Эффективность групповой деятельности

     Другими словами, если все же говорить об эффективности  групповой деятельности как о  психологическом понятии и социально-психологическом  показателе жизнедеятельности реально  функционирующего сообщества, то ее оценка попросту невозможна без учета, с  одной стороны, результативности групповой  деятельности (кстати, подобный анализ вряд ли можно считать в содержательном плане именно психологическим по своей сути), а с другой — психологических  особенностей процесса взаимодействия членов группы, а также актуальных и последующих характеристик межличностных отношений в сообществе в связи с осуществляемой и осуществленной ранее групповой активностью. Именно поэтому понятие "эффективность групповой деятельности" в современной психологической литературе связывают не только и даже не столько с таким показателем, как "результативность", сколько с другими, именно социально-психологическими показателями жизнедеятельности конкретной общности: уровень ее социально-психологического развития, социально-психологический климат, ценностные ориентации, групповые нормы и т. п.

     Как совершенно справедливо отмечает Г. М. Андреева, проблема групповой эффективности  тесно связано с групповой  динамикой, поскольку, "все динамические процессы, происходящие в группе, обеспечивают определенным образом эффективность  групповой деятельности"626. Напомним, также, что в рамках концепции групповой динамики результативность или продуктивность групповой деятельности рассматривается как неразрывно связанная с особенностями межличностных отношений в сообществе и, более того, напрямую опосредствуется ими. Понятно, что по-настоящему эффективной как в плане решения тех или иных предметных задач, так и в плане личностного развития и самореализации членов группы, с данной точки зрения, может быть только группа высокого уровня развития, в том числе и типа команды.

     Справедливость  такого подхода была подтверждена результатами целого ряда исследований в сфере  организационной психологии, направленных на выявление признаков, которыми характеризуются  эффективные группы. На основании  экспертного анализа огромного  объема эмпирических данных к ним  были отнесены следующие:

     "Цели. Они абсолютно ясны всем членам группы и в значительной степени разделяются ими, то есть с ними согласны и их поддерживают все члены группы.

     Коммуникация. Она эффективна и включает в себя как чувства, так и содержательные моменты, например, информацию, связанную с задачей.

     Лидерство. Оно не принадлежит формальному лидеру, а широко разделяется и осуществляется всеми членами группы. Группа придерживается участвующего стиля. ...

     Влияние. Влияние в группе смещается на рациональной основе, такой как информация или компетентность.

     Конфликт. Конфликт рассматривается как естественное следствие увлеченности делом. Отсутствие конфликта породит тревогу, поскольку будет означать недостаточную степень участия. Конфликт открыто выражается и разрешается, он рассматривается как позитивный источник более высококачественных решений.

     Принятие  решений. В целом решения принимаются на основе открытых дебатов, хотя процессы корректируются в соответствии с характером решения и его последствиями или важностью для членов группы. Если обратиться за примером к тренингу, то большинство участников примут как должное то, что тренер в одиночку принимает решение отложить перерыв на 15 минут. Впрочем, они совсем иначе отнесутся к решению продлить занятие на 2 часа!

     Межличностные отношения. Подчеркивается их важность для группового единства. Каждый отдельный член группы одинаково ценен своим уникальным вкладом в общее дело.

     Мониторинг  и обзор. Групповая работа и процессы подвергаются непрерывному мониторингу и регулярному обзору. Оценка эффективности является показателем работы группы".

     Легко заметить, что практически все  перечисленные характеристики и  в номинальном, и в содержательном планах относятся как к продуктивности группы, так и к межличностному взаимодействию в ней. Причем, как считает известный специалист в области организационной психологии и психологии менеджмента Дж. Стюарт, "этот список признаков годится для любой группы. Это может быть обучающаяся группа, рабочая команда, команда управления или вся организация. Он обеспечивает основу для выявления слабых мест в работоспособности группы. При повышении эффективности целью будет создание перечисленных признаков в рассматриваемой группе". Все перечисленные признаки в полной или, во всяком случае, в значительной степени присущи именно группам, достигшим четвертой стадии групповой динамики. Д. Стюарт следующим образом описывает специфику таких групп в организационном контексте: "На этой (четвертой — В. И., М. К.) стадии существует значительное доверие всех членов группы друг к другу, что выражается в усиленном использовании отдельных работников, пар и подгрупп, которые работают на достижение общего результата. Кроме того, члены группы будут чрезвычайно привержены общему делу, и в группе будет поддерживаться экспериментирование. Для этого характерна высокая степень взаимозависимости внутренних групповых отношений. С точки зрения задачи, круг работ оказывается хорошо определенным, развита функциональная компетентность, а сотрудничество является нормой. Группа обнаруживает высокую эффективность в решении проблем и, таким образом, способна справиться с любым необходимым изменением. В целом в группе и среди ее членов присутствует выраженная ориентация как на решение задачи, так и на человеческий фактор"628. Собственно говоря, высокая эффективность групповой деятельности, обусловленная тем, что на четвертой динамической стадии группа представляет собой целое, которое больше простой суммы его составляющих, является тем самым выигрышем, который с лихвой окупает серьезные материальные и временные затраты, связанные с созданием команд в организациях.

     Отдавая должное подходам к оценке групповой  эффективности, разработанным в  рамках теории групповой динамики, Г. М. Андреева отмечает, что "принятие принципа совместной деятельности в  качестве важнейшего интегратора группы диктует определенные требования к  изучению эффективности. Она должна быть исследована в контексте  конкретной содержательной деятельности группы и реальных отношений, которые  сложились на каждом этапе развития группы". Как и представители  школы групповой динамики, Г. М. Андреева напрямую связывает эффективность  групповой деятельности с уровнем  группового развития: "Логично предположить, что группы, находящиеся на разных стадиях развития, должны обладать различной эффективностью при решении  различных по значимости и трудности  задач. Так, группа, находящаяся на ранних этапах развития, не в состоянии  успешно решать задачи, требующие  сложных навыков совместной деятельности, но ей доступны более легкие задачи, которые можно как бы разложить  на составляющие. Наибольшую эффективность от такой группы можно ожидать в тех случаях, когда задача в минимальной степени требует участия группы как целого. Следующий этап развития группы дает больший групповой эффект, однако лишь при условии личной значимости групповой задачи для каждого участника совместной деятельности. Если все члены группы разделяют социально значимые цели деятельности, эффективность проявляется и в том случае, когда решаемые группой задачи не приносят непосредственной личной пользы членам группы. Возникает совершенно новый критерий успешности решения группой стоящей перед ней задачи — это критерий общественной значимости задачи. Он не может быть выявлен в лабораторных группах, он вообще возникает лишь в системе отношений, складывающихся в группе на высшем уровне ее развития".

     При всей справедливости приведенных соображений, трудно согласиться с последним  утверждением Г. М. Андреевой. Как показывает практика, в определенных ситуациях (как правило, связанных с экстремальными обстоятельствами — террористическими  актами, стихийными бедствиями и т. п.) высокоэффективными могут оказаться  действия совершенно случайных, стихийно сформировавшихся групп. Наиболее ярким  примером такого рода являются действия группы пассажиров одного из рейсов захваченных  террористами 11 сентября 2001 г., сумевших ценой собственной жизни предотвратить  падение самолета на Вашингтон. Вполне понятно, что способность к кооперации и эффективность групповых действий в такого рода ситуациях определяется целым рядом факторов как собственно социально-психологического, так и личностного характера, однако не вызывает сомнений, что общественная значимость стоящей перед группой задачи играет среди них не последнюю роль.

     Однако  подчеркнем еще раз, в целом как  с точки зрения концепции групповой  динамики, так и с точки зрения стратометрической концепции, эффективность групповой деятельности во многом определяется уровнем группового развития. В этой связи практический социальный психолог, профессионально работая с конкретным сообществом, должен располагать адекватными критериями оценки эффективности групповой деятельности уже хотя бы потому, что этот показатель является интегральным и при этом необходимым для ответа на вопрос об уровне социально-психологического развития группы.

     3. Структура и процессуальные характеристики эффективной деятельности

     Совместная  деятельность относится к отдельным  актам общения [10], а следовательно, ее структура и процессуальные характеристики могут быть определены по таким косвенным признакам, как, например, циклы общения. Цикл начинается с выявления задачи, которая возникает в ходе взаимодействия, и завершается согласованием индивидуальных решений. Последовательность циклов весьма лабильна и направляется самим ходом выполняемой совместной деятельности. При такой интерпретации деятельность редуцируется к общению, которое, в свою очередь, описывается в терминах совместной деятельности. На экспериментальном уровне ситуация упрощается: объединение индивидов в группу для решения какой-либо задачи автоматически приводит к интерпретации всех дальнейших результатов как получаемых “совокупным субъектом деятельности”.

     Итак, в целом ряде работ общение  рассматривается в качестве фактора, порождающего и определяющего содержание и процесс совместной деятельности.

     Структура совместной деятельности определяется через структуру и формы взаимодействия ее участников. Части авторов взаимодействие определяется и оценивается через  показатели общения, у другой — является элементарным актом в структуре  совместной деятельности, а у третьей  — вообще не входит в структуру совместной деятельности, осуществляясь в ситуации совместной деятельности по поводу нее.

     Так, Я. Яноушек [26] делает акцент на выделении особенностей качественного взаимодействия партнеров в процессе решения задачи. Такими особенностями, по его мнению, являются выраженность взаимодействия и его содержательность, оцениваемые на основании количественного и качественного анализа реплик членов группы. “Вербальное взаимодействие” выступило предметом анализа у А. В. Беляевой [2]. Е. В. Цуканова [22] исследовала влияние изменения условий протекания совместной деятельности на динамику “коммуникативного взаимодействия”. Н. М. Полуэктова и Б. В. Тихонов [15] анализировали влияние некоторых характеристик взаимодействия (таких, как четкость и гибкость распределения ролей) на производительность совместной мыслительной деятельности.

     В. Я. Ляудис считает уточнение содержания категорий учебного взаимодействия и совместной деятельности одной из центральных задач своей работы. При этом место и функции взаимодействия определяются пониманием совместной деятельности: “Совместной деятельностью мы называем акты обмена действиями, операциями, а также вербальными и невербальными сигналами этих действий и операций между учителем и учениками и между самими учащимися в процессе формирования деятельности. Эти акты связаны как с содержанием самой деятельности, так и с процедурами взаимодействия между участниками обучения. Акты обмена действиями перестраиваются и изменяются в объективной логике становления внутренних регуляторов усваиваемой деятельности и направлены на построение механизмов самоуправления способами предметной деятельности, личностными позициями и нормами общения и взаимодействия между участниками процесса обучения” [11]. При этом взаимодействие включается в процесс совместной деятельности как ее элементарная единица; выступает в качестве одной из целей совместной деятельности; нормы взаимодействия рассматриваются как предмет совместной деятельности, а формы взаимодействия — как ее средства.

     А. С. Чернышев [23] обсуждает вопрос о  детерминации особенностей и структуры  взаимодействия в группе межличностными отношениями, а Э. И. Маствилискер [12] — обратное влияние самого взаимодействия субъектов на складывающиеся между ними отношения.

     Из  перечисленных работ видно, что, несмотря на неоднозначность трактовки  сущности взаимодействия и его места  в структуре совместной деятельности, ему придается особое значение. Так, А. Л. Журавлев прямо указывает на взаимодействие как на “существенную  особенность структуры совместной деятельности, ее основной отличительный  признак по сравнению с индивидуальной деятельностью” [19; 27]. Определяя взаимодействие как “систему действий, при которой  действия одного человека или группы лиц обусловливают определенные действия других, а действия последних, в свою очередь, определяют действия первых”, он отмечает, что “структура совместной деятельности фактически складывается, функционирует и развивается  именно через взаимодействие между  отдельными ее участниками” [19; 27].

     Взаимосвязанность понимается как характеристика структуры  совместной деятельности.

     Если  А. Л. Журавлев рассматривает взаимосвязанность  в качестве одного из признаков совместной деятельности [19], то Н. Н. Обозов выбирает ее в качестве основной и исходной характеристики совместной деятельности. Поэтому в его классификации  типу взаимосвязанности (изолированность, предполагаемая взаимосвязанность, взаимосвязанность  по типу “молчаливого соприсутствия”, по типу “влияния и взаимовлияния”, активная взаимосвязанность, коллективистская взаимосвязанность) ставится в соответствие вид совместной деятельности [14].