Курс лекций по дисциплине "Экономическая теория"

При всей противоречивости критериального и инструментально-логического обоснования научной рациональности как таковой, в том числе в рамках экономической теории, Й. Шумпетер исходил из следующей фундаментальной предпосылки. Научный подход и неприязнь к ненаблюдаемым (иррациональным) явлениям есть результат и продукт цивилизации рациональных (разумных) индивидов и эволюции тех методов, способов и уровней познания, которые возникают внутри этого противоречивого процесса44.

Социальные науки, предметом которых является экономическая жизнь общества, не составляют, по мнению Шумпетера, органичного единства, в котором каждая из наук имеет свое определенное место. Ситуация скорее напоминает хаос. Различные социальные науки появляются случайно. Иногда развитие отдельных отраслей научного знания определяется их методом, а иногда – предметом. В результате получается, что одна и та же проблема рассматривается в рамках различных социальных наук, чьи сферы часто пересекаются45.

Для Й. Шумпетера в рамках его концепции «Sozialökonomik» был характерен междисциплинарный подход, который позволил ему подняться до уровня серьезных научных обобщений, выходящих за рамки чистых экономических моделей, вырванных из конкретного исторического и социокультурного контекста. Следует отметить, что Й. Шумпетер много занимался изучением связей экономической теории с другими социальными науками и пытался разработать способы их интеграции, а также методологические принципы субординации социальных наук, изучающих экономическую жизнь общества. Это отличает его от многих известных экономистов ХХ века. Однако такое широкое видение экономических проблем и их интерпретации объясняется не столько его аналитическими способностями, сколько тем, что его научная деятельность, особенно на начальной стадии, была тесно связана с мощной научной традицией, сформировавшейся в начале века в рамках германо-австрийской экономической теории46.

Й. Шумпетер, являясь приверженцем широкого взгляда на экономику и критикуя существующие модели экономической теории, считал, что сами по себе эти модели являются лишь «аналитическим каркасом» для конкретного анализа, «скелетом экономической жизни», бескровным и нуждающимся в живых фактах47. По Шумпетеру, модели «чистой» экономической теории имеют познавательный смысл лишь в том случае, если они дополняются комплексом исторических фактов, дающих понимание экономических изменений в исторической перспективе. Причем речь идет не только о кризисах, циклах или волнах, но об истории всего экономического процесса, со всех сторон, в изучении которой теория предоставляет лишь некоторые инструменты и схемы, а статистика является только частью данных. Для Й. Шумпетера является очевидным, что только детальное историческое знание может дать ответы на большинство вопросов об индивидуальных причинах частных экономических механизмов, и что без него изучение данных, относящихся к разным временным интервалам, остается незаконченным и теоретически бесполезным48.

Помимо исторического метода, Й. Шумпетер использовал и социологический метод анализа экономики. Последний он применял к большому кругу экономических явлений, считая, что экономическая социология, как элемент социальной экономики, должна иметь предметом своих исследований институциональный и социокультурный каркас, в рамках которого функционируют стационарные и динамические компоненты экономической жизни, а также субъектную составляющую экономических процессов. Субъектный аспект социологического анализа наиболее плодотворно использовался Й. Шумпетером при разработке теории предпринимательства, которая и в настоящее время является фундаментальным подходом к изучению социальной инноватики.

Предметом социологического интереса Й. Шумпетера, в частности, являлись политические институты и механизмы (прежде всего, демократические), которые влияют на экономические процессы, способствуют или приводят к определенным политическим решениям. В этом контексте Й. Шумпетер изучал действия тех политических лидеров, которые стремятся к власти, конкурируя за голоса людей. Социологический анализ демократических процессов в рыночном обществе, предпринятый Й. Шумпетером, характеризует реализм его политических установок и воззрений, в которых абстрактные либерально-демократические постулаты замещаются пониманием конкретных политических технологий и действий политических лидеров, пытающихся прийти к власти. Фактически, поведение политических лидеров в интерпретации Й. Шумпетера напоминает поведение предпринимателей, мотивами активности которых являются свобода, экспансия и радость созидания нового49.

Раскрывая сущность функционирования «демократического метода» в развитых рыночных обществах, Й. Шумпетер выделил несколько важных институциональных и социокультурных условий, которые делают возможным длительное и стабильное существование демократических процедур. При этом, демонстрируя глубокую аналитическую интуицию, он дал блестящий анализ влияния государства, конкретных правительств и политических лидеров на поведение экономических агентов в рыночном обществе.

Механизм сохранения и завоевания власти в интерпретации Й. Шумпетера выглядит как циничная психотехника политических манипуляций и торговли голосами. Но, как реакция и трезвый взгляд конкретных практиков, она не осуждается ученым, поскольку любой цинизм является лишь элементом политического процесса, который не сводит сущность демократии к манипулятивным процедурам политической борьбы50. Следует особо подчеркнуть, что именно социологический подход, примененный Й. Шумпетером, позволил ему выйти за рамки политического цинизма отдельных элитарных групп, дать социокультурную интерпретацию демократического процесса и вдохновить теоретиков на разработку концепции общественного выбора51.

Во-первых, в его исследованиях речь идет о процессах селекции, естественного отбора претендентов на политические роли, то есть о том человеческом материале, из которого рекрутируются политические лидеры. Пытаясь понять социальные механизмы, способствующие «выращиванию» политических лидеров, Й. Шумпетер исходил из предположения о существовании особого социального слоя, для которого занятия политикой естественны и который сам по себе является продуктом жесткого процесса отбора. Если такой слой не слишком недоступен, а с другой стороны, не слишком доступен людям со стороны, и если он достаточно силен, чтобы ассимилировать большинство включенных в него элементов, он не только поставит для политической карьеры людей, успешно прошедших испытания в других областях, но и повысит степень их соответствия государственной службе, дав им традиции, которые включают опыт, кодекс профессиональной чести и общие взгляды52.

Во-вторых, важным компонентом демократического общества является возможность ограничения решений политических лидеров рамками их непосредственной компетенции. Они, с одной стороны, должны принимать политические решения, но, с другой – не должны подменять компетентность людей в других областях человеческой деятельности и не делать ее предметом политической демагогии и конкуренции.

В-третьих, правительства, избранные демократическим методом, должны иметь возможность во всех сферах государственной деятельности контролировать хорошо подготовленную бюрократию, имеющую высокий статус и исторические традиции, обладающую развитым чувством долга и чувством чести мундира53. В этой связи Й. Шумпетер отмечает, что существование бюрократии является продуктом длительного развития, которое шло на протяжении столетий до тех пор, пока не возник мощный механизм, который мы видим сейчас. Его нельзя создать в спешке, его нельзя нанять за деньги, но он существует везде, какой бы политический строй не избрала нация. Его расширение – это тенденция, которую без риска можно предсказать на будущее54. И снова здесь, как и в случае с кадрами политиков, первостепенным является вопрос об имеющемся человеческом материале. Его, как и традиционный кодекс поведения, легче всего обеспечить, если существует социальный слой нужного качества с соответствующими престижем и традицией. Бюрократия должна быть достаточно сильной, чтобы направлять и в случае необходимости обучать политиков. Для того чтобы быть в состоянии делать это, она должна занимать положение, которое дает возможность вырабатывать собственные принципы, и быть достаточно независимой, чтобы их утверждать. Она сама должна быть властью, обладающей традиционно принятыми правилами корпоративного поведения, которые никто не может нарушать, несмотря на все возмущения со стороны обывателей и демагогов-политиков55.

В-четвертых, стабильность демократического метода и успешность его функционирования зависит не только от установленных и законодательно принятых институциональных процедур конкретного политического устройства, но, прежде всего, от менталитета и принятого кодекса поведения всех слоев общества. Эти условия Й. Шумпетер суммирует в выражении «демократический самоконтроль». Речь идет о неявном существовании определенного национального характера и национальных привычек, для возникновения которых недостаточно формальных институциональных условий. Поэтому нельзя надеяться, что сам по себе демократический метод будет способствовать появлению феномена демократического самоконтроля56.

Мы не случайно остановились на концепции демократического метода Й. Шумпетера. Применив социологический подход к изучению этого сложнейшего социально-культурного феномена, он раскрыл тот социальный и стратификационный контекст, в рамках которого возможна реализация демократических процедур общественного выбора, способствующая стабильности и эволюции демократического рыночного общества. Й. Шумпетер, в частности, указывает на процесс длительного существования, сосуществования и воспроизводства конкретных социальных слоев, из которых рекрутируются политические лидеры и функционеры рыночных демократий, обладающие соответствующими традициями, навыками и компетенцией, необходимой мерой толерантности к своим политическим конкурентам и демократического самоконтроля. Кроме того, элитарные и бюрократические слои, реализующие властные функции на различных уровнях в условиях демократии, должны быть «привязаны» демократическими процедурами ко всей массе населения. Последнее возможно не столько в результате деятельности лидеров, которые борются за власть и избираются, сколько благодаря системе демократических процедур, которая приводит их к власти и отрешает от нее.

Эти принципы демократического рыночного общества, создающие социальное равновесие между основной массой электората (экономически активного населения), бюрократией и элитарными слоями, претендующими на власть, по Шумпетеру, могут быть реализованы только на основе частного капиталистического предпринимательства. Однако, анализируя тенденции развития капитализма к концу 40-х годов ХХ века, Й. Шумпетер пришел к выводу о том, что эволюция системы капиталистического предпринимательства в процессе интенсивной концентрации производства может постепенно разрушить основные институциональные устои своего существования – индивидуализированную частную собственность и свободу контрактов. Ученый предполагал, что эра частного предпринимательства находится в фазе заката, и что ей на смену приходят мощные промышленные корпорации и новые институциональные формы, размывающие социальную структуру частного бизнеса57.

Прогнозы Й. Шумпетера, которые он сам не абсолютизировал, не могли предполагать предпринимательской революции 70-90-х годов. Однако эти прогнозы демонстрируют ряд устойчивых частных тенденций в недрах современного капиталистического общества, подкрепленных глубоким социологическим анализом. Прежде всего, мы имеем в виду процессы распыления частной собственности и образования крупных корпораций, которые способствуют новой экономической стратификации субъектов, имеющих различный, но не полный доступ к экономическим ресурсам. Сам Й. Шумпетер выделил три, относительно самостоятельные социальные группы таких субъектов58.

Первая группа – менеджеры корпораций. Они склонны к установкам, свойственным наемным служащим и одновременно, в силу логики занимаемого положения, их психология начинает приобретать некоторые черты, характерные для чиновников. Менеджер никогда не отождествляет свои интересы с интересами держателей акций, даже тогда, когда он отождествляет свои интересы с интересами концерна как такового.

Вторая группа – крупные держатели акций. Если представители данной категории считают свою связь с концерном постоянной и действительно ведут себя так, как должны вести себя держатели акций согласно финансовой теории, они все же отличаются от истинных хозяев, как по своим функциям, так и по своим установкам.

Третья группа – мелкие акционеры. Как правило, они вообще не интересуются делами компании, акции которой для большинства из них образуют лишь небольшой источник дохода. Представители этой категории экономически пассивны, являются объектом манипуляции менеджмента и крупных акционеров.

Согласно Шумпетеру, эти три социальные группы, включенные в структуру корпоративной собственности, не являются безусловными выразителями интересов, характерных для «абсолютных» собственников. Держатель титула корпоративной собственности утрачивает волю к борьбе – к борьбе экономической, физической и политической за «свой» завод и свой контроль над ним. Иначе говоря, современная акционерная форма организации бизнеса, хотя и является продуктом капиталистического процесса, социализирует буржуазное мышление и сужает горизонт капиталистической мотивации59.

Не менее сложные метаморфозы претерпевает, по мнению Шумпетера, и другой важнейший компонент рыночной экономики – институт контрактных отношений60. В условиях монополистической концентрации капитала этот институт начинает терять свои качества как средства обмена между множеством экономических агентов, которые максимизируют свою выгоду на основании индивидуального выбора из бесконечного числа возможностей. Система контрактного обмена начинает стандартизироваться, лишается индивидуальных черт, обезличивается и бюрократизируется. Она предоставляет весьма ограниченную свободу выбора, особенно наемным работникам, которые находятся в неравном положении по отношению к своим работодателям. Асимметрия этих отношений особенно усиливается в условиях, когда гигантские концерны имеют дело с другими гигантскими концернами или безликими массами рабочих или потребителей61.