Демократия и свобода. Общность и специфика

В числе политических прав и свобод Декларация устанавливает: свободу мысли, совести и религии, свободу убеждений и выражения их, свободу мирных собраний и ассоциаций, право принимать участие в управлении своей страной.

И наконец, экономические, социальные и культурные права, такие  как право на труд и свободный  выбор работы, равную оплату за равный труд, право на объединения в профессиональные союзы, право на отдых и досуг, право на определенный жизненный уровень, право на образование.

Другой базовой  ценностью современной демократии является принцип равенства людей. Равенство не означает идентичности людей. Как известно, все люди разделены  на расы, национальности, классы, отличаются приверженностью к разным религиям, однако все они едины в том, что они – люди, обладающие способностью разумно мыслить. Но способность  разумно мыслить не порождает  способность разумно действовать. В христианском понимании – все  люди равны перед Богом. Его требования ко всем людям одинаковы, но ответственность  людей за свои действия разная.

Демократия признает различие и неравенство в талантах и способностях людей. И требует, чтобы тем, кто превосходит остальных  своими способностями, были обеспечены все возможности для их развития (независимо от расовых, религиозных  и социальных различий).

Лишать людей  с выдающимися способностями  шанса превзойти других не только неверно с моральной точки  зрения, но и социально расточительно.

Однако равенство, понимаемое как равенство возможностей, не может быть магической формулой для достижения социальной справедливости в обществе.

Если бы все  люди имели равные способности, рождались  в одинаково благополучных семьях и получали равное образование, только тогда предоставление всем равных возможностей могло бы стать наилучшим решением проблемы справедливого общества.

Многие различия не могут быть устранены с помощью  действия закона, равного для всех. Но законы могут уменьшить различия в происхождении и образовании  в самом начале жизненного пути и  таким образом сделать равенство возможностей более действенным.

На страже прав и свобод стоят правовой закон  и гражданское общество, которые  сами по себе представляют важнейшие  завоевания, ценности демократии. Правовой закон оформляет государственность в качестве демократической, а гражданское общество обеспечивает демократической государственности необходимые связи с обществом. Чем более развито гражданское общество, тем больше оснований у демократии. И наоборот: чем меньше развито гражданское общество, тем больше возможностей для установления и существования недемократических режимов.

Признавая свободу  базовой ценностью, общество должно обеспечить ей абсолютную обязательность.

Свобода формирования и выражения мнения, гарантирующая права оппозиции, есть основополагающее требование демократии. Кратко демократию можно даже отделить как власть большинства, уважающую права меньшинства, в современном значении понятие “демократия” имеет мало общего с “господством народа”. Демократия есть власть народных предателей, которая (прямо или опосредованно) свободно избрана большинством народа и контролируется им. 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 2. Проблемы демократии.

2.1 Противоречия внутри демократии.

Идеальная модель демократии, предполагая достижение баланса в принципиально асимметричных отношениях политического рынка, одновременно предполагает и сохранение гарантий четырех основных свобод: свободы убеждений, их выражения, собраний и ассоциаций. В идеале это может быть обеспечено за счет прямых связей индивида с институтами государственной власти, но в действительности политические контакты граждан опосредуются многочисленными структурами и ассоциациями (партиями, движениями и т.п.), которые зачастую видоизменяют их отношения, узурпируют права и свободы индивидов, оттесняют их от участия в политической жизни. Этому же нередко способствует и автономизация бюрократического аппарата, становящегося центром власти и стремящегося осуществлять ее без всякого учета мнений широких социальных кругов. В силу этого демократия может противиться открытости власти, сохраняя ореол секретности принятия решений, выработки государственной политики. Так что, даже предполагая осознанность выполнения гражданами своих прав и обязанностей, власть нередко сталкивается с отчуждением людей от политики и государства.

Призванная воплощать  приоритет общественных интересов  над частными, демократическая власть в то же время наполняется активностью  многочисленных групп, действующих  зачастую в прямо противоположном  направлении и подчиняющих ее (власти) механизмы собственным замыслам и потребностям. К тому же общественные интересы способны служить пристанищем  стихийных сил, охлократической  волны, подминающей под себя рационализм  институтов власти. Таким образом, демократия, добиваясь сбалансированности политических отношений, таит в себе двоякую опасность: она может либо стать исключительной формой предпочтения частных, корпоративных  интересов (элит, бюрократии, отдельных  групп граждан) над общественными.

Но, возможно, одним  из самых существенных противоречий демократии является несовпадение политических возможностей обладателей формальных прав и реальных ресурсов. Этот парадокс свободы и равенства означает, что, несмотря на провозглашение и даже законодательное закрепление равенства  в распределении прав и полномочий граждан, демократия не в состоянии  обеспечить это равноправие на деле. И не может по той причине, что  разные группы и разные граждане реально  обладают неравновесными для системы  власти и управления ресурсами.  Сохранение демократии напрямую зависит от примирения интересов и позиций обладателей формальных прав и владельцев реальных ресурсов. Применительно к российской демократии 1990-х гг. широко использовался термин «номенклатурная демократия». Такая демократия служит интересам привилегированных групп – старой и новой бюрократии, крупного бизнеса, генералитета, партийно-политической элиты.

Практическое  решение внутренних конфликтов этого  типа осложняется и рядом других, в частности, функциональных противоречий демократии. Например, при формировании демократических политических порядков, как правило, хорошо известны служебные  задачи и роли правящих кругов (управляющих), но фактически никогда не бывает полной ясности относительно повседневных функций основной массы населения (управляемых).

Существенные  сложности для приверженцев демократических  порядков создают и противоречия в духовной сфере общества. Так, необходимость  проведения единой государственной  политики неизбежно должна опираться  на известную систему ценностей, совокупность идеалов и принципов, определяющих приоритеты государства  в области экономических или  иных общественных преобразований. В  то же время такая явная или  неявная опора на единство духовных ориентации населения противоречит принципам идейного плюрализма, являющегося  базовым элементом всего здания демократии. Иными словами, если, как  предупреждал еще А. Хайек, духовная свобода неизбежно предполагает расширение информационного поля власти, то это неизбежно уменьшает возможности целенаправленного информационного регулирования поведением людей. Поэтому, постоянно порождая многомыслие, диверсифицируя (делая разнообразным) духовное пространство общества, демократия подрывает свои возможности к выстраиванию единой линии политического развития социума.

Серьезные трудности  испытывает демократия и в области  международных отношений, ставящих сегодня вопрос о выживаемости ее принципов в этой области политических отношений. В данном смысле даже те колоссальные успехи, которых добились многие развитые страны в плане установления данных политических порядков, не способны решить данные проблемы. В частности, возникновение и обострение на рубеже II и III тысячелетий глобальных кризисов (экологического, а также угрозы перенаселения планеты, голода, распространения оружия массового поражения и т.д.), необходимость упорядочивания и регулирования мировых финансовых (в том числе криминальных) потоков в рамках складывающегося нового мирового разделения труда и ряд других аналогичных явлений настоятельно ставят вопрос о пересмотре государствами границ своего демократического контроля за внутренними и внешними политическими процессами.

Поскольку эти  процессы затрагивают практически  все государства, мировое политическое сообщество вынуждено вырабатывать некие общие подходы, оценки и  структуры, способствующие выходу из создавшегося положения. Но при этом наиболее обеспеченные ресурсами страны отнюдь не желают поступаться своими стандартами  и подходами, реально доминирующим положением даже в рамках действующего международного права. Таким образом, в условиях такого складывающегося  порядка отдельные демократические  государства, нарушающие или отклоняющиеся  от тех или иных международных  стандартов (например, соблюдения прав человека или применения силы для  урегулирования своих внутренних конфликтов), начинают испытывать серьезное давление международных и региональных сил, не исключающего ограничение ими  части своего внешнего суверенитета.

Сегодня много  говорят и пишут о кризисе  демократии. Известный французский  политический мыслитель Р. Арон в  книге “Демократия и тоталитаризм”  пишет: “Можно мечтать об идеальном  конституционном режиме без каких  бы то ни было несовершенств, но нельзя представить себе, что все политические деятели заботятся одновременно и о частных интересах, которые  они представляют, и об интересах  сообщества в целом, которому обязаны  служить; нельзя представить режим, где соперничество идей свободно, а печать беспристрастна, где все  граждане осознают необходимость взаимной поддержки при любых конфликтах”.

Р. Арон рассматривает  различные виды разложения конституционно-плюралистических, т.е. демократических, режимов. Так, он считает, что их разложение можно  наблюдать на уровне государственных  институтов, настроений в обществе, социальной инфраструктуры; они могут  разлагаться из-за избыточной олигархичности или из-за чрезмерной демагогичности. Но сам он предпочитает и предлагает другим для рассмотрения простое, по его словам, различение: “еще нет” и “больше невозможно”. Р. Арон поясняет: “Известны конституционно-плюралистические режимы, которые разлагаются из-за того, что у них еще нет глубоких корней в обществе; в то время  другие разлагаются под воздействием времени, собственного износа, привычки,–  иными словами, их функционирование более невозможно”.

Ни одно либерально-демократическое  государство не продемонстрировало способности справиться с феноменом  преступности, с экологическими проблемами, что не может не вызывать разочарования  у людей.

Только в самые  последние годы либерально-демократическое  государство обратило, наконец, свои взоры на то обстоятельство, что  в результате все усиливающегося дарения общества на природу (неудержимо растут масштабы производственной деятельности людей и их количество) она очень  скоро может оказаться непригодной  для жизни.

Решив, в основном, на предыдущем этапе проблему социальной и материальной ущемленности, нищеты, либерально-демократическое государство  находится сегодня на такой стадии, когда главным требованием становится экологическая надежность. В обществе присутствует боязнь всеобщего разрушения природы и жизни, главным типом  права становится право на экологическое  выживание. Для обеспечения экологической безопасности потребуется государственное регулирование и высокий авторитет власти.

Уже сегодня авторитет власти падает.

Что касается России, то к ней вполне применима формула  кризисного состояния демократии. Действительно, в России нет глубоких корней демократии (народной власти), не говоря уже о  демократии либеральной (конституционной), т.е. власти народа, соблюдающей права  каждого человека.

Сегодня в России наблюдается противоречивая ситуация. С одной стороны, можно утверждать, что демократия пустила в России достаточно глубокие корни. Об этом свидетельствуют  ответы респондентов на вопрос: “Поддержали  бы Вы лидера, который во имя восстановления порядка в России установил бы с помощью армии и сил безопасности диктаторский режим, или противостояли  любой диктатуре, считая, что свобода  важнее?” Больше половины опрошенных – 51,8% заявили, что противостояли  бы любой диктатуре, 21,8 – поддержали бы такого лидера, 25,2 – затруднились ответить.

В то же время  многие исследования говорят о том, что в России растет отчуждение граждан  от политики и, прежде всего, от власти. Они по-прежнему являются в неизмеримо большей степени объектом политики, нежели ее субъект. О насущных нуждах простых людей стремящиеся во власть слышат только во время предвыборных кампаний, но, войдя во власть, тут  же забывают о них и их нуждах. Ответственность властей за результаты своего руководства и управления обществом мала как никогда. Демократическая эйфория, характерная для конца 80-х – начала 90-х гг. прошла.

Противоречия  и проблемы развития демократии показывают, что она представляет собой принципиально  открытое различным альтернативам  и вместе с тем весьма несовершенное  устройство власти. Более того, она  не является единственно возможной  и тем более привлекательной  для всех стран и народов формой правления. И все же именно демократия является сегодня единственной и  наиболее оптимальной формой политического  согласования и обеспечения разнообразных  интересов и гарантии основополагающих прав граждан в сложносоставных  обществах. В тех странах, где  элиты и рядовые граждане стремятся  к соблюдению прав человека, где  высок авторитет закона, где люди пытаются с пониманием относиться к  интересам других народов, там демократия может буквально преобразить  их повседневную жизнь, открыв дорогу к материальному и социальному  благополучию.