Социальная дифференциация

 Второй характеристикой  стратификации является ее традиционность, поскольку при исторической подвижности  формы ее сущность, т.е. неравенство  положения групп людей, сохраняется  на протяжении всей истории цивилизации. Даже в примитивных обществах возраст и пол в сочетании с физической силой были важными критериями стратификации. Письменная история человечества, начиная  с Древнего Вавилона и Египта, есть история богатых и бедных, свободных и рабов, властвующих и зависимых. Подобные иерархии признавались естественным порядком вещей, особенно теми, кто находился на вершине власти и богатства. За последние 2-2,5 тысячелетия идея естественности социального неравенства  стала важной чертой социальной жизни. Однако и нередки были случаи сопротивления такому преемственному порядку отношений. Потрясения в идее революций, иной раз победоносных, способствовали постепенному смягчению отношений, но сохраняли (или восстанавливали) диспропорциональное распределение собственности, власти и престижа.

 Другими словами, хотя следует различать форму  стратификации, учитывать неудовлетворенность членов общества существующей системой распределения власти, собственности и условий индивидуального развития, все же нужно иметь в виду универсальность неравенства людей.

 Признание универсальности  стратификации, ее исторической обусловленности  не отрицает возможности оценки ее оптимальности применительно к  конкретному обществу. Дифференциация условий жизни, обстоятельства для  реализации жизненных шансов – все это сфера регулирования, борьбы социальных групп за более разумное распределение ресурсов исходя из критериев оптимизации экономического и социального воспроизводства. При всем этом, видимо, трудно оспаривать тезис о том, что стратификация суть системный элемент определенной социальной организации общества, выполняющий функцию его интеграции и координации. В то же время устаревшая система стратификации мешает оптимальному функционированию общества, разрушает его социальную организацию.

 Изменения стратификационной системы происходили в истории как эволюционным, так и революционным путем. Чем сложнее общество, его технологическая и экономическая структуры, тем дороже обходится революционный путь развития, тем оправданнее эволюционная трансформация стратификационной системы.

 Таким образом, любое общество обладает структурой, которая включает в себя элементы и отражает особенности социальных отношений между ними. Социальная стратификация общества призвана отразить иерархию социальных групп, сложившихся в определенном обществе. Социальной стратификации присущи такие черты, как связь с другими институтами общества, традиционность, универсальность неравенства отдельных индивидов, динамичность. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 2. Типы стратификационных систем. 

 Существует  множество стратификационных критериев, по которым можно делить любое общество. С каждым из них связаны особые способы детерминации и воспроизводства социального неравенства. Характер социального расслоения и способ его утверждения в своем единстве образуют то, что мы называем стратификационной системой.

 Когда заходит  речь об основных типах стратификационных  систем, обычно дается описание кастовой, рабовладельческой, сословной и  классовой дифференциации. При этом принято отождествлять их с историческими  типами общественного устройства, наблюдаемыми и современном мире или уже безвозвратно ушедшими в прошлое. Однако существует и несколько иной подход, основанный на том, что любое конкретное общество состоит из комбинации различных стратификационных систем и множества их переходных форм. 

 Ниже предлагается девять типов стратификационных  систем, которые, по нашему мнению, могут  быть использованы для описания любого социального организма, а именно: физико-генетическая; социально-профессиональная; рабовладельческая; классовая; кастовая; культурно-символическая; сословная; культурно-нормативная, этакратическая. [2] (Радеаев, Шракатан).

 В основе первого  типа — физико-генетической стратификационной  системы — лежит дифференциация социальных групп по «естественным», социально-демографическим признакам. Здесь отношение к человеку или группе определяется полом, возрастом и наличием определенных физических качеств — силы, красоты, ловкости. Неравенство утверждается и данном случае существованием угрозы физического насилия или его фактическим применением, а затем закрепляется в обычаях и ритуалах.

 Эта «естественная» стратификационная система господствовала в первобытной общине, но продолжает воспроизводиться и по сей день. Особенно сильно она проявляется в сообществах, борющихся за физическое выживание или расширение своего жизненного пространства. 

 Наибольшим  престижем здесь обладает тот, кто  способен осуществлять насилие над  природой и людьми или противостоять  такому насилию. Система, ранжирующая  людей по способности к физическому  насилию, — во многом продукт милитаризма древних и современных обществ. В настоящее время, хотя и лишенная былого значения, она все же поддерживается военной, спортивной и сексуально-эротической пропагандой.

 Вторая стратификационная  система — рабовладельческая — также основана на прямом насилии. Но неравенство здесь детерминируется не физическим, а военно-юридическим принуждением. Социальные группы различаются но наличию или отсутствию гражданских прав и прав собственности. Определенные социальные группы этих прав лишены совершенно и, более того, наравне с вещами превращены в объект частной собственности. Причем положение это чаще всего передается по наследству и таким образом закрепляется в поколениях.

 Примеры рабовладельческих  систем весьма разнообразны. Это и античное рабство, где число рабов порою превышало число свободных граждан, и холопство на Руси времен «Русской правды», это и плантационное рабство на юге Североамериканских Соединенных штатов до гражданской войны 1861-1865 гг., это, наконец, работа военнопленных и депортированных лиц на немецких частных фермах в период Второй мировой войны.

 Способы воспроизведения  рабовладельческой системы тоже характеризуются значительным разнообразием. Античное рабство держалось в  основном за счет завоеваний. Для раннефеодальной Руси более характерно было долговое, кабальное рабство. Практика продажи в рабство собственных детей при отсутствии возможности их прокормить существовала, например, в средневековом Китае. Там же обращали в рабов и разного рода преступников (в том числе, и политических).

 Третий тип  стратификационной системы —  кастовая. В ее основе лежат этнические различия, которые, в свою очередь, закрепляются религиозным порядком и религиозными ритуалами. Каждая каста представляет собой замкнутую, насколько это возможно, эндогамную группу, которой отводится строго определенное место в общественной иерархии. Это место появляется в результате обособления особых функций каждой касты в системе разделения труда. Существует четкий перечень занятий, которыми члены этой касты могут заниматься: жреческие, воинские, земледельческие. Поскольку положение в кастовой системе передается по наследству, возможности социальной мобильности здесь крайне ограничены. Классическим примером общества с господством кастовой системы но праву считается Индия (юридически эта система была отменена здесь лишь в 1950 г.).

 Четвертый тип  представлен сословной стратификационной  системой. В этой системе группы различаются юридическими правами, которые, в свою очередь, жестко связаны с их обязанностями и находятся в прямой зависимости от этих обязанностей. Причем последние подразумевают обязательства перед государством, закрепленные в законодательном порядке. Одни сословия обязаны нести ратную или чиновничью службу, другие — «тягло» в виде податей или трудовых повинностей.

 Примеры развитых сословных систем являют феодальные западноевропейские общества или феодальная Россия. Это, в первую очередь, юридическое, а не, скажем, этническо-религиозное или экономическое деление. Важно также и то, что принадлежность к сословию передается по наследству, способствуя относительной закрытости данной системы.

 Некоторое сходство с сословной системой наблюдается  в представляющей пятый тип этакратической системе (от французского и греческого — «государственная власть»). В ней дифференциация между группами происходит, в первую очередь, по их положению во властногосударственных иерархиях (политических, военных, хозяйственных), по возможностям мобилизации и распределения ресурсов, а также по тем привилегиям, которые эти группы способны извлекать из своих властных позиций. Степень материального благополучия, стиль жизни социальных групп, так же как и ощущаемый ими престиж, связаны здесь с формальными рангами, которые эти группы занимают в соответствующих властных иерархиях. Все прочие различия — демографические и религиозно-этнические, экономические и культурные — играют производную роль.

 Масштабы  и характер дифференциации (объемы властных полномочий) в этакратической системе находятся под контролем государственной бюрократии. При этом иерархии могут закрепляться формальноюридически — посредством чиновничьих табелей о рангах, военных уставов, присвоения категорий государственным учреждениям, а могут оставаться и вне сферы государственного законодательства (наглядным примером может служить система советской партноменклатуры, принципы которой не прописаны ни в каких законах). Формальная свобода членов общества (за исключением зависимости от государства), отсутствие автоматического наследования властных позиций также отличают этакратическую систему от системы сословий.

 Этакратическая  система обнаруживается с тем  большей силой, чем более авторитарный характер принимает государственное правление.

 В древности  ярким образцом этакратической системы  были общества азиатского деспотизма (Китай, Индия, Камбоджа), расположенные, впрочем, отнюдь не только в Азии (а например, и в Перу, Египте).

 В двадцатом  столетии она активно утверждается в так называемых социалистических обществах и, возможно, даже играет в них определяющую роль. Нужно сказать, что выделение особой этакратической системы пока не традиционно для работ по стратификационным типологиям. Поэтому мы хотели бы обратить особое внимание как на историческое значение, так и на аналитическую роль этого типа социальной дифференциации.

 Далее следует шестая, социально-профессиональная стратификационная система. Здесь группы делятся по содержанию и условиям своего труда. Особую роль выполняют квалификационные требования, предъявляемые к той или иной профессиональной роли — обладание соответствующим опытом, умениями и навыками. Утверждение и поддержание иерархических порядков в данной системе осуществляется при помощи сертификатов (дипломов, разрядов, лицензий, патентов), фиксирующих уровень квалификации и способность выполнять определенные виды деятельности. Действенность квалификационных сертификатов поддерживается силой государства или какой-то другой достаточно мощной корпорации (профессионального цеха). Причем сертификаты эти чаще всего по наследству не передаются, хотя исключения в истории встречаются.

 Социально-профессиональное деление является одной из базовых  стратификационных систем, разнообразные примеры которой можно найти во всяком обществе со сколь-либо развитым разделением труда.

 Это строй  ремесленных цехов средневекового города и разрядная сетка и современной государственной промышленности, система аттестатов и дипломов о полученном образовании, система научных степеней и званий, открывающих дорогу к более престижным рабочим местам.

 Седьмой тип  представлен наиболее популярной классовой системой.

 Классовый подход нередко противопоставляют стратификационному.

 Но для  нас классовое членение есть лишь частный случай социальной стратификации. Из множества трактовок понятия «класса» мы остановимся и данном случае на более традиционной — социально-экономической. В данной трактовке классы представляют социальные группы свободных в политическом и правовом отношениях граждан. Различия между группами прежде всего в характере и размерах собственности на средства производства и производимый продукт, а также в уровне получаемых доходов и личного материального благосостояния.

 В отличие  от многих предыдущих типов, принадлежность к классам — буржуа, пролетариев, самостоятельных фермеров и т. п. — не регламентируется высшими властями, не устанавливается законодательно и не передается по наследству (передаются имущество и капитал, но не сам статус). В чистом виде классовая система вообще не содержит никаких внутренних формальных перегородок (экономическое преуспевание автоматически переводит вас в более высокую группу).

 Экономически  эгалитарные сообщества, где совершенно отсутствует классовая дифференциация, явление довольно редкое и неустойчивое.

 Но на протяжении большей части человеческой истории  классовые членения все же носят  подчиненный характер. На передний план они выходят, пожалуй, только в буржуазных западных обществах. А наибольших высот классовая система достигает в проникнутых либеральным духом Соединенных Штатах Америки.

 Следующую систему  можно условно назвать культурно-символической. Дифференциация возникает здесь из различий доступа к социально значимой информации, неравных возможностей фильтровать и интерпретировать эту информацию, способностей быть носителем сакрального знания (мистического или научного). В древности эта роль отводилась жрецам, магам и шаманам, в средневековье — служителям церкви, составляющим основную массу грамотного населения, толкователям священных текстов, в новое время — ученым, технократам и партийным идеологам.

 Наконец, последний, девятый тип стратификационной  системы следует назвать культурно-нормативным. Здесь дифференциация построена на различиях уважения и престижа, возникающих из сравнения образов жизни и норм поведения, которым следует данный человек или группа. Отношение к физическому и умственному труду, потребительские вкусы и привычки, манеры общения и этикет, особый язык (профессиональная терминология, местный диалект, уголовный жаргон) — все это ложится в основу социального деления. Причем происходит не только разграничение «своих» и «чужих», но и ранжирование групп («благородные — не благородные», «порядочные — не порядочные», «элита — обычные люди — дно»).