Российские ученые в экономической науки

 общественных  р аботников русской интеллигенции

, которым  ближе всего могли быть эти  новые психологические побеги,- агрономы  и кооператоры – не смогли  взять в свои

 руки  ни земельной реформы, ни политического  хода революции . Они, знающие  здорового мужика 

, работающие  вместе со здоровым мужиком,  знающие чувство «праздника работы»  и любованиям хорошим хозяйством - пытались 

брать движение по частям в свои руки, но неуспешно».

 Макаров  Н.П. Социально-этические корни  в русской постановке аграрного  вопроса. Харьков,1918. С.27-28.

 Так  и случилось: организационно-производственная 

 школа  повернула к лояльности Советской  власти и к сотрудничеству  с ней. С 1919 г. А.В. Чаянов возглавил в Москве Высший семинарий сельскохозяйственной экономии и политики, на базе которого затем возник НИИ сельскохозяйственной экономии, а

 в  феврале 1921г. Чаянов вошёл в  коллегию Наркомата земледелия. В 1918-1920гг. выходят в свет обобщающие труды Чаянова «Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации», Челинцева – «Теоретические основания организации крестьянского хозяйства »  

, Макарова  – «Крестьянское хозяйство и  его эволюция». Как подчёркивал  Н.П.Макаров, для нового направления интерес к внутренней организационной стороне жизни индивидуального крестьянского хозяйства

 отодвинула  на второй план вопросы социально-экономического  противопоставления богатых и  бедных.

 Сформулировав  свою социально-этическую позицию,  организационно-производственная школа уделила пристальное внимание также страновому и региональному своеобразию, войдя в круг зачинателей российской экономической географии: одной из важнейших

 её  задач А.В.Чаянов считал поиск  «формулы, в которой происходит  установление равновесия между местной плотностью населения; положением района в отношении рынка и его естественноисторическими особенностями»

 Чаянов  А.В. Номографические элементы  экономической географии //

Труды Высшего Семинария с.-х. экономии и политики. 1921. Вып. 1 .

 Переход  от «военного коммунизма» к  нэпу способствовал взлёту организационно-производственной  школы; её организационным центром 

 помимо  чаяновского НИИ сельскохозяйственной  экономии стано

 вится  экономический факультет Тими 

 рязевской  сельскохозяйственной академии, где Чаянов заведовал кафедрой организации сельского хозяйства, Челинцев – планирования сельского хозяйства, А.А.Рыбников – экономической географии. Выходят

многочисленные  работы лидеров школы и их учеников.

 Наряду  с этим 

 организационно-производственная школа оказывается мишенью

для критики, подчас весьма ожесточённой. Среди 

 оппонентов  «справа» - Лев Николаевич Литошенко(1886-1936), видный статистик и сторонник  « ставки на 

 сильных». Он характеризует взгляды Чаянова  и его товарищей как «неонароднические». Это определение с добавлением ярлыка «мелкобуржуазные», перешедшего затем в «буржуазные», было быстро подхвачено «левыми» критиками

-

 «аграрниками-марксистами». Но до поры до времени критика  не колебала авторитет школы . В 1925 г. в монографии «Организация крестьянского хозяйства» Чаянов подвёл итоги теоретическом

 у  обоснованию концепции семейно- 

трудового хозяйства и полемике организационно-производственной школы 

с оппонентами  «справа»

 и  «слева». 

 Характеристика экономистов организационно-производственной школы как «неонародников» была небезосновательной: они провозглашали себя сторонниками некапиталистического пути развития, воскрешали народнические идеалы «хозяина-работника»; подразумевали широкое общественно-экономическое служение

 интеллигенции  - мелкий кредит, страховое дело, распространение знаний, кооперация.

 Для  анализа внутрихозяйственных процессов  и природы мотивации деятельности  крестьянской семьи Чаянов выдвинул  гипотезу субъективного трудопотребительского баланса, используя такие категории, как предельные затраты труда и

 полезность  предельно рубля выработки работника. 

 Маржиналистская 

 внешность  этой терминологии была не  случайной. Открытый веяниям не  только аграрной и кооперативной 

, но  и теоретико-экономической мысли Запада,

 овладевший  навыками использования графических  методов и оптимизационных расчётов, Чаянов ещё студентом освоил  аналитический аппарат маржинализма. Однако этот аппарат был использован  Чаяновым для фиксации целого  ряда эмпирических фактов и зависимостей, которые не укладывались в рамки обычного представления об основах организации частнохозяйственного предприятия, т.

е. в  рамки «предпринимательских правил», и требовали для своего объяснения иной теоретической моде ли.

 Такой стала чаяновская модель безнаемного семейно-трудового крестьянского хозяйства. Оно отличалось от капиталистического тем, что в нём и голова, управляющая хозяйством, и рабочие руки принадлежат одному и тому же человеку. Поэтому мотивация хозяйственной деятельности крестьянина не является «мотивацией предпринимателя, получающего в результате вложения своего капитала разницу между валовым доходом

и издержками производства, а 

скорее  мотивацией рабочего, работающего на своеобразной сдельщине, позволяющей  ему самому определять время и напряжение работы».

 Чаянов  А.В. Крестьянское хозяйство. М., 1989. С

.203.

 Пределы  продукции трудового хозяйства  определяются не стремлением  к максимизации денежного дохода  на единицу затрат труда, а  трудопотребительным балансом-соразмерностью напряжения годового труда со степенью удовлетворения потребностей хозяйствующей семьи. Поэтому, с одной стороны, крестьянские хозяйства часто функционируют с номинально негативной прибылью и, тем не менее, выживают за счёт «самоэксплуатации», что невозможно для

капиталистических предприятий; в этом источник «исключительной  устойчивости крестьянского хозяйства». С другой стороны, если в зависимости  от

 улучшения  рыночной конъюнктуру или более  рентного положения хозяйства  каждая единица труда начинает давать большую выработку, то общая выработка хозяйства растёт с меньшей скоростью и число реализуемых единиц труда падает. В данном случае крестьянин как рабочий, воспользовавшись благоприятным положением хозяйства и своими рентными доходами, заставляет крестьянина как предпринимателя предоставить ему лучшие условия труда в смысле сокращения годового рабочего времени вопреки естественному стремлению предпринимательства расширить объём

хозяйственной работы для использования удачной  конъюнктуры.

 Один  из парадоксальных, объяснённых  Чаяновым,

- готовность  малоземельных крестьянских хозяйств  платить за дополнительную землю  для того чтобы полнее задействовать  трудовые ресурсы земли- арендную  плату, гораздо 

 превосходящую  размер капитализированной земельной ренты.

 Ещё  один исторический феномен, проанализированный  Чаяновым с позиции семейно-трудовой  теории,- способность крестьянских  хозяйств при фиксированной трудоинтенсификации 

уплачивать  очень высокие проценты по занятым  капиталам.

 Но  в противоположность земельному рынку здесь нет влияния на

среднемировой уровень процента на капитал, поскольку  объём кредитного

оборота крестьянского хозяйства весьма незначителен по сравнению с оборотами  банковских и других форм кредита.

 Выяснив  категориальное своеобразие семейно-трудового хозяйства в его

статистике, Чаянов исследовал и динамику этого  хозяйства, в которой решающую роль придавал изменению численности  и половозрастного состава семьи, соотношения числа едоков и работников. Демографический процесс нарастания семей определяет эластичность «земельного режима», сжимающийся и разжимающийся хозяйственной деятельности.

 В  от личие 

 от  промышленности, где концентрация  производства началась по горизонтали  (укрупнение предприятия и вытеснение  других, более мелких

), в  сельском хозяйстве развертывается  вертикальная концентрация, при  которой, однако, большая часть  дохода, создаваемого фермерским  хозяйством, присваивается финансовым, торговым и инфраструктурным  капиталом, а риск предприятия  в значительной степени перекладывается с владельца капитала на фермера.

 Свой  план «кооперативной коллективизации»  Чаянов 

изложил в «Записке о современном состоянии  сельского хозяйства СССР по

сравнению его с довоенным положением

 и  положением сельского хозяйства  капиталистических стран», составленной по запросу В.Молотова.

 В  декабре 1929г., в дни 50-летнего  юбилея Сталина, ставшего первой  крупномасштабной компанией культа  «великого вождя и теоретика», прошла Первая 

 Всесоюзная  конференция аграрни ков-марксистов. За неделю до неё Чаяно

 в  вынуж ден был опубликовать  «покаянное письмо» с признанием  ошибочности своих взг лядов.  Но это не помогло. Участники  конфе ренции обрушили 

 шквал  обвинений на «основные школы,  которые выражали в своих положениях  капиталистическую тенденцию развития

 нашего  сельского хозяйства» - «буржуазную  школу Кондратьева, Литошенко

, Вайнштейна  и др.», «мелкобуржуазную, неонародническую  школу Чаянова, Челинцева и  др.». Раздавались приказа раскрывать  «чаяновские гнёзда» 

 а  Белоруссии, на Украине, в Средней Азии и в остальных странах.

 Возникшая  по призыву Чаянова в год  полувекового юбилея раскрепощения  русских крестьян организационно-производственная 

школа просуществовала менее 20 лет д  о нового – колхозно-совхозного закрепощения и исчезла в 

 «пропасти великого перелома». А.В.

 Чаянов,

 А.Н.  Челинцев, Н.П.

 Макаров,  А.А. 

 Рыбников  вместе с Н.Д.Кондратьевым, Л.Н.Юровским  и ещё 9 экономистами, включая  и критика организационно-производственной  школы Л.

Н. Литошенко ,

 были  осуждены по процессу Трудовой крестьянской партии. Около тысячи человек были арестованы «за при

 надлежность  к ТПК» в других городах  СССР. Осужденные были приговорены  к различным срокам тюрьмы  и ссылки. Покончил жизнь самоубийством  самый молодой приверженец школы  - Геннадий Студенский.

 На  конвейере Большого террора 1937-1938гг. оборвались жизни многих соратников  Чаянова по организационно-производственной  школе и его «содельников»  по ТПК, так и многих аграрников-марксистов, громивших «неонародничество», «чаяновщину»  и «кондратьевщину» на рубеже 20-30-х гг

.. Некоторым  коллегам Чаянова - его двоюродному  брату С.К.Чаянову, А.Н.