Квалифицированное убийство по российскому уголовному праву

      Однако  имеется целая группа авторов,  которая придерживается иной позиции.

      Судя  по опубликованным работам, первым автором, который высказал точку зрения, отличную от общепринятой, был профессор Кубанского госуниверситета С. Дементьев³. Поэтому представляется, что его подход к решению проблемы следует рассмотреть особо. Так, С. Дементьев утверждает: «Устанавливая ответственность за убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, законодатель имел в виду, что в таком случае потерпевшему причиняются дополнительные, особые страдания. Он сознает, что его сейчас или вскоре убьют, но в силу своего физического состояния не может ни оказать сопротивления, ни позвать на помощь. Это состояние заведомо понимает убийца, значит, действует более цинично и нагло, нежели тот, который, как говорится, убивает «из-за угла»⁴.

      Так, приговором суда ЕАО от 28 ноября 2002 года Оруджов Авез Папа оглы был осуждён по ст.111 ч.4 УК РФ и по ст.105 ч.2 п.п.«в», «к».

      В ночь с 3 на 4 марта 2002 г. в коридоре квартиры 18 дома 8 «а» по ул. Бумагина в г. Биробиджане, Оруджов Авез Папы оглы, на почве личных неприязненных отношений к своим дочерям, возникших после ухода из дома его гражданской жены Кучиной Т.Г., желая отомстить детям за уход их матери, в присутствии своих малолетних сыновей Оруджова С.А., Кузнецова В.А., а так же гражданки Кузнецовой Е.В., умышленно, с целью причинения тяжкого вреда здоровью Оруджовой Э.А. понимая, что дети находятся в зависимости от него и не могут оказать какого-либо сопротивления, то есть находятся в беспомощном состоянии, с особой жестокостью стал наносить им удары ладонями рук по лицу, а затем множество ударов ремнем и деревянной палкой по различным частям тела и головам своих дочерей Оруджовой Э.А. и Кучиной О.А. После того, как Оруджова и Кучина вырвались и перебежали на диван в зал, Оруджов, продолжая свои умышленные преступные действия,  направленные на причинение тяжкого вреда здоровью Оруджовой, залез на диван, откуда ногами скинул Оруджову и Кучину, где, продолжая наносить удары ногами по различным частям тела и головам, переместил их в детскую комнату, где продолжил избиение деревянной палкой. Жестоко избивая своих малолетних дочерей в присутствии малолетних Оруджова и Кузнецова, Оруджов осознавал, что своими действиями причиняет особые физические и психические страдания, как дочерям, так и сыновьям, наблюдавшим его жестокие действия. После того как Кузнецова заявила, что вызовет наряд милиции, Оруджов временно прекратил свои преступные действия. Однако, когда Кузнецова покинула детскую комнату, Оруджов, продолжил свои умышленные преступные действия, направленные на причинение тяжкого вреда здоровью Оруджовой. Он вновь стал наносить удары палкой и ногами по различным частям тела Оруджовой и Кучиной. В результате преступных действий Оруджова, Оруджовой Э.А. были причинены тупая закрытая черепно-мозговая травма с субдуральной гематомой справа, кровоизлиянием в вещество головного мозга, которая влечет тяжкий вред здоровью, кровоподтеки свода черепа и лицевой его части, кровоподтек правого бедра, а так же другие телесные повреждения. От полученной черепно-мозговой травмы, Оруджова Э.А. скончалась.

      Он  же, 4 марта 2002 года, в дневное время, в квартире 18 дома 8 «а» по ул. Бумагина в г. Биробиджане, в присутствии своей малолетней дочери Кучиной О.А., обнаружив, что в результате его умышленных действий Оруджова Э.А. скончалась, опасаясь быть разоблаченным в совершении преступления, желая скрыть следы совершенного  преступления,  понимая,  что его дочь Кучина О.А.  находится в полной зависимости от него и не может оказать ему какое-либо сопротивление, то есть находится в беспомощном состоянии, умышленно, с целью убийства дочери, схватил ее руками за шею и сдавил. В результате преступных действий Оруджова, от механической асфиксии наступила смерть Кучиной О.А.¹

      Квалифицируя  содеянное  Оруджовым  (убийство лица и причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей, заведомо для виновного находящихся в беспомощном состоянии) суд исходил из того, что преступления были совершены в отношении малолетних детей, которые не могли защитить себя, а подсудимый, сознавая это обстоятельство, воспользовался им.

      При этом следует избегать подмены понятий «беспомощности» и «неспособности оказать сопротивление». Условиями неспособности оказывать сопротивления могут быть различны, например совершение преступления группой лиц.

      В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве» имеется разъяснение, направленное упорядочение применения понятия «беспомощное состояние потерпевшей «По п. «в» ч. 2 ст.  105 УК РФ (убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии) надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее»¹.

      Иначе говоря, беспомощное состояние - это  неспособность лица защитить себя в силу физического или психического состояния. Перечень лиц, которые, по мнению Пленума Верховного Суда РФ, могут быть отнесены к находящимся в беспомощном состоянии, позволяет сделать вывод том, что содеянное виновным должно квалифицироваться по «в» ч. 2 ст. 105 независимо от того осознавал или нет потерпевший характер и направленность действий виновного лица. Употребленный оборот «к лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности» свидетельствует о том, что названный перечень является примерным.

      Спорным является вопрос о признании спящего  человека заведомо для виновного находящимся в беспомощном состоянии. Невозможно утверждать, что следственная и судебная практика является стабильной и последовательной даже в решениях высшей судебной инстанции. За короткий промежуток времени, с января 1997г. по январь 2002г., подход Верховного Суда РФ изменился радикально. Первоначально существовала позиция, в соответствии с которой убийство спящего или лица, находящегося в состоянии сильной степени алкогольного опьянения, признавалось квалифицированным убийством. Однако в настоящее время прослеживается иная тенденция в решении данного вопроса.

      Так, в обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 1997г. убийство спящего потерпевшего путем нанесения ему трех ударов топором по голове было признано совершенным в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии¹.

      По  мнению А. Вершинина, сон может наступать как биологическая потребность организма человека (здоровый  сон), так и под воздействием введенного в организм какого-либо одурманивающего средства, действие которого исключает возможность выйти из этого состояния при внешних раздражителях на определенный промежуток времени. Он считает, что только второе состояние сна следует рассматривать как беспомощное состояние и предлагает в каждом конкретном случае убийства лица, находящегося в состоянии сна, тщательно исследовать все обстоятельства дела².

      Обращает  на себя внимание аргументация Президиума Верховного Суда РФ. По его мнению, сон не может быть отнесен к беспомощному состоянию потерпевшего, поскольку он является жизненным, но необходимым и физиологически обусловленным состоянием человека.

      С данной позицией не согласен А.П. Попов. Как отмечается в его работе, «данная аргументация не имеет к рассматриваемой проблеме никакого отношения. Поскольку и болезнь, и старость, и смерть, и жизнь также физиологически обусловлены, так как определяются не человеком, а природой. Находится ли человек во время сна в заведомо для виновного беспомощном состоянии или не находится - вот главный вопрос»³.

      Так, по делу Хакимова Р. Р. Военная коллегия Верховного Суда РФ указала, что убийство спящего не может быть признано убийством лица, находящегося в беспомощном состоянии.

      Суд признал Хакимова виновным в покушении  на умышленное причинение смерти другому  человеку, заведомо для него находящемуся в беспомощном состоянии.

      Хакимов, в связи с допускавшимися в  отношении него со стороны сержанта Климова физическим насилием и унижением чести и достоинства, решил убить его. С этой целью Хакимов нанес спавшему Климову сильный удар острым концом металлической кирки в височную область головы, чем причинил ему тяжкий вред здоровью, опасный для жизни в момент причинения.

      Военная коллегия отметила, что суд, признав  Хакимова виновным в убийстве Климова, заведомо для него находившегося в беспомощном состоянии, допустил ошибку в оценке физического состояния потерпевшего. По мнению Военной коллегии Верховного Суда такая трактовка происшедшего противоречит требованиям закона и рекомендациям П. Верховного Суда РФ от 27 января 1999г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)», поскольку в названном постановлении лица, находящиеся в состоянии сна, не упоминаю как находящиеся в беспомощном состоянии.

      Исходя  из вышеизложенного, Военная коллегия, действия Хакимова в отношена спавшего Климова переквалифицировала с ч. 3 ст. 30 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ ч.) ст. 105 УК РФ, а меру наказания смягчила¹.

      Таким образом, следует сделать вывод о том, что складывающаяся судебная практика, в соответствии с которой сон потерпевшего не признается его беспомощным состоянием, не основана на законе. Более того, она прямо противоречит ему, поскольку состояние сна характеризуется наличием беспомощного состояния, при котором потерпевший не может ни защитить себя, ни оказать сопротивления виновному.

      Пункт «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает  повышенную ответственность за убийство в тех случаях, когда оно сопряжено с другими преступлениями, такими как похищение человека и захват заложника.

      Представляется  целесообразным обратиться к особенностям составов преступлений, предусмотренных  ст. 126 и 206 УК РФ с тем, чтобы выяснить характерные признаки убийства, сопряженного с названными составами.

      Рассматриваемые преступления имеют общие признаки, заключающиеся в том, что и в случае похищения человека, и в случае захвата заложника виновный противозаконно распоряжается личной свободой потерпевшего, т. е. его возможностью самостоятельно передвигаться и определять свое местонахождение. В то же время у них имеются и отличия. Оба рассматриваемых состава преступления предусматривают ответственность и за посягательство, а другие объекты, охраняемые уголовным законом. Похищение человека в качестве другого объекта предполагает посягательство на  личность, собственность, а захват заложника - посягательство как на личность, собственность, так и на общественную безопасность. Кроме того, необходимо иметь в виду, что указанные составы преступлений в определенных случаях необходимо разграничивать и квалифицировать по совокупности с преступлением, предусмотренным ст. 127 УК РФ, поскольку незаконное лишение свободы, как и рассматриваемые составы преступлений, посягает на личную свободу человека. Особенности данного состава преступления также должны быть проанализированы в работе, что необходимо для комплексного рассмотрения проблемы квалификации убийств сопряженными преступлениями, посягающими на личную свободу человека.

      Похищение человека относится к преступлениям против свободы. Ответственность за данное преступление предусмотрена в ст.  128 УК РФ Совершение его наказывается лишением свободы на срок от четырех до восьми лет. Следовательно, похищение человека по характеру и степени общественной опасности на основании ст. 15 УК РФ относится к тяжким преступлениям. Закон не дает определения похищению человека, поэтому необходимо обращение к доктрине и практике уголовного права, в том числе и в историческом аспекте.

      Похищение человека может быть совершено с помощью любых действий, однако непременно включает перемещение потерпевшего из одного постоянного или временного местонахождения в другое. Оно может быть совершено помимо воли потерпевшего, то есть тайно (например, в отношении спящего), или вопреки воле потерпевшего - открыто, с применением физического (связывание, насильственное удержание, водворение в специальное помещение и т. д.) или психического насилия (угроза причинить вред, разгласить нежелательные для потерпевшего сведения). Похищение может явиться следствием обмана или злоупотребления доверием. Причем обман может быть как активным (виновный сообщает потерпевшему заведомо ложные сведения), так и пассивным (он не сообщает потерпевшему сведения, которые обязан был сообщить) с целью завлечения»¹.

      Таким образом, с точки зрения исследователей, похищение - это изъятие человека из мест его обычного пребывания и распоряжение местопребыванием похищенного (его захват, завладение), совершенное помимо или вопреки его воле любым способом, как открыто, так и тайно, как вследствие обмана, так и в результате злоупотребления доверием со стороны виновного лица.

      Для захвата заложника характерно то, что оно совершается определенной целью - предъявления требования государству, организации и физическим лицам совершить какие-либо действия (или отказаться от их совершения) как условия освобождения захваченного под угрозой расправы над ним. Состав похищения человека не предусматривает цель в качестве обязательного признака субъективной стороны, но постановка виновным каких-то целей при похищении человека подразумевается законом, поскольку просто так никто похищать людей не будет. В случае совершения преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, цели у виновного могут быть любыми, за исключением предъявления требований государству, организации или физическим лицам, выполнение которых является условием освобождения похищенного. Ибо в последнем случае будет налицо состав преступления, предусмотренного ст. 206 УК РФ.