Курс лекций по дисциплине "Экономическая теория"

Можно привести множество примеров горизонтального структурирования прав собственности. Приведем некоторые из них.

1. Держатель, продуцент ноу-хау и собственник производственных мощностей, который обладает необходимыми возможностями воплотить технические и иные идеи в жизнь.

2. Собственник конфиденциальной рыночной (ценовой) информации, предоставляющий ее на взаимовыгодной основе товаропроизводителю.

3. Менеджер с уникальным профессиональным опытом и навыками организации человеческих ресурсов и группа собственников капитальных активов, доверяющая ему их обращение.

4. Рантье, имеющий свободные капиталы, и финансовый агент, превращающий их в акции и играющий на бирже.

5. Группа мелких внешних акционеров и владелец контрольного пакета, объединяющий их экономические интересы и контролирующий процесс получения и распределения прибыли.

6. Объединение мелких частных товаропроизводителей, связанных единым коммерческим (сбытовым) интересом.

7. Группа внутренних массовых акционеров (работников фирмы), доверяющая свои активы менеджеру, управляющему предприятием.

Формы организации субъектов, обладающих специфическими ресурсами и правами на них, могут быть весьма разнообразными по составу участников, их количеству, времени существования организации, экономическим интересам и комбинациям правомочий (полных или частичных). Однако все их можно условно разделить на две относительно самостоятельные группы.

К первой группе относятся институциональные субъекты экономического поведения (фирмы, предприятия), которые действуют в качестве автономных юридических лиц. Здесь частичные правомочия отдельных индивидов структурируются в жесткие, упорядоченные иерархии.

Ко второй группе относятся все прочие виды экономических коалиций, не имеющих четко фиксированной организационно-управленческой формы и функционирующих не только на основе контрактов, то есть сцепления пучков правомочий их членов, но и на базе более широких доверительных социальных отношений175.

Если институциональные субъекты являются достаточно устойчивыми образованиями, то все другие коалиции действуют как менее устойчивые контрактные системы, существование которых определяется сроком соглашения между теми или иными экономическими агентами.

Следует отметить, что эта дифференциация относительна, прежде всего, во временном отношении. В стохастическом, меняющем свои координаты рыночном пространстве постоянно возникают ситуации, когда устойчивые, казалось бы, структуры и ассоциации распадаются в связи с исчезновением эффекта аккумуляции специфических ресурсов. И, наоборот, локальные контрактные образования, объединяющие экономические интересы автономных субъектов, превращаются в различные по форме и функциям организационные системы.

Известно, что любой экономический ресурс априорно в том или ином отношении ценен для многих экономических субъектов, в том числе и для тех, кто не имеет на этот ресурс легального и легитимного права. Поэтому экономические ресурсы для сохранения их кондиций должны быть защищены от незаконных претендентов. Отсутствие такой защиты способствует возникновению редистрибутивных эффектов, приводящих к распылению и нерациональному использованию ресурсов. Феномен спонтанной (стихийной) редистрибуции удобно анализировать на примере функционирования коммунальной собственности, доступ к которой имеют все (большинство), а издержки за содержание которой покрывает государство (общество).

Сам факт существования коммунальной собственности в особой степени демонстрирует и аккумулирует причины неэффективного использования экономических ресурсов в связи с отсутствием достаточно жесткой (основанной на частном интересе или на государственном принуждении) системы контроля над их эффективным применением. В случае коммунальной собственности, во-первых, имеет место «разрыв определенности» прав контроля над использованием экономических ресурсов, где все имеют право их присвоения, но лишь некоторые, получившие к ним доступ, имеют право их потребления. Во-вторых, в связи с этим обстоятельством доминирует тенденция форсированного потребления ресурсов, что приводит к их истощению. В-третьих, именно в этой ситуации происходит неравномерное интенсивное потребление ресурсов одними за счет недопотребления другими. В-четвертых, максимизационный эгоизм пользователей коммунальной собственности способствует появлению двух тенденций: с одной стороны, перераспределению (неявному или явному) ресурсов в ареал частного интереса, так как отсутствуют действенный контроль и плата за ресурсы; с другой – в связи с многочисленными фактами нерационального и бесконтрольного потребления, переходу их под эгиду государства.

Рассматривая институционально-контрактную структуру собственнических отношений, следует отметить и то, что они не только нормируют и алгоритмизируют различные модели экономического поведения, но и определяют их модальность. Мы имеем в виду, что тот или иной субъект, включенный в систему собственнических отношений, наделяется определенными степенями:

• свободы доступа и контроля над экономическими ресурсами;
• активности и инициативности в использовании их рациональным образом;
• заинтересованности в присвоении их полезных свойств или получении выгоды от их оборота;
• компетентности при их эксплуатации;
• ответственности за сохранение и улучшение их кондиций.

Очевидно, что модальность дистрибутивного поведения колеблется в широком диапазоне от максимальных до минимальных значений. Это связано, прежде всего, с двумя моментами: с легитимизацией конкретных правомочий, закрепленных за тем или иным экономическим субъектом, а также со степенью компетентности в реализации ими этих прав. Невыполнение какого-либо из этих условий влечет за собой, рано или поздно, лишение доступа к экономическим ресурсам. В одном случае, субъект экономического поведения подвергается различным санкциям со стороны государства и других субъектов, претендующих на исключительность доступа к данному ресурсу по праву. Во втором, – низкий уровень компетентности влечет за собой постепенную утрату контроля над теми ресурсами, которые находятся в собственности, по причинам нерационального их использования или неумения отстаивать и защищать свои права. Это в равной степени относится и к хозяину ресурса, и к тем, кто на договорной или иной легитимной основе имеет к нему доступ.

В соответствии с мерой доступа к ресурсам и степенью контроля над получением выгоды от их оборота можно выделить четыре основные модели дистрибутивного поведения: суверенно-дистрибутивные (хозяйственные), комиссионно-дистрибутивные (агентские), функционально-дистрибутивные и редистрибутивные.

Суверенно-дистрибутивная (хозяйственная) модель характеризует экономическое поведение субъектов, обладающих абсолютным или преимущественным правом получения выгоды от использования тех экономических ресурсов, которыми они владеют. Это право может быть в полной мере реализовано только при наличии функционально-технологической, правовой и экономической компетентности. Очевидно, что основная функция хозяйственного поведения – обеспечение сохранности кондиций экономических ресурсов и их приращение, если для этого имеются необходимые условия.

Следует отметить, что оптимизация хозяйственной функции – достаточно сложная задача, не имеющая однозначного решения. Особенно в том случае, когда экономические ресурсы распределены между многими собственниками, а право владения, поскольку оно обладает свойством делимости, дифференцируется на то количество частичных правомочий, которое пропорционально числу субъектов, имеющих исключительное право доступа к части экономических ресурсов.

Эта ситуация может быть проиллюстрирована рядом классических случаев, в число которых входят:

• акционерные (корпоративные) формы собственности;
• семейно-клановые формы собственности, где доступ к экономическим ресурсам имеют в равных или в разных долях члены тех или иных родственных групп;
• диверсифицированные формы собственности холдингового типа, где доступ к части экономических ресурсов имеют разные субъекты, объединяющие свой частный интерес под эгидой базового собственника, который контролирует действия всех прочих субъектов, обладающих меньшим набором правомочий и меньшей компетенцией;
• различные виды смешанной собственности с пропорциональной или непропорциональной долей частичных правомочий.

Поскольку право владения делимо, то возникает целый ряд проблем, связанных с оптимальной реализацией хозяйственной функции, в том числе проблемы:

• ее интеграции и диверсификации;
• контроля (внутреннего и внешнего) за действиями собственников и тех, кто имеет доступ к экономическим ресурсам;
• концентрации ресурсов в едином хозяйственном центре и избежания их диффузии (распыления);
• справедливого распределения выгоды от их оборота между всеми претендентами;
• минимизации оппортунистического поведения индивидов и групп, преследующих различные, часто прямо противоположные институциональным интересы;
• передачи и продажи собственнических правомочий другим агентам рынка;
• оценки правовой и экономической компетентности субъектов, обладающих правом исключительного доступа к ресурсам, а также их возможностей по выполнению обязательств.

Естественно, что в разных ситуациях и условиях могут быть предложены различные варианты решения этих проблем. Но самое важное в данном случае – формирование устойчивого центра собственнических правомочий, который обеспечивал бы оптимальность хозяйственной функции, распределяя все другие правомочия и контролируя субъектов, имеющих доступ к предмету чужой собственности.

В условиях, когда хозяином предприятия является активно действующий на рынке предприниматель, центр собственнических правомочий определяется, фиксируется и сохраняется достаточно просто. Он концентрируется в одном лице (владельце), контролирующем все действия и правомочия других субъектов, имеющих доступ к его собственности. Однако проблема контроля многократно обостряется с увеличением размеров предприятий (фирм). Однако и здесь право владения находится в руках одного лица (или членов его семьи) и никем в принципе не оспаривается. Это касается как тех случаев, когда фирма действует успешно, так и тех, когда она находится в экстремальном положении (на грани банкротства).

Разумеется, что проблема сосредоточения всех основных правомочий в руках одного владельца не так проста, как кажется. Она, в частности, усложняется в случае наследственной передачи прав собственности, особенно, когда имеется много претендентов, и в ряде других обстоятельств. Например, когда единоличный владелец (хозяин) предприятия передает ряд прав и частичных правомочий другим лицам и не может обеспечить компетентный контроль над их действиями. Здесь возникают ситуации оппортунистического поведения, то есть проявления максимизационного эгоизма тех, кто, имея доступ к чужой собственности, использует ее не в институциональных (хозяйских), а в собственных интересах. Также имеют место случаи, когда право владения приостанавливается, становится нелегитимным в результате невыполнения владельцами обязательств перед партнерами, кредиторами и т.п.

Процесс размывания единых центров собственнической активности, получивший в настоящее время массовое развитие, еще более усложняет процесс реализации хозяйственной функции. При этом место индивидуальных собственников занимает группа лиц (часто очень многочисленная), обладающих частичными правомочиями. Например, в акционерных обществах (корпорациях) право акционеров на долю собственности определяется пропорционально количеству акций, имеющихся у каждого из них. Как правило, в этом случае процессы дифференциации собственнических правомочий представляют собой сложную проблему поиска равновесия между множеством интересов крупных и мелких вкладчиков (внешних и внутренних): инсайдеров (владельцев крупных пакетов и управляющих) и аутсайдеров (массовых пассивных инвесторов). Проблема взаимоотношений рядовых и крупных акционеров, а также менеджеров корпораций получила свое развитие в рамках теории корпоративной культуры. Согласно этой теории, выделяется несколько типов субкультур, различающихся по степени реального контроля массовых инвесторов-акционеров над активами предприятия и процессом принятия решений управляющими: феодальная, инвесторская, партисипативная и акционерная176.

Феодальная модель. Ей свойственен полный (тотальный) контроль над активами компаний со стороны ведущих инсайдеров и администраторов, а также тех, кто, обладая контрольным пакетом, направляет их деятельность. В данном случае реализуется жесткая модель управления, типичная для авторитарного стиля руководства, которая экстраполируется на уровень отношений собственности. Рядовые акционеры, несмотря на то, что они владеют определенной долей акций, не обладают правом принятия стратегических решений. Фактически их роль сводится к пассивному участию в предприятии. Подобный стиль управления активами приводит к тому, что инсайдерам предоставляется право неограниченно манипулировать действиями рядовых акционеров, пользуясь их некомпетентностью.

Инвесторская модель. В рамках инвесторской культуры прокламируется необходимость сознательного риска рядовых акционеров, которые выступают в качестве так называемых «терпеливых инвесторов», участвующих в развитии фирмы, в том числе долей своих акций.

Партисипативная модель корпоративного поведения характерна для предприятий и корпораций, где рядовым акционерам предоставлено гарантированное право участвовать в решении не только оперативных, но и стратегических вопросов производства. Компании, расширяя культуру участия рядовых акционеров, допускают создание дискуссионных групп, советов акционеров и других структур, которые защищают их интересы, в том числе в случае конфликтов с крупными собственниками и администрацией при распределении прибыли.