Кросскультурный анализ зоонимов и зооморфизмов

     Совпадения  анималистических образов в разных языках могут также проявляться  в результате заимствования высказываний из латинских и древнегреческих  текстов, например, Вергилия, Гомера. В  силу того, что доступ к культурному  наследию древности имели различные  народы, данные культурологические единицы  прижились в каждом из анализируемых  языков. Например, рус.: рыба тухнет с головы, фр. le poisson commence toujours à sentir par la tête. Смысл данного  высказывания, а также план его выражения остаются неизменными во всех языках.

     Национальная  специфичность фразеологических единиц нередко проявляется в образной системе данной группы, напр. рус. змея подколодная – подлый, низкий человек, враг и фр. serpent caché sous les fleurs – скрытая опасность.

     Образная  система басен Эзопа и его  переводчиков-интерпретаторов (Лафонтена, Крылова) повлияла на развитие анималистической фразеологии двух языков. В заимствованиях из басен Эзопа наблюдается общность представления базовых фрагментов картины мира при существовании отдельных национально-специфических элементов ситуаций, напр. рус. волк в овечьей шкуре и фр. le loup dans la peau de brebis.

     Вторая  группа – это единицы, представляющие сходные сюжеты при помощи неодинаковых зооморфических образов. Среди них выделяются такие смысловые пласты, как отношение к труду, к системе вышестоящий-нижестоящий, к проблеме жизненных предпочтений, а также представление таких понятий, как лень – безделье, ложь – преувеличение и т.д.

     Этноспецифичность проявляется в различии коннотаций при совпадении сюжетов и смыслов (например, в лексико-семантической группе лень - безделье можно выделить рус. считать ворон и фр. atrapper les mouches, рус. гонять собак и фр.  attendre que les allouettes tombent toutes rôties).

     Общие понятия нереальности, фантастичности выражаются несколькими моделями, через  которые можно увидеть национально-культурные особенности: эмоциональность и  мечтательность русского характера (кабы на добра коня не спотычка, и цены б ему не было,  кабы соловому мерину черную гриву был бы буланный; эстетизм и гурманство французов si le ciel tombait, il y aurait bien des allouettes prises).

     В таком универсальном пласте картины  мира, как «жизненные приоритеты», различные  зооморфические образы передают мысль  о большей ценности малого, нереального  по сравнению с большим, но недоступным. Ср., например, рус.: лучше синица в руках, чем журавль в небе; фр. mieux vaut moineau en cage que poule d’eau qui nage, рус.  и фр. au royaume des aveugles les borgnes sont rois.

     Смысловая группа «начальник-подчиненный» отличается фразеологизмами обозначающими  необходимость знать свое место, не превышать полномочий, напр. рус. на то и щука в море, чтоб карась не дремал  и фр. la crainte du chasseur tient le liévre éveillé.

     Третья  группа единиц выражает уникальные, национально-специфические смыслы. Вследствие различия культурологических факторов, этнических особенностей, разных языковых картин мира и разных литературных источников многие зооморфные фразеологические единицы содержат некий элемент значения, который понятен только носителям данной, обслуживаемой этим языком культуры. Национально-культурная семантика отражается во фразеологических единицах, среди которых в русском языке приоритет принадлежит басням И. А. Крылова – попрыгунья-стрекоза, слона-то я и не приметил; а также произведениям Н. В. Гоголя – борзыми щенками брать, М. Е. Салтыкова-Щедрина – премудрый пескарь, карась-идеалист, орёл-меценат; во французском – басням  Лафонтена: audieu, veau, vache,cochon,couvée – прощай, мечты, geai de la fable – ворона в павлиньих перьях

     Как видим, во многих случаях фразеологические образы животных не совпадают с их ареально-зоологическими чертами. Фразеологически  значимыми (существенными) становятся только отдельные их черты и атрибуты. Поэтому нельзя считать фразеологический образ непосредственным отражением объективной реальности в языке.

     2.2 Сравнительный анализ  особенностей коннотации  французских и  русских зоонимов  и зооморфизмов

     Внутренняя  форма, образ, лежащий  в основе значения или употребления слова, могут быть уяснены только на фоне той материальной и духовной культуры, в контексте которой  оно возникло.

     В. В. Виноградов

     Чтобы установить общие и различные  черты в постижении мира разными  народами и отображении этого  мира во фразеологических фондах,  необходимо сопоставить проявляющийся во фразеологизмах менталитет народов.

     Животноводство  и птицеводство, составляют особую сферу традиционной духовной культуры, насыщенную мифологическими представлениями, ритуальными формами, запретами  и предписаниями, вербальными текстами. Символика животных зависит от особых, присущих им качеств и свойств, от той роли, которую они играют в  жизни человека. Названия одних и  тех же животных в разных языках, употребленные по отношению к  человеку, подразумевают часто совершенно различные качества, характеризуют  людей иногда прямо противоположно. Одни и те же животные могут играть неодинаковую роль в жизни разных этносов и оцениваться ими по-разному. Метафорические наименования разных языков обнаруживают значительные расхождения, которые можно свести к следующим типам:

     1 – в пределах одной группы  метафоризации подвергаются разные  слова. Так названия некоторых  животных в русском языке, например: бобер, сокол, лебедушка, кот, имеют употребительные переносные значения, но не имеют их во французском. И, наоборот, дрозд в русском языке в переносном смысле не используется, в то время как французское merle образует метафорические сочетания fin merle – пройдоха  и beau merle – неприятный человек. Эту избирательность языка трудно объяснить: она даже не всегда связана с тем, насколько часто встречается то или иное животное в обыденной  жизни данного народа. Носорог одинаково экзотичен для жителей России и Франции. В русском языке это животное не имеет метафорического переосмысления, тогда как во французском rhinocéros обозначает  глупого человека.

     2 – слова с одним и тем  же прямым значением могут  иметь разные метафорические  употребления. Французское aigle метафорически обозначает великого человека: так можно назвать поэта или полководца; русское орел прилагается к храброму удалому человеку. Парень – орел! нельзя перевести: Сe gars est un aigle, а C’est un dur! – можно.

     3 – для выражения  одного  понятия метафорически могут  приспосабливаться  разные слова,  и наоборот – сходные слова  могут иметь различные метафорические  значения. Например, merle blanc— белая ворона, cheval de trompette —стреляный воробей.

     После анализа данных расхождений, мы приходим к выводу что во французском языке  метафора играет большую роль, чем  в русском при обозначении  понятий. В основе русского наименования лежит функция предмета, его назначение, в то время как в основе французского наименования – внешнее  сходство с другим, уже известным предметом.

     Одним из разрядов зоонимов являются  зоометафоры, которым присущи гендерные характеристики. Рассмотрим зооморфизмы относящиеся  к выражению профессиональной деятельности мужчины и женщины. В качестве приоритетов мужской деятельности во французском языке выступают  правопорядок и политика – vache – полицейский, доносчик; chien du comissaire – секретарь полицейского комиссара; poulet – полицейский в штатском (под этим подразумевается несколько неуважительное отношение к представителям данной профессии, что описывает их трусость, малодушие, отсутствие уверенности в себе или беззащитность птенца, если под ним подразумевается представитель правоохранительных органов, как протекция со стороны того, кого самого необходимо защищать); jeune loup –молодой честолюбивый политик. В русском языке мало лексиграфических зооморфизмов, описывающих профессиональную деятельность мужчин  : гиббон –сотрудник ГИБДД. Профессиональная деятельность женщины представлена с помощью следующих зооморфизмов во французском языке – poulette –молодая  курочка , un petit rat de l’Opera – молоденькая артистка кордебалета, фигурантка, тогда как русские единицы такого типа показывают женщину в основном как хранительницу очага, мать, жену – тигрица – женщина, способная на все ради детей; волчица – женщина, защищающая своих детей; кукушка – мать, которая бросила своих детей или отказалась от них.

     Зоометафоры, характеризующие характер и стиль  поведения  мужчины, демонстрируют, что к положительно оцениваемым  личностным качествам мужчины русская  культура относит силу, храбрость, смекалку, молодость – бык, орел, сокол, брови соболиные, очи соколиные, сам орел, а отрицательными, кроме вышеназванных считают невоспитанность, грубость, безынициативность – медведь, свинья, козел, рыба. Французский язык в мужском характере отмечает положительно оцениваемый темперамент – coq –темпераментный мужчина, rude lapin – общительный парень, а необразованность осуждается –ours .

     На  примере зоометафор, описывающих взаимоотношение мужчины и женщины, выделяются модели их поведения. Отношения мужчины к женщине в русском языке рассматриваются как поэтически возвышенные, восходящие к фольклорной традиции – селезень, утица, и как приземленно-бытовые (кот –похотливый, сластолюбивый; козёл – похотливый). Во французской культуре одной из существенных характеристик поведения мужчины является его повышенный интерес к женщине, который находит свое отражение в таких зооморфизмах, как daim –красавец мужчина; papillion , hanneton –ветреный мужчина. Однако зоонимы могут выполнять разную оценочную функцию: с точки зрения мужчин такое качество, как ветреность рассматривается как положительное, женщины же расценивают его как отрицательное. Зоометафоры, в которых подчеркивается галантность мужчины, например, un beau coq, –характеризуют  поведение мужчины скорее с женской точки зрения, тогда как сильный пол не придает большого значения этому качеству. Большое количество зоонимов, обозначающих «женщин легкого поведения»: grue; caille, sauterelle включают в себя сразу несколько характеристик: внешности, стиля поведения и профессиональной деятельности.

     Итак, мы можем заметить, что гендерный  аспект находит свое выражение не только в наличии зоонимов, описывающих  мужчину и женщину, но и в различиях  оценочных характеристик в зависимости  от того,  с точки зрения какого пола рассматривается  то или иное качество, черта, особенность характера  и поведения.

     В целом традиционный выбор зоонимов во фразеологическом фонде русского и французского языков имеет много  общего как в аспекте теории номинации, так и с точки зрения оценочной  коннотации. Наиболее частыми в употреблении являются образы коня, кота, собаки, свиньи, осла, волка и медведя.

     Первостепенное  место среди домашних животных принадлежит  лошади (коню) и в современной, и в сакральной иерархии исследуемых ареалов: С чужого коня среди грязи долой, быть на коне – чувствовать себя победителем, конь ещё не валялся – ещё ничего не сделано, ход конём – неожиданный поступок.

     Многие  периоды своего эволюционного развития человек и лошадь прошли вместе, в духовной и физической гармонии друг с другом. Мировая история  документально зафиксировала многочисленные случаи возвышенного, благодарного и  уважительного отношения хозяина  к своему коню. По свидетельству  Плиния Младшего, лошади «заседали» в  законодательных органах, как, например, конь римского императора Калигулы, который был «произведен в сенаторы и консулы» [6, с. 84].

     Культ коня, как известно, был широко распространен  у многих народов мира и занял  видное место в их духовной культуре, что подтверждается многочисленными  исследованиями этнографов, фольклористов, лингвистов и психологов. Последние, кстати, немаловажную роль отводят концепции сознательного отождествления людьми внешних черт животного и человека (в данном случае внушительные размеры, осанка, природная грация коня) [6]. Хотя с научной точки зрения данная концепция представляется весьма спорной, тем не менее она заслуживает упоминания в рамках теории антропоцентризма зооморфных фразеологических единиц. Компонент лошадь (конь) чаще всего входит в состав выражений – сравнений: здоровый как лошадь– santé de cheval (крепкое, железное здоровье, сильный); работать как ломовая лошадь– cheval à la besogne, au travail (выносливый), летит как конь(быстрый), être à cheval sur les principes — упорно придерживаться своих принципов être à cheval sur le service — быть пунктуальным в делах. Метафорическое переосмысление жизненной практики стало основой следующих выражений: Дареному коню в зубы не смотрят- changer son cheval borgne contre un aveugle; Счастье не лошадь – не везет по прямой дороге; Волк коню не товарищ; Старый конь борозды не портит; Был конь, да изъездился.

     Свинья как в русском, так и французском ареалах имеет самые негативные характеристики среди домашних животных и является символом грязи, неаккуратности (грязный как свинья – очень грязный; свинский – хамский). Основной  корпус фразеологического оформления образа свиньи посвящен открытому или косвенному осмеиванию человеческих недостатков через соотношение их с поведением этого животного к которым относится ее чрезмерный аппетит (жрет как свинья), вредность (Посади свинью за стол, она и ноги на стол), а также и другие негативные характеристики: подкладывать свинью – faire un pied de cochon à qn – подстраивать кому-либо неприятности.

     Компонент свинья занимает важное место в семантическом поле концепта «разум или его отсутствие». Через указание на свинью описывается человек необязательный, болтливый, непоследовательный, недалекий: разбираться как свинья в апельсинах – совершенно не понимать суть проблемы; свинья под дубом – о глупом, неблагодарном человеке; Гусь свинье не товарищ; Свинья борову, а боров всему городу.