Возрастные различия и преемственность поколений

Чтобы понять взаимоотношения старшеклассника с родителями, необходимо знать, как меняются с возрастом функции этих отношений и связанные с ними представления. В глазах ребенка мать и отец выступают в нескольких ипостасях: как источник эмоционального тепла и поддержки, без которых ребенок чувствует себя беззащитным и беспомощным; как власть, директивная инстанция, распорядитель благ, наказаний и поощрений; как образец, пример для подражания, воплощение мудрости и личных человеческих качеств; как старший друг и советчик, которому можно доверить все. Но соотношение этих функций и психологическая значимость каждой из них с возрастом меняются.

Переходный возраст – период эмансипации ребенка от родителей. Процесс этот является сложным и многомерным. Эмансипация может быть эмоциональной – насколько значим для юноши эмоциональный контакт с родителями по сравнению с другими привязанностями (дружбой, любовью), или поведенческой – насколько жестко родители регулируют поведение сына или дочери, или нормативной – ориентируется ли юноша на те же нормы и ценности, что и его родители, или на какие-то другие. Каждый из этих аспектов развития имеет свою собственную логику.

В основе эмоциональной привязанности ребенка к родителям первоначально лежит зависимость от них, причем мать в этом отношении обычно кажется детям ближе, чем отец. По мере роста самостоятельности, и особенно в переходном возрасте, эта зависимость начинает ребенка тяготить. Очень плохо, когда ему не хватает родительской любви. Но есть вполне достоверные психологические данные о том, что избыток эмоционального тепла тоже вреден как для мальчиков, так и для девочек. Он затрудняет формирование у них автономии и порождает устойчивую потребность в опеке, зависимость как черту характера. Слишком уютное родительское гнездо не стимулирует выросшего птенца к вылету в противоречивый и сложный взрослый мир.

Любящие матери, не способные мыслить ребенка отдельно от самих себя, часто не понимают этого. Но юноша не может повзрослеть, не разорвав пуповину эмоциональной зависимости от родителей и не включив своих отношений с ними в новую, гораздо более сложную систему эмоциональных привязанностей, центром которой являются не родители, а он сам. Избыток материнской ласки и положение «маменькиного сынка» начинают его раздражать не только потому, что вызывают насмешки сверстников, но и потому, что побуждают в нем самом чувство зависимости, с которым подросток борется. Чувствуя это охлаждение, многие родители думают, что дети их разлюбили, жалуются на их черствость и т.д. Но после того как критический период проходит, эмоциональный контакт с родителями, если они сами его не испортили ошибочным воспитанием, обычно восстанавливается уже на более высоком, сознательном уровне.

Рост самостоятельности ограничивает и функции родительской власти. К старшим классам поведенческая автономия, как правило, уже весьма велика. Старшеклассник самостоятельно распределяет свое время, выбирает друзей, способы досуга и т.д. В семьях с более или менее авторитарным укладом эта автономизация иногда вызывает острые конфликты.

Добиваясь расширения своих прав, старшеклассники нередко предъявляют завышенные требования, в том числе и материальные, к родителям. Во многих обеспеченных семьях дети не знают источников семейного бюджета и не заботятся об этом. Почти девять десятых опрошенных московских девяти- и десятиклассников надеются, что их желания иметь определенные вещи осуществятся, причем две трети уверены, что осуществить это желание дело родителей («купят родители»). Это высокая оценка родительской заботы, но одновременно и свидетельство иждивенческих ориентаций. Поведение и запросы этих старшеклассников уже давно автономизированы; желание приобрести ту или иную вещь совпадает с планами родителей только в 10 процентах случаев. Однако дети уверены, что их желаниям будет отдано предпочтение.

Степень идентификации с родителями в юности меньше, чем в детстве. Разумеется, хорошие родители остаются для старшеклассника важным эталоном поведения. На вопрос: «Хотели бы вы быть таким человеком, как ваши родители?» - положительно ответили свыше 70 процентов опрошенных старшеклассников. Хотели бы походить на родителей «кое в чем» - 10 процентов, ни в чем – 7 процентов и уклонились от ответа на вопрос 11 процентов ребят.

Однако родительский пример уже не воспринимается так абсолютно и некритично, как в детстве. У старшеклассника есть и другие авторитеты, кроме родителей. Чем старше ребенок, тем вероятнее, что идеалы он черпает не только из ближайшего окружения, а из более широкого круга отношений (общественно-политические деятели, герои кино и литературы, музыканты). Зато все недостатки и противоречия в поведении близких и старших воспринимаются остро и болезненно.

Больше всего старшеклассникам хотелось бы видеть в родителях друзей и советчиков. При всей их тяге к самостоятельности юноши и девушки остро нуждаются в жизненном опыте и помощи старших. Многие волнующие проблемы старшеклассники вообще не могут обсуждать со сверстниками: мешает самолюбие, да и какой совет может дать человек, который прожил так же мало, как ты? Семья остается тем местом, где подросток, юноша чувствует себя наиболее спокойно и уверенно. Отвечая на вопрос: «Чье понимание для вас важнее всего, независимо от того, как фактически понимает вас этот человек?» - большинство московских мальчиков (с 5 по 10 класс) поставили на первое место родителей (ответы девочек более противоречивы).

Однако реальные взаимоотношения старшеклассников с родителями часто обременены конфликтами и их взаимопонимание оставляет желать лучшего. При исследовании юношеской дружбы специально фиксировали, как оценивают школьники с 7 по 10 класс уровень понимания со стороны родителей, легкость обращения и собственную откровенность с ними. Оказалось, что по всем этим показателям родители уступают друзьям – сверстникам опрошенных и что степень психологической близости с родителями резко снижается от 7 к 9 классу.

Уменьшение между 14 и 16 годами роли родителей как советчиков в пользу сверстников (при этом родители склонны переоценивать свое влияние и недооценивать влияние сверстников сына или дочери) отмечают и зарубежные психологи.

Рассуждая теоретически, хорошие родители знают о своем ребенке значительно больше, чем кто бы то ни было другой, даже больше, чем он сам. Ведь родители наблюдают за ним изо дня в день на протяжении всей его жизни. Но изменения, происходящие с подростком и юношей, часто совершаются слишком быстро для родительского глаза. Ребенок вырос, изменился, а любящие родители все еще видят его таким, каким он был несколько лет назад, причем собственное мнение кажется им непогрешимым. «Главная беда с родителями – то, что они знали нас, когда мы были маленькими», - заметил 15-летний мальчик.

Понять внутренний мир другого человека можно только при условии уважения к нему, приняв его как некую автономную реальность. Самая распространенная (и совершенно справедливая!) жалоба юношей и девушек на своих родителей: «Они меня не слушают!» Спешка, неумение и нежелание выслушать, понять то, что происходит в сложном юношеском мире, постараться взглянуть на проблему глазами сына или дочери, самодовольная уверенность в непогрешимости своего жизненного опыта – вот что в первую очередь создает психологический барьер между родителями и растущими детьми.

Группу питерских девятиклассников просили, оценить себя по различным качествам (доброта, общительность, смелость, самообладание, уверенность в себе и т.д.) по пятибалльной системе, а затем предсказать, как их оценят по той же системе родители, друзья и одноклассники. После этого приглашенных в школу отцов и матерей также попросили оценить качества своих детей и предсказать их самооценки. Уже первые пробы показали, что дети гораздо точнее представляют себе, как их оценят родители, чем родители – юношеские самооценки. Наиболее вдумчивых родителей задача представить себе самооценку своего отпрыска, т.е. как бы «влезть в его шкуру», очень заинтересовала, но показалась им трудной. А некоторые родители даже не могли понять задание: «Что  значит – оценить качества сына так, как он сам их оценивает? Я лучше знаю, каков он на самом деле». Даже добросовестно пытаясь стать на точку зрения сына или дочери, некоторые родители оказались неспособными отрешиться от собственных суждений: то, что им кажется самооценкой сына, есть на самом деле родительская оценка его качеств. А ведь это значит, что самосознание ребенка, его «я», родителям неизвестно.

Дело, конечно, не в том, что дети якобы более проницательны или чувствительны, чем родители. Предсказать родительскую оценку юноше не так уж трудно, потому что она в той или иной форме неоднократно высказывалась ему прямо и косвенно. Когда девятиклассники ждут от родителей сильно заниженных, по сравнению с самооценкой, оценок по самообладанию и способности понять другого человека, это явно отражает извечные родительские сетования на невыдержанность и нечуткость детей. Юноша имел время изучить в совершенстве отношение родителей к себе. Родителям же приходится оценивать недавно возникшее, изменчивое и противоречивое юношеское «я». Но проблема не становится от этого менее острой: ложные или упрощенные представления об образе «я» сына или дочери серьезно затрудняют понимание детей.

За частными фактами стоит более общая тенденция: и родители, и дети часто неверно представляют себе оценки и самооценки друг друга. В большом американском городе, маленькой сельской общине в Канаде и шведском городке в разное время был проведен один и тот же опыт. Подросткам и юношам (13, 15-16 и 18-20 лет) и их родителям было предложено с помощью полярных прилагательных (типа «чистый - грязный», «терпеливый – нетерпеливый») описать свое и другое поколение, то, как его воспринимает другая сторона (как старшие оценивают младших и наоборот) и как отцы и дети представляют себе самооценки друг друга. Во всех трех случаях результат был один и тот же: оба поколения оценивают и себя и друг друга положительно (старших – несколько выше, чем младших); но оба поколения неверно представляют себе, как к ним относится другая сторона. Младшие ждут отрицательных оценок от родителей, а родители – от детей. Источник заблуждения ясен – это обобщение неизбежных между детьми и родителями взаимных претензий и упреков. Но это ложное обобщение существенно осложняет взаимоотношения отцов и детей.

В психолого-педагогической литературе давно дебатируется вопрос о мере сравнительного влияния на подростков родителей и сверстников. Однако на этот вопрос не может быть однозначного ответа. В переходном возрасте автономия от взрослых и значение общества сверстников растут. Общая закономерность состоит в том, что, чем хуже отношения подростка (юноши) со взрослыми, тем чаще он будет общаться со сверстниками, тем выше его зависимость от сверстников и тем автономнее будет это общение от взрослых. Но влияния родителей и сверстников не всегда противоположны. Очень часто они бывают и взаимодополнительными.

«Значимость» родителей и сверстников принципиально неодинакова в разных сферах деятельности. Наибольшая автономия от родителей и ориентация на сверстников наблюдается в сфере досуга, развлечений, свободного общения, потребительских ориентаций. По данным исследований, подавляющее большинство питерских старшеклассников предпочитают проводить досуг вне школы и вне семьи; в свои любимые занятия они охотно посвящают сверстников, реже – родителей и совсем редко – учителей. На потребительские ориентации московских старшеклассников сильнее всего влияют друзья. При опросе группы крымских старшеклассников мальчики, отвечая на вопрос, с кем они предпочли бы проводить свободное время, поставили родителей на шестое, последнее, а девочки – на четвертое место: компания сверстников для них явно предпочтительнее. Зато отвечая на вопрос: «С кем бы ты стал советоваться в сложной житейской ситуации?» - и те и другие поставили на первое место мать, на втором месте у мальчиков оказался отец, у девочек – друг (подруга). Иначе говоря, с друзьями приятно развлекаться, делиться переживаниями, но в трудную минуту лучше обратиться к маме…

Таким образом, следует говорить не об уменьшении влияния родителей, а о качественных сдвигах, обусловленных усложнением деятельности и дифференциацией отношений старшеклассников. Эффективность воспитательных усилий семьи стоит в прямой зависимости от того, насколько сами родители учитывают эти сдвиги.

Из всего выше сказанного можно сделать вывод, что существует два вида различий между взрослыми и подростками: возрастные и межпоколенные. Эти понятия нельзя смешивать, между ними существует принципиальная разница. Наиболее ярко различия проявляются в переходном возрасте, когда подросток ощущает потребность в эмансипации от контроля и опеки родителей.

Семья – это мир где происходит формирование личности ребенка. И от того, в каких условиях ребенок живет и воспитывается, зависит его характер, мировоззрение, дальнейший жизненный путь. Практически нет ни одного социального или психологического аспекта поведения подростков и юношей, который не зависел бы от их семейных условий в настоящем или в прошлом. Большое влияние на личность подростка оказывает также стиль его взаимоотношений с родителями. Ребенок, лишенный сильных и недвусмысленных доказательств родительской любви, имеет меньше шансов на высокое самоуважение. Наилучшие взаимоотношения старшеклассника с родителями складываются обычно тогда, когда родители придерживаются демократического стиля воспитания.

По данным исследований родители являются для подростков предметом для подражания, дети ждут от родителей понимания и поддержки, но родителям трудно понять меняющуюся на глазах психологию своего ребенка в период переходного возраста. Родители и дети часто неверно представляют себе оценки и самооценки друг друга. Отсюда и проистекает извечный конфликт между поколениями. Свести его к минимуму возможно, приняв еще не до конца сформировавшуюся личность подростка как некую автономную реальность, увидев в собственном сыне или дочери равноправного человека, а не предмет опеки и заботы.

Личностный подход в воспитании старшеклассников

Личностный подход в воспитании - не просто учет индивидуальных особенностей учащихся, отличающих их друг от друга. Это, прежде всего последовательное всегда и во всем отношение к ученику как к личности, как к ответственному и само сознательному субъекту деятельности. Юность - период завершения формирования личности. Но нельзя забывать, что старшеклассники уже являются личностями, часто весьма яркими и своеобразными.

Р. Г. Гурова провела несколько массовых (почти 23 тысячи человек) социологических опросов выпускников средней школы 1964-1973 гг. и сопоставила свои результаты с аналогичными данными дореволюционных, зарубежных и более ранних, относящихся к 1920-1930-м годам советских исследований. В свете этих данных сегодняшние советские старшеклассники выглядят не только значительно более культурными и образованными, но и более оптимистичными, уверенными в себе и своем будущем и социально активными, чем их зарубежные сверстники (или школьники прошлых поколений). Например, выпускники 1926 г., опрошенные П. Н. Ко-лотинским, на вопрос "Что бы мне в жизни хотелось иметь больше всего?" на первое место (63 процента всех ответов) поставили материальные блага. Выпускники 1969 г., отвечая на тот же вопрос, гораздо чаще выражают желание обладать социально ценными человеческими качествами или выдвигают на первый план определенные общественные ценности ("мир во всем мире")