Квалифицированное убийство по российскому уголовному праву

      В пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве» от 27 января 1999 г. рекомендуется: «При квалификации действий виновного по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ по признаку «убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника» следует иметь в виду, что по смыслу закона ответственность по данному пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ наступает не только за умышленное причинение смерти самому похищенному или заложнику, но и за убийство других лиц, совершенное виновным в связи с похищением человека либо захватом заложника. Содеянное должно квалифицироваться по совокупности с преступлениями, предусмотренными ст. 126 или ст. 206 УК РФ» ¹.

      В статье 105 УК РФ понятие «сопряженное» упоминается семь раз. Логично предположить, что во всех случаях оно должно толковаться Верховным Судом одинаково, однако анализ разъяснений Пленума Верховного Суда к соответствующим пунктам ст. 105 УК РФ заставляет убедиться в том, что это далеко не так. Справедливо замечание Т.В. Кондрашовой о том, ч исходя из правил законодательной техники и толкования, один и тот же терм в рамках одного закона (тем более, одной нормы) должен иметь одно значение, ибо иное может привести к судебному произволу. Она считает, что Пленум Верховного Суда РФ вообще не раскрыл понятие «убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника», несмотря на разъяснения, имеющиеся в п.7 постановления Пленума Верховного Суда «О судебной практике по делам об убийстве»².

      Нередко в специальной литературе подчеркивается, что убийство лица, заведомо для  виновного находящегося в беспомощном состоянии по своему смыслу очень близко к убийству, сопряженному с похищением человека либо захватом заложника. Однако выводы при этом делаются различные.

      Так, Н.К. Семернева отмечает: «По существу, эти лица также находятся в  беспомощном состоянии. Здесь наблюдается реальная совокупность двух самостоятельных преступлений, в связи, с чем действия субъекта преступления необходимо квалифицировать по ст. 126 УК РФ (похищение человека) либо ст. 206 (захват заложника) и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ»³.

      Л.Г. Иванов утверждает, что, по его мнению, убийство, сопряжение с похищением человека либо захватом заложника может быть в некоторых случаях рассмотрено как частный случай убийства лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Обстоятельства, сопутствующие похищению человека или захвату заложника, сковывают во многих случаях возможности к сопротивлению или вовсе их устраняют. Поэтому он предлагает в подобных случаях решать вопрос так же, как и при конкуренции общей и специальной нормы - квалифицировать убийство только как сопряженное с похищением человека либо захватом заложника¹.

      Неоднозначно  в литературе и судебно-следственной практике оцениваются случаи убийства похищенного или захваченного.

      Большинство авторов исходит из того, что в  подобных случаях требуется квалификация по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 206 УК РФ и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

      Так, по мнению О. Ф. Шишова, в тех случаях, когда убийство сопряжено с похищением человека либо захватом заложника, квалификация должна осуществляться по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 126 или 206 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Аналогичного подхода придерживается С. В. Бородин, которых утверждает, что во всех случаях убийства, сопряженного с похищением человека или захватом заложника, действия виновных должны быть квалифицированы соответственно по совокупности ст. 126 или 206 и «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ².

      А.И. Рарог исходит из того, что поскольку похищение человек и захват заложника являются самостоятельными преступлениям, которые не охватываются составом убийства, такого рода преступление следует квалифицировать по совокупности п. «в» ч. 2 ст. 105 УК и ст. 126 или 206 УК РФ³.

      По  нашему мнению, квалификация убийства, сопряженного с похищением человека либо захватом заложника, должна быть по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 126 либо ст. 206 УК РФ и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. На наш взгляд, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ и другие аналогичные пункты статьи 105 УК РФ предусматривают повышенную ответственность не за учтенную реальную совокупность преступлений, а за то, что убийство совершается в связи с другим преступлением. Убийство в этом случае совершается по мотиву (с целью) облегчения совершения другого преступления, воспрепятствования со стороны других лиц его совершению, мести потерпевшему или другому лицу за сопротивление, сокрытия факта совершения другого преступления и т.д. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      3.4. Ответственность за умышленное убийство женщины заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. 

      Пункт «г» ч.2 ст. 105 УК РФ предусматривает повышенную ответственность за убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Следует сразу же отметить, что в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве» от 27 января 1999г. отсутствует разъяснение относительно применения данного пункта ст.105 УК РФ. Это положение труднообъяснимо, потому что при квалификации содеянного по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ имеется несколько сложных моментов, требующих единообразного практического разрешения.

      Основные  проблемы, которые рассматривались  и рассматриваются в работах, это обоснование оснований выделения убийства беременной женщины в качестве квалифицированного вида убийства, а также условия уголовной ответственности за данное преступление.

      Необходимо  отметить, что среди исследователей нет полного согласия по поводу выделения убийства беременной женщины в квалифицированный вид убийства.

      Например, М.Д. Шаргородский, также как и Н.С. Таганцев, полагал, что убийство женщины, заведомо для виновного беременной, не должно сохраняться в дальнейшем в нашем законодательстве как квалифицирующее обстоятельство. Большинство же исследователей считали и считают, что законодатель, выделив в квалифицированный вид убийство беременной женщины, поступил правильно¹.

      Так, по мнению А.А. Пионтковского, признание убийства беременной женщины квалифицированным преступлением продиктовано как необходимостью усиления охраны личности беременной женщины, так и фактом особой опасности самого преступного действия, которым лишается жизни не только женщина, но и одновременно уничтожается зародыш будущей человеческой жизни. При этом, по мнению автора, не имеет значения стадия беременности. Например, он полагал, что убийство беременной женщины отцом будущего ребенка, когда она сообщила о своей беременности, хотя бы еще и не заметной для окружающих, даст состав рассматриваемого квалифицированного вида убийства².

      Закон требует, чтобы потерпевшая заведомо для виновного находилась состоянии  беременности в момент посягательства на ее жизнь. В данном случае важно определить понятие заведомости. Большинство исследователей исходят из того, что понятие «заведомость» означает достоверное знание виновного о наличии беременности потерпевшей. Например, Э. Ф. Побегайло пишет, что п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ должен применяться лишь в тех случаях, когда виновному в момент совершения убийства достоверно известно, что женщина находилась в состоянии беременности³.

      Однако  имеется и иной взгляд на данную проблему. Так С. В. Бородин с подобным подходом не согласен. Он утверждает: «При заведомости несомненность знания субъекта об отягчающем обстоятельстве следует относить не к тому, имеется ли оно в действительности, а к тому, что он знает о нем. При этом несомненность знания об отягчающем обстоятельстве не изменяется от того, что у субъекта нет полной уверенности в его фактическом наличии. В таких случаях отношение виновного к отягчающему обстоятельству характеризуется косвенным умыслом (безразличное отношение к его наличию) и, следовательно, квалификация убийства по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК не исключается»¹.

      Как мы видим, суть разногласий в научной  среде касается степени достоверности знания виновного о беременности потерпевшей. Одни считают, что виновный должен точно знать о данном обстоятельстве. По мнению других, для ответственности по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК достаточно допущения наличия беременности потерпевшей.

      На наш взгляд, квалификация действий виновного лица по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ возможна в тех случаях, когда виновный знает, что потерпевшая беременна. Предположительное знание о наличии беременности не дает оснований для подобной квалификации. В законе не случайно употребляется понятие «заведомо для виновного». Слово «заведомый» означает хорошо известный, несомненный для виновного, а не с точки зрения действительности.

      Московским  городским судом Архипов был  осужден по п. «ж» ст. 102 УК РСФСР (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Он был признан виновным в том, что находясь в состоянии опьянения, из ревности кухонным ножом совершил убийство своей беременной жены Архиповой Светланы.

      Судебная  коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения. Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Архипова с п. «ж» ст. 102 УК (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ) на ст. 103 УК (ч. 1 ст. 105 УК РФ) со ссылкой на отсутствие убедительных доказательств того, что Архипову было известно о беременности жены.

      Президиум Верховного Суда РФ не согласился с  протестом, указав следующее. Вина Архипова в убийстве из ревности своей жены, заведомо доя него находившейся в состоянии беременности, доказана показаниями свидетелей, заключением судебно-медицинской и судебно-биологических экспертиз, исследованными в судебном заседании.

      Доводы  протеста о том, что Архипов заведомо не знал о беременности своей жены, нельзя признать обоснованными.

      Как видно из показаний Исаковой, Ященко, потерпевшая во время телефонных разговоров с Архиповым, свидетелями которых они были, говорила ему о своей беременности.

      Свидетель Рыгин в судебном заседании пояснил, что по инициативе Архипова он встретился с ним на улице и просил Архипова не преследовать жену, уведомив его, что она беременна.

      Из  показаний свидетеля Чернобай видно, что за несколько дней до убийства ей звонил Архипов, разыскивая жену. Она сказала ему, что Светлана (его жена) беременна и боится, что он ее будет преследовать из-за желания расторгнуть брак.

      Как пояснили в судебном заседании указанные  свидетели, о беременности Архиповой  Светланы им было известно от самой потерпевшей, кроме того, это было видно по ее состоянию здоровья — имел место сильный токсикоз.

      Согласно  заключению судебно-медицинского эксперта, у Архиповой имелась беременность 5-6 недель.

      Исходя  из указанных доказательств, суд  сделал правильный вывод о том, что Архипов при совершении убийства заведомо знал о беременности потерпевшей. Поэтому его действия надлежит квалифицировать по п. «ж» ст. 102 УК РСФСР (п. «г» ч 2 ст. 105 УК РФ)¹.

      Таким образом, следует сделать вывод  о том, что для ответственности по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установить, что виновный знал о беременности потерпевшей, был в этом субъективно убежден. Иначе говоря, для привлечения виновного к уголовной ответственности по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установить, что у него в момент посягательства на жизнь потерпевшей не было оснований сомневаться в том, что она беременна, и потерпевшая в действительности была беременной.

      Чаще  всего виновный достоверно знает  о состоянии беременности потерпевшей. Однако в некоторых случаях, относящихся к раним срокам беременности, виновный может заблуждаться относительно состояния потерпевшей. Субъективно, в силу определенных обстоятельств, он может быть убежден в том, что потерпевшая беременна, а объективно таковой она может не оказаться. Возможно, что виновный, опять-таки в силу каких-либо обстоятельств, исключал беременность потерпевшей, а она оказалась беременной. В подобных случаях возникает вопрос о том, как квалифицировать содеянное виновным при его заблуждении относительно факта наличия беременности у потерпевшей.

      Вопрос  о фактической ошибке виновного  относительно состояния беременности потерпевшей относится к одному из самых дискуссионных в уголовном праве. Об этом свидетельствует анализ уголовно-правовой литературы.

      С.В. Бородин полагает, что убийство женщины, когда виновный ошибочно считает, что  потерпевшая беременна, должно квалифицироваться  по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как умысел виновного направлен на лишение жизни потерпевшей при наличии отягчающего обстоятельства, указанного в законе¹.

      В качестве подтверждения правильности своего вывода, он приводит следующий пример из кассационной практики Верховного Суда России.