Система с преобладающей партией
также предполагает однополюсную концентрацию
властных ресурсов у одной партии, сосредоточившей
в своем ведении контрольный пакет голосов.
Однако на этом сходство с системой с партией-гегемоном
исчерпывается. Водораздел между ними
– кардинальная разница в подходах к правовой
институционализации партий: в рамках
системы с преобладающей партией имеет
место формальное соблюдение равенства
их статуса, а различие в их политическом
весе обеспечивается за счет иных факторов
(исторически сложившегося расклада сил,
устойчивой политической конъюнктуры).
Дополнительными институциональными
факторами, обеспечивающими устойчивость
такой системы, являются наличие парламента
с обширными полномочиями в сочетании
с относительной молодостью института
политических партий (Индия, Япония).
В рамках двухпартийной системы
преобладание двух крупных партий, сочетающихся
с чередованием их у власти (США, Великобритания,
Новая Зеландия), создание новых политических
партий, как правило, не сопряжено с какими-либо
трудностями. Однако фактически состоявшийся
между двумя партиями раздел электорального
пространства лишает третьи партии реальных
прав на доступ к властным ресурсам. В
этих условиях публично-правовая составляющая
в нормативном регулировании партий незначительна:
их создание, деятельность и участие в
избирательном процессе в основном регулируются
внутренними корпоративными нормами.
Правовые нормы, регулирующие деятельность
политических партий, не систематизированы,
во многом основаны на исторически сложившихся
традициях и свойственных англо-саксонской
правовой системе судебных прецедентах.
Характерно, что бесспорное
лидерство двух партий, как правило, ориентирует
законодателя на достаточно либеральный
подход к вопросам создания и регистрации
«третьих партий».
В странах с системой умеренного
плюрализма (от трех до пяти ведущих партий)
значимость правового регулятора резко
возрастает, соответственно вопросы деятельности
партий (особенно в аспекте их участия
в выборах) регулируются более предметно:
либо законодательством о выборах (Франция,
Италия, Бельгия, Испания), либо отдельным
законом (ФРГ). Как правило, в странах с
системой умеренного плюрализма (Португалия,
ФРГ) в достаточной степени подробно разработаны
правовые нормы, направленные на пресечение
организаций, идеология и деятельность
которых сопряжена с проявлениями политического
и религиозного экстремизма. В совокупности
они обусловливают невысокую сегментацию
политического пространства.
В противоположность системе
умеренного плюрализма особенностями
системы поляризованного плюрализма (Финляндия,
Италия, Казахстан, Украина, Румыния) являются
поляризация политических сил, их фрагментация
и высокая сегментация по основным составляющим
политического спектра. Как правило, эту
систему отличает билатеральный (двусторонний)
характер политической оппозиции, преобладание
центробежных тенденций над центростремительными,
наличие партий с четко выраженной антисистемной
ориентацией. Вместе с тем, в рамках этой
системы уже существует разделение на
партиилидеры и партии-аутсайдеры, процесс
межпартийного взаимодействия имеет относительно
стабильный характер, хотя определенность
основных ролевых функций (правящая партия,
левая оппозиция, правая оппозиция и так
далее) сочетается с частой сменой коллективных
политических субъектов, оспаривающих
друг у друга лидирующие позиции в определенном
участке политического пространства.
В условиях партийной системы
поляризованного плюрализма законодатель
обычно сталкивается с насущной потребностью
создания правовых предпосылок к укрупнению
политических партий. В плане законотворчества
это выражается в разработке специальных
норм, определяющих статус, права и обязанности
политических партий, более четком и предметном
определении юридических критериев, отграничивающих
оппозиционную активность от экстремистской
деятельности, в установлении специальных
запретов на создание партий по этническому,
профессиональному, религиозному признаку.
Атомизированная система в
классификации Джованни Сартори представляет
остаточный класс для обозначения той
точки отсчета, где количество партий
уже не играет никакой роли, так как партийная
система все равно находится в нефункциональном
состоянии. Такая система характеризуется
раскладом сил, при котором изменение
позиций одной партии не способно оказать
значительного влияния ни на другие партии,
ни на общую динамику политического процесса.
Атомизированный характер партийной системы
определяется, с одной стороны, слабой
зависимостью партий друг от друга, а с
другой – их изолированностью от властных
отношений и социально-экономических
процессов.
Как правило, атомизированная
партийная система имеет место в условиях
перехода от авторитарного режима к режиму,
построенному на основе состязательности
политических сил, когда политические
механизмы, регулирующие процесс межпартийного
взаимодействия, еще не созданы. В конституционно-правовом
плане система характеризуется сочетанием
признания многопартийности и политического
многообразия с неразвитостью институтов
политического представительства, отсутствием
требований к минимальной численности
и масштабу деятельности партий, что не
позволяет выявить реальные и мнимые политические
величины. Нередко в состоянии атомизации
партийной системы общество находится
после отстранения от власти партии-гегемона
(Россия, страны СНГ и Балтии, страны Восточной
Европы в конце 1980-х – начале 1990-х годов)
или апартийного режима личной власти.
Развитие партийной системы
современной России в рамках предложенной
Сартори модели в своем движении от однопартийной
системы к многопартийности последовательно
прошло ряд состояний. Так, в течение августа
1991-го – июля 1992 года партийная система
пребывала в атомизированном состоянии,
к концу 1992 года она приобрела признаки
системы поляризованного плюрализма.
Начиная с 1993-го и до 2000 года поляризованного
плюрализма постепенно трансформируется
в систему умеренного плюрализма, однако
ранее эта тенденция в немалой степени
сдерживалась отсутствием последовательной
правовой политики государства в отношении
партий. С принятием же закона «О политических
партиях» процесс структурирования партийной
системы значительно ускорился. С 2002 года
в результате объединения двух ведущих
политических партий в партию «Единая
России» в стране постепенно формируется
система с доминирующей партией, что находит
свое отражение и в результатах парламентских
выборов в Государственную Думу и в законодательные
(представительные) органы государственной
власти субъектов Российской Федерации1.
_____________________________________________________________________________________________
1 Основы теории политических
партий: Учебное пособие / под. ред. Заславского
С.Е. – М.: «Европа», 2007.– 264 с.– («Политучеба»).
С. 231.
4. Проблемы партийного
строительства в РФ
В политической науке под влиянием
работ французского политолога Р. Арона
утвердилось мнение о том, что характер
политической системы и политического
режима определяется в первую очередь
типом партийной системы. В этом случае
для противопоставления демократии и
тоталитаризма (авторитаризма) «в качестве
критерия» применяются «различия между
многопартийностью и однопартийностью.2
Поэтому политические преобразования
в России 90-х годов прошлого века направлены
были в первую очередь на ликвидацию монополии
КПСС на власть в обществе и на утверждение
партийной системы европейского типа,
т.е. многопартийной политической системы.
Во многих публикациях последних
17-ти лет и в общественном сознании российских
граждан сложилось твердое убеждение,
что на смену однопартийной системе пришла
близкая к европейской классической модели
многопартийная система. Однако критически
мыслящие политологи уже с середины 90-х
годов стали замечать, что реальные политические
процессы в России существенно отличаются
как от традиционных, так и от современных
европейских.
Например, Т.В.Шмачкова в статье,
посвященной становлению российской партийной
системы3, хотя и полагала,
что для России приемлема европейская
многопартийная модель, но отмечала иррациональность
отечественного партийного строительства,
находила, что некоторые новорождённые
партии являются «партэрзацами», «квазипартийными
образованиями». Она всё ещё находила
малоубедительными предположения о том,
что в России складывается непохожая на
европейскую модель типа: «Партия власти»
—
_____________________________________________________________________________________________
2 Арон Р. Демократия и тоталитаризм.
- М.: Текст, 1993. – С.62.
3 Малов Ю.К. Введение в теорию
политических партий (обзор идей и концепций).
– М.: Русский мир, 2005. – С.27-29.
«оппозиция»4. Причину
она видела в субъективизме «государственных
деятелей и партийных сил страны, … которые…
игнорируют основные законномерности
рационализации политического процесса.
Санкт-Петербургский же политолог
В.Я. Гельман обратил внимание на более
глубокие причины «странностей» партийной
системы в России. Он отказался от употребления
термина «многопартийность» относительно
России и использовал лишь нейтральное
понятие «партийная система». Но самое
серьезное его рассуждение заключалось
в том, что сама Конституция РФ 1993 года
не позволяет создать ни многопартийную,
ни двухпартийную систему в России.
В.Я.Гельман обратил внимание
на то, что ныне действующая Конституция
так существенно ограничивает полномочия
парламента над правительством, что утверждает
«почти безраздельное господство президента
над правительством. Применительно к развитию
партийной системы в России подобное состояние
дает целый ряд негативных эффектов5.
Во-первых, в России невозможно
партийное правительство, так как согласно
Конституции правительство формируется
не победившей на выборах партией, а беспартийным
президентом. Позиция правительства определяется
не партийной программой, а администрацией
президента. Перед представителями партии
(равно как и партийной коалиции) неизбежно
возникнет дилемма: либо выйти из правительства,
когда правительственный (и президентский)
курс не будет соответствовать партийной
программе, либо отказаться от партийной
идентичности и полностью следовать «генеральной
линии» президентской команды.
Во-вторых, в России невозможна
правящая партия в полном смысле этого
слова, так как ни доминирующая партия,
ни партийная коалиция со-
_____________________________________________________________________________________________
4 Шмачкова Т.В. Теории коалиций
и становление российской многопартийности
(методики рационализации политического
процесса) // Полис, 2006, №5. – С.30.
5 Алисова Л.Н. Партийная система
// Политическая энциклопедия. В 2 т. Т. 2
/ Нац. обществ.-науч. фонд; Рук. проекта
Г. Ю. Семигин. – М: Мысль, 1999. – С.118-119.
гласно Конституции не полномочны
определять состав и политику правительства.
В современной России отсутствует также
потребность в создании партийных коалиций,
так как любая коалиция, даже обладающая
100% мандатов в парламенте не сможет существенно
влиять на позицию беспартийных правительства
и президента.
К этому критическому замечанию
В.Я. Гельмана уместно добавить, что в России
в силу невостребованности партийных
коалиций оказывается бесполезной и сама
многопартийная модель.
В-третьих, отмечает В.Я. Гельман,
в России малоэффективна деятельность
оппозиции. Занимать конструктивную оппозицию
не в состоянии ни одна из партий, ни любая
партийная коалиция, ибо отсутствует реальный
механизм проведения конструктивной оппозиции.
Даже оппозиционное президенту парламентское
большинство оказывается перед выбором
между стратегией радикального противостояния
всем инициативам исполнительной власти
без малейшей надежды на успех… и стратегией
«врастания во власть, чреватой потерей
идентичности и утратой электоральной
базы6.
Любая партийная система в России
малоэффективна потому, что Конституция
ставит не политическую партию, не правительство,
а президента в привилегированное положение.
При неудаче президент легко выйдет из
положения, отправив правительство или
какого-либо министра в отставку.
В.Я. Гельман разделяет точку
зрения А. Рябова о том, что российскому
президенту выгодно находиться вне какой-либо
политической партии и быть свободным
от партийного контроля. Для президента
подобная зависимость объективно не выгодна,
и потому попытки создания «партии власти
(ДВР, НДР и др.) регулярно проваливаются».
Серьезные попытки осмысления
общественных факторов становления партийной
системы в России, поиска закономерностей
этого процесса сдела-
ны С.Н. Пшизовой в публикации
Какую партийную модель воспримет наше
_____________________________________________________________________________________________
6 Гельман В.Я. О становлении
российской партийной системы и практиках
политических коалиций // Полис, 2007, №3.
– С.90.