа, досуг, общение, творчество, здоровье и удовлетворение базовых потребностей – будут основаны на использовании ИКТ. В тоже время, очевидно, что полноценный доступ к современным ИКТ и благам информационной цивилизации имеют далеко не все члены общества. Даже в развитых странах мира цифровой разрыв между некоторыми слоями общества очень велик. Если же мы говорим о таких странах, как Россия, то цифровой разрыв просто катастрофичен.