Информационное общество

Оглавление.

Введение……………………………………………………………………….. 2 стр.

Идея информационного  общества…………...………………………………...3стр.

        Экономический критерий……………………………………………...4стр.

        Критерий, связанный  со сферой занятости…………………………...4стр.

        Пространственный  критерий…………………………………………..5стр.

    Критерий  культуры……………………………………………………..5стр.

Информационное общество как постиндустриализм ……………………….6стр.

Заключение………………………………………………………………………8стр.

Список  используемой литературы……………………………………………..9стр. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение.

  Аналитики все больше и больше начинают говорить об информации как о главном отличительном признаке современного мира. Нам говорят, что мы входим в информационную эру, что новые «способы информации» превалируют, что мы живем в «электронном обществе» и подходим к «виртуальной экономике», движущей силой которой стала информация, что мы уже существуем в условиях «глобальной информационной экономики». Очень многие эксперты заходят еще дальше и называют Соединенные Штаты, Великобританию, Японию, Германию и другие страны со сходным уровнем жизни информационными обществами. Идея информационного общества пришлась по душе политикам и тем, кто политику определяет, а также ведущим бизнесменам, тем более что Европейский Союз спешит войти в «глобальное информационное общество» по примеру Японии, которая приняла эту концепцию в начале 1970-х годов. Предметом спора стало лишь то, что несут с собой эти перемены. Для одних они означают становление общества действительно профессионального и заботливого по отношению к своим членам; для других - усиление контроля над гражданами; для третьих они знаменуют появление высокообразованного слоя, при том что прочих захлестнет волна пустячных сообщений, сенсаций и сбивающей с толку пропаганды. Политические экономисты ведут разговоры о том, что в новой «электронной экономике» преимущество получает предприниматель, обладающий знаниями, которые позволяют «быстро соображать»; для тех же, кого волнует культура, киберпространство и виртуальная реальность представляются неуютным местом для работы воображения и изобретательской деятельности.

  Поразительно, что при всей противоречивости этих точек зрения все ученые соглашаются  в одном: информация есть нечто особенное. В огромном потоке литературы, где  рассматриваются проблемы информационной эры, авторы редко соглашаются друг с другом относительно ее основных характеристик и общего смысла, однако они сходятся в том, что информация играет особую роль в современном  мире. Исследования ученых могут быть весьма спорными. Специалисты исходят  из принципиально различных посылок  и приходят к столь же принципиально  разным выводам, однако разногласий  по поводу особой роли информации между  ними нет. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Идеи  информационного  общества.

  Множество авторов оперируют неразработанными определениями предмета, о котором пишут.  Они пишут об особенностях информационного общества, но при этом их собственные операционные критерии остаются непроясненными. В стремлении осознать смысл перемен в информации они торопятся определить их в терминах различных форм экономического производства, новых форм социального взаимодействия, инновационных процессов производства и т.д. Однако в этой спешке им зачастую не удается установить, каким образом информация заняла сегодня центральное место в обществе.

  Надо  признать, что с точки зрения здравого смысла эти определения информационного  общества действительно кажутся  верными. В конце концов если можно рассматривать «серию изобретений» - паровой котел, двигатель внутреннего сгорания, электричество, роликовый челнок - как ключевую характеристику индустриального общества, то почему нельзя согласиться с тем, что блистательное развитие информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) является свидетельством возникновения нового общества? Джон Нэсбит так и писал: «Компьютерные технологии стали для информационного века тем же, чем была механизация для промышленной революции».

  Может показаться, что эти технологии на самом деле служат определяющими  чертами нового общества, но читая  дальше, мы поражаемся, насколько туманным в этих рассуждениях предстает все, что касается технологий. Мы не видим  эмпирических замеров - сколько ИКТ  в этом обществе на данный момент и  насколько это позволит нам продвинуться в определении того, что же необходимо, чтобы квалифицировать общество как информационное? Сколько нужно  ИКТ, чтобы иметь право назвать  общество информационным? Стремясь обнаружить разумную единицу измерения, сразу  же понимаешь, что большинство авторов, делающих упор на технологии, не могут  предоставить нам реальных, простых, поддающихся проверке данных. И, как  выясняется, ИКТ вроде бы всюду и в то же время нигде.

  Измерение и связанная с ним сложность  определения той точки на технологической  шкале, достигнув которой общество может считаться информационным, являются центральными проблемами формулирования любого приемлемого определения  информационного общества. Однако футурологи-популяризаторы это не принимают во внимание: сказано, что появились новые технологии, и без всяких сомнений делается предположение, что сам этот факт означает появление  информационного общества. Как ни странно, этот вопрос обходят и те ученые, которые считают ИКТ главным  признаком информационного общества. Они довольствуются тем, что в  самых общих словах описывают  технологические новации, почему-то полагая, что этого достаточно для  описания общества нового типа.

  Очень часто выдвигается и другое возражение против технологических критериев  определения. Критики не соглашаются  с теми, кто утверждает, будто  бы в каждую историческую эпоху сначала  изобретаются технологии и только потом  они оказывают влияние на общество, вынуждая людей приспосабливаться  к новым условиям. В подобного  рода утверждениях технологии отводится  самое привилегированное место, она определяет весь мир социального: век пара, век автомобиля, атомный  век .

  Главное возражение заключается не в неизбежности технологического детерминизма при  таком подходе, т.е. не в том, что  технология здесь рассматривается  как главный двигатель социальной динамики, а это соответственно приводит к чрезмерному упрощению процессов социальных перемен. Так и есть, разумеется, но гораздо важнее, что это ведет к полному отделению социальных, экономических и политических измерений от технологических инноваций. Отсюда с неизбежностью следует тезис о первостепенном положении технологий, которые представляются чем-то самодостаточным, хотя и оказывают влияние на все аспекты социальной жизни.

  Но  ведь очевидно, что технологии не отделены от области социального. Напротив, они являются составной частью социального. К примеру, решения, принимаемые по поводу тех или иных исследований и научных разработок, выражают социальные приоритеты, и на основе этих оценочных суждений развиваются те или иные виды технологий. Многие исследователи показали, насколько технологии отражают ценности социума: тут и конструктивное решение возведенных в Нью-Йорке мостов, пролеты которых устроены таким образом, что делают некоторые участки недоступными для общественного транспорта; и производство автомобилей, которые отражают ценности частной собственности,; предполагаемый размер семьи (как правило, двое взрослых и двое детей), отношение к экологии (расточительство в использовании невозобновляемого топлива и загрязнение окружающей среды),  статусные символы («порше», «жук», «шкода») и предпочтение индивидуального транспорта общественному; то же можно сказать  и о строительной индустрии: дом является не просто местом, где живут, он отражает образ жизни и предпочтения его владельца, престижные и властные соображения. Если все это принимать во внимание, то как можно внесоциальный феномен (технологию) считать определяющим фактором общества? Это слишком просто (можно выбрать любой фактор и описывать с его помощью общество: кислородное общество, водяное, общество картофеля) и неверно (на самом деле технология является одной из составляющих общества), и потому отдельная, главенствующая роль ИКТ в социальных переменах представляется весьма сомнительной.

  Экономический критерий

  Этот  подход предполагает учет роста экономической  ценности информационной деятельности. Если человек может предположить увеличение доли информационного бизнеса  в валовом национальном продукте (ВНП), то вполне логично он может  прийти к выводу, что экономика  стала информационной. Если в экономической  сфере информационная активность превалирует  над деятельностью в области  сельского хозяйства и промышленности, то, следовательно, мы можем говорить об информационном обществе.

  Критерий, связанный со сферой занятости

  Этот  подход больше прочих нравится социологам. Он тесно связывается с работой  Д. Белла (Bell, 1973), являющегося крупнейшим теоретиком «постиндустриального общества» (этот термин практически синонимичен термину «информационное общество» и именно в этом смысле используется в работах Белла). Здесь рассматривается структура занятости населения и модели наблюдаемых изменений. Предполагается, что мы вступаем в информационное общество, когда большинство занятых работает в информационной сфере. Снижение занятости в сфере производства и увеличение в сфере услуг рассматривается как замещение физического труда трудом «беловоротничковым». Поскольку «сырьем» для нефизического труда является информация (она противопоставляется физической силе, навыкам ручного труда и его «машинным» характеристикам), существенное увеличение доли труда в информационной сфере может рассматриваться как возникновение информационного общества.

  Пространственный  критерий

  Некоторые концепции информационного общества, хотя и опираются на экономику  и социологию, основываются на географическом принципе. Главный акцент делается на информационные сети, которые связывают  различные места, а потому могут  оказать глубокое воздействие на организацию времени и пространства. В последние годы эта концепция  приобрела особую популярность, так  как информационные сети стали играть значительную роль в социальной организации.

  Критерий  культуры

  Концепцию информационного общества, использующую этот критерий, признать, пожалуй, легче  всего, но зато она еще хуже прочих поддается измерениям. Каждый из нас  знает - поскольку так устроена наша повседневная жизнь, - что обращение  информации в социальной жизни чрезвычайно  возросло. Ее стало намного больше, чем было когда-либо раньше. В Великобритании телевидение начало активно использоваться с середины 1950-х годов, теперь же оно вещает круглосуточно. Был один канал, теперь стало пять, а в связи  с компьютеризацией их число намного  возрастет. Телевидение развивается: использует видеотехнологии, кабельные и спутниковые каналы и прибегает к цифровым информационным услугам. Персональные компьютеры, доступ в Интернет и карманные компьютеры свидетельствуют о неуклонной экспансии в этой области. Радиостанций - местных, национальных и международных - стало намного больше, чем было еще десять лет назад. Причем приемники теперь не стоят только в гостиной, они повсюду - в доме, в машине, в офисе, а с учетом портативных - везде. Кино уже давно стало важным элементом информационной окружающей среды, но и кино теперь смотрят намного больше: как и раньше, в кинотеатрах, по телевидению, а также берут кассеты в видеопрокате, покупают по более чем доступным ценам в магазинах. Практически нет улиц, гуляя по которым, не увидишь афиш, рекламных щитов, вывесок в витринах. На любой железнодорожной или автобусной станции все еще поражает изобилие книг в бумажных обложках и дешевых журналов. И плюс к тому - радио, аудиокассеты, компакт-диски по все более низким ценам предоставляют музыку, поэзию, драматургию, юмор и образовательные программы. Газеты тоже дешевеют, все время появляются новые, бесплатные экземпляры которых вы обнаруживаете у себя на крыльце. 
 
 
 
 
 
 

Информационное общество как постиндустриализм

  Дэниел Белл

  Среди ученых, разделяющих идею о возникновении  нового общества, заслуженной известностью пользуется создатель теории постиндустриализма, характеризующей информационное общество Дэниел Белл. Действительно, эти термины используются практически как синонимы: информационный век трактуется как выражение постиндустриального общества (ПИО), а постиндустриализм часто рассматривается как информационное общество. К этому следует добавить, что термин «постиндустриализм» Белл ввел в конце 1950-х годов, однако стал заменять словами «информация» и «знание» термин «постиндустриализм» около 1980 г., когда возродившийся интерес к футурологии стал расти в связи с интересом к развитию компьютерных и телекоммуникационных технологий.

  Надо  признать, что Дэниел Белл (род. 1919), увлекшись теорией ПИО, подчеркивал центральную роль информации (знания) в своем проекте будущей социальной системы*. Книга The Coming of Post-Industrial Society, изощренный социологический портрет нарождающегося общества, появилась в 1973 г., хотя основная ее идея была опубликована ранее в виде эссе; она соответствовала революционным технологическим переменам, происходившим в развитых странах в конце 1970-х - начале 1980-х годов. Внезапное распространение микроэлектронных технологий - в офисах, на промышленных предприятиях, в жилых домах, казалось, что компьютеры проникли всюду, - вызвало настоятельное желание узнать, к чему ведут эти перемены. Поэтому неудивительно, что уже готовая модель, предложенная Беллом в солидной по объему книге The Coming of Post-Industrial Society, заставила многих аналитиков обратиться к ней. Тогда было неважно, что Белл предложил «концепцию постиндустриального общества как аналитическую конструкцию, а не описание конкретного общества» (Bell, 1973, с. 483). Представлялось, что теория постиндустриального общества правильно описывает грядущий мир. Предвидение Белла вносило интеллектуальный порядок в беспокойное время перемен. При таком положении вещей мало кто оказался способен заметить предупреждение Белла о том, что «концепция постиндустриального общества является чисто абстрактной» (Bell, 1973, с. х).

  Оказалось, что Белл предвидел то смятение, которые новые коммуникативные  технологии внесут в нашу жизнь. Да, действительно, еще до этого он писал  о необходимости массового распространения  информационных технологий, и вот  они у нас уже есть, значит, прогноз Белла оказался верным. Понятно, почему ему поверили и возвели  в ранг чуть ли не гуру. Понятен и  компромисс самого Белла, который заговорил  на модном языке «информационной  революции».