Эволюция комунистической партии РФ как оппозиционной силы в конце XX-начале XXI века

Перейдём  к делу, мало кому известному в КПРФ, хотя его устроители предпринимают  лихорадочные усилия, чтобы оно стало  широко известным. В феврале этого  года по 5-му государственному телеканалу выступил исключённый из партии Семён  Борзенко - до недавнего времени  член Санкт-Петербургского горкома  КПРФ. Суть выступления выражалась в призывных словах: «КПРФ —  без Зюганова!» Через непродолжительное  время он вновь появился на том  же канале, сообщив широкой аудитории  о появлении манифеста якобы  коммунистов России, главная идея которого — созыв чрезвычайного  съезда КПРФ. Документ этот под названием  «Наш манифест» размещен на анонимном(?!) сайте «Коммунисты Санкт-Петербурга» (КомПитер). Случайно ли такое внимание к новоявленному «левому» на государственном телеканале? Конечно же, не случайно, как не случаен и упомянутый «манифест», явно претендующий на перекличку с «Манифестом Коммунистической партии». Вот его начало: «Компартия Российской Федерации переживает самый тяжёлый кризис в своей истории. Он гораздо глубже и сложнее, чем «семигинский откол», чем отход от коммунистических идеалов гг. Селезнёва, Рыбкина и им подобных. Нынешний кризис охватил не только руководящие органы партии, он достиг и партийных низов в целом ряде регионов страны».

Полгода назад состоялся XIII съезд КПРФ (о  нём в «манифесте» - ни слова). Ни в процессе подготовки к нему, ни на самом съезде никто не обмолвился о кризисе в партии — ни в одной первичной, ни в одной региональной организации. Ни в одной из них за прошедшие полгода вопрос о кризисном состоянии КПРФ не ставился. Что же явилось основанием для утверждения, будто бы кризис охватил не только руководство, но и партийные низы целого ряда регионов? Каких? — назовите! У всякого здравомыслящего возникают данные вопросы при чтении «манифеста». Но ставить их не перед кем — «манифест» анонимен, авторы его неизвестны.

Так, может, не стоит и внимания на него обращать, а обойти молчанием? Думается, что  это будет неверно. И не только потому, что данное анонимное сочинение  уже тиражируется и конспиративно  распространяется по регионам в форме  «Дискуссионного листка», выдаваемого  за информационно-аналитический бюллетень  коммунистов России (опять же анонимного — не названы ни редакция, ни тираж).

Стоит внимательно отнестись к этому  сочинению, так как оно служит свидетельством и хорошей иллюстрацией фабрикации и распространения антикоммунистических мифов. Первый из них — миф о кризисе в КПРФ. По утверждению анонимных манифестантов, причиной кризиса является то, что в КПРФ на протяжении всей ее истории якобы существовали два политических течения — пролетарское и мелкобуржуазное. Сейчас, говорится в «манифесте», усилилась группа людей, являющихся идеологами мелкой буржуазии. Конечно же, во главе с Зюгановым, иначе бы не возглашалось: «КПРФ — без Зюганова!». Складывается впечатление, что анонимных авторов мифического «манифеста» консультировали О.С. Шенин и В.А. Тюлькин, долгие годы порицающие КПРФ и её лидера за их якобы мелкобуржуазность и всё грозящие повести за собой железные батальоны пролетариата, которых как не было, так и нет за ними — взвода не найдётся. Вспомним, что по Ленину, революционное фразёрство - а им-то как раз и грешат манифестанты, - есть признак мелкобуржуазной революционности.

Но последуем  далее за их мыслью. Они призывают  партию вернуться на позиции творческого  марксизма, для чего считают необходимым  «обеспечить свободу дискуссий по идеологическим вопросам в центральной партийной печати». Как говорится в подобных случаях: господа хорошие, отчего же вы не высказали своё идеологическое кредо в свободной дискуссии по Программе партии, которая год (!) шла на страницах «Правды» и «Советской России»? Почему вам потребовалась дискуссия именно сейчас, в условиях экономического кризиса, когда само время выдвигает на первый план  массово политическую, агитационно-прогандистскую, организационно-партийную работу? А не для того ли диссидентствующим манифестантам так желательна свобода идеологической дискуссии, чтобы подвергнуть ревизии единогласно принятую XIII съездом обновлённую Прог- рамму КПРФ? Они обходят её молчанием — отчего так?

Одно  из краеугольных положений «манифеста»  — обвинение руководства КПРФ в преимущественном использовании  бюрократических методов управления. И как вывод: «Назрела демократизация партийной жизни, уход от политики бюрократического централизма». Как это напоминает клишированное обвинение в партийном  бюрократизме в годы горбачёвской перестройки! Тогда лозунг демократизации КПСС был самым хлёстким в устах лицемерного генсека. Он бил им, как обухом топора, по неугодным ему и его команде. Не для этого ли предлагается в анонимном «манифесте» «сформировать независимый от ЦК и ЦКРК партийный Суд чести, на котором бы рассматривались наиболее острые внутрипартийные конфликты»? Не для этого ли намерены манифестанты «значительно обновить состав ЦК, Президиума ЦК, ЦКРК»?

Изменения, которые они замыслили, по сути предполагают перекройку Устава КПРФ с выхолащиванием из него принципа демократического централизма (о нём ни слова в «манифесте»). Итак, необъявленное, но хорошо читаемое между строк изменение Программы, изменение Устава — всё это  отвечает выдвинутому анонимами  лозунгу борьбы за обновлённую партию. Какую? Всё становится ясным в  заключительной части их творения: «Для проведения подлинно коммунистической политики необходимо — будьте внимательны, читатель,— чётко определить границы  возможных компромиссов руководства  КПРФ с олигархически-чиновничьим  режимом в федеральном центре и регионах». Вот так: с «пролетарским» замахом в начале и с откровенно оппортунистическим ударом в конце.

Обычно  в таком случае говорят: без комментариев. И всё же, вспомним, как поджигали  КПСС с двух концов: с одного —  «демократической» платформой (Лысенко), с другого — «марксистской» (Бузгалин). Нечто похожее мы видим в архиреволюционном  «манифесте»: мелкобуржуазный революционаризм, прикрываемый марксистской фразеологией, и уже не мелкобуржуазный, а буржуазный западноевропейский социал-демократизм (отсюда и декларирование компромисса  коммунистов с олигархически -чиновничьим  режимом). Одно маскирует другое. Единство левого и правого оппортунизма: ни войны, ни мира. В этом суть сочинения  под названием «Наш манифест». Он провоцирует раскол в партии. Манифестанты предпочитают действовать анонимно, конспиративно, за спиной партии.

Было  бы понятно, если бы они открыто вышли  из КПРФ и решились на создание своей  партии: вольному — воля. Нет, им нужно  подорвать партию изнутри, расколоть  ее в ответственнейший момент её истории  — в период всеобщего кризиса  в России. Отвечает ли это логике профессионального антикоммунизма: разрушить КПРФ, чтобы разрушить  Россию? Вопрос риторический. Надо об этом говорить, памятуя ленинское требование: «Побольше света! Пусть партия знает  всё!»

Движущей  силой антикоммунизма является олигархически-бюрократичес-кий  капитал. Он представлен триединой  «партией власти»: «Единая Россия»  с её буржуазным государственным  патриотизмом; «Справедливая Россия», пропагандирующая буржуазный социализм; и ЛДПР, прячущая за социальной демагогией буржуазный национализм. «Партии власти» противостоит КПРФ, объединяющая вокруг себя силы настоящего, в первую очередь советского, патриотизма. В данном противостоянии решается судьба России: быть ей или не быть. 
 
 
 
 
 
 
 

2.3 Левое «марксистко-ленинское» направление  в структуре  идеологии КПРФ

На протяжении 90-х гг. кроме государственно-патриотического  направления в рамках идеологии  КПРФ существовало и направление  марксистско-ленинское. Парадоксальной особенностью данного течения было признание его руководством партии главенствующим на словах и полное игнорирование на деле. Теоретические  разработки марксистов КПРФ регулярно  публиковались в партийной печати, но так и не стали руководством к действию. Сами марксисты долгое время мирились с доминированием патриотов-государственников в практической политике, довольствуясь возможностью щеголять революционной фразеологией на собраниях и научно-практических конференциях. Их активизация началась в период кризиса партии после  сокрушительного поражения на выборах 2003 года. Однако оттеснить государственно-патриотическую группировку от управления партией  им не удалось в силу ряда причин.

Во-первых, марксистско-ленинское крыло представляло собой довольно узкую группу теоретиков (в первом собрании общественного  объединения «В защиту прав коммунистов» в сентябре 1991 г. участвовали 25 ученых-коммунистов, причем часть из них не вошла впоследствии в КПРФ[46]), располагавшую малотиражными СМИ (к тому же финансово зависимыми от партийной верхушки[47]) и опиравшуюся на поддержку не более 10 - 20 % членов КПРФ, не принимавших идеологию государственного патриотизма (основная масса ортодоксальных марксистов состояла в иных партиях).     

[46] Осадчий  И. П. Слово о друге (памяти  Григория Кузьмича Реброва)// …Изм. 1997. № 3. Стр.  177.

[47] Так,  например, в 1996 году ЦК КПРФ  оказал помощь газете "Правда  России" и журналу "…Изм" на общую сумму в 675 млн. рублей (см. Материалы 4 съезда Коммунистической  партии Российской Федерации.  Отчет Центральной контрольно-ревизионной  комиссии 4 съезду партии. Доклад  Председателя ЦКРК Л. Н. Петровского. //…Изм. 1997. № 3. Стр. 20)

Во-вторых, марксисты в отличие от зюгановцев совсем не контролировали ключевые организационные  позиции в аппарате партии. Немногие из них (например, член ЦК КПРФ В. В. Трушков) входили в коллегиальные органы управления или занимали должности в «исполнительной власти» (как правило, региональных и местных секретарей по идеологии, реже - редакторов газет). Лишь единицы имели доступ к распределению финансовых ресурсов и принятию политических решений.

Наконец, третья причина поражения заключается  в идейной и организационной  раздробленности марксистов КПРФ. В  то время как зюгановцы являлись дисциплинированной кликой бюрократов, сплотившихся вокруг признанного идейного вождя, марксисты представляли собой  пестрый конгломерат вышедших из недр КПСС ученых, каждый из которых  предлагал свою (правда очень схожую с другими) трактовку наследия классиков  марксизма-ленинизма.

Прежде  чем перейти к рассмотрению немногих индивидуальных особенностей в теориях  представителей марксистско-ленинского крыла КПРФ (на примерах В. Трушкова и И. Лукьянова), следует подробнее  остановиться на том общем в их концепциях, что позволяет говорить о марксистах в рядах КПРФ как  о цельном идеологическом течении.

Научной разработкой проблем общественной жизни в духе марксистской парадигмы  в 90-е годы занималось общество «Российские ученые социалистической ориентации» (РУСО). В его состав входили как ученые-марксисты всех коммунистических партий, так и зюгановцы (однако марксистское влияние преобладало). Именно в рамках дискуссий и конференций РУСО происходила выработка общей позиции марксистов по различным вопросам. Материалы РУСО, публиковавшиеся в газете РУСО «Буревестник», партийной печати, сети Интернет и отдельными изданиями, представляют собой ценный источник, позволяющий реконструировать некую «обобщенную» идеологическую концепцию марксистов КПРФ, т.е. совокупность теоретических положений, с которыми почти все они были согласны.

Одним из наиболее представительных и информативных  обобщающих источников из числа материалов РУСО являются тезисы Центрального совета РУСО к 80-летию Великой Октябрьской  социалистической революции и документ «Ответ фальсификаторам Октябрьской революции» (приняты 12 июля 1997 года)[48]. В их создании приняли участие признанные лидеры марксистов: Р. И. Косолапов, И. П. Осадчий, Ю.К. Плетников, В. А. Сапрыкин, В. В. Трушков и другие. Тезисы охватывают широкий круг теоретических проблем: революция и гражданская война, диктатура пролетариата, социалистическая трансформация общества, реальный социализм, переход от социализма к капитализму, современный российский капитализм. Трактовка указанных проблем дается не абстрактно, а на конкретном историческом материале.

Указанные документы интересны еще и  тем, что фиксируют определенный компромисс умеренных марксистов с  патриотами-государственниками по ряду спорных вопросов. В заключении к тезисам дается примечание: «В трактовке отдельных положений документа среди части членов РУСО существуют и иные подходы и оценки»[49]. С большой долей уверенности можно предположить, что документ не удовлетворил именно радикальное крыло неоортодоксальных марксистов, так как все прочие «подходы и оценки» в нем учтены.

Тезисы  к 80-летию Октябрьской революции  фактически представляют собой краткий  обзор советской и новейшей российской истории с позиций  

[48] Ответ  фальсификаторам Октябрьской революции.  Тезисы Центрального совета Общества "Российские ученые социалистической  ориентации" к 80-летию Великой  Октябрьской социалистической революции. - М.: Былина, 1997.

[49] Указ. соч., стр. 43.

неоортодоксального  марксизма. Эта теоретическая направленность обусловила существенно иную, чем у Зюганова, трактовку событий данного периода. В чем же их различие?

В вопросе  о расстановке социальных сил  в гражданской войне марксисты  подчеркивают антипатриотический характер белого движения и его вину в развязывании гражданской войны[50], чего избегает делать Зюганов. Хотя гражданская война  и признается гражданской лишь по форме, а по содержанию отечественной[51] (что приближается к зюгановской  трактовке), тем не менее в целом  она оценивается в духе традиционного  марксизма, т.е. не признается сугубо отрицательным  явлением. Если Зюганов заявляет, что  Россия исчерпала лимит на революции  из-за угрозы гражданской войны, то марксисты считают, что подобная угроза не может быть препятствием к революционизированию страны[52].