Психологические особенности чувства стыда

7. АНАЛИЗ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ  МЕТОДОВ РАБОТЫ С ЧУВСТВОМ  СТЫДА

Индивид может защищаться от болезненного чувства  вины или позволить себе переживать угрызения совести и сожаление. С переживанием вины все равно  нужно сталкиваться об этом много  написано в психоаналитической литературе. 
 Гораздо меньше написано о том, как справляться с болезненным переживанием стыда, следующим за предъявлением себя публике; однако часто говориться, что способов немного или они неэффективны Lewis [39]; Lowenfeld [21]).

Более того, завершив движение к объектному нарциссизму, индивид тут же избавится  от стыда. Льюис [31] описал одну типичную форму: избегание аффекта и наблюдение за собой с третьей позиции (стороннего наблюдателя). Постоянное поддержание  состояния объектного нарциссизма  не допускает переживания движения в сторону объектного нарциссизма  и, таким образом, ведет к отсутствию стыда: это и есть бесстыдство. 
 Движение к объектному нарциссизму, как было предложено, подчиняет всю личность человека (в том числе и психический аппарат) и замещает спонтанно направленное осознание, стереотипной  деятельностью. В детстве самовыражение приводит к родительской боли, поэтому не удивительно, что появились и были внедрены в социум методы противодействия. Они включают в себя смирение, поиск утешения, лицемерие, лживость, игнорирование и попытки спрятаться. 
 Смирение изначально понималось как уничтожение жизнеспособности и силы (жизненной силы). Переживание, сопровождающее появление на публике, иногда описывается расхожим выражением «Я чуть не умер!» Смирение было особой религиозной практикой отказа от собственного Я и тела путем отрицания себя и самодисциплины, часто сопровождаемого аскетическим образом жизни причинением себе страданий и боли. В дополнение к лежащим на поверхности мазохистическим чертам, можно говорить об активном воспроизведении детского опыта: ребенок, контролирующий и отказывающийся от своих импульсов и влечений перед лицом насильственных родительских требований. 
 Общественная жизнь подразумевает, что индивид подчиняется группе и сдерживает свои индивидуальные и личные побуждения. Манеры, обычаи и ритуалы помогают индивиду, однако их недостаточность корректируется лицемерием. Фрейд верил, что социальные связи в большей степени поддерживаются лицемерием, а не виной [31]. Однако, «ложь во благо» при социальном лицемерии может оказаться недостаточным средством для поддержания равновесия  и защиты Я, и перерасти в откровенную лживость.  Угроза обнажить перед социумом свои глубоко личные действия, и есть великая сила шантажа. Этот шантаж может быть обнаружен на психическом уровне, как плата за мысли и действия, покрывающие и искажающие переживания личности. На самом деле большая часть психической энергии некоторых пациентов тратится на ориентацию потоков лжи и пропаганды на самих себя, чтобы избежать внутреннего обнажения. 
 Общий протест для нарциссически уязвимых пациентов, высказываемый аналитику «Я не желаю это знать!» Эта «неосведомленность» Pressman, [48] отличается от «отрицания». Она отражает намеренное поведение, которое подобно действиям страуса, прячущего голову в песок, или ребенка, говорящего: «Я тебя не вижу, поэтому и ты меня не видишь». Человек чувствует, что признать какой-либо факт будет для него чрезмерным, и занимает позицию «даже если я знаю что-то, если я не скажу об этом, и буду вести себя так, как будто ничего нет, то я могу не принимать это в расчет». Такой психический процесс может быть развит далее или вторично скрыт. 
 Само по себе скрывание, описанное ранее, остается последней возможностью справиться со стыдом. Эти процессы связывает то, что они охватывают не отдельное действие, а всю личность целиком. Например, один пациент стыдился признать, что он живет на съемной квартире, объяснив это в понятиях статуса, но также выяснилось, что он хотел скрыть свой возраст, 26 лет, и единственное объяснение, которое мы смогли обнаружить, то, что это был он и он просто не хотел, чтобы кто-то об этом знал. Прятание предотвращает болезненное чувство дискомфорта, затруднения и всеобемлющего самосознания. Часто говориться о том, что стыд и желание спрятаться ассоциируются с обнажением (показом себя) на публике людьми, с которыми индивид идентифицирует себя. 
 

ГЛАВА 3. ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ СТЫДА И ВИНЫ У  ЛИЦ С РАЗЛИЧНЫМИ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИМИ ХАРАКТЕРИСТИКАМИ

На выборке испытуемых (140 человек), представленной двумя возрастными  группами (18-25 и 45-68 лет) при помощи ряда методик (методика изучения самоотношения  В. В. Столина, «Шкала тревожности» Дж. Тейлора, а так же специально разработанная  авторская анкета) рассматриваются  особенности переживания чувств вины и стыда в зависимости  от пола, возраста, показателей личностной тревожности, самоотношения личности, дистанции взаимодействия и фактора  анонимности. Проведенное исследование позволило выявить существенные различия переживания вины и стыда  между мужчинами и женщинами, представителями старшего и молодого поколений, а так же респондентами  с различными характеристиками личности. Материалы, представленные в статье, имеют теоретический интерес  и практическую значимость для осуществления  воспитательной, психопрофилактической  и коррекционной работы с неблагоприятными психологическими состояниями личности. Ключевые слова: стыд, вина, личностная тревожность, самоотношение, дистанция  взаимодействия.

Одна из существенных социально-психологических  проблем, имеющих 

теоретическое и практическое значение – это проблема регуляции  поведения 

человека в обществе. Чувства  вины и стыда являются универсальными регуля-торами социального поведения  в различных культурах, определяющими  методы и способы воспитания, наказания  и поощрения, взаимодействия между  членами общества.

В науке существует множество  подходов к исследованию переживания  вины и стыда, общим для которых  является то, что в них рассматривается  социально-психологическая природа  данных феноменов, их связь с социокультурными детерминантами и морально-нравственным развитием личности человека.

При изучении особенностей переживания  вины и стыда я опиралась на следующие концепции и определения. Традиционно, стыд рассматривается  как ориентация на внешнюю оценку (стыдно то, что видно), а вина как  ориентация на самооценку, когда невыполнение нормы вызывает у индивида самообвинение [51]. Таким образом, чувство вины возникает  в ситуации анонимности, а чувство  стыда – в ситуации, когда о  проступке известно не только человеку его совершившему, но и окружающим.

Анализируя самоотношение  как выражение смысла «Я» для  субъекта, В.В. Столин связывал переживание  чувств вины и стыда с внутренней конфликтностью и самообвинением [54]. Вина, определяемая им в качестве феномена раскаяния, представляет собой один из шести процессов самосознания, запускаемых конфликтным смыслом  в результате совершения поступка. Вина может выступать вариантом  осмысления противоречия, конфликтного смысла, заключенного в поступке.

Согласно теории отношений  В. Н. Мясищева, в процессе развития человека как индивида и элемента общества имеет место расширение его взаимодействия с социальной средой, стимулирующей и регулирующей совершаемые действия. Вина и стыд выступают как этические критерии поступков человека, приводящие к  образованию оценочных отношений.  Источником нарушений в личности являются общественные, производственные, социально-бытовые, семейные, личные и другие коллизии, переживаемые человеком. Последствиями некоторых из них могут быть чувства вины и стыда, возникающие в результате нарушения человеком личных и общественных правил и норм [52].

Повседневный опыт и теоретические  соображения указывают на то, что  нередко переживание стыда и  вины проходит на фоне переживания  других эмоциональных состояний, в  том числе и тревожности. Некоторые  исследователи считают тревожность  родовым понятием, а страх, стыд и  вину – его частными модальностями, трактуя страх как объективную, стыд – как социальную, вину –  как моральную тревожность [51]. Таким  образом, можно сказать, что чувства  вины и стыда неразрывно связаны  с тревожностью и вместе они оказывают  непосредственное влияние на психологическое  состояние человека.

Интерес к функциям чувств вины и стыда, в том числе к  регулятивной, особую значимость приобретает  в период кардинальных перемен, сутью  ко-торых является переустройство всей системы общественных отношений. Современный  этап развития российского общества характеризуется социальным расслоением, обострением межнациональных конфликтов, ростом преступности, внедрением в  массовое сознание культа силы и насилия, эгоизма и эгоцентризма.

В связи с вышесказанным  было принято решение изучить  социально-психологические особенности  переживания чувств вины и стыда  в различных ситуациях социального  взаимодействия.

Целью моей работы является исследование социально-психологическихособенностей  переживания данных чувств, а именно: исследование половозра- стной специфики  переживания вины и стыда; определение  взаимосвязи прояв- ления вины и  стыда с показателями тревожности  и самоотношения личности; изучение интенсивности переживания чувств вины и стыда в зависимости  от дистанции отношений (близкая, средняя, дальняя) и в зависимости от сложив- шейся ситуации – знают или  не знают окружающие о совершенном  проступке.

При проведении исследования я использовала следующий инструментарий: методика изучения самоотношения В. В. Столина, «Шкала тревожности» Дж. Тейлора [53; 55]. Кроме того, была разработана  авторская анкета, позволяющая выявить  закономерности и глубину проявления вины и/или стыда в межличностных  и социальных отношениях, различающихся  по величине дистанции. Отношения близкой, средней и дальней дистанции  были представлены соответственно ситуациями семейного, профессионального и  общественного взаимодействия. Каждый пункт анкеты состоял из двух позиций: в первой рассматривалась ситуация совершения респондентом проступка, предполагающая, что об этом проступке никому не известно. Во второй позиции та же ситуация предполагает осведомленность социального  окружения о проступке.

Полученные результаты эмпирического  исследования обрабатывались с помощью  методов описательной статистики. Достоверность  различий опреде- лялась с помощью  критерия согласия Пирсона. Корреляционный анализ был выполнен с помощью  метода линейной корреляции.  

Итак, первая задача исследования состоит в определении половозраст- ной специфики проявления чувств вины и стыда. В результате было выявлено, что женщины склонны в большей  степени, чем мужчины испытывать чувства стыда и вины совершая проступки. Например, в ситуациях  близкой дистанции (сфера семейного  взаимодействия) женщинам, по сравнению  с мужчинами, в большей мере свойственно  переживать вину, когда они обидят близкого чело- века (35% женщин и 10% мужчин) (χ2=46,09 при p≥0,01) (Гистограмма 1)., а стыд – когда они не помогли близкому человеку, хотя оказание такой помощи было в их силах(65% мужчин и 32%женщин) (χ2=31,79 при p≥0,01), когда об- манули близкого человека, друга, а он узнал об этом (57% мужчин и 27% жен- щин) (χ2=29,05 при p≥0,01), и когда не сдержали обещания, данного  близкому человеку (57% мужчин и 28% женщин) (χ2=16,20 при p≥0,01) (Гистограмма 2).

Это может быть связано  с более высокой склонностью  женщин к сопереживанию, интроекции мнений других людей. Традиционно считается, что женщины более эмоциональны, разговорчивы и уступчивы, тогда  как мужчины рациональны и  не склонны демонстрировать окружающим свои чувства. В свя- зи с этим можно  предположить, что, даже переживая вину и стыд в случае со- вершения проступка, мужчины склонны скрывать или  даже вытеснять их.

По результатам исследования возрастной специфики переживания  вины и стыда можно сказать, что  люди старшего поколения в большей  степени склонны переживать вину и стыд, нежели люди молодого поколения. Более наглядно это проявляется  в ситуациях, связанных с обманом  близкого человека (55% старшего поколения  и 20% молодых людей) (χ2=23,85 при p≥0,01) (Гистограмма 3), с невыполнением обещания, данного  близкому человеку (66% старшего поколения  и 18% молодых людей) (χ2=35,8 при p≥0,01), когда  они забыли оплатить проезд и вспомнили  об этом выйдя из автобуса (63% старшего поколения и 14% молодых людей) (χ2=40,67 при p≥0,01), а так же в ситуации сокрытия случайной порчи важных документов, от которых зависит судьба коллеги (60% старшего поколения и 28% молодых людей) (χ2=31,27 при p≥0,01).

Более выражено переживание  стыда у представителей старшего поколе-ния в ситуациях, когда  в гостях разбили дорогую вещь, но скрыли это (68% старшего поколения  и 30% молодых людей) (χ2=27,55 при p≥0,01), когда в разговоре с коллегами  их шутка оказалась неуместной и  им сделали замечание (60% старшего поколения  и 25% молодых людей) (χ2=21,82 при p≥0,01), когда в споре с коллегой, они  публично оскорбили его (67% старшего поколения и 24% молодых людей) (χ2=33,33 при p≥0,01), а так же в ситуации, когда они не усту- пили место  в автобусе пожилому человеку и им сделали замечание другие пассажиры (66% старшего поколения и 30% молодых  людей) (χ2=24,13 при p≥0,01)

Тот факт, что люди старшего поколения в большей степени  склонны исспытывать чувства  вины и стыда, нежели люди молодого поколения можно объяснить тем, что взрослый человек является более  социально зрелой личностью, больше склонен принимать ответственность  за совершаемые поступки и их последствия. Заметим так же, что воспитание молодого поколения проходило в  период социально-экономического кризиса  – период девальвации морально-нравственных идеалов, размытости ценностей и  зарождения новых общественных норм и правил, поступая в соответствии с которыми молодые люди не чувствуют  вины и стыда в отличие от представителей более старшего поколения.

Вторая задача исследования заключалась в выявлении взаимосвязи  пере

живания вины и стыда с  показателями тревожности и самоотношения  лично-

сти.

По результатам исследования было установлено, что чем более  высокие показатели тревожности  обнаруживаются у испытуемых, тем  более значимо для них мнение родителей, родственников, друзей, то есть близких людей, а так же соседей  и незнакомых чужих людей.

Так же были обнаружены взаимосвязи  в проявлении интенсивности вины и стыда с показателями самоотношения (по методике изучения самоотношения  В. В. Столина) и личностной тревожности (по «Шкале тревожности» Дж. Тейлора). Следует  указать, что чем в большей  степени респонденты склонны  испытывать чувства вины и стыда, тем выше у них показатели личностной тревожности (k=0,79, p≤0,05), внутренней конфликтности (k=0,83, p≤0,05) и чувства самообвинения (k=0,77, p≤0,05), тем ниже уровень самоуверенности (самоуважение и уверенность в  себе) (k= -0,69, p≤0,05), саморуководства (представление  о том, что источником активности касающейся деятельности и личности человека является он сам) (k= -0,74, p≤0,05), отраженного самоотношения (ожидаемое  отношение других) (k= -0,78, p≤0,05), самоценности (ценность собственного «Я») (k= -0,67, p≤0,05), самопринятия (отношение к себе) (k= -0,69, p≤0,05) и самопривязанности (привязанность  к своему «Я») (k= -0,81, p≤0,05). Таким образом, психологический портрет человека, склонного испытывать вину и стыд с высокой степенью интенсивности, может выглядеть следующим образом: это человек отличающийся неудовлетворенностью собой и своими возможностями, плохой саморегуляцией, недооценкой своего «Я», наличием тревожно- депрессивных состояний, сопровождаемых переживанием вины и стыда.

Третьей задачей  исследования был анализ особенностей переживания  чувств вины и стыда в зависимости  от дистанции взаимодействия. На- помню, что в разработанной анкете, направленной на выявление закономерностей и  глубины проявления вины и стыда  были представлены ситуации взаимодействия, различающиеся по величине дистанции  – близкой, средней и дальней, которым соответствуют семейные, профессиональные и обществен- ные  отношения.