Роль интонации в раскрытии музыкального образа на музыкальных занятиях в детском саду

         Например, в исполнении гениальных художников можно заметить, как в одном произведении при всем многообразии и сложности его звуковой конструкции, несметном количестве выразительных деталей все время звучит как бы одно и то же. Единая выразительно-смысловая музыкальная интонация, с самого начала устанавливающаяся пианистом или певцом, проходя через тысячи вариантов ее преломлений в композиции произведения, создает чудо выразительно-смысловой целостности всего сочинения и оценивается как художественная законченность, совершенство исполнения (и произведения). «Генеральная интонация» Медушевского может стать важнейшей проблемой музыкально-исполнительского творчества.

         

 1.4.  Типы музыкальной интонации.

В итоге теоретическая  система музыкальных интонаций включает в себя разнородные типы, сложившиеся в практике и теории слушания музыки и профессионального музыкального творчества, композиторского и исполнительского:

1) эмоционально-экспрессивные  интонации (жизненные и типизированные  музыкальным искусством);

2) предметно-изобразительные интонации, передаваемые в музыке как временном искусстве через изображение движений (изображение явлений внешнего мира и искусства);

3)   музыкально-жанровые интонации; 

4)   музыкально-стилевые интонации;

5) интонации отдельных музыкальных  средств, — ладогармонических, ритмических, мелодических, тембровых и т. д.

С точки зрения масштаба дифференцируются: 1) генеральная интонация  всего произведения;

2) интонации отдельных  разделов, построений, тем;

3) детализирующие интонации  отдельных моментов.

     Творчество исполнителя создает исполнительские варианты всех видов интонаций.

         Эмоционально-экспрессивные интонации — интонации вздоха, томления, радости, героического подъема, интонации драматической музыки, лирической музыки и т. д.

          Предметно-изобразительные (изображение движений) — имитирующие, например, журчание ручья, приливы волн, скачку коня, птичье пение, колокольный звон, перебор струн, настройку инструментов.

         Музыкально-жанровые интонации — воспроизведение черт марша, баркаролы, игры джазового ансамбля и т. д.

         Музыкально-стилевые интонации — воссоздание типичных черт музыки Бетховена, Вивальди, Баха и т. д.

         Интонации отдельных, типизированных в музыке средств — мажорность, «пустые квинты», «секундовые трения», «воздушная септима», острый пунктирный ритм, плавное покачивание мелодической линии и многие другие.

         Генеральная интонация произведения может быть намечена в виде авторской ремарки, дающей указание к исполнению: (довольно быстро, беспокойно)» в песне Шуберта «Флюгер» из «Зимнего пути», Allegro pesante в «Танце рыцарей».

        Детализирующие интонации — отдельные краткие выразительно-смысловые обороты, например, типа музыкально-риторических фигур (восклицание, вопрос и др.).

         В XIX в. типизированными интонациями были мотивы вопроса, вздоха, мотивы рока (у Чайковского) и некоторые другие. Краткими выразительно-смысловыми формулами стали оперные и симфонические лейтмотивы (у Вагнера, Римского-Корсакова, Скрябина и других композиторов).

          И помимо лейтмотивов в музыке  различных авторов сложились мелодико-ритмические формулы, в которых сконцентрировались характерные для того или иного стиля интонационные обороты. Их постоянно отмечал, например, Б. В. Асафьев («мотивы ходьбы, странствий» у Мусоргского, интонация «жалобы Купавы» в «Снегурочке», «похоронные фанфары» оркестрового введения к арии Ленского «Что день грядущий мне готовит»). По отношению к музыке Чайковского ряд таких оборотов выделил В. А. Цуккерман, дав им следующие музыкально-грамматические названия:

    * микроволна, «накопление», «прохождение».

Интонации скорби, восклицания, повеления, вопроса, вопроса-ответа выделила в музыке разных авторов В. А. Васина-Гроссман. [ № 5 ].

       Таким образом, музыкальная интонация в своей звуковой протяженности простирается в тех же пределах, в каких вообще может простираться и звучать музыка, — от системы произведений одного стиля до одного-единственного звука.

  Композиционная целостность и законченность музыкального произведения складывается из: интонационности, мелодики, метроритмики, гармонии, формы, тематизма и других элементов музыкального языка.        

        

        1.5.  Роль поэтической и музыкальной интонации в раскрытии

                литературно - музыкальных образов.

            А.Вознесенский писал: «Кожа тоже  ведь человек, с впечатлениями,  голосами… [№ 6 ]. Вслушиваясь в «музыку прикосновения», поэт ассоциативно почувствовал родство осязаемого и музыки, их единую природу. Каждое прикосновение несёт в себе различную интонацию: грубую, нежную, равнодушную, небрежную, то есть имеет свой смысл.

         В своей работе мы хотим  затронуть проблему взаимовлияния поэтической и музыкальной интонации. «Внутренний слух» ребёнка осуществляет коммуникативную связь не только в общении с людьми, но и между искусством и воспринимающим. Чем острее у ребёнка «внутренний слух», то есть умение вслушаться в тончайшие движения души, её оттенки, тем благодатнее почва для восприятия чувств другого человека (художественных образов).

         Иногда, в моменты общения с  музыкой, ребята встречаются с литературно – музыкальными образами, где музыка и слово находятся в разном соотношении. Часто педагоги поверхностно рассматривают этот вопрос, считая литературу (стихотворение) первичной, а музыке отводят лишь иллюстративную роль. Акцент же нужно делать на показе роли музыки в песне, романсе, опере, при этом, осознавая, что музыка усиливает литературную характеристику, делая её более выпуклой, яркой, чутко реагирует на интонацию стиха и адекватна литературному образу (например «Жаворонок» М.Глинки).

          П.Антокольский приравнивал любой художественный перевод на язык другого искусства к труду оригинального автора. Это как бы внутреннее «переинтонирование» стихотворения в музыку. М.Глинка в музыкальный образ внёс своё прочтение стихотворения Н.Кукольника, выразил своё отношение к содержанию поэтических строк. М. Балакирев по – своему «прочитал» романс М.Глинки в своих вариациях для фортепиано.

         Обратите внимание на то, что часто произведение являет собой сплав поэтической и музыкальной речи: это, прежде всего русские народные песни, часто используемые на музыкальных занятиях в детском саду. Трудно, а скорее просто невозможно представить песню «Во поле берёза стояла» в стихотворном изложении, без музыки: «Лю–ли», «Ой, да!». Но стоит наполнить эти слова музыкальной интонацией, и сразу бессмыслица исчезнет, а мы почувствуем в этой песне необыкновенную лиричность и теплоту.

         Не только стихотворение может стать первоосновой для создания песни. Случается наоборот: сначала появляется музыка и только потом – текст. Так возник, например, романс М.Глинки «Не пой, красавица, при мне». А.Грибоедов привёз из Персии национальную мелодию, услышав которую М.Глинка написал романс без слов. И только потом А.Пушкин, проникая в глубину музыкальной интонации, создал бессмертные стихи:

            Не пой, красавица, при мне

            Ты песен Грузии печальной…

         Музыка и поэзия как бы обмениваются  своими интонационными находками. Музыка чутко реагирует на изменение поэтической речи, находя в ней свой эквивалент.

         Мы считаем, что интонационное родство музыки и литературы  глубокое  и основательное.

         Часто изучение этой темы сводится  к простому, неглубокому выводу: «Если бы не было музыки, не появились бы многие басни, сказки, рассказы, где главным героем являются либо музыка, либо музыкант». Но это поверхностное решение проблемы. Понять, осознать музыку литературного произведения – значит услышать его внутренний мир, темп, интонацию, эмоциональную наполненность. Поэтому процесс изучения нового стихотворения начинается со «вслушивания» в его интонацию. Читая начало поэмы А.Пушкина «Руслан и Людмила» («У лукоморья»), ребята должны «услышать» внутреннюю музыку стихов: напевные интонации, таинственность, сказочность. Во втором предложении звучат более торжественные интонации, присущие гимну, выражающие мажорный пафос стихотворения. После «вслушивания» в стихи можно предложить ребятам смоделировать музыку на эту тему. А затем, исполнив попевку «У лукоморья» Д. Кабалевского, сравнить свою модель с музыкой композитора. Дети увидят общность и подчеркнут, что композитор чутко прислушивается к стихам, к их внутренней музыке и гибко следует их интонациям.

      Квартет № 2 Н.Бородина продолжает линию воздействия на человека музыки без слов. Включая эту музыку в школьный репертуар, нужно обратить внимание ребят на интонационную близость мелодии и человеческой речи. Она искренне «говорит» с нами – проникновенно и задушевно. Виолончель, скрипки «подхватывают» мысль, продолжают беседу, передают её из «уст в уста», не перебивая своего собеседника. Идёт разговор четырёх собеседников (квартет) в полном согласии. В этом коренное отличие квартета Бородина от басни «Квартет» И.Крылова. Слушая фрагмент из 2 части симфонии «Юпитер» В.Моцарта, хотелось бы обратить внимание педагогов на музыку, не ограничиваться простым прослушиванием рассказа К.Паустовского «Старый повар». Невольно возникают вопросы: как могла музыка рассказать повару о его молодости? Почему он увидел её? Какие картины возникли в его сознании? И как бы отвечая на них, мы проследим за развитием музыки в симфонии, за жизнью интонации, увидим и покажем общесоциальную гуманистическую суть произведения. Ведь музыка отражает все душевные переживания: и боль, и отчаяние, и нежность, и любовь, и печаль. Как в капле воды, отразилась в ней жизнь человека во всём её многообразии. И конечно, у старика возникают в памяти картины счастливых минут, горестных утрат, яркие сцены минувшего…

 

     1.6.  Взаимосвязь музыкальной и живописной интонации.

Музыка и живопись также взаимосвязаны между собой. Самое простое «видение» музыки возникает при исполнении и восприятии песен со словами. Более сложные  связи обнаруживаются при наблюдении программной музыки, в которой нет слов. В этом случае наш слух словно направлен в одно русло и «внутреннее зрение» рисует конкретные картины.

          В каждом виде искусств ставятся  свои акценты, выделяются свои интонации.

          Восприятие живописи сродни восприятию музыки. Не всегда следует начинать смотреть картину с названия, это сковывает зрительскую свободу, сотворчество. Понимание автора, идеи его полотна идёт через чувствительный эмоциональный мостик, через интонацию, которая присутствует в любом жанре, будь то пейзаж, портрет или натюрморт. Без интонации (отношение автора) картина мертва.

          Натюрморты тоже бывают горделивые, насмешливые, утомлённые, филосовские  и пр. Даже в портретах, где изображаются конкретные люди, мы слышим интонацию художника, который акцентирует наше внимание на чертах характера персонажа и либо восхищается им, либо в той или иной степени иронизирует. Портрет учит понимать себя и других людей, их особенности, ценность каждого человека. Он требует глубины анализа человеческих чувств и характеров (то же – и музыкальный портрет).

          Одним из самых эффективных  приёмов для передачи идеи  автора (интонационной доминанты произведения) является в живописи метод контраста и сопоставления (как, кстати, и в музыке), но контраст не всегда надо искать в цвете. Иногда он выражается в противоположных психологических состояниях. На первый взгляд, в картине К.Брюлова «Всадница» контраст цветовой: чёрное и белое. Но это только первое впечатление. Стоит внимательно присмотреться, и начинаешь понимать, что подлинный контраст – между необузданной силой лошади, её смятением и внешним покоем всадницы. Художник сталкивает мощь и хрупкость, он как бы ставит вопрос – кто же сильнее? – и тут же на него отвечает: спокойствие женщины, её душевная уравновешенность обретает силу, заставляя разгорячённого коня подчиниться. Интонация художника – восхищение, переданное через взгляд маленькой девочки.

          Воспринять отношение автора  к созданному им образу мы  можем только через смысловую интонацию, которая присутствует и в музыкальном произведении, и в живописи, и в литературе. Давайте рассмотрим этот  же вопрос на произведении изобразительного искусства – на полотне Б.Кустодиева «Красавица».

          Многие зрители, проходя мимо  картины, скептически улыбаются, даже возмущаются этим «эталоном» красоты художника. Аморфное, расплывчатое тело «красавицы», его розовый отлив перекликается и невольно сравнивается с таким же пышным и розовым атласным одеялом. «Красавице» тесно на её подушках. Румяные щёки – словно цветы на аляпистом подносе. Целый букет безвкусицы.

          А теперь вслушайтесь в интонацию автора, с которой он рисует свою героиню. Нет, он не восторгается ею, он слегка подтрунивает, посмеивается и мягко улыбается.

           Этот лубок – народная декоративная картинка, в которой воплощаются социально – критические тенденции. Стоит зрителю включить в своё восприятие оценку автора (ироническую) и сравнить с собственной, то сразу станет ясно: практически они совпадают. Словно возник диалог с художником, возникла единая точка зрения, и конфликтное непонимание исчезло, растворилось. Точки зрения зрителя и автора иногда могут не совпадать или совпадать неполно, частично, но в этом и есть смысл познания; как гласит народная мудрость – в споре рождается истина.

         Даже в программном произведении, когда художники создают какой-то совершенно определённый образ, и мы воспринимаем этот образ конкретно, авторское начало, интонация присутствует, хотя и уходят на второй план. Произведение воспринимается как бы через призму художника.

Вывод: