Религиозные конфликты

Понятие "религиозность" можно определить как реализуемую в жизни индивида или группы архетипическую установку на трансцендирование "социального" в целях духовной самореализации ("спасения", "просветления", "духовной эволюции" и т.п.). Данное понятие представляет собой идеальный тип. В соответствии с мерой отклонения от "эталона" можно выделить три уровня религиозности (экзистенциальный, мировоззренческий и нормативно-этический), характеризуемые разной силой "концентрации" асоциальности. Субъектами экзистенциальной религиозности являются мистики; мировоззренческой - личности, способные к рефлексии своих религиозных представлений; нормативно-этической - рядовые верующие, усвоившие религиозные установки в процессе социализации. Первый уровень религиозности ориентирован на духовное развитие человека, предполагающее преодоление его социальной обусловленности, последний - на укрепление в нем общественного начала и поддержание социального порядка. Между представителями этих уровней существует извечный конфликт. С этим связана проблема дуалистичности оценок разных проявлений религиозности, исходящих из приоритета потребностей и интересов либо отдельной личности, либо общества в целом. Органическое совмещение двух этих противоположных систем отсчета - важное условие объективного анализа религиозных феноменов [12, с.127].

Исходя из данного  контекста дается общая характеристика конфронтирующих - институциональных и внеинституциональных, традиционных и нетрадиционных - форм религиозности (первые в каждой паре тяготеют к нормативно-этической, вторые - к экзистенциальной религиозности). С учетом многомерности и поливариантности религии классифицируются и описываются ее социальные функции ( легитимации - разлегитимации, регуляции - аномизации, идентификации - маргинализации, интеграции - дезинтеграции, отчуждения - компенсации, социального протеста - адаптации, социальной трансформации - социальной консервации); подчеркивается их амбивалентность, порождающая при определенных условиях напряжения, конфликты и социальные катаклизмы в обществе [21, с.9].

Но каковы бы ни были причины возникновения различных религиозных групп, проблема религиозных конфликтов всегда остро стояла перед человечеством и наиболее актуальна стала в наши дни. Последние события, террористические акты в Америке, подталкивают мировое сообщество к объединению, к началу войны цивилизованного мира с терроризмом. Но если вглядеться в эту проблеме глубже, то становится ясно что, к сожалению, война с международным терроризмом, это еще и религиозное противостояние. Известная формула о том, что у бандитов нет веры и национальности, в сознании людей срабатывает, увы, не всегда. [25, с.61].

Религиозный конфликт – это, прежде всего, конфликт человеческий, обусловленный противоречиями интересов различных социальных групп, объединенных в два или более враждебных лагеря, при условии что каждый лагерь руководствуется единой для всех его членов системой ценностей, взглядов на мир, нравственных и моральных убеждений. При этом,  каждое отдельный лагерь пытается представить субъектом конфликта не себя, а оппонента. Субъектом такого конфликта является группа людей, но объектом выступают определенные моральные нормы и ценности, относительно иерархии, которых имеются разногласия между сторонами. В принципе, поскольку не бывает людей с абсолютно одинаковыми идеалами, такие разногласия можно признать естественными, можно также в большинстве случаев и найти пути их разрешения: либо путем взаимоприобщения к ценностям друг друга, либо путем терпимости и признания права на инаковерие. Однако эти пути не всегда возможны. Препятствием разуму и доброй воле здесь лежит фанатизм [24, с.28].

Специфика религиозных конфликтов заключается в том, что они  затрагивают духовную жизнь людей, внутренний мир верующих, связанный с миром иным, божественным.

 Верующий человек все более был озабочен проблемой спасения, божественного акта, который станет наградой за праведную жизнь, достижения на Земле, за свои старания и страдания. Когда же люди, служители церкви, но все-таки – люди, начинают просто раздавать такое спасение без учета заслуг человека, а иногда  - и вопреки его действиям, просто за богатые пожертвования, в результате это и вызвало критику католической церкви, которая не то чтобы находилась в упадке, но не могла полностью соответствовать все возраставшим требованиям паствы. Одним из своеобразных выходов из этого противоречия и явилось создание и развитие религиозных братств, которое свидетельствовало о повышении религиозной активности мирян, стремившихся самостоятельно позаботится о спасении души и уменьшить страх перед мучениям, поджидавшими их в Чистилище. Еще одним ответом на религиозный вызов эпохи явилась Реформация, точнее, различного рода реформационные учения [27, с.83].

Так, например, Варфоломеевская ночь трактуется как порождение конфликта разных политических концепций королевской власти. Екатерина Медичи и Карл IX разделяли ренессансные идеи неоплатонизма, предполагающие узы всеобщей любви и единения, связывающие подданных со своим государем, вооруженным тайным, герметическим знанием законов бытия. Гугеноты являлись носителями тираноборческой традиции, согласно которой королевская власть может быть оспорена в том случае, если король плохо выполняет свои функции. Католическое большинство видело короля во главе мистического тела королевства. В условиях ожидания неминуемого конца света от христианнейшего короля ждали, что он должен выполнить Божью волю и истребить злодеев. В противном случае Париж и всю страну постигнет судьба Содома и Гоморры [16, с.107].

Активнейшее участие дворян в Религиозных войнах свидетельствует не только и не столько об изменении их экономического или социального положения, сколько эволюцией идеологии и этических норм. В частности, формированием убежденности в том, что новая форма правления, которую историки назовут позже абсолютизмом, извращает юридические традиции Франции, основанные на гармонии и доверии между королем и дворянством, королем и другими сословиями. Дворяне отстаивали право управляемых выражать свою волю, требовали гарантий от произвола. Эти идеи содержались и в дворянских требованиях на Генеральных Штатах, и в тираноборческих трактатах и памфлетах [7, с.64].

Что же касается экономических трудностей, порожденных неблагоприятной конъюнктурой, тяготами войны и недородами, то они не являлись непосредственной причиной, побудивших жителей Нанта участвовать в Лиге. Но, понимаемые как проявление Божьего гнева, они способствовали политической активности горожан. Религия предоставляла базу для совместного выступления различных слоев населения Нанта, давала достаточно для понимания целей выступления - спасение церкви через реформу государства, обеспечивала сплав сакральных и мирских целей. И все же задачи движения были в первую очередь политическими, религия лишь служила контекстом или основанием для выработки политического решения.

Исследуя соотношение понятий "социальная деструкция" и "социальный конфликт", можно понять, что деструкция предшествует конфликту (в качестве его причины или предпосылки), присутствует в конфликте (будучи характеристикой самих конфликтных взаимодействий) и есть следствием конфликта (выражаясь в ущемлении интересов одной или обеих сторон). Религиозный конфликт рассматривается при этом как социальный конфликт, возникающий либо внутри религиозного "жизненного мира", либо на стыке его с "миром" секулярным (конфликт "священного" и "светского") [21, с.10].

В определенном смысле религия  может быть понята как трансцендентальная конфликтология. Для верующих она является тем семантическим контекстом, в рамках которого происходит их восприятие, оценка и выбор стратегии решения конфликта. В этом находят свое отражение конфликтологические функции религии (интерпретации, инициации, устранения, маскировки и опосредования социальных конфликтов). Основные направления в их изучении автор раскрывает в аналитическом обзоре теоретических подходов, в рамках которых освещаются религиозность, деструкция и конфликт (марксистский, функциональный, формальный, понимающий, феноменологический, деривационный, антропологический, психоаналитический). С учетом вышеупомянутых концепций обрисовывается специфика религиозной конфликтности и деструкции [9, с.89].

Возникновение религиозных  конфликтов объясняется действием  четырех факторов: архетипического (наличием "структурных" и "антиструктурных" тенденций в развитии любой системы), культурно-исторического (мерой совпадения границ государства, этноса и вероисповедания), социетального (влиянием процессов, происходящих в социуме, на религиозную подсистему), конфессионального (спецификой самих религиозных отношений). Поскольку религиозные конфликты суть конфликты абсолютных ценностей, постольку они часто имеют хронический характер, легко провоцируемы и практически не поддаются урегулированию. Одним из путей их решения является преобразование возникших на религиозной почве "конфликтов ценностей" в "конфликты интересов",- т.е. отфильтровывание главных причин конфликта от мировоззренческого антагонизма конфликтеров. Но в случае "чистых" религиозных конфликтов требуется длительный процесс формирования новой ценности -религиозной терпимости и готовности к диалогу. [21, с.11].

Существует соотношение между  жизненными силами человека и конфликтностью в религиозной сфере. Жизненные силы человека – это о его способность поддерживать, восстанавливать или создавать новое равновесие между внешними условиями и внутренними смыслами своего существования (или иначе - как способность трансцендировать дуальность социального бытия). Учитывая это, можно допустить, что: а) существуют различные модели религиозности, характеризуемые разными способами трансцендирования социальных противоречий; б) различные модели религиозности обладают разным конфликтным потенциалом. Под моделью религиозности автор понимает интегративную характеристику религиозного сознания и поведения; устойчивый "узор" религиозных ориентаций индивида или группы. Структура модели включает три компонента: 1) мировоззренческий (формулы "добра и зла", "судьбы" и "отношения к миру"); 2) организационный (специфические особенности форм религиозной организации: церквей, деноминаций, культов, сект, богоискательства); 3) индивидуально-личностный (социальные и собственно религиозные характеристики верующих) [21, с.12].

Относительно формулы "добра  и зла" (религиозного способа разрешения фундаментального конфликта добра и зла), формулы "судьбы" (религиозного способа видения и формирования жизненного пути) и формулы "отношения к миру", т того, какова формула "добра и зла" ("разделение", "интеграция" или "индифферентность"), зависят степень религиозной толерантности и особенности проявления деструктивной формы религиозности;

- с содержанием формулы "судьбы" ("волюнтаризм", "синергизм", "фатализм") кореллирует ориентация на избегание (или пассивное претерпевание) социальных конфликтов, либо на активное участие в их разрешении;

- в зависимости от формулы "отношения к миру" ("изоляция", "адаптация", "преобразование"), можно говорить о разной частоте и остроте конфликтов верующих с неверующими и приверженцами других конфессии [13, с.38].

Относительно организационного фактора - приверженцы церквей и деноминаций характеризуются достаточно бесконфликтными отношениями с неверующими и, в то же время, высокой степенью религиозной нетерпимости; сектанты и культасты наиболее конфликтны во взаимодействиях и с "миром", и с последователями других конфессий; наконец, богоискателям свойственны наибольшая религиозная терпимость и малая вероятность конфликтов с неверующими. Очевидно, для целей данного исследования также имеет смысл фиксация социально-демографических и индивидуальных религиозных характеристик верующих: они, возможно, прямо или опосредованно влияют на уровень конфликтности своих "носителей".

По моему мнению, религиозный конфликт следует понимать как: а) конфликт интерпретаций; б) конфликт организационных форм: в) конфликт субъектов с различными групповыми и индивидуально-личностными характеристиками.

Причины возникновения и характер аномалий религиозности связываются с особенностями "типа экзистенции" человека - базового: "объектного", "субъектного", "трансцендированного" или переходного: "квазисубъектного" либо "квазитрансцендированного". Деструкция имеет место в ситуации неадекватности разделяемой человеком религиозной системы его типу экзистенции. Условно "объектному" типу соответствует нормативно-этическая, "субъектному" - мировоззренческая, "трансцендированному" – экзистенциальная религиозность [14, с.54].

Таким образом, можно  сделать следующие выводы:

а) о религиозной конфликтогенности: наиболее вероятны высокая степень религиозной нетерпимости верующих по отношению к приверженцам других конфессий и декларируемая нейтральность по отношению к неверующим;

б) о религиозном конфликтировании: наиболее вероятны низкая частота религиозных конфликтов в целом, а также тенденция к большей частоте конфликтов с неверующими, чем с приверженцами иных вероучении;

в) вследствие а) и б) можно ожидать "разрыва" между показателями религиозной конфликтогенности и конфликтирования;

г) характеристики религиозного конфликтирования предположительно кореллируют между собой.

Для каждой конфессии характерны 1-2 базовые модели религиозност, в которых можно выделить наиболее и наименее конфликтные конфессии в соответствии с их базовыми моделями религиозности.