Уголовно-правовая характеристика объективных и субъективных признаков состава убийства при превышении пределов необходимой обороны

Видовым объектом убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны, выступает жизнь человека. Жизнь человека в данном случае рассматривается не только как биологический процесс, а как целостная социальная категория, поскольку он является членом общества и непосредственным участником общественных отношений. Поэтому ошибочной представляется позиция ученых, выступающих за рассмотрение в качестве видового объекта не категории «жизнь человека», а более узкого понятия «человек», включающего в себя человеческую жизнь лишь в биологическом понимании17. Жизнь человека неотделима от общественных отношений, поскольку объектом преступного посягательства при убийстве, как обоснованно отмечает С.В. Бородин, является и жизнь человека в биологическом аспекте, и нарушенные общественные отношения, в качестве субъекта которых он выступал18, то есть объектом убийства по праву является человек как носитель и звено единой, неразрывной социальной взаимосвязи.

Начало жизни человека в уголовно-правовом аспекте принято определять с момента начала физиологических родов19. Данный вопрос в отечественном законодательстве до настоящего времени не получил нормативного урегулирования. Применительно к убийству, совершенному при превышении пределов необходимой обороны, представляет особую актуальность установление момента окончания жизни человека. Данный вопрос, как известно, входит в компетенцию медицинской науки. Вместе с тем признание человека умершим - факт важный не только в медицинском, но и в юридическом отношении, поскольку с указанным моментом связаны важные юридические последствия. Определение момента, с которого человека следует считать умершим, на практике представляет большую важность для квалификации преступлений против жизни в плане разграничения стадии покушения и оконченного преступного деяния. Нормативной основой для решения рассматриваемого вопроса является Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека». Статья 9 (раздел II «Изъятие органов и (или) тканей у трупа для трансплантации» регламентирует, что заключение о смерти дается на основании констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерти мозга), установленной в соответствии с процедурой, утвержденной Министерством здравоохранения Российской Федерации. Детализация положений ст. 9 закона дается в ст. 46 «Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан»20, которая в свою очередь направляет к инструкции Минздрава России «По констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга»21. Законодательство в области медицины связывает понятие «смерть человека» с необратимостью прекращения функционирования мозга, независимо от состояния других тканей, органов и систем организма. Прекращение функции мозга означает необратимую гибель человеческого организма. С этого момента возникают все правовые последствия, связанные со смертью индивида.

В отличие от других преступлений против жизни непосредственным объектом анализируемого преступления является жизнь не всякого человека, а лишь того, кто посягнул на охраняемые законом права и интересы других людей. При этом уголовный закон охраняет личность посягающего только в том случае, если обороняющимся допущено преступное превышение пределов необходимой обороны, выразившееся в лишении жизни или причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего. В свете положений действующей редакции ст. 37 УК РФ в качестве объекта уголовно наказуемого превышения пределов необходимой обороны могут выступать лишь жизнь и здоровье посягающего, нападение, со стороны которого не сопровождалось применением насилия, представляющего опасность для жизни обороняющегося или других лиц. Исходя из положений современного уголовного законодательства жизнь и здоровье нападающего, осуществляющего посягательство, представляющее реальную опасность для жизни, выводятся из-под сферы охраны уголовного закона.

Объективная сторона исследуемого состава содержит три обязательных признака: деяние, общественно опасное последствие и наличие причинной связи между ними. Таким образом, объективная сторона убийства, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК РФ, характеризуется следующими признаками:

1. общественно опасное деяние обороняющегося;
2. общественно опасное последствие в виде смерти нападающего;
3. причинная связь между действиями обороняющегося и наступившим общественно опасным последствием.

Исходя из действующей редакции ч. 2 ст. 37 УК РФ уголовно-наказуемое превышение пределов необходимой обороны представляет собой предотвращение посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или других лиц, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, осуществленное при явном несоответствии защиты характеру и опасности посягательства. На первый взгляд, складывается впечатление, что уголовный закон наделяет лицо, обороняющееся против посягательства, опасного для жизни, правовыми основаниями для «беспредельной», не ограниченной какими-либо рамками обороны. В действительности же дело обстоит иначе. Действующая редакция ст. 37 УК РФ породила новые оценочные признаки, добавив их к ранее существовавшим. На самом деле обороняющемуся сложно определить, является ли посягательство действительно опасным для жизни и причинение какого вреда допустимо при защите от него. Опасность для жизни, исходя из совершаемого нападения, может быть как явной и очевидной для обороняющегося, так может носить и скрытый, завуалированный характер. То есть факт нападения и его сопряженность с применением физического насилия, опасного для жизни, нередко не осознается лицом, подвергшимся нападению. Общественно опасное посягательство в таких ситуациях может быть незаметным для потерпевшего (выстрел из укрытия, неожиданный удар в спину, введение в организм опасных для жизни веществ и т.п.). Непосредственность угрозы применения насилия, опасного для жизни, также принадлежит к числу нормативно не определенных, оценочных признаков. Исходя из уголовно-правовых и судебно-медицинских критериев непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни, имеющая юридическое значение, должна отвечать требованиям наличности, реальности и действительности. Такая угроза должна быть выраженной в очевидной форме и субъективно восприниматься обороняющимся как реально существующая, создавать твердое убеждение в том, что она будет немедленно реализована, если посягающий встретит какое-либо противодействие в свой адрес.

2.2. Субъективные признаки  убийства при превышении пределов  необходимой обороны

При исследовании механизма преступного поведения должно подлежать анализу не только объективно свершившееся в реальности преступное деяние (это, образно говоря, представляет лишь надводную часть айсберга), а чрезвычайную важность представляет исследование внутренних, психологических процессов, протекающих в сознании субъекта и обусловивших возникновение побуждения совершить преступление. В.Н. Кудрявцев писал, что преступное поведение - это процесс, развертывающийся во времени и пространстве, включающий не только сами действия, изменяющие внешнюю среду, но и предшествующие им психологические процессы, протекающие в сознании субъекта, определяющие генезис противоправного поступка22.

Вопрос о субъективной стороне преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК РФ, тесно взаимосвязан с вопросами квалификации данного преступления и относится к числу наиболее важных при анализе чрезмерных защитных действий. Правильное решение этих вопросов является залогом обеспечения законности и обоснованности принимаемых компетентными органами решений по уголовным делам данной категории.

К числу субъективных признаков анализируемого состава относится и характеристика субъекта преступления. Субъект преступления в общеправовом отношении является непосредственным участником социальных взаимосвязей, оказывающим негативное воздействие на правоохраняемый объект. Субъектом убийства, при эксцессе обороны исходя из норм действующего уголовного законодательства может быть физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 16 лет. В большинстве случаев это лицо, подвергшееся нападению, но им может быть и человек, использовавший право на необходимую оборону для оказания помощи другим лицам в частном порядке или при выполнении своих служебных обязанностей. При этом согласия или просьбы о помощи со стороны подвергшихся нападению лиц уголовный закон не требует.

Уголовной ответственности за эксцесс обороны как за предусмотренное уголовным законом преступное деяние в соответствии со ст. 19 УК РФ подлежит лицо, которое в момент отражения посягательства было вменяемо, то есть могло сознавать фактические признаки и общественную опасность совершаемого деяния, и было способно отдавать отчет в своих действиях, что присуще только психически здоровому и умственно полноценному человеку. Регламентацию уголовной ответственности закон неразрывно связывает с интеллектуально-волевым поведением человека, его способностью в полной мере осмысленно управлять своими действиями. Данное обстоятельство важно установить в анализируемой ситуации, ввиду того, что в состоянии необходимой обороны, в силу сложившихся экстремальных условий, имеющие место в процессе посягательства внутренние и внешние факторы оказывают негативное влияние на способность обороняющегося в достаточной степени осознавать реальность обстановки, предвидеть наступление возможных последствий и руководить своим поведением.

Установление уголовной ответственности за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 108 УК РФ по достижении субъектом 16-летнего возраста (то есть общего возраста уголовной ответственности) явилось позитивной новацией УК РФ 1996 г.

Не достижение возраста уголовной ответственности или установленная надлежащим образом невменяемость обороняющегося полностью исключают уголовную ответственность.

В ч. 1 ст. 108 УК РФ не содержится указаний на специального субъекта преступления, поэтому им может быть любое лицо независимо от рода профессиональной деятельности и наличия специальных навыков, которое, хотя и с превышением допустимых пределов, осуществляет предотвращение общественно опасного посягательства со стороны лица, пытавшегося причинить ущерб правоохраняемым интересам. Положения закона, регламентирующие право на необходимую оборону в полной мере применимы в отношении должностных лиц и сотрудников органов внутренних дел, органов уголовно-исполнительной системы, федеральной службы безопасности, федеральных органов государственной охраны, таможенной службы и других силовых ведомств и структур. Согласно действующему уголовному законодательству право на отражение посягательства с соблюдением условий правомерности необходимой обороны представляет собой неотъемлемое право каждого независимо от занимаемой должности, специальной подготовки и служебного положения. Вместе с тем для перечисленных категорий граждан, в отличие от остальных, которые вправе выбирать, воспользоваться законным правом на необходимую оборону или избежать посягательства, оказание противодействия агрессивным антиобщественным проявлениям является их служебным долгом, и отказ от применения мер необходимой обороны для указанных лиц может заключать в себе состав преступления или дисциплинарного проступка. При установлении в отношении указанных лиц факта превышения пределов защиты следственным органам и суду необходимо исходить не только из предписаний уголовного закона по данному вопросу, но и из требований специальных нормативных актов, регулирующих правовой статус сотрудников соответствующих структур. Осуществление права на необходимую оборону не может составлять лишь предмет служебного долга, так как, прежде всего, является реализацией неотъемлемого права на защиту, поскольку в ч. 3 ст. 37 УК РФ говорится, что «право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения…» Следовательно, действия указанных лиц при пресечении общественно опасных посягательств, в том числе с применением оружия и специальных средств, как уже отмечалось, должны соответствовать в первую очередь положениям ст. 37 УК РФ, а лишь затем - требованиям специальных нормативных актов.

Представляя собой своеобразную «модель» объективной стороны состава в психике субъекта, субъективная сторона различных преступлений, писал В.Н. Кудрявцев, имеет неодинаковое «предметное содержание» и может иметь различную форму23. Субъективная сторона преступления, будучи интеллектуально-волевой, движущей детерминантой деятельности субъекта применительно к убийству при эксцессе обороны, характеризуется определенным психическим отношением (виной) лица к своим действиям и наступившему в результате их совершения последствию - смерти потерпевшего. Важность установления субъективной стороны преступления отражена в уголовно-процессуальном законе. В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ с момента рассмотрения повода к возбуждению уголовного дела, прежде всего, подлежит исследованию виновность лица в совершении преступления и форма его вины.

Согласно ч. 2 ст. 37 УК РФ превышением пределов необходимой обороны, применительно к ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ, признаются умышленные действия по предотвращению посягательства, не соединенного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или других лиц, выразившиеся в явном несоответствии защиты характеру и опасности посягательства.

Исходя из социальной обусловленности законодатель обоснованно признал, что в неосторожном превышении пределов необходимой обороны отсутствует признак уголовно-правовой общественной опасности. Поэтому неосторожное лишение жизни нападающего в состоянии необходимой обороны в соответствии с действующим уголовным законодательством, не влечет уголовной ответственности по ч. 1 ст. 108 УК РФ ввиду отсутствия в содеянном признаков субъективной стороны состава преступления. Признание преступным неосторожного превышения пределов необходимой обороны означало бы предъявление к обороняющемуся абсолютно необоснованного требования сохранять хладнокровие и расчетливость при отражении нападения и на этой основе не допускать в своих действиях превышения опасности посягательства. Это привело бы к проявлению большей заботы об интересах посягающего, чем обороняющегося и общества в целом, что в корне противоречило бы социально-правовой сущности необходимой обороны как института, содействующего укреплению правопорядка в обществе.

Судебная практика на протяжении многих лет обоснованно придерживалась позиции, что эксцесс обороны является умышленным деянием, которое может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом24. Причем изучение конкретных уголовных дел данной категории свидетельствует, что для данного вида убийства наиболее характерен косвенный умысел. При этом в качестве обязательного признака субъективной стороны данного убийства выступает цель защиты личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства (ч. 1 ст. 37 УК РФ). Добиваясь достижения этой цели, обороняющийся сознает, что превышает допустимые пределы и предвидит реальную возможность наступления вредных последствий в виде смерти посягающего. Этот результат нежелателен для обороняющегося, так как последний стремится к достижению общественно полезной цели, но, избрав чрезмерные средства для ее достижения, сознательно допускает наступление указанного последствия либо относится к нему безразлично. Модель субъективной стороны убийства при превышении пределов необходимой обороны можно представить следующим образом: наступившее общественно опасное последствие (причинение смерти нападающему) не является целью защитных действий обороняющегося, но при ее постановке он сознательно допускает такую возможность как один из вариантов наступления возможного последствия. Допуская эксцесс обороны, лицо лишь в общих чертах осознает выход за пределы допустимой защиты, так как точную степень этого несоответствия он не в состоянии правильно оценить в экстремальных условиях нападения и вызванного посягательством дестабилизированного эмоционального состояния.